Вася даубасец

Стемнело, на улице зарядил противный, обложной дождь.

- Вася давай прощаться! Спасибо тебе за все! За помощь, за кров, за хлеб, за мою жизнь! Мне нельзя дольше задерживаться.

- Пока, Павл, пока.

- Вася постарайся выжить!

- Пока, Павл, пока.

ДОРОГА ДОМОЙ.

Павло вышел из Васиного полуподвала на улицу, под противный дождь, в темную, безлунную ночь и направился на запад, через охваченные войной пригороды Донецка, домой.

Долгие месяцы он мечтал начать опасный, обратный путь, хоронясь в доме у Васи, который спас его от верной смерти, после ранения и тяжелой контузии.
Этой, дождливой ночью, ему предстояло пройти через занятые сепаратистами территории,  чтобы к утру оказаться в «прифронтовом» лесном массиве. Там схорониться, отдохнуть, дождаться темноты и попытаться проскочить за линию фронта, домой, к своим.

Оказавшись на «свободе» ноги буквально несли его, благо силы вернулись и прошли последствия контузии, но разум заставлял Павла притормаживать, не забывая об осторожности. Спешка и потеря осторожности могли привести его не домой, а в плен к сепарам.

Так и двигался Павло, от куста к кусту, от укрытия к укрытию, от бугорка к лощинке, прислушиваясь к звукам, возникающим в тихой ночи, приглядываясь к всполохам света, к реальным и иллюзорным теням.

Три лесополосы, которые указал Павлу Вася, оказались безопасными, в них не были установлены «растяжки», мины и сигнальные ракеты. Павло преодолел их без приключений. Все самое опасное начиналось после пересечения третьей лесополосы, четвертой, перпендикулярной лесополосой. Той, где их группа попала на мины или под артобстрел? Или это была лесополоса, в которую Павло уполз в бессознательном состоянии, после ранения, от артобстрела?

Логика Васи подсказывала, что более безопасной является правая сторона лесополосы по направлению движения Павла. Их группа попала под артобстрел, пытаясь пересечь поле, справа от лесополосы, при встречном направлении движения. Вася сюда пришел, придерживаясь правой стороны, едва ли он перемещался зигзагами. Вася человек прямолинейный и бесхитростный, хотя спрятать за ковром укромное убежище, он в своем жилище догадался.

Время поджимало, рассвет приближался, Павлу надо было до рассвета уйти как можно дальше и найти убежище для предстоящей дневки. Он двинулся вперед, держась правой стороны кромки лесополосы, не углубляясь в заросли, чтобы не нарваться на «растяжки».

Постепенно небо начинало светлеть, но непрекращающийся всю ночь мелкий дождь продлевал сумеречный эффект, ослабляя освещенность, что давало дополнительное время Павлу.

Вскоре, впереди проявились очертания лесного массива, к которому стремился Павло, это был тот лес, из которого их группа вышла в разведывательный рейд. Это была та лесополоса, из которой они вышли и нарвались на мины или артобстрел. В этом лесу было надежное. Скрытое убежище, схрон, в котором Павло сможет спокойно и в безопасности дождаться следующей ночи, чтобы совершить заключительный «бросок» домой, к своим.

Приближаясь к лесу, Павло заставил себя замедлить темп, чтобы в спешке не нарваться на возможные минные ловушки и «растяжки», которые любят скрытно расставлять сепары, в местах возможного, скрытного выхода отрядов украинской армии и добровольческих батальонов.

Ловушек и «растяжек» на пути Павло не оказалось, он вошел в лес, направившись к схрону. Лес над схроном не изменился. Все деревья и кусты были на своих местах, дерн вокруг скрытого входа не был поврежден или нарушен. Павло приподнял дверь схрона и спустился в убежище. С правой стороны, на полке рядом с лестницей он нащупал зажигалку и коробок со спичками. Павло щелкнул зажигалку, она оказалась в рабочем состоянии и загорелась. Рядом на полке лежали свечи. Павло взял ближнюю свечу и зажег ее зажигалкой. Пало поставил свечу на стол, снял изрядно промокший плащ повесил его на вешалку на стене рядом с лестницей, достал из рюкзака галеты и бутылку с водой. За ночь он не прикасался к галетам, лишь выпив несколько больших глотков воды. Сейчас, в убежище он решил слегка подкрепиться галетами и лечь спать, эта ночь его измотала. После нескольких малоподвижных месяцев.

Перекусив галетами и запив их водой, Павло снял верхнюю одежду, повесил куртку и штаны на вешалку, взял с полки у двухъярусных нар чистые простыни и наволочку, надел наволочку на подушку, поправил матрац, расстелил простыни, потушил свечу. Лег и накрылся армейским одеялом.

Сколько времени проспал, Павло не знал, свои часы он потерял, после ранения, а у Васи часов не было, он как-то обходился без них.

Павло встал, зажег свечу, налил воды из банки стоящей рядом с рукомойником в рукомойник и умылся. Затем он с постели использованное белье, сложил его и положил на стоящую рядом с нарами табуретку. В убежище было заведено так, чтобы группы, возвращающиеся домой, забирали использованное белье, а группы, выдвигающиеся на задание, приносили чистые комплекты белья.

Подготовив белье и упаковав его в свой рюкзак, Павло поднялся по лестнице и приподнял дверь схрона. На улице было еще достаточно светло, дождь же продолжал накрапывать, что подняло ему настроение.

Павел достал из железного ящика примус и разжег его, в буфете он взял чайник, налил в него воды из своей бутылки на большую кружку и поставил на примус. В буфете Павло взял банку растворимого кофе и сахар. Несколько месяцев, находясь у Васи, он пил только пакетированный чай. Павло насыпал полуторную норму кофе в кружку, для крепости напитка и насыпал две ложки сахара.

Впервые за несколько месяцев Павло получил удовольствие от крепкого кофе. как давно он не сидел в кофейнях и кафешках мирного Днепропетровска?  Казалось, прошла целая вечность, а беззаботный предприниматель, вдруг стал многоопытным, понимающим ценность каждого момента мирной жизни, изрядно побитым бойцом.
Выпив кофе, Павло убрал примус обратно в железный ящик, всыпал в кружку ложку кофе и положки сахара и влил остаток горячей воды из чайника. Чайник, кофе и сахар он убрал в буфет и допил остаток заваренного кофе, после чего помыл под рукомойником кружку и поставил ее на стол буфета.

Наступила очередь готовиться к выходу, Павло подошел к оружейному шкафу, открыл его и увидел внутри пять штук АКМ, десять дополнительных рожков к ним, пять пистолетов ПМ и коробку с дополнительными обоймами к ним. Павло взял ПМ, проверил его работоспособность и снаряжение обоймы в пистолете. Пистолет был в хорошем, рабочем состоянии, Павло взял дополнительную обойму к пистолету и закрыл шкаф.

Павло положил ПМ и обойму на стол. Он был готов выступить в дорогу.
Павло снова поднялся по лестнице, приоткрыл дверь в схрон и посмотрел на состояние улицы. Сумерки сгущались, дождь продолжал моросить, где-то, через час можно будет выходить из убежища.

Павло вернулся к нарам, накрыл одеялом матрац и подушку и прилег. Он расслабился и представил в воображении предстоящий путь по лесу, выход в точку перехода фронта и преодоление склона холма, отделяющего свои позиции от позиций сепаров.

