Подлинное и вымышленное благородство

Чем только не блажит потешиться самолюбивое «Я» среднестатистического человека. В погоне за самоутверждением оно буквально становится неким воплощением черта в людском обличении, а коль и вовсе теряет по пути совесть, ещё и прикрепляет к спине ангельские крылья, уверяя всех (и самого себя в том числе), что так оно и есть, так оно и было.
Все кричат о «просроченных» моральных ценностях, не забывая укорить попавшегося под руку представителя грешного (некро)социума, при этом потирая рыльце, которое уже не видно за слоем пушка.
Часто случается, что мы не хотим видеть истинные мотивы своих поступков, потому как они уж никак не подкреплены прозаичными и бескорыстно-благородными основами. Как сказал кто-то из гениальных умов: «У человека обычно бывает две причины, по которым он совершает тот или иной поступок: одна даёт этому поступку красивое объяснение, а вторая – настоящая». Отрицать подобное – это всё равно, что утверждать, будто в отражении зеркала на вас смотрит какой-то незнакомец, коего вы видите впервые. То есть, сия истина весьма прозрачна и едина в своём существовании. Отсюда и вытекает череда последствий, пропитанных оправданиями для успокоения собственной совести.
Благородство – одно из них. Оно восхищает и заставляет уважение расстилаться ковровой дорожкой перед «спасителем» и «героем» в одном лице. Оно способно вознести на пьедестал и опустить ниже плинтуса виновника торжества. Вопрос лишь в самой сути и мотиве содеянного.
Кристально чистое благородство, лишенное и толики меркантильности – довольно абстрактное явление, упирающееся во взгляды/мировоззрение каждого отдельного человека. Хотя стереотипы в своё время склеили из этого понятия эдакое шаблонное определение, единое для всех.
Подлинность благородного поступка определяется в первую очередь выбором, основанным на личных побуждениях человека. Не стереотипами, аля «уступи бабушке место в троллейбусе», не общественным мнением, ни «отдам, потому что мне не надо», а именно выбором, - когда ты приносишь благо другому, не считаясь с собственными интересами и не пытаясь извлечь выгоду из своего «благородного» поступка.
Зачастую мы благородничаем, дабы самоутвердиться, удовлетворить чувство собственной значимости похвалой «спасенного», стать для него эталоном добра, а для себя – не таким, как все. Меркантильно? Есть немного, но тем не менее, не одно поколение плотно стоит на фундаменте этого самого «Я», причем каждый на своём лично. Впрочем, кто сказал, что эгоизм – это плохо? Это никак, как любая из черт характера, которая никоим образом не вредит нашему благу, коль уж вещи своими именами называть.
Благородство. Возвышенно и величественно. Как полёт ввысь на ангельских крыльях, оперенных добром и самопожертвованием. И черт с ним, что, как правило, мы летаем, подметая святыми перьями землю, - высота ведь познаётся в полете.