Часть 1. Роберт
1
Дартмут - один из самых известнейших своей природой городов Англии. Именно туда я и отправилась прошлым летом на отдых. Меня привлекла не столько природа, хотя она там была по-своему прекрасна, сколько добродушные и гостеприимные жители этого маленького чудесного порта. Там не было ни оздоровительных бассейнов, которые часто можно встретить на Черном море, ни особых достопримечательностей, которыми гордится любой уважающий себя город, но зато чистый воздух и великолепное очарование закатов и садов вполне оправдывали себя, ими не может похвастаться ни один городской центр. Близость моря и гористая местность лишь добавляли краски неповторимости в эти картины.
Я приблизилась к маленькому домику на окраине Дартмута. Хоть он и выглядел крошечным по сравнению с другими домами, зато смотрелся очень даже привлекательно. Черепичная крыша и каменная укладка здания невольно приковывали взгляд, а небольшой ухоженный садик, видный из-за длинного железного красиво вылитого забора, придавал пейзажу долю очарования.
На мой звон в колокольчик, видимо звонка у них не было, вышел во двор мужчина лет шестидесяти, плотного телосложения, с карими глазами, усами и козлиной бородкой. Он сморщил лицо, то ли от яркого солнечного света, слепившего глаза, то ли от нежелания общаться с кем-либо, особенно со мной. Долго разглядывая меня с презрением, хозяин аккуратно вынул трубку изо рта, и нехотя ленивой походкой подошел к калитке.
— Здравствуйте, это вы сдавали одну из своих комнат? Я бы хотела взять ее в пользование. Я хорошо заплачу, — я не очень-то хорошо знала английский язык, потому говорила с некоторым странным, по мнению местного населения, акцентом, то и дело, запинаясь в словах и путая иногда их местами, но примерный смысл мне получалось доносить до ушей англичан.
Хозяин медленно приподнял бровь, как бы удивляясь моим словам, и после непродолжительного времени сказал:
— Вы не местная? Не говорите, я и сам вижу... Вы уверены, что хотите здесь остановиться?
— А что такое?
— Народ тут очень суеверный и упёртый, нигде такого не отыщешь. Если вы войдете в этот дом, — хозяин ткнул пальцем в сторону своего жилища, - потом не оберетесь насмешек и презрения. Я вроде здешней Бабы-Яги, хотя роль миротворца мне больше подходит.
— Знаете, мне всё равно, — я не боялась сплетней с детства, да и издевательства со стороны недругов не пугали меня, мне было чем им ответить.
— Твой выбор, но потом не говори, что я тебя не предупреждал, — он открыл калитку. - Твоя комната наверху, о деньгах потом поговорим.
Я вошла в неубранную, но симпатичную прихожую, где что только не валялось: санки, туфли, женские, между прочим, ковры и многое другое. Однако этот хлам, по моему мнению, придавал какой-то интерес. Порой войдешь в красиво обставленную комнату, ждущую гостей, и никаких эмоций... А тут, казалось, обычные вещи, которые следовало бы убрать, придают некую загадочность и вызывают скрытое любопытство. Комнаты дома состояли из гостиной, кухни, прихожей, двух спален. Моя комната, что странно, находилась на чердаке. Признаться, чистотой в этом доме даже и не пахло, а если когда она была, то о-о-о-очень давно. Я также не могу сказать, что дом просто утопал в грязи и беспорядке. С первого взгляда я поняла одно: женщины у хозяина нет. Либо он был холостяком, либо вдовцом, но судя по маленькой могилке с другой стороны дома, обнесённой искусно сделанным заборчиком, у которой росли бережно посаженные акации, второе.
— Садитесь, — сказал мне хозяин дома, убирая с кресла свои вещи. - Извините, пожалуйста, за беспорядок, я не знал, что ко мне могут явиться гости, прибрал бы тут всё.
— Да, ничего страшного, я понимаю... — проговорила я, присаживаясь. - А как вас зовут?
— Роберт, я коренной житель этого городка. Чай будешь?
— Да, пожалуй.
— А ваше имя?
— Зовите меня просто Света и давайте на "ты". Я у вас задержусь на недельку?
Роберт кивнул, убирая со стола расставленные в странной комбинации шахматы, и наливая горячий чай в поставленные на стол стаканы.
— Что же тебя привело в наш городишко?
— Жажда покоя и умиротворения.
Роберт при этих словах тщетно пытался подавить в себе хохот. Вдоволь насмеявшись, он проговорил:
— Здесь?
— Ну да, в столицах и больших городах очень шумно, и к тому же вдохновения совсем нет. По совету подруги приехала.
— Да ты писатель, как я посмотрю, — лицо Роберта стало серьезным. - Похвально. Многие люди покупают и продают, а ты создаешь, хоть кто-то в этом городе настоящим делом займется. А почему именно сюда?
— Не знаю.
На столе чудесным образом оказались сладости, которые принес Роберт из кухни, и мы сидели, попивая чай, мило разговаривая.
Он рассказал, что десять лет назад скончалась его жена. Бедняжка умерла от гангрены; врачей хороших здесь не было, а вести её в более цивилизованный город оказалось не по карману. С тех пор Роберт редко выходил из дома, только за пенсией и в магазин, и почти не общался с людьми, не из-за того, что не хотел, наоборот, он мечтал поведать кому-нибудь всю скорбь его души, а потому что никто не желал с ним говорить, все сторонились его. На мой вопрос: «Почему же так?» он только глубоко вздохнул. Дальнейшие расспросы не возымели никакого успеха, хозяин ничего не хотел говорить и весь день ходил какой-то пасмурный.
2
На следующее утро ничего не хотело писаться, я постоянно думала о рассказе Роберта и строила одну догадку за другой: « Может он убил кого-нибудь? Нет, его бы посадили. Тогда он, наверное, совершил что-нибудь ужасное? С его - то добродушным характером вряд ли. Что же такое?". Моя повесть, так недавно начатая, вылетела из моей головы, как птенец улетает из родительского гнезда, и обратно возвращаться, никак не торопилась.