Где-то, через час, Павло встал, сложил одеяло, поправил подушку, надел верхнюю одежду, ботинки и плащ, взял со стола пистолет с обоймой и рюкзак с табуретки. Еще раз осмотрел схрон, погасил свечу, положил свечу и зажигалку на полку и покинул убежище. Прикрыв дверь схрона, Павло осторожно, чтобы не оставить заметных следов, направился через лес к фронту.

Он хорошо знал этот лес и легко в нем ориентировался, но Павло понимал, что эта, кажущаяся безопасность, может привести к потере концентрации и внимания, расслабленности и роковым ошибкам, таким, какую группа совершила в начале рейда, попав на мины или под обстрел сепаров.

О своем ранении и контузии он помнил только взрыв, чудовищный удар в тело и нестерпимую боль в правой ноге и в боку, истерзанных многочисленными осколками.

Сейчас Павло был сосредоточен, сконцентрирован и очень внимателен, он передвигался бесшумно, не наступая на опавшие ветви и обходя высокую траву и склоненные ветви кустов. Ближе к полуночи Павло вышел к опушке леса и внимательно всмотрелся на высоту в километре справа от него, где располагалась артиллерия сепаров, простреливающая весь фронт справа налево. Было всего одно место, по которому можно было пробраться через линию фронта незаметно для врага, по склону небольшого холма, находящегося прямо перед ним.

Облачное небо и непрекращающийся моросящий дождь способствовали незаметному, наблюдателям с высоты, переходу фронта. Павло минут двадцать осматривался и не заметил вблизи присутствия сепаратистов, после чего осторожно пополз в сторону склона. Спешить было нельзя, запас времени у него был значительным, чтобы несколько раз проползти расстояние от него к своим позициям. Павло полз, вжимаясь в землю, по направлению к небольшой лощинке на противоположной стороне склона, по которой он безопасно сможет выйти к своим окопам.
 
Через час, Павло достиг лощины, заполз в нее и решил перевести дух.
Передохнув, минут десять-пятнадцать, Павло продолжил движение к своим. Со временем лощина углубилась Павло смог подняться на ноги и передвигаться слегка пригнувшись. Чтобы не стать целью снайперов сепаратистов.
 
Павло продолжал движение, когда услышал негромкий вопрос: «Идешь?». «Иду» - тихо ответил он. «Ну, иди, ходок» - продолжил неизвестный голос.
Павло выпрямился и увидел перед собой двоих бойцов украинской армии.

- Кто, таков? – спросил ближний боец.

- Сержант аэромобильной бригады Павло Кириченко, ответил Павло.

- Странный у тебя вид, сержант Кириченко, продолжил боец.

- Какой есть, доставьте меня к командиру вашего подразделения или в ближайший штаб, бойцы.

- Оружие есть, сержант?

- Есть, ответил Павло и передал бойцу ПМ с дополнительной обоймой.

- Что в рюкзаке?

- Вода, немного галет и постельное белье.

Павло снял рюкзак и передал бойцу.

- Подними руки, сержант, Никола обыщи его, распорядился боец.

Второй боец обыскал Павла, но ничего не нашел.

- Пойдем, сержант, распорядился боец.

Павло, в сопровождении бойцов направился по окопу в тыл.
Бойцы доставили Павла в штаб батальона охраны и передали его дежурному по штабу сержанту, вместе с рюкзаком и оружием.

Дежурный сержант поручил дневальному отвести Павла в комнату отдыха и включить чайник.

Павло с дневальным прошли в комнату отдыха, Павло снял изрядно промокший и испачканный плащ, сложил его чистой стороной наружу и повесил на вешалку.
Раньше Павло не обращал внимания на свой внешний вид, только теперь он обратил внимание на то, во что он был одет, стараниями Васи. На Павло были его армейские ботинки, широченные спортивные штаны, непонятного цвета, поношенная джинсовая куртка с чужого, богатырского плеча и просторная клубная майка футболистов донецкого «Шахтера».

Украшала его прическа ни то, ни се, Васей и щетина, изрядно выпачканная местным черноземом.

Павло попросил дневального проводить его в туалет, где он справил нужду в цивилизованных условиях и тщательно умылся.

Когда Павло с дневальным вернулись в комнату отдыха, там был дежурный сержант. Сержант предложил Павлу кофе, Павло с удовольствием принял предложение и заварил себе большую чашку крепкого Нескафе.

- Сержант, к семи утра придет комбат, давайте выполним обязательные формальности. Заполните анкету, предложил дежурный.

Павло взял стандартную анкету, которых он заполнил с десяток в своей фронтовой жизни, попросил у дежурного ручку и начал заполнять анкету.

Ф.И.О., звание, должность, войсковая часть и т.д.

Заполнив анкету, Павло передал ее дежурному.

- До прихода комбата остается час времени, можете налить себе кофе и отдохнуть на диване, а пока я оставляю Вас здесь, сержант, - сказал дежурный и вышел из комнаты отдыха.

К семи утра, как это происходило всегда в дни перемирия, в штаб пришел командир батальона охраны майор Андрей Семенович Карпенко, он же исполнял функции военного коменданта в районе дислокации дивизии. Дежурный по штабу сержант начал доклад с сообщения о задержании на передовой неизвестного, называющего себя сержантом разведроты аэромобильной бригады, стоявшей здесь в январе-декабре прошлого года. задержанный находится в комнате отдыха, допросов с ним не проводили, анкету он заполнил. Дежурный передал анкету комбату.

- Сержант, через полчаса приведите задержанного ко мне, идите, - сказал дежурному комбат и начал читать анкету.

Дежурный вышел из кабинета комбата и прошел в комнату отдыха, налил в чайник воды и включил его.

- Сержант, - обратился к Павлу дежурный, - через полчаса Вас примет комбат.
- Можно и мне выпить кофейку? – спросил Павло.

- Конечно, сержант! Берите чашку и насыпайте кофе, чайник скоро подоспеет.

ВЫХОД В РЕЙД.

Выпив кофе, Павло и дежурный вышли из комнаты отдыха и направились к комбату. Войдя в кабинет, дежурный отрапортовал о доставке задержанного.

- Приглашайте задержанного, а сами занимайтесь службой, сержант, - сказал майор.

Дежурный пригласил Павла в кабинет комбата.

- Здравия желаю, товарищ майор. Разрешите войти?

- Заходите задержанный, - ответил комбат, - присаживайтесь.

Комбат жестом указал на стул у рабочего стола и включил диктофон.

- Как Вы, сержант Кириченко, оказались в расположении части, в таком, совсем не строевом виде, с оружием и без документов?

- Это длинная и невероятная история, товарищ майор, но если коротко то. 21 октября 2014 года, я в составе группы разведчиков из трех человек, сержанта Яремчука и рядового Павленко, был направлен в рейд на территорию противника, для выявления скрытых блок-постов и укрепленных позиций сепаратистов в юго-восточных пригородах Донецка.

Мы благополучно преодолели линию фронта и углубились в тыл противника. передвигались мы по ночам, используя лесополосы, заросли кустарников, и естественные укрытия. В заданной точке, мы вышли из лесополосы для пересечения большого открытого пространства, убранных сельскохозяйственных полей, в сторону лесного массива. Находящегося справа по ходу нашего движения.
Мы построились в кривую линию – впереди сержант Яремчук. За ним, на шаг сзади и правее, рядовой Павленко, за Павленко, замыкающим, на шаг сзади и правее, был я. Таким строем мы вышли из лесополосы, вступили на поле, и сделали несколько шагов. В этот момент произошел взрыв, я получил мощный удар в грудь и тысячи уколов в правую ногу и правый бок. После этого я ничего не помню, только взрывы, взрывы и адскую боль.

Очнулся я от толчка в правое плечо. Я перевернулся на спину, открыл глаза и … увидел над собой лицо дауна!

- Какого дауна, сержант?

- Самого настоящего, самого обычного дауна, товарищ майор. Все дауны на одно лицо и это лицо находилось надо мной.

Я ничего не понимал. Вокруг меня были обычные деревья и кусты с опадающими листьями и даун. В этот момент я даже не чувствовал боли.
Лицо сказало мне: «Вставай»!

Сам, я встать не смог, тогда даун помог мне приподняться и подлез под меня. перекинул мои руки через свои плечи крепко их схватил и потащил меня.

От боли я вцепился зубами в воротник его куртки. Боль не прекращалась, я был в полубредовом, бессознательном состоянии. На первом привале он нашел достаточно толстую ветку, очистил ее от коры, отломал длинный, утончающийся конец.
Получилось что-то вроде палки для бросания собакам. Он поднес палку к своему рту, как бы прикусывая ее, а потом протянул ее мне. Я зажал палку зубами, мне стало легче. Боль уменьшилась.

Даун, Вася, как я узнал его имя позже, взвалил меня на свои плечи и потащил дальше.

Сколько Вася таскал меня по лесополосам, я не знаю, где-то, к утру, мы оказались около полуразрушенного дома. Вася, со мной на плечах, спустился в полуподвальное помещение, в большую комнату, положил меня на пол около железной кровати, сам полез под кровать и исчез в проеме в стене. Через несколько минут он появился из-под кровати и сказал мне: «Туда».

Вася помог мне заползти под кровать. Затем он пролез в открытый проем и за руки втащил меня в освещенную светом свечи комнату. Мы оказались в скрытой, потайной комнате. Вася помог мне лечь на стоявший у стены слева большой раскладной диван, с поднятой спинкой, снял с меня ботинки, затем он достал из полотняного шкафа подушку и положил ее мне под голову.

- Остановимся на этом месте, сержант.

- Давайте остановимся, товарищ майор.

- Ответьте мне на один вопрос: «Откуда у Вас снаряженный ПМ и дополнительная обойма к нему?»

- Это очень просто объяснить. Я взял его из секретного схрона, перед тем как перейти линию фронта, оттуда же наволочка с простынями, мне их надо будет сдать в роте.

- Какой секретный схрон, сержант?

- Товарищ майор, на этот вопрос я могу ответить только в присутствии командира моей роты или начальника разведки дивизии.

- Понятно.
 
Комбат встал, подошел к двери кабинета, открыл ее и позвал дежурного. Когда вошел дежурный комбат приказал ему проводить временно задержанного в хозчасть, подобрать ему обмундирование, затем проводить его в душ, предоставить бритвенные принадлежности, потом проводить в столовую и в санчасть.

- Сержант, подождите дежурного в коридоре.

- Слушаюсь, товарищ майор.

Когда Павло вышел из кабинета, комбат негромко попросил дежурного посмотреть, не привлекая внимания задержанного сержанта, на его правую ногу и правый бок.
Дежурный и Павло пришли в хозчасть, где Павло подобрал себе форму, ботинки он оставил старые, как счастливые.

Затем они прошли в казарму, где была душевая с горячей водой.

То, что увидел дежурный сержант, привело его в шок, правая нога и бок задержанного были изуродованы множественными шрамами от порывов и разрезов, будто по телу провели снизу вверх работающей бензопилой.

После душа, побрившийся и переодевшийся Павло, в сопровождении дежурного прошел в столовую, где оба позавтракали макаронами с вареными сосисками и выпили по стакану горячего чая. Павло поел с удовольствием! Давно он не ел сосисок, в рационе Васи сосисок не было ни разу.

В санчасти Павла осматривал пожилой военврач, лет пятидесяти – пятидесяти пяти.

При взгляде на ранения Павло врач спросил: «Осколки мины?»

- Возможно, доктор, я помню только взрыв, удар в грудь и тысячи уколов, впившихся в ногу и в бок.

- Чем лечили раны?

- Какое-то время ничем, а потом мой спаситель начал прикладывать на раны влажные, использованные пакеты с чаем.

- Пакеты с чаем?

- Да, доктор.

- Удивительно, как Вы избежали гангрены?

- Не знаю, доктор.

- Попробуйте присесть.

Павло присел. Несколько секунд он пробыл в этом положении, а доктор внимательно смотрел на него.

- Теперь встаньте.

Павло встал, доктор внимательно следил за его движениями.

- Присядьте еще раз. Встаньте. Присядьте. Встаньте.

Павло выполнял команды врача, который внимательно наблюдал за движениями пациента.

- Вам несказанно повезло, милейший, похоже, тяжелых последствий Вы избежали, но это надо подтвердить в стационаре. Единственное неудобство Вы будете испытывать на пляжах, где люди будут смотреть на вашу изуродованную ногу, любят они разглядывать и обсуждать чужие уродства.

- Я сам такой, тоже издевался над убогими и слабыми в подростковом возрасте, в кампании друзей.

- Издержки воспитания?

- Нет, скорее влияние улицы. Мой отец отличный инженер и бизнесмен.

- Каким бизнесом сейчас занимаются хорошие инженеры?

- Тюнингом автомобилей, форсированием двигателей. Из наших мастерских выходят другие автомобили, фактически эксклюзивные.

- Как-то я не подумал, что бизнес полезная для людей штука, а не только спекуляция и перепродажи.

- Так думают многие люди, далекие от бизнеса и предпринимательства, доктор.

- Вернемся к «нашим баранам», в результате взрыва Вы получили только ранения от осколков?

- Нет, доктор, было такое впечатление, что я получил очень сильный удар в грудь, после которого у меня были ужасные головные боли, мне кажется, это была контузия.

- Как долго продолжались головные боли и как они проявлялись?

- Приблизительно месяц боли возникали очень часто, без каких-то видимых причин, было такое впечатление, что в голове звонил колокол и голова, буквально раскалывалась. Постепенно, через полтора месяца боли стали слабеть, а через три прекратились.

- Как вы боролись с болями?

- Мой спаситель, когда тащил меня раненного, заметил, что я закусил от боли воротник его куртки. На первом привале он нашел ветку, очистил ее от коры и показал, чтобы я прикусил ее вместо воротника.

- Вам это помогло?

- Да доктор, когда я прикусывал ветку, боль отпускала. Я эту ветку не выпускал весь путь до укрытия и, находясь в укрытии, использовал ее каждый раз, когда начинался звон в голове.

- Вы, боец попали в руки настоящего «спасителя», своей жизнью и выздоровлением Вы обязаны ему и своей выдержке.

- В его присутствии я просто не мог показывать свою слабость, доктор.

- Давайте я Вас послушаю и померяю давление, любезный.

Доктор послушал Павла, измерил давление и сказал ему одеваться.