Я вышла из дома, твердо решив укротить разбушевавшуюся фантазию и вернуть на место сюжет своей повести. Роберт копался в огороде, который находился сзади дома, мне хозяина не было видно, тем более, что я направлялась к калитке и обходить пол здания ради того, чтобы сказать ему:" Привет" и рассказать куда мне вдруг в такую рань приспичило, я не стала.
На улицах было людно, несмотря на небольшую численность городка и раннее время. Никто не обращал на меня особого внимания, да и с чего бы, у каждого свои проблемы и дела, не требующие отлагательств, лишь старушки сидели с беспечным видом на лавочках и безучастно смотрели на суетливую "молодежь". Я подсела к ним и спросила:
—Здесь всегда столько шума и гама?
— Ближе к обеду в городе будет тишина, — прошамкала одна из бабулек и, наконец, соизволила взглянуть на меня. Её морщинистое лицо исказила странная гримаса удивления и крайнего испуга. - Боже, боже мой, так ты та самая, которая зашла в дом этого сумасшедшего? Свят, свят, свят, — окрестила меня старушонка. Сказать, что я от такого приветствия была безумно рада, чистая ложь. Меня всю передернуло от той интонации, которую вложила бабушка в эти слова, а вот за Робертом явные признаки безумия и одержимости я честно не замечала, да и не было их там вообще.
Я хотела ее расспросить о Роберте, но она уже улепётывала от меня мертвенно-бледная с поистине не старческой скоростью. Другие старые люди, сидящие рядом, одновременно вспомнили о своих важных и неотложных делах и как бы извиняясь, ушли прочь. Конечно, по сравнению с той старушкой, они передвигались так медленно, что казалось со стороны, они ползут.
Да – а – а – а.… А тебя предупреждали. Ну, должно же быть какое-то объяснение их поведению. В вездесущей осведомлённости старушек я нисколько не сомневалась. Что же им еще делать, как ни греть уши и глаза, а потом делиться друг с другом полученной информацией? Пищей для разговоров на будущую неделю я их обеспечила, ну а меня кто снабдит полезной лекцией?
Недалеко находилось какое-то кафе, в который я не преминула войти. Оно было почти пустым. Трактирщик за стойкой беспечно с интересом протирал бокалы, в углу сидела какая-то женщина, смотря задумчивым взглядом куда-то вдаль и, несколько взрослых мужчин устроились около окна, тихо о чём - то разговаривая. Я подошла к стойке.
— Не рановато ли вы зашли? Большие компании тут собираются только под вечер, а с утра здесь никого то и нет. Что-нибудь закажете?
— Я не за этим, я здесь не местная.
— Это и видно, — сказал трактирщик, не отрываясь от своего занятия. - Туристы тут не редкость, правда, не знаю, чего они нашли в этом городе, ни памятников, ни каких - либо достопримечательностей...
— Вы не могли бы рассказать о жителях этого города, - перебила я уже готовый начаться трактирщиком монолог на тему: « Город Дартмут и его достопримечательности". - Например, о хозяине того красивого домика, - я кивнула в сторону дома Роберта.
— Оу, я много слышал о нем, и всё только плохое. Вы знаете, мне кажется, что я не тот, кто может вам что-нибудь рассказать. Обратитесь лучше вон к той женщине, сидящей в углу. В этом городе она заведует всеми сплетнями и может рассказать намного больше меня.
Я подошла к столику в углу и спросила:
— Здравствуйте, можно сесть рядом?
Женщина отвлеклась от своих невесёлых мыслей, которыми, по-видимому, была наполнена её голова, и посмотрела на меня своим туманным взором.
— Конечно, садитесь, - она показала на стул рядом и уже крикнула трактирщику. - Эй, хозяин, два бокала бренди сюда.
— Извините, но я не пью, - сказала я, смотря, как поспешно начал суетится хозяин бара.
— Как ты не пьёшь? Странно... - опять погрузилась в раздумье женщина. - В наше время это редкость.
— Я к вам по делу. Вы не могли бы мне рассказать о жителях этого городка?
— Да, конечно, а что ты хочешь услышать? - Незнакомка взглянула на меня с любопытством.
— Почему жители так странно реагируют на Роберта?
— Смотря какие... Пойдем, прогуляемся, я знаю отличное место для таких разговоров, как этот.
3
— Ты, наверно, не знаешь о некоем капитане Мъяре? - мы шли по тенистой горной тропинке, петляющей среди раскидистых зелёных, как само лето, деревьев. Жилые дома уже скрылись за их кронами и нашими спинами несколько минут назад, но городской шум был слышен.
— Нет, я недавно здесь.
— Понятно. Ну, слушай... — и она начала историю. - Наш город всегда был портом для парусных, морских судов и фрегатов. Частенько возвращающиеся из дальних стран моряки рассказывали разные истории, которые частично были правдой. Меня еще не было тогда, когда люди впервые начали говорить о мистическом капитане, поэтому я поведаю тебе только то, что слышала от родителей.
В нашу гавань в тот день прибыл необычный фрегат: порванные белые паруса, побитые пушечными ядрами корпус и палуба, скошенные мачты, готовые вот-вот упасть, флага нет, матросы до ужаса напуганы. Тогда-то из рассказов вновь прибывших людей и услышали странное, не внушающие доверия, имя - Мъярь.
Это человек, не жалеющий никого, кроме детей, наглый, бездушный тип. Он грабил и убивал, уводил в плен, и все ему было мало. Его не могла поймать королевская флотилия, настолько он был не уязвим и неуловим.
А потом, вдруг, однажды, он исчез, что странно...
— А Роберт - то тут причем?
— Подожди, не перебивай, — продолжила рассказ незнакомка. - Роберт, коренной житель этого города, когда вернулся домой, какая-то особо ретивая женщина услышала, как матросы называли его именем этого разбойника. Конечно же, распустить слухи, один краше другого. Его тогда уже все начали сторониться, хотя он никак не мог быть Мъярем. Дело в том, что Роберт, когда он был семилетним мальчишкой, уплыл с отцом за океан, а спустя месяц после его отплытия прибыл этот корабль. По сути, семилетний мальчишка не мог за месяц купить корабль и набрать команду из головорезов, но чем черт не шутит? Все может быть. Отсутствовал он лет тридцать, а когда вернулся - набеги капитана Мъяря прекратились. Роберт пытался наладить контакт с местными жителями, после того, как отсидел в тюрьме, но всё оказалось тщетно.
— Все просто от него убегали?
— Кто сказал тебе такую глупость? Мы же не в каменном веке живем. Роберта не замечали, сторонились, игнорировали, но никто не бежал от него. Для взрослых людей он был не больше, чем надоедливая муха, а для детей — "типа" Бабы Яги.
— Но, как же та старушка, с которой я попыталась поговорить? Она быстро сделала ноги.
— А - а - а, - протянула, рассмеявшись, женщина. - Так тебе она всё - таки встретилась? Не беспокойся, она единственная ненормальная в этом городе. С тех пор, как умер её единственный сын в Атлантическом океане, Мэри, как её зовут, совсем потеряла голову. Порой, она даже от простых людей шарахается. Ну, что ещё можно ожидать от ненормальных?
— Хм, да... Интересно.
— Еще бы, этот город вообще одна сплошная загадка. Даже я еще не до конца во всем разобралась.
— Ты сказала Роберт в тюрьме сидел?
— Ага, целый год, но у меня до сих пор сомнения, что он вообще виновен. Мало кого как зовут, душа у него добрая, не понаслышке знаю.
— Ты говорила с ним?
— Угу. Я к нему частенько захожу, чтобы поведать ему последние новости, как бы он совсем от скуки не одичал, да и просто так поболтать.
— Ты, наверное, всё про Роберта уже знаешь? Расскажешь мне?
— Не - а, - женщина повернула ко мне свое ехидное милое личико. - Я пообещала ничего никому не рассказывать, тем более из меня сказочник, как из тебя грузчик. Если ты попросишь Роберта, и если он согласится поведать тебе историю его похождений, то ты её услышишь. О-о-о, да уже время завтрака, - взглянув на часы, протянула женщина. - Приглашаю тебя ко мне домой, вкусить моей пищи, так сказать.
— Простите, но я лучше к себе пойду.
— Ну, ладно, - пожала плечами женщина, доставая из кармана накидки замусоленную маленькую бумажку и протягивая её мне. - На, возьми, мой адрес. Приходи в любое время, всегда буду рада тебя видеть.
Мы пошли обратно. Женщина, которую звали Джейн, рассказала мне о жителях этого города, о себе, о прошлых временах. Хоть она и выглядела моей ровесницей, но много чего интересного знала об истории Дартмута. Дорога была длинной, но нам её хватило, чтобы вдоволь наговориться, так что пришли мы в город только к обеду.
4
— Как погуляла? - Простодушно спросил меня Роберт, когда я ваша дом. Он сидел в кресле - качалке, попивая чай и читая свежую газету. - Что нового узнала?
— Я познакомилась с Джейн, она такая милая...
— Да, хорошая девочка, мне она тоже нравится. Чаю?
— Нет, спасибо. Роберт, расскажи мне о себе.
— Зачем?
— Ну, просто.
Роберт ненадолго задумался, решая какую-то дилемму, а потом, вздохнув, сказал:
— Ладно, но у меня есть несколько условий.
— Какие?
— Первое: ты уберешься у меня в доме, так как он скоро уже превратится в помойку, а уборщицу нанять довольно-таки проблематично с моей - то пенсией. Второе: ты будешь молчать. Согласна?
— Хорошо, начинайте.
— Что начинать - то, - усмехнулся Роберт, - дом не прибран.
Я тяжело вздохнула и поплелась убираться. Конечно, мне никогда не нравилось заниматься уборкой, но любопытство пересилило лень, что бывает не всегда. Думаю, не стоит передавать все мои ощущения от этого грязного, порой, занятия: туалеты приводить в порядок не нравится никому и я не исключение. Хозяин не мог нарадоваться на свой домик. Я всегда себе ставила в жизни такой девиз: «Если что-то делать, то делать это хорошо».
Утром пришла Джейн. Она принесла нам немного продуктов, поведала о последних новостях в столице, так как в городе почти ничего интересного не происходило, и ушла на работу.
— Ну, так, рассказывайте, - сказала я, когда дверь за Джейн захлопнулась, и гостиной оказались только я и Роберт, накрытый стол не считался.
— Это очень длинная история...
— Ничего, у меня много времени. Целая неделя.
— Да. Ну, смотри, дело твоё, - сказал он и начал своё повествование.
Часть 2 Первый выход в море
1
Дартмут - порт для парусных торговых судов. Мой отец был капитаном одного из таких фрегатов. Он постоянно уплывал, а я с матерью оставался один, иногда по нескольку лет. Жили мы не бедно: мама работала секретарем в какой-то фирме недалеко от города.
Я в своем дворе был самым маленьким, но у меня, как и у всех, были друзья, с которыми я часто проказничал. Наша соседка не могла мне простить голубя, залетевшего в её комнату, и утюг, брошенный через окно. В это далекое детство я сильно увлекался разнообразными морскими судами и яхтами, которые каждый день прибывали в наш город и уплывали в море. Мама мне в свободное время вырезала из дерева дощечки, из которых мы делали игрушечные кораблики. Они прекрасно плавали как в луже, так и в море. Я уже тогда разработал много тактик захвата разных кораблей, начиная от торговых судов и заканчивая военными. С ребятами мы играли в доблестных моряков, которым не страшен ни шторм ни штиль; они всегда найдут, как выбраться из того или иного положения.