- Ваше состояние удовлетворительное на первый взгляд, но я буду требовать вашей госпитализации в стационаре для полного обследования. Вы свободны.
Павло вышел из кабинета врача и в сопровождении дежурного направился в штаб. В коридоре штаба дежурный попросил Павла подождать, а сам прошел в кабинет комбата.

- Товарищ майор, Ваш приказ выполнен – задержанного одели, помыли, накормили, его осмотрел доктор. Товарищ майор, нога и бок задержанного изуродованы так, будто их обрабатывали бензопилой, зрелище ужасное.

- Дежурный, проводите временно задержанного в комнату отдыха, пусть он отдохнет, посмотрит телевизор, если потребуется, проводите его в туалет, свободны.

Вслед за дежурным, комбат вышел из кабинета, закрыл дверь на ключ и направился в санчасть.

Комбат вошел в кабинет врача, поздоровался и попросил рассказать о состоянии задержанного, характере ранений и медицинских предписаниях.

- Начнем с ранений майор, по характеру ранений я могу предположить, что это был поток разлетающихся осколков от мины, противопехотной или минометной.

Вся правая сторона тела от голени до нижнего ребра посечены потоком нескольких десятков осколков. Меня удивило только одно, почему все осколки пролетели по касательной, отсутствуют ранения проникающие, у пациента сотня порывов, порезов и вырванных фрагментов кожного покрова и подкожного мышечного слоя.

- Похоже, те осколки приняли на себя его однополчане, доктор, закрыв сержанта своими телами.

- Это объясняет характер ранений, но кроме ранений пациент получил тяжелейшую контузию от ударной волны. Я могу предположить, что взрыв произошел в радиусе полутора-двух метров от пациента.

- Есть ли на теле пациента следы от пыток или избиений?

- Нет, майор, следов пыток на теле пациента я не обнаружил.

- Доктор, есть ли признаки профессионального лечения, полученных пациентом ранений?

- Нет, ему надо молиться на своего «спасителя», который совершил чудо, иными причинами выздоровление пациента я назвать не могу.

- Какие медицинские предписания Вы рекомендуете пациенту?

- В отчете я буду настаивать на направлении пациента на всестороннее обследование в центральный военный госпиталь, для исследования подкожных структур тела, подвергнувшихся ранениям, но главное изучить последствия тяжелой контузии. К вечеру я подготовлю подробный отчет и занесу его к Вам в штаб.

- Спасибо, доктор, я не прощаюсь.

Комбат вышел из санчасти и решил пешком обойти расположение части, проконтролировать несение службы подчиненными и подумать о дальнейших действиях в отношении задержанного сержанта.

К обеду комбат вернулся в штаб, приказал дежурному отвести временно задержанного в столовую на обед и к 15:00 привести его в кабинет.

Отдав распоряжения, комбат пошел на обед в офицерскую столовую.

В столовой офицеры обсуждали поимку «диверсанта». Один из офицеров поздравил комбата с поимкой диверсанта его бойцами.

- Не поймали, а сам пришел и не диверсант, а временно задержанный до выяснения.

- Не хочешь орден, комбат?

- Не за что дырочку прокалывать. Товарищи офицеры, прошу всех пресекать в части все разговоры о поимке «диверсанта».

Офицеры прекратили подшучивать над майором и продолжили обед.

Отобедав, майор вернулся в штаб. где в коридоре его ожидали дежурный и задержанный.

ВАСЯ.

Дежурный, Вы свободны, сержант, заходите в кабинет, распорядился комбат.

- Сержант присаживайтесь, комбат показал Павлу место за столом.

- Спасибо. товарищ майор.

- Вы пообедали?

- Да, спасибо, давно я не ем борща.

- Продолжим Ваш рассказ, мы остановились на моменте, когда Вася Вася положил подушку Вам под голову.

Комбат включил диктофон.

- Вася положил мне под голову подушку и выполз из комнаты. Некоторое время он отсутствовал, затем вполз с горячим чайником. Вася поставил чайник на пол, передвинул к дивану справа к изголовью стол, поправил круглую фанерную подставку, поднял чайник и поставил его на подставку и снова уполз из комнаты.
Вернулся он в комнату с двумя большими чайными кружками и открытой пачкой галет. Кружки Вася поставил на стол, положил галеты. Достал из кармана два пакетика чая и два кусочка сахара, разложил их в кружки. Из другого кармана он достал две чайные ложки, залил кружки кипятком «с верхом» и снова выполз из комнаты.

Вернулся он со сложенной клеенкой, которую положил мне в ноги.
Вася размешал сахар в кружках ложками, дал мне галету и кружку с горячим чаем. Он ел галеты и запивал их чаем, никуда не торопясь, размеренно и с явным удовольствием.

Я последовал его примеру, так и ели мы галеты, запивая чаем, с какими-то фруктовыми добавками.

Когда мы выпили чай, Вася спросил: «Еще чай?»

«Нет, спасибо» - ответил я.

Вася убрал со стола на тумбочку, стоявшую рядом с платяным шкафом у противоположной стены комнаты, снял со стола чайник и поставил его на пол рядом с лазом.

Вася поставил стул с правой стороны стола, показал мне на ветку, а потом. на мой рот.

Я вложил ветку в рот и прикусил ее.

Вася сказал: «Вставай, сюда» и показал на стул.

Через боль я приподнялся и с помощью Васи сел на стул. Это был самый настоящий ад – голова трещала, а правая нога и бок горели, будто меня поджаривали на раскаленных углях. Я со всей силы закусил ветку.

Вася постелил клеенку, прижав ее спинкой дивана к стене, разгладил на лежаке. Затем, достал из шкафа простыню и постелил ее поверх клеенки на лежаке дивана. На подушку Вася одел наволочку. Лежачее место было готово, но это была лишь прелюдия к основному действию.

Вася прошел в темную часть комнаты, за открытую дверь в потайную комнату, вернулся оттуда он со скорняжным ножом с коротким широким лезвием, который положил на стол. Все делал Вася не спеша, не обращая внимания на испытываемую мной боль, как мне тогда казалось.

Вася показал на камуфляж и сказал: «Снимай».

Я расстегнул пуговицы и с помощью Васи снял гимнастерку, за которой последовала, испачканная кровью майка. Покончив с верхом, Вася расстегнул ремень и вытянул его из брюк.

Вася жестом показал мне расстегнуть ширинку на брюках, я выполнил его указание. Вася взял со стола нож, потянул на себя правую часть брюк и начал их разрезать от ширинки вправо и вниз по правой штанине. Резал Вася аккуратно, чтобы не порезать мое тело, но очень медленно. Разрезав правую часть брюк, он взялся за левую. Верхнюю часть бывших штанов он откинул направо и налево, оставив меня в одних трусах, которые он тотчас разрезал.

Вася достал из шкафа полотенце, смочил его теплой водой их чайника и тщательно промыл мое лицо шею и плечи. Затем он дал мокрое полотенце мне, я протер им грудь и руки.

Вася взял у меня полотенце и положил его на стол, сказал мне: «Вставай» и показал на диван.

Я встал, оказавшись совсем голым без штанов и трусов, задняя часть которых осталась на сиденье стула. С помощью Васи я лег на левый бок, не тронутый осколками, оперевшись спиной в спинку дивана.