Я часто приходил на пристань, любуясь белыми парусами и мечтая, как и отец, уплыть в какую-нибудь далекую страну, и знал в лицо каждого капитана того или иного парусника. Им всегда было мне что рассказать. Город у нас тихий, так что мама за меня не боялась и выпускала на улицу без особого присмотра, хотя я был ещё малышом. Мне это было на руку, для меня открывается большой удивительный мир, полный приключений и тайн. Я редко присоединялся в большие компании, в основном хулиганил в одиночку или с Джоном, который уже умер. Он был на год старше меня, но, несмотря это, мы с ним были, не разлей вода. Джон также увлекался кораблями, но не так сильно, как я.
К семи годам я уже всё знал о фрегатах на уровне капитана, который провел десять лет в море и повидал уже всё на свете. Мама поспешно начала меня готовить в школу, занимаясь со мной чтением, письмом и счетом. Читать и писать мне понравилось, а вот считать не очень: математика давалась мне с трудом. Так шло время, пока однажды летом не приплыл мой папа...
2
Я сидел на скамье в гавани и смотрел на уходящие из порта корабли.
— Всё сидишь, — сказал Джон и сел рядом со мной.
— Угу, мама сказала, что папа скоро должен приплыть.
— И закаты тут красивые, хоть картины пиши. Не хочешь быть художником?
— Не-а, хочу быть, как папа, капитаном.
— Хм. Ну ладно, мне идти надо. Мама сказала, что я должен быть дома до того, как зайдет солнце. Пока.
Джон ушёл, а я остался сидеть, наблюдая за колышущимися на ветру парусами и флагами. Закат и правда, был прекрасен. Казалось, чья - то лёгкая рука художника нежными масками нанесла на небосклон все краски мира, отражавшиеся во всей своей красе на волнах и зданиях, заставляя их радужно переливаться и сверкать. Пол солнца уже почти скрылось за горизонтом, оставляя лишь чувство чего-то незавершенного и странного. Лёгкий ветерок обдувал меня, растрепав мои волосы и мысли, выгоняя нехорошее настроение и возвращая спокойствие и умиротворение.
Я вскочил со скамьи, так как увидел приближающийся к порту корабль. Его я ни с каким другим не мог спутать. Это был «Синий аист». С криками: «Папа!» мне с трудом удалось удержать равновесие и не упасть в воду. Со скоростью выпущенной стрелы я помчался домой рассказать маме столь приятные новости. Она готовила ужин, но, когда услышала о приезде отца, бросила такое полезное занятие и побежала за мной.
К тому времени, когда мы оказались на пристани, корабль уже почти достиг берега. Под вечер его было сложно детально рассмотреть, но я чётко видел красиво отточенные флигеля, канаты и снасти, три искусно обструганные мачты и реи и выгравированные на них какие-то символы. Мой отец не только любил корабли, но и украшал их со вкусом и свойственной только ему красотой. «Синий аист» считался самым красивым судном во всём Дартмуте, а моего папу везде уважали, не только из-за корабля, но и из-за его добродушного и приятного обхождения, только с матросами он был довольно строг.
На носу корабля показалась темная фигура моего отца.
— Э-ге-ге-й,- прокричал папа. - Есть тут кто?
— Папа! - восторженно крикнул я. - Мы тут с мамой.
Как только отец сошел со своего корабля, я кинулся к нему на руки и зарылся лицом в его шелковистые, уже успевшие за несколько лет отрасти, волосы.
— Ух ты, как ты подрос, а, Роберт? Настоящий мужчина! - он надел мне на голову свою капитанскую фуражку и со мной на руках подошел к скромно стоящей вдали маме. - Пойди-ка, погуляй, Роберт. Нам с твоей мамой нужно много чего друг другу рассказать.
Я послушно сполз на землю и побежал на папин корабль, с которого сходили на берег уставшие до изнеможения, но довольные матрасы. Поднявшись на палубу, я захотел оглянуться, интересно же все-таки чем таким родители будут заниматься? Они стояли, обнявшись. Я скорчил самую отвратительную моську на этот счет и с гордым величием, каким позавидовали бы все династии королей Англии, прошёлся по палубе.
3
На следующее утро папа никуда не уплыл, что меня безумно радовало. Внешне он очень изменился: борода выросла, что придавало ему некую суровость, которая не сочетается с его характером. Вчера отец, наверняка, подровнял бороду, потому как он всегда говорил, что не хочет быть совсем уж заросшим, а то от него и звери шарахаться будут.
Днём после обеда мы пошли к пристани всей семьёй. Было воскресенье. В гавани в этот день было шумно, много гама и люда. Столпотворение господствовало везде, мало того, что это был выходной день, так еще и базарный. Множество торговых судов; шхун, барков, бригантин и др., стояли в порту со своим величественным гордым видом, демонстрируя всю свою красоту и мобильность.
Мы пробивались среди многочисленных торговцев и покупателей, расчищая путь к нашему кораблю. Мама то и дело останавливалась возле лавок, смотря вещи и продукты и замедляя тем самым наш прорыв. Трехмачтовое судно «Синий аист» приветливо раскачивалось на волнах, как бы поджидая нашу маленькую скромную компанию.
— Ну, всё, — сказал мой отец со вздохом и взял меня на руки, обняв жену. - Пока, Роберт, дела не ждут. Мне уже надо уплывать.
— А куда ты теперь? — изумленно спросил его я. Обычно папа оставался, если приезжал, на несколько недель, а тут... странно.
— Сначала, остановлюсь в Бресте, это во Франции. Известными на весь мир французскими винами надо запастись, да и продовольствием на дальнюю дорогу, а потом по Канарскому течению в Дакар.
— А туда тебе зачем? — Изумлённо проговорил я, уже готовый собираться.
— По делам, — просто с улыбкой сказал отец.
— Я с тобой!
— Нет. Ты останешься с мамой, присмотришь за ней, хорошо?
Я приуныл. Вдалеке показался Джон, помахав мне в толпе рукой. Соскочив с рук отца, я побежал к другу.