Вася взял свечу и осмотрел мои раны на ноге и на боку, потом достал из кружек использованные чайные пакеты и положил их на раны. Удивительно, но мне стало легче.

Вася положил свою чайную ложку в карман, взял свою кружку и чайник и уполз из комнаты.

Вернулся он с двухлитровой пластиковой бутылкой с водой и пустым, пятилитровым баллоном из-под воды с крышкой. Бутылку с водой он поставил на стол и сказал: «Вода, пить». Взяв баллон, отвернул крышку, поднес баллон к причинному месту и сказал: «Пись», затем закрыл крышку и поставил баллон у дивана так, чтобы я мог достать его рукой.

Вася выполз из комнаты и закрыл дверь в потайную комнату, потянув веревку, закрепленную снизу двери.

В течение дня он больше не возвращался.

- Как Вы ориентировались во времени, без часов, в темной комнате, сержант?

- Достаточно просто, в боковой стене, справа от двери в комнату, было окно, в которое днем проникала полоса света, шириной с кирпич. Так как в кино, в тюремных камерах, где окна заложении кирпичами, почти до верха, в которых оставлено небольшое пространство для света, в которое невозможно пролезть.

- Продолжайте свой рассказ, сержант.

- К вечеру появился Вася, он вполз с небольшой кастрюлей с вареной картошкой, поставил кастрюлю на стол и ничего не сказав,  уполз обратно. В следующий раз он принес в небольшом тазике две тарелки, хлеб, две вилки, свою чайную ложку и пластиковую коробку с тонко нарезанными, кусочками сала, поставил тазик на стол, зажег свечу стоящую на кухонном столе у противоположной стены.

В следующий раз он появился с горячим чайником и своей кружкой для чая.
Поставив горячий чайник на подставку, он неспешно, положил в тарелки по три, среднего размера картофелины. По два кусочка сала, по два куска «серого» хлеба. Одну тарелку он дал мне и протянул вилку, другую тарелку Вася придвинул к себе.

Из кармана Вася достал четыре пакета чая и четыре куска сахара, положил по пакету и куску сахара в свою и мою кружки и налил кипятка из чайника.
Закончив все приготовления, Вася приступил к ужину.

Картошка была рассыпчатая и легко рассыпалась под легким нажимом вилки, я ел небольшими кусочками, чередуя картошку малыми кусочками свежего, ароматного сала, тающего во рту. По примеру Васи я ел медленно, тщательно прожевывая пищу, в его неспешном ритме.

Поели мы почти одновременно, Вася взял у меня тарелку и вилку, положил ее на свою тарелку и положил сверху вилки и выполз с тарелками из комнаты. Вернулся Вася с блюдцем и новой пачкой галет, оставшиеся после завтрака галеты я съел.
Вася положил блюдце и галеты на стол, подобрал с дивана высохшие пакеты чая, положил их в блюдце. Затем он достал из кружек чайные пакеты и положил их на высохшие пакеты в блюдце, чтобы они вновь набрали влаги.

Вася размешал в кружках сахар, подал мне мою кружку, открыл новую пачку галет и протянул мне галету. Мы ели галеты, запивая их чаем.

Я выпил чай и передал пустую кружку Васе, он допил свой чай, взял новые пакеты, положил их в кружки, бросил в кружки по кусочку сахара и залил горячей водой из чайника.

Вася подождал, пока чай заварится, достал использованные пакеты, положил их в блюдце, размешал сахар и подал мне кружку. Я отхлебнул чая и поставил кружку на угол стола. Вася неспешно допил свой чай, положил свою кружку в кастрюлю и пустую бутылку из-под воды, которую я выпил за день.

Вася взял кастрюлю и выполз из комнаты. Вернулся он с полной бутылкой воды, поставил ее на стол, рядом с моей кружкой, чтобы я мог достать ее рукой. После чего он взял баллон с моей мочей и выполз из комнаты. Вернулся он с баллоном на четверть заполненным водой, поставил его на пол рядом со столом. После этого из-за открытой двери Вася принес ведро с крышкой, поставил его рядом с диваном у меня в ногах, снял крышку и вылил в ведро воду из баллона, закрыл ведро крышкой, закрутил крышку на баллоне, поставил его рядом с диваном так, чтобы я мог взять баллон самостоятельно.

Я смотрел за неспешными манипуляциями Васи, не до конца понимая происходящее.
Вася, не обращая на меня никакого внимания, вновь прошел за открытую дверь и вернулся со стулом, вместо сиденья к которому было приделано туалетное седалище. Вася поставил стул над ведром и сказал: «Ка-ка, зови».

- Меня зовут Павло, а как зовут тебя?

- Вася Даубасец, Вася Даубасец, Вася Даубасец.

- Можно мне называть тебя Вася?

- Да Вася, Вася, да Вася.

Вася взял свечу и осмотрел мои раны. Он поставил свечу на стол, взял блюдце с влажными пакетами чая и разложил пакеты на раны. Пустое блюдце он поставил на стол, прошел к шкафу, из которого достал ватное одеяло. Одеяло он положил спереди от меня, не накрывая раненную ногу и бок. Укрыв мня, Вася потушил свечу и уполз из комнаты, дверь на ночь он закрывать за собой не стал.

Следующим утром все повторилось. Вася налил чай, мы выпили его с галетами, свою кружку он отнес. Вася готов был раскладывать на раны влажные пакеты, но я остановил его и сказал: «Ка-ка». Терпения у меня уже не было, а попытка сходить на горшок самостоятельно у меня не получилась из-за нестерпимой боли.

Вася переспросил: «Ка-ка?»

Я ответил: «Да».

Вася показал мне на лежащую рядом с подушкой ветку. Я ее взял и закусил зубами. Вася снял крышку с ведра, помог мне сесть на диван, а потом пересесть на стул. Усадив меня, Вася прошел в дальний угол комнаты и вернулся с рулоном бумажных полотенец. Рулон Вася положил на стол и положил свою руку мне на плечо.

«Вася, все» - сказал я.

Вася встал на колени возле дивана, положил свое туловище на диван и сказал: «Сюда».

Вася взял меня под подмышки и помог занять показанную им позу, затем он подтер меня полотенцами, сначала сухими, а потом он смочил полотенце водой и «подмыл» меня, использованные полотенца он бросил в ведро, накрыл его крышкой и помог мне лечь на диван. Вася переставил ведро к лазу, выполз из комнаты, там, за дверью развернулся и забрал ведро.

Ветку из рта я не вынимал, боль охватила все мое тело, а в голове «колокол» грохотал во всю мощь. Ко всему этому присовокупилась бескрайняя обида и стыд за собственную немощь.

Вася, без каких либо эмоций вернулся с пустым ведром, вылил в него остатки питьевой воды из бутылки и оставшуюся в чайнике воду, накрыл ведро крышкой и снова поставил ведро под стул.

Завершив манипуляции с ведром, Вася обложил мои раны влажными пакетами чая. Боль начала спадать и вместе с ее ослаблением у меня росла искренняя благодарность Васе за его помощь и поддержку.

Вася взял чайник и пустую бутылку и выполз из комнаты. Вернулся Вася с полной бутылкой воды, поставил бутылку на стол, задул свечу, пролез в лаз и закрыл дверь.

Так тянулись день за днем - завтрак, состоящий из галет с чаем, одиночество, ужин, состоящий из очищенной, вареной картошки или картошки, сваренной в мундире, иногда, картошки, запеченной в углях и, если повезет; сало, вареная курятина, квашеная капуста, соленые помидоры или огурцы, моченые яблоки и чай с галетами.

Примерно через месяц, я начал самостоятельно вставать с дивана и ходить на стул. Лечение чаем принесло свои плоды – раны затянулись и не приносили боли при движении. Еще через две недели Вася разрешил мне ходить в туалет во двор, в вечернее и ночное время, соблюдая максимальную осторожность.

Из своих закромов Вася достал мне несколько чистых, семейных трусов до колена, футболку футбольного клуба «Шахтер» с двенадцатым номером, без фамилии игрока. Широченные спортивные штаны и куртку с чужого, богатырского плеча.

- Сержант, давайте на этом прервемся, Вы продолжите рассказ завтра.

Комбат выключил диктофон, открыл дверь кабинета и позвал дежурного. В кабинет вошел новый дежурный сержант. Комбат пригласил его присесть на стул. Сержант сел на стул за столом, напротив меня.

- Сержант, это временно задержанный сержант Павло Кириченко, прошу Вас проводить его в парикмахерскую, затем отведите его на ужин в столовую, на ночь, разместите его в камере временного содержания, не забудьте выдать сержанту простыню, наволочку и одеяло, возьмите деньги на стрижку.

Комбат дал дежурному сержанту сотню гривен и отпустил дежурного с Павлом.
Комбат закрыл кабинет, вышел из штаба и прошел в курилку во дворе, где закурил сигарету. Все мысли комбата были сосредоточены на истории Павла, его спасении недоразвитым дауном Васей.

Комбат выкурил сигарету, но остался в курилке, где его обнаружил военврач.

- Позвольте к Вам присоединиться, комбат?

- Конечно, доктор, присаживайтесь. Закурите?

Комбат протянул доктору открытую пачку сигарет.

- Не откажусь, спасибо, комбат.

Доктор взял сигарету, прикурил ее и дал прикурить сигарету комбату.

- Доктор у меня из головы не выходит история задержанного сержанта.

- Я, также, нахожусь под впечатлением от чудесного спасения вашего подопечного. Трудно себе представить, какие страшные боли и страдания он смог перетерпеть, выжить, поправиться и остаться нормальным человеком. Но это поверхностный диагноз, опытного врача в полевых условиях.
Для окончательного диагноза он нуждается в полноценном обследовании, на хорошем медицинском оборудовании, в центральном госпитале.

Как я вам обещал, отчет готов, возьмите его комбат.
 
Доктор протянул ему пластиковую папку с отчетом.
 
- Спасибо, доктор. Меня тоже поражает рассказ сержанта. Иногда он мне кажется неправдоподобным, но последствия его ранения, выражения его лица, движения тела и рук в ходе рассказа демонстрируют правдивость его истории.

Я ни следователь, ни прокурор и ни судья, я не могу осуждать его, но я не могу, не имею права принимать его рассказ на веру, моя задач максимально точно зафиксировать его первые показания и передать их по инстанции.

- Комбат, без медицинского обследования его нельзя передавать следователям и прокурорам, в заключении я настаиваю на стационарном обследовании пациента.

- Это хорошо, доктор. Я так и поступлю, отправлю пациента в госпиталь в сопровождении офицеров и передам документы в инстанции.

- Разумное решение, комбат.

- Доктор время ужина, идемте поужинаем?

- С удовольствием, комбат.

Комбат и военврач вышли из курилки и молча направились в столовую.

Тем временем, дежурный сержант проводил Павла в парикмахерскую.

- Постригите нашего гостя, - обратился дежурный к молоденькой парикмахерше.

- Присаживайтесь в кресло, дорогой гость, ответила девушка.
Павло сел в кресло.

- Откуда Вы, такой гость, заявились? По ласам ховались?

- Ну, да, в лесах отсиживался, - ответил Павло.

- Кто вас так обработал?

- Был там у нас главный лесник, он и поправил меня на свой вкус.

- Попробую сделать из Вас приличного человека, - сказала девушка и принялась за дело.

Вася не болтал попусту, он просто делал то, что следовало делать, так как умел, подумал Павло.

- Вот, совсем другое дело, Вы просто красавчик, «партизан».

- Спасибо, красавица.

- Сколько мы Вам должны за работу? – спросил девушку-парикмахера дежурный сержант.

- По прейскуранту восемьдесят гривен и еще десять за сложность.

Дежурный сержант отсчитал девяносто гривен и попрощался с девушкой.

- Заходите еще.

- Обязательно зайду, - ответил дежурный.

После парикмахерской Павло и дежурный пошли в столовую, на ужин.

Следующим утром комбат приказал дежурному не будить временно задержанного сержанта до восьми часов, пусть выспится, а сейчас разыскать и привести в штаб бойцов, задержавших сержанта на передовой.

Когда бойцы пришли в штаб, комбат пригласил их в свой «Уазик» и они поехали на передовую для осмотра места выхода задержанного на позиции подразделения. По дороге комбат внимательно выслушал подробный рассказ бойцов о задержании «перебезчика».

Прибыв на передовую, бойцы провели комбата к ложбине, в которой они обнаружили «перебезчика».

- Товарищ майор, смотрите, слева за линией фронта, на стороне сепаратистов, расположена преобладающая высота, на ней сепары расположили артиллерийскую батарею, оттуда они простреливают всю линию фронта справа налево. Есть только одно место по которому можно незаметно, в безлунную ночь, пробраться через линию фронта – по этой лощинке к холму и по его склону, ползком, на ту сторону или с той стороны. Такая пасмурная ночь была вчера. Этим путем «перебезчик» перешел фронт вчера.

Эту лазейку мы приметили давно и каждую ночь выставляем здесь дозор. Как оказалось не зря.

Слушая рассказ бойцов, комбат в бинокль осмотрел лощину, склон холма, высоту с позициями сепаратистов и подходящий к холму, с той стороны, лес.

Осмотрев место перехода, комбат с бойцами вернулся в штаб, где он приказал бойцам написать подробный отчет о задержании «перебезчика».

После завтрака дежурный привел Павла в штаб и доложил комбату о прибытии временно задержанного.

Комбат пригласил Павла в кабинет.

- Присаживайтесь, сержант.

Павло сел на стул перед столом.

Комбат включил диктофон.

- Вчера мы остановились на том, что Вася дал Вам одежду.

- Товарищ майор, у меня есть к Вам просьба, точнее требование, не использовать в протоколах имя Васи и его прозвище, по которым его разыщут в два счета. Слухи в наших краях распространяются быстро, им не мешают административные границы и линии разграничения. У меня сложилось впечатление, что все население городка знает о поимке «диверсанта-партизана», во всяком случае, молоденькая парикмахерша.

- Я это уже понял, сержант, в протоколах будет использована формулировка «неизвестный патриот».

- Вася дал мне одежду, по ночам я выходил в туалет на двор и смог рассмотреть жилище Васи. Это был единственный полуразрушенный дом от прямого попадания снаряда или мины, в каком-то хуторе или совсем маленьком поселке. Одна половина одноэтажного дома, та, что была входом в дом, сохранилась, другая половина была разрушена. Часть упавшей стены прикрыла боковое окно скрытой комнаты, осталась узкая полоска между упавшей стеной и землей, через которую свет поступал в комнату. Стоя, окна под упавшей стеной, разглядеть было невозможно.