— Привет, - сказал он.
— Привет, а тебя мама не потеряет в такой-то толкотне?
— Да нет. Она стоит у лавки с одеждой, я запомнил место, моя мама часами выбирает вещи. А ты что такой кислый? Отец опять уезжает?
— Угу. А я тоже с ним хочу, но он запретил. Жалко, ведь я уже взрослый - семь лет.
— Знаешь, а ты попробуй без спроса залезть на его корабль.
— Я так не могу.
— А ты только попробуй. Только надо отсидеть в укромном месте несколько часов, не высовываясь, а то на шлюпке тебя обратно отправят. Я уже пробовал.
— Папа злиться будет... — все ещё сомневался я, но страсть к далеким странам и любопытство пересилило все другие чувства и заслонило совесть и разум. - Хорошо, попробовать можно.
Отец прощался с матерью, стоя спиной к кораблю. Воспользовавшись, случаем, когда матросы и капитан отвернулись, я ломанулся на корабль со скоростью ветра. Взлетев на палубу без лишних препятствий, мне сразу бросилась в глаза каюта капитана, но откинув эту сумасшедшую мысль, спрятаться у отца, я кинулся в трюм, расположенный неподалёку от кубрика.
По шуму, доносившемуся снаружи, и по топоту многочисленных ног по палубе можно было точно определить, что скоро отправимся.
4
Трюм, что странно, был открыт, когда я в него вбежал. Наверное, его только недавно загрузили и ещё не успели закрыть.
«В прочем, даже если меня тут запрут, я не умру с голоду, хотя и не очень хочется сидеть тут всё путешествие» - думал я.
Еды тут было и впрямь море, самой разнообразной. Я находился в самом углу рядом с бочкой сельдерей, банками маринованных огурцов и корзиной яблок, лежащих неподалеку. Меня ничуть не смущало, что я оставил маму одну, не попрощавшись, лишь огорчало. Говорят, печаль и горе нужно заесть чем-нибудь, тогда все пройдет. Мне это помогло, взяв из корзины одно из яблок и начав его жевать.
Вдруг, за дверью послышались тихие крадущиеся, но вполне различимые шаги. Я спрятался за бочкой сельдерей, она была настолько объемистой и длинной, что с легкостью меня загородила.
В дверь вошли несколько матросов и кок. Они огляделись по сторонам и плотно закрылись на ключ, мне эти предосторожности совсем не понравились.
— Что делать-то будем? — спросил своих шёпотом кок. Он был пузатый, рослый мужчина с длинным колпаком на голове, скрывающим частично его хлюпленькие тоненькие волосики, и белым фартуком. Его профессию было бы сложно не распознать.
— А что ещё остается? — сказал длинный. - Только ждать. Я пробовал, подтверди Джим,- обратился он к рядом стоящему матросу, тот послушно кивнул, - поговорить с капитаном на эту тему, убеждал его. Он и слушать не хочет никого и ничего, как будто ему дороги только деньги, а на свою жизнь, и не только свою, но и всей команды, ему наплевать...
— Тише, тише, что ж ты так разорался-то, ведь наш разговор могут услышать. Меня волнует не столько сам капитан, сколько матросы. Потом бунта не оберешься. А затем ведь всё свалят на нас, мне, знаете ли, не очень хочется вылететь из этого корабля, — проговорил кок едва слышно.
— Да, Луис прав. Не стоит так кричать, — Джим кивнул в сторону запертой двери, - могут услышать.
— Ну, так, мы решили ждать? — этот вопрос снова встал перед всеми троими.
— Сидеть, сложа руки, — решил высказать свою версию Джим, - так мы ничего не добьёмся. Может попробовать ещё раз переубедить капитана, оставить свой рейс на несколько дней?
— А толку-то? — опять начал заводиться длинный. - Мъярь уже пометил его корабль. А вы лучше меня знаете, что он может годами ждать жертву и не отступится ни перед чем, пока не завладеет ей полностью. Тем более сомневаюсь, что капитан этого "корыта" накануне отплытия соизволит отложить свой рейс по необъяснимым причинам или хотя бы закупить немного оружия, чтобы подороже продать свою жизнь.
— Да, это правда. Я ему предлагал запастись оружием, ведь в морях и океанах стало совсем не безопасно, а он говорит, что типа это торговое судно, и рейс давно уже проложен и ему оно не нужно, — сказал кок.
— Балбес, — усмехнулся длинный, - но это дело поправимое...
— Нильс, хватит, - перебил его Луис. - Мало того, что капитан не взял оружие, так ещё и запретил приносить его на свой корабль.
— А где наше оружие? — оживился Джим.
— Я его надежно спрятал, — кок порылся в корзинах с морковью и баклажанами и достал оттуда несколько револьверов, покрутил их в руке и положил на место, старательно засыпая овощами.
Матросы беззвучно хохотали.
— Ладно, на сегодня собрание закончено, но Нильс должен ещё раз намекнуть капитану, что ничего хорошего ему в ближайшем будущем не светит, если он будет так же упрямиться.
Матрасы вышли, a кок остался искать некоторые овощи для своего варева, затем ушел, закрыв на ключ трюм.
5
Я встал, мысленно поблагодарив толстую бочку, которая смогла меня скрыть и, вспомнив о матери, безнадёжно сел обратно. Корабль кончало из стороны в сторону, в трюме это было заметнее всего, что свидетельствовало о том, что «Синий аист» уже находился в море и пересекал его. Я скучал по маме, никогда ещё нам не приходилось так надолго расставаться, а она, наверное, волнуется, места себе не находит, плачет. Мне стало ее жалко, но у меня есть ещё и отец, который, правда, не знает, что я плыву на его корабле.
Конечно, я и не думал провести всё своё путешествие в трюме, но мои попытки открыть дверь не увенчались успехом, а кричать и звать на помощь, привлекая к себе внимание, не хотелось. Поэтому я просто сел и стал ждать прихода повара, а ожидать пришлось долго. Только на второй или уже на третий день, часов, как и окон в трюме, не оказалось, послышались приближающиеся к двери шаги.