 В доме остались целыми прихожая, кухня и гостиная с большими окнами по стенам. В гостиной стоял диван, на котором Вася отдыхал в теплое время года и с которого он наблюдал за сохранностью, вывешенного на просушку постиранного белья.

Каждое воскресенье Вася стирал белье и вывешивал его сушиться на веревки во дворе.

Во все остальные дни Вася завтракал чаем с галетами и уходил на весь день. Возвращался он засветло, варил картошку, кипятил чай и ужинал. Иногда он приносил мясо, обычно вареную курицу, сало, соления, колбасу в пластиковых коробках, которые, он всегда носил в своем рюкзаке, точнее, в большом школьном ранце,  с яркими, детскими картинками. Продукты, я полагаю, Васе давали местные жители. Раз в два дня, Вася приносил буханку свежего «серого» хлеба. Иногда Вася приносил вареные яйца.

Куда ходил Вася я не знаю, он мне о своих походах не рассказывал, а я его не расспрашивал.

Когда я начал ходить, обнаружил в углу потаенной комнаты две большие картонные коробки. В одной были сложены упаковки туалетной бумаги, бумажные полотенца и салфетки, в другой коробке хранились упаковки разных сортов пакетированного чая, пачки кускового сахара и пачки с галетами.

Я, как-то, спросил у Васи: «Откуда у него такое богатство?»

Вася мне ответил: «Из магазина».

Из какого магазина он пояснять не стал.

Постепенно у меня стали уходить головные боли, и я начал задумываться о возвращении домой, к своим. Но по снегу и голыми лесополосами идти было смерти подобно. Возвращение было возможно только после появления «зеленки», а до тех пор оставалось хорониться в убежище Васи, не выдавая себя.

В какой-то момент я понял, что прекратилась канонада и стрельба. Иногда, где-то в стороне от Васиного дома был слышен лязг гусениц и шум машин.

Я спросил у Васи: «Война кончилась?»

Он ответил: «Нет».

Я спросил: «На улицах стреляют?»

Он ответил: «Нет».

Находясь у Васи, у меня было много времени для того, чтобы подумать о жизни, о судьбе и, конечно, о Васе.

Даун Вася жил своей, размеренной жизнью, по собственному распорядку. Он был всегда при деле, делал то, что следовало делать. Он тащил меня тогда, когда надо было тащить. Не знаю, задумывался он об опасности, когда спасал меня или нет. Он ухаживал за мной, лечил меня, подмывал меня, кормил меня, ничего не требуя взамен.

Он нашел этот, полуразрушенный дом, он создал скрытую, от посторонних глаз, комнату, в которой можно было спрятаться в случае опасности, в которой он хранил продукты и инструменты.

Вася обустроил свою жизнь в условиях войны и живет полноценной жизнью.
Мое присутствие не особо сказалось на жизни Васи, он, как и всегда готовил завтрак, но только на двоих. Он ухаживал за мной, выносил мое дерьмо и уходил по своим делам. На ужин он варил шесть картошек, вместо трех, делил то, что давали ему люди на двоих, а не ел один. Большего влияния на его жизнь мое присутствие не оказывало.

Я, моя жизнь и выживание полностью зависели от Васи, даже когда его не было в доме, я опасался, что в любой момент за мной могли прийти сепаратисты.

Вот ведь как случилось человек образованный, успешный предприниматель, хороший солдат оказался в полной зависимости от убогого, «слабоумного», дауна.
 
Я часто задавал себе вопрос: «Смог ли бы я так обустроить свою жизнь в условиях войны, в условиях оккупации?» Совсем не факт, что я бы так смог. Не факт то, что я бы бескорыстно помогал незнакомому. Тяжело раненному военному, ежедневно рискуя собственной жизнью. Принес бы я его в собственный дом? Я не уверен.

В детстве, мы жили тогда в заводском районе в Запорожье, к нам во двор заходил и рылся в помойке городской сумашедший, «придурок» «Саша с Уралмаша», как его называли в нашем районе. Если мы были в кампании, то всегда дразнили Сашу и он уходил в другой двор. По одиночке, мы боялись приближаться к нему, он был крупным, неуклюжим мужиком, похожим на артиста Бориса Андреева, поэтому его и называли «Саша с Уралмаша».

Я думаю, местные, уличные пацаны, также как мы, когда-то, дразнят и гоняют со своих дворов Васю Даубасца.

Наступи сейчас мир, я не знаю как смогу «расплатиться» с Васей. Чем, кроме продуктов и одежды я могу ему помочь? Я, даже не знаю, нуждается он в помощи или нет? Может быть, он нуждается в том, чтобы его оставили в покое, не дразнили, не бросали в него камни, не лезли в его жизнь?

Такой, неожиданный опыт я получил, проведя бок о бок с дауном Васей полгода, в течение которых, сама моя жизнь была в полной власти Васи.

С приходом весны я стал готовиться к возвращению. Боли прошли, я начал заниматься физкультурой, главным образом приседаниями, отжиманиями, качал пресс.

Несколько раз я просил Васю показать жестами путь, по которому он нес меня от лесополосы домой.

Вася показывал мне, что мы шли до перпендикулярной лесополосы и повернули налево, дошли до следующей лесополосы и повернули направо, потом у новой лесополосы налево, до следующей лесополосы и направо.

Я этот маршрут запомнил на всю жизнь и готов повторить его в «спящем» состоянии.

Вася, казалось, не обращал внимания на меня, занимаясь своими делами.
Когда «зеленка» распустилась полным цветом. На кустах и деревьях распустились листья, я стал ждать пасмурную, дождливую погоду, чтобы отправиться домой, и дождь пришел.

Я собрался и сказал Васе, что ухожу.

Вася дал мне брезентовый. Безразмерный плащ с капюшоном и сказал: «Пока, Павл, пока».

Я ушел.

- Сержант, Вы не рассказали, каким образом Вася замаскировал дверь в потайную комнату.

- Он воспользовался особенностью полуподвала и недостатком освещенности. Когда входишь в первую комнату, она кажется огромной, занимающей весь подвал. Справа от двери стоял кухонный стол, советского образца с дверцами и полкой внутри. За столом направо ведро для мусора, за ведром, обложенная кирпичом печка с жаровней наверху, на которой умещались чайник и кастрюля. Труба от печки выходила в расположенное над печкой окно. Дальше располагался буфет, с закрытыми дверцами внизу и открытыми полками сверху.

Слева от входной двери расположено большое, глубокое, оцинкованное корыто, чуть меньше стандартной, лежачей ванны. В нем Вася стирал и мылся в холодное время года.

У противоположной стены справа налево стоит обеденный стол с двумя стульями, платяной шкаф и большая пружинная, железная кровать. За шкафом и до середины кровати к стене гвоздями прибит старый, изрядно изношенный ковер, достающий до пола. Этим ковром и была закрыта дверь во вторую, скрытую комнату. Правее ковра приклеены старые обои, сверху подбитые гвоздями.

Левая, боковая стена – глухая, обклеена обоями, в правой боковой стене второе окно, под которым стоял крепкий, стародавний сундук.

Эта, большая на вид комната не предполагала наличия еще одной комнаты, тем более, что полдома наверху разрушено взрывом.