6
В дверях показался кок. Я не стал прятаться и вышел прямо к нему. Кок, казалось, не был удивлен, а если и был, то виду не показал.
— Кто ты, малыш, — спросил он строго.
— Я - Роберт, — меня немножко разозлило такое обращение. « Какой я ему малыш?»
— Ну, идём Роберт, — кок направился в двери, не забыв прихватить корзину с провиантом.
— Сэр, вы нисколечко не удивлены моим появлением?
— Зови меня Луис, и я видел, как ты вбежал на корабль, только не знал, где ты будешь прятаться. Так что тут нечему удивляться, по моему мнению.
— Я слышал ваш разговор, — мы вышли из тюрьмы.
— Хорошо, — сказал кок. - В случае появления на горизонте корабля «Калипсо», ты успеешь ,надеюсь, сесть в шлюпку.
— А что это за корабль?
— Поверь, тебе лучше о нем ничего не знать. А ты откуда?
— Я сын капитана этого корабля.
— Да? Кок изумленно на меня посмотрел: А отец знает, что ты ночуешь в запертом трюме?
— Ну, э-э, нет.
— И что же ты будешь делать?
— Не знаю, может, я на время у вас спрячусь?
Луис не успел ответить, он прислушался. На палубе оживлённо бегали матросы, и были слышны крики и неудержимые ругательства. Пушечная пальба только набирала силу, хотя стрелял не наш корабль:
— Он пришел, - одними губами сказал кок. Мне еле удалось разобрать его слова. Луис достал из склада овощей несколько револьверов, засунул их за пазуху и схватил меня за плечи. - Роберт, слушай меня. Ты уже не сможешь уплыть на шлюпке, слишком поздно. Тебе надо скрыться отсюда, только не в кабинет отца. На палубе очень скоро начнется резня, ты меня хорошо понял?
Из его сбивчивой речи я уловил смысл и согласно кивнул. Луис помчался наверх, броси напоследок мне несколько слов типа: « Не подведи браток».
Часть 3 «Калипсо»
1
Лестница, в который вбежал Луис, вела на палубу, где и должно было происходить сражение. Мне было интересно, ведь я никогда не видел морских битв и тихо, стараясь не шуметь, пошел вслед за коком. Оказавшись наверху, я спрятался за небольшие тюфяки, стоящие неизвестно для чего неподалеку. Моим глазам предстала поистине ужасающая картина.
«Калипсо» почти вплотную подошел к «Синему аисту». Борта отцовского корабля были покорёжены, паруса порваны, мачты скошены. Матросы в испуге и панике носились по палубе с водой, пытаясь потушить разбушевавшиеся пламя, прыгали за борт, а некоторые, слишком суеверные, сидя в сторонке, молились, но даже это не помогло. Пять секунд, и большинство из них было перерезано. К концу боя, даже боем это было назвать нельзя, всё обагрилось кровью несчастных, с палубы медленно, потоками стекала красная жидкость в море, тела матросов валялись то-тут то-там, добавляя своих живописных красок, а пираты бродили по кораблю, разглядывая живых и готовые в любой момент их убить. Меня замутило, не каждый день видишь такую резню и столько крови, не говоря уже о телах.
Пираты почти ничем не отличались от обычных матросов, лишь изрядно потрепанной одеждой и кровожадным, не внушающим доверие и симпатии, видом. Вони от них не чувствовалось даже моему тонкому нюху, которым я гордился. « Значит, люди приличные, несмотря на то, что пираты» - думалось мне, хотя меня должны были волновать другие вопросы в данной ситуации: «Что делать дальше?» Об этом я подумал только тогда, когда меня вытащили за волосы из тюфяков, ставших уже такими родными, и бросили к ногам какого-то типа в тёмно-синей маске, старательно изображающий нейтралитет.
— Детка, кто ты? Что ты тут делаешь?- проговорил незнакомец мило.
Я огляделся, но вставать с намокших от крови колен не спешил. Лица, окружавшие меня, были мне незнакомы, кроме троих: двух матросов и кока, которых я встретил впервые в трюме. Сейчас они смотрели как-то равнодушно без тени любопытства и жалости.
— Я-я-я - протянул скованно я, и, взяв себя в руки, чётко сказал. - Меня зовут Роберт, и я плыву на этом корабле вместе с отцом.
И тут только я вспомнил о папе. Ума у меня хватило, чтобы не говорить им кто мой отец, но я начал крутиться из стороны в сторону, стараясь рассмотреть его в толпе разбойников.
— А кто твой отец?- возобновил допрос человек в маске.
Я хотел было дерзко сказать: «Не ваше дело», но, вдруг, увидел хладный труп своего отца, который находился возле его каюты около дверей, да так и застыл с открытым ртом, не в силах вымолвить ни слова. Слезы брызнули из моих глаз от горя и ненависти и я беззвучно, с моей точки зрения, в то время мне было так плохо, что я не слышал, не видел и не чувствовал почти ничего, упал на палубу и зарыдал, спрятав лицо в ладонях.
Спустя некоторое время я уснул на руках человека, который куда-то меня нёс. По словам пиратов, тащил меня сам капитан, но никому, а тем более мне, в то время не было известно, что он со мной сделает дальше.
2
Проснулся я, в каком-то странном, но красиво обставленном помещений на «царской» кровати, которая такая мягкая и пышная, что слово «царская» было ей под стать.
На стенах висели гобелены, со вкусом расставленные, в углу стоял письменный изрядно захламлённый стол, на котором были множество свечей, освещавшие всю комнату, в другой стороне находились увесистые здоровенные позолоченные сундуки, об их предназначении мне не пришлось долго гадать. На кровати лежала чистенькая поглаженная одежда, по размеру она могла бы подойти ребенку моего возраста. То, что я не на земле и не в сказке свидетельствовала жуткая качка. Взглянув в окно, причина стала мне понятна: грозные тучи заслоняли небо, дождь и молнии разрезали тьму, был шторм. Мы явно не в море. Стояла глубокая ночь.
Мне часто приходилось слышать от матросов об океанских штормах, уносящих множество жизней, но никогда не доводилось видеть их своими глазами. Я воззрился на жестоко бушующие стихии с любопытством любознательного студента.
Когда мне надоело смотреть в окно на шторм, как на подвижную картину, я подошел к двери, качаясь, словно подвыпивший в очередной раз алкоголик, и вышел из каюты, совершенно не думая о последствиях. Меня сразу же отбросило в сторону. Ударившись о правый борт неизвестного корабля, я попытался за что-нибудь ухватиться, иначе мне грозило вылететь за борт и в итоге оказаться в открытом океане.
Ветер нещадно хлестал по щекам, а дождь или даже ливень, не думал прекращаться и разразился с новой силой; шторм только начинался. Матросы бегали по палубе, капитан громко отдавал приказы, типа: «Задрать шкоты» или «Право руля», однако его голос то и дело заглушали раскаты грома. Волны размером с многоэтажные здания грозились затопить сопротивляющиеся порывам ветра судно, но Капитан лично взял в руки штурвал, отодвинув в сторону рулевого, и повел свой фрегат среди бушующей стихии, умудряясь не уклоняться от намеченного курса и избегать агрессивно настроенный воды.
Несколько раз подряд меня чуть не смыло за борт, когда я пытался подобраться каюте, но всегда попадалось под руку какая-нибудь рея или канат. Вдоволь нахлебавшись соленой воды мне, наконец, удалось добраться до двери, за ней я обнаружил ту же спальню, в которой проснулся. Сухая и чистая одежда лежала на кровати, а у меня не хватило сил переодеться. Пробыв на палубе около двух - трех часов, промокший до нитки, я устало лег на кровать, несмотря на то, что вода стекала с меня ручейками, образовав на, наверняка, дорогом ковре приличную лужу.
3
Утро встретило меня приветливо, хоть и неслышно было пения птиц, лишь скрип корабля и голоса команды, но зато солнце ярко светило, что было более чем странно после недавнего шторма.
Я никогда не любил нежиться в кровати, в особенности, если она мокрая после моего ночного путешествия, поэтому встал. Свечи до сих пор горели, с каждым часом убавляя свою длину. Одежда на мне не высохла, потому казалось холодно. Я с трудом догадывался, на каком корабле нахожусь, вспоминая все сюжеты вчерашнего дня и сегодняшней ночи. На меня наступило абсолютное безразличие и апатия, когда вдруг всплыла в памяти смерть моего отца. Сразу же представились переживания матери и друга, которые больше никогда не узнает, где я и что со мной. Как ни странно, но мне не хотелось плакать, видно все слезы вышли вчера. Я переоделся и с отрешённым видом вышел на палубу, погруженный полностью в свои невесёлые мысли, думая о несчастной матери и покойном отце.
Ко мне подошел какой-то человек и мило поинтересовался, как меня зовут. Я поднял глаза и увидел красиво сложенного мужчину средних лет с голубыми добродушными глазами, карими волосами и маленькой почти незаметной бородкой. Он улыбался. С меня спала хандра, уступив место живому интересу:
— Роберт, А вы кто?
— Я? - радостно воскликнул тот. - Я, мой друг, капитан этого судна под названием «Калипсо», а зовут меня капитан Мъярь.
Повисла звенящая, действующая на нервы тишина, все затаили дыхание, наблюдая за моей реакцией, ведь поведение ребенка столь же непредсказуемо, сколь и несносно.
Я медленно переваривал полученную информацию, а потом как можно спокойнее проговорил:
— Это шутка?
— Нет, — рассмеялся капитан, затем сказал матросом строго приказным тоном. - Что застыли остолопы, как истуканы? А ну марш работать! Распорядитесь, чтоб мистеру Роберту приготовили завтрак, живо!
Матросы разбежались по своим делам кто куда, но это не мешало им краем глаза поглядывать на нас.
— Ух, распоясались, — погрозил им кулаком Мъярь.
Я никогда не видел такого капитана и знал, что он просто не может быть пиратом ужасным и кровожадным, которым скоро начнут пугать маленьких детей. Милое загорелое с правильными чертами лицо, блестящие, как у мальчишки, озорством глаза, весёлая улыбка, которая редко сходит с его лица - определённо этот человек не мог быть ни бандитом, ни серийным убийцей, ни маньяком, ни тем более пиратом. Моё представление о пиратах в разрез шло с тем, что я видел наяву.
Дома находилось много книг о далеких плаваниях, морских экспедициях, сокровищах моря и почти в каждой из них встречались пиратские корабли. Я зачитывался, запоминая каждую деталь одежды, внешнего вида и вида судна. Поэтому, узрев при хорошем солнечном свете капитана пиратского корабля, я был поражён.
— Идем в мою каюту, — сказал он, придирчиво разглядывая любопытных матросов.
Там всё было по-старому, кроме промокшей в конец кровати, в ставшей уже такой для меня родной комнате. Капитан сел за свой письменный стол и начал разглядывать какую-то карту, исписанную и исчерченную пером. Взяв чистый лист, Мъярь скомандовал:
— Рассказывай, только всё по порядку.
Я понял, что сейчас не тот случай, чтобы юлить, хитрить или спорить, поэтому поведал ему о моей жизни и смерти отца. Капитан слушал, не перебивая. На протяжении моей истории был слышен лишь скрип пера по бумаге. Когда я закончил, то спросил:
— Зачем вы убили моего отца? — минута молчания.