- Сержант, предлагаю прерваться на обед.

- Я не против, товарищ майор.

Комбат выключил диктофон, пригласил дежурного и поручил ему проводить Павла в столовую, потом взял диктофон и прошел в кабинет к своей помощнице, которая печатала на ноутбуке протокол вчерашнего допроса Павла.

- Оксана, возьмите новую кассету, я закончу опрос задержанного часам к четырем, прошу Вас задержаться сегодня и распечатать полный протокол.

- Хорошо, Андрей Семенович, я задержусь.

- Спасибо, Оксана.

Комбат вышел из штаба, прошел в курилку и закурил.

После обеда дежурный привел Павла к комбату.

- Рассказывайте, сержант, как Вы вернулись домой.

- Как стемнело, под затяжным, моросящим дождем я пошел по маршруту, указанному Васей, вдоль лесополос с левой стороны, буквально по краю, не углубляясь в лесополосы, чтобы не нарваться на «растяжки», мины и сигнальные ракеты, передвигаясь очень осторожно, без спешки.

К рассвету я добрался до лесного массива, выходящего к линии фронта, в котором располагается наш схрон. Там я перекусил, выспался, взял оружие – ПМ и дополнительную обойму, - в сумерках я покинул схрон и направился к месту перехода фронта.

Непрекращающийся дождь и облачное небо способствовали незаметному пересечению линии фронта по склону холма. Преодолел холм я по-пластунски, до лощины на нашей стороне, передохнул минут пятнадцать и скрытно двинулся  по лощине к окопам. На этом пути меня задержали бойцы и доставили в штаб.

Дальше Вы все знаете, товарищ майор.

- Как Вы оцениваете состояние своего здоровья, сержант?

- Не знаю, как ответить на Ваш вопрос, товарищ майор. Головные боли и боли физические меня не беспокоят месяца два. Весь путь назад я преодолел без потери концентрации внимания и не испытывал трудностей в пути. Но, я не знаю, что произойдет, случись сейчас канонада. Таким образом, физически я здоров. Как я поведу себя в условиях реального боя – не знаю.

- Достаточно, сержант, до ужина есть время, можете выйти на улицу в курилку. Дождь закончился, на улице тепло и хорошо. На ужин Вас проводит дежурный.

Павло с комбатом вышли в курилку. Комбат достал пачку сигарет и протянул ее Павлу.

- Спасибо, товарищ майор, после ранения не курю. Сначала было не до курева, а потом было нельзя. Вася не курящий, а запах табака мог вызвать подозрение со стороны случайных гостей.

- Так и не начинайте снова, сержант, а я, с вашего разрешения закурю.

- Курите, товарищ майор.

Дальше они сидели молча. Каждый думал о своем.

Вернувшись в штаб, комбат отдал кассету из диктофона Оксане, вернулся в свой кабинет и позвонил в штаб дивизии, в СБУ, в Военную прокуратуру, в госпиталь.

ПРОТОКОЛ.

Следующим утром, после завтрака, дежурный провел Павла к комбату.

- Пройдемте, сержант в дежурную комнату.

- Пройдемте, товарищ майор.

Они прошли в дежурную комнату, где на столе лежали три стопки бумаг.

- Присаживайтесь за стол сержант, берите ручку, читайте внимательно протокол с Вашим рассказом и подписывайте каждый лист внизу под текстом. Если увидите ошибки или искажения информации в протоколе, зачеркивайте ошибку тонкой линией, сверху над строкой вносите изменения печатными буквами. Не спешите, читайте внимательно все три экземпляра. Оставляю Вас, можете пользоваться чайником – чай, кофе и сахар на полке.

Комбат вышел, а Павло начал читать протокол.

Где-то, через три часа Павло завершил чтение, вышел из дежурки, прошел к кабинету комбата и постучал в дверь.

Комбат вышел из кабинета в коридор.

- Я закончил чтение и не заметил расхождений, товарищ майор.

- Пройдемте в комнату отдыха, сержант.

Комбат позвал дежурного и поручил отнести документы к Оксане, чтобы она прошила их и поставила печать.

- Давайте выпьем кофейку, сержант.

- С удовольствием, товарищ майор.

Комбат вскипятил чайник, насыпал в чашке кофе и сахар и залил кипятком.
 
- Чем займетесь на гражданке, если будете комиссованы, сержант?

- Вернусь в бизнес отца, тюнинг и ремонт автомобилей.

- Интересное дело, только сейчас кризис в стране.

- Нет, товарищ майор, пока у людей есть автомобили, они нуждаются в
качественном их ремонте, тюнинге и прочих автоприбамбасах.

- Может быть, может быть.

Вошел дежурный и принес прошитые протоколы.

- Вы свободны, сказал комбат дежурному.

Комбат передал прошитые экземпляры протоколов Павлу и попросил на последней странице, справа к центру под печатью написать «С моих слов записано верно. Дата. ФИО полностью. Подпись».

- Какое сегодня число, товарищ майор?

- 27 апреля 2015 года, сержант.

Павло подписал документы.

- Сержант. У Вас есть час свободного времени до обеда, сразу после обеда Вы, в сопровождении офицера и сержанта, в госпиталь в Киев. В госпитале работы с Вами продолжат следователи СБУ и Военной прокуратуры, распоряжайтесь свободным временем, по своему усмотрению, на обед Вас проводит дежурный.

Комбат вышел из комнаты отдыха, забрав протоколы, и прошел в кабинет командира роты охраны, старшему лейтенанту Шевчуку.

- Старлей собирайся в Киев, будешь сопровождать  в центральный военный госпиталь временно задержанного сержанта Кириченко, возьми с собой сержанта. Поедете на моем «Уазике». Пока сержант будет оформлять Кириченко в госпитале, ты поедешь, сначала в СБУ, там сдашь вещдоки (рюкзак, две простыни, наволочку, ПМ с двумя обоймами) по акту сдачи-приемки и конверт с показаниями, а затем в Военную прокуратуру, где передашь конверт дежурному офицеру. На роте оставишь зама. Вопросы есть?

- Да. Кому сдавать сержанта в госпитале и вещдоки в СБУ?

- В госпитале в дежурное отделение, в СБУ – дежурному офицеру. Все предупреждены и ждут вашего приезда.

- Когда выезжать, товарищ майор?

- В 15:00 у меня в кабинете получите задержанного, вещдоки и конверты с документами.

- Есть, товарищ майор.

Комбат вышел из кабинета комроты и пошел в курилку.

В 15:00 в кабинет комбата вошли старлей с сержантом сопровождения.

- Старлей передаю Вам три конверта – в госпиталь, в СБУ, в Военную прокуратуру, - рюкзак с простынями и наволочкой, пакет с оружием, папки с актами сдачи-приемки, акты заполнены, один акт оставите в СБУ, другой для нас.
Комбат открыл дверь и пригласил Павла.

- Сержант Кириченко, старший лейтенант и сержант будут сопровождать Вас в Киев.

- Понял, товарищ майор.

- Пройдемте к машине, товарищи.

Мужчины проследовали к «Уазику».

- Счастливого пути, товарищи. Удачи, сержант. Поезжайте.
Павло, старлей и сержант сели в «Уазик» и поехали.

Владимир Некрасов,
Октябрь-ноябрь, 2015 год, Москва.