— Знаешь, Роберт,- устало проговорил Мъярь. - Такая уж профессия пирата. Но мы не такие, на самом деле, какими видимся на первый взгляд. У каждого свое место в жизни. Кто-то король, грабящий свой народ, кто-то простой житель, которому вешает лапшу на уши парламент лордов, а кто-то пират, свободный человек, бороздящий просторы морей и океанов, который не платит ни податей, ни налогов, ни жизней. Но нет, я не прав, за всё надо платить, и за свободу - тоже. Чтобы на нас не донесли, нам надо убивать, чтобы мы не умерли от голода, нам надо грабить; простейшие законы природы, созданные многие миллионы лет назад...
— А я?
— А что ты?
— Меня убьют?
Мъярь рассмеялся:
— Конечно же, нет. Ты — ребенок, а я таких маленьких не убиваю. Да и за кого ты меня принимаешь? Я же не извращенец какой-то, и серийного убийцу не похож вроде, ведь так?
Я закивал головой:
— Тогда, что же со мной будет?
— Не бойся, пока я тут, тебя на моем корабле никто не обидит. А ты должен для себя сделать выбор: либо ты остаешься на «Калипсо», либо мы высаживаем тебя на Каме.
— А потом?
— Потом, смотря, что ты выберешь. Если решишь остаться на моем судне, то — будешь юнгой. Затем по карьерной лестнице, если захочешь, станешь матросом, может, и до капитана дорастешь. Если решишь остаться на земле, то я, так уж и быть, выделю тебе немного денег и определю куда-нибудь в подмастерье, у меня как раз старичок знакомый ищет себе ученика, вот им и будешь. У тебя несколько дней на раздумья.
Мъярь пригладил мне растрепанные волосы, кисло улыбнулся и опять начал что-то чертить с видом профессора, которому предстоит написать научный труд. Я не стал мешать капитану, заниматься столь важными делами и тихо вышел из каюты.
Завтрак и не торопился приходить, несмотря на то, что уже был почти полдень, если верить солнцу, поэтому, решив пойти ему навстречу, я заглянул в камбуз. Множество кастрюль и сковородок стояли на плите, что-то внутри них булькало, скворчало, шипело, вызывая ароматный приятный во всех отношениях запах. Мужчины в белых колпаках, а было их всего три, резали, чистили, свежевали... Всего, что они делали, не перечислить и на пальцах, но работали они с такой скоростью, с какой не каждому человеку под силу, не совершая ни единого лишнего движения. Я на минуту залюбовался: «Вот что значит специалисты», но потом среди них увидел знакомое мне лицо кока, который входил в команду «Синего аиста».
— Луис! — крикнул я ему. Кок с недоумением посмотрел на меня, затем его лицо озарила улыбка и, протянув ко мне свои длинные руки, он выговорил:
— Роберт, привет.
Спустя полчаса, после того, как я поел, мы разговорились. Мне нужно было думать, что делать дальше. Раньше почти все за меня решила мама, потому я рассказал ему всё, что знал, и попросил совета. Кок слушал меня, не перебивая, с серьезным выражением лица и под конец я задал вопрос, который только недавно пришел ко мне в голову.
— Луис, а что такое Кама?
Кок встрепенулся, как от долгого сна, и посмотрел на меня недоверчиво, словно соизмеряя, стоит ли мне рассказывает страшную тайну, но, наконец, решился:
— Ты должен знать, мой мальчик, что пираты никогда не были одиноки. Камнусам, сокращенное слово Кама, - это место, где собираются пираты разных мастей, из разных областей. Раньше это была всего лишь точка сбора в определенный день и час, сейчас же это пиратский город. Находится он вот тут,- Луис достал карту и ткнул пальцем в красную точку, расположенную недалеко от Карибского моря в Атлантическом океане на одном из кучки Малых Антильских островов. - Я советую тебе туда не соваться. Там правят, ну ты понимаешь, что обычно происходит в каких городах, как Кама: разбой, предательство, убийство и это только малая толика того, что на самом деле творится в пиратском городе. Короче, у тебя больше шансов выжить в пустыне Африки, нежели в Каме, по моему мнению, но ты должен сам решать, как тебе в данном случае поступить. Кроме тебя никто эту проблему не решит.
Минута молчания.
— Луис, расскажи, почему капитан меня приютил?
— Ты, наверное, не знаешь, но Мъярь очень любит детей, это его слабость.
— А почему ты мне приказал куда-нибудь спрятаться, тогда во время резни?
— Матросы могли тебя нечаянно задеть, и ты бы остался калекой навечно. Тебя же это не устраивает?
— Нет, — я поежился при одной мысли о ранах. - И все же, ты мне сказал, не входить в каюту отца.
— Все верно. А ты Роберт, представь, что подумают матросы, когда увидят тебя в каюте капитана. Не задумывался? Они бы тебя сразу пришили, подумав, что ты сын капитана, а значит, наследник «Синего аиста» и соответственно их противник. Понял?
Я молча кивнул.
— Вот и славно. Будут новые вопросы - обращайся, всегда, пожалуйста, но сейчас мне надо готовить обед на команду, так что прошу откланяться.
Луис ушёл, а я остался сидеть, погруженный в свои мысли и лихорадочно соображая, что делать дальше, переваривая полученную информацию.
4
Я зашел в капитанскую каюту. Время иссякло, и надо было дать точный ответ: остаюсь или ухожу, но решение такой сложный дилеммы: да или нет, никак не приходило ко мне в голову.
Капитан сидел за столом, напряженно думая о чем-то, но, как только я появился в дверях, он улыбнулся и показал на стул рядом с собой.
— Ты уже решил? — мягко спросил он.
— Сэр, это очень сложная задача и я...
— Стоп, стоп, стоп, — перебил он меня, - никаких сэров и попрошу на «ты».
— Но, а как же тебя называть?
— Не знаю, но меня всего передергивает, когда я слышу в свою сторону «сэр». Давай, ты будешь звать меня дядей что ли. Я понимаю, что я тебе не родственник какой-то, но все же, не будешь же ты называть меня капитаном? Это как-то официально, да и ты ещё мал для такого обращения. Будешь называть меня капитаном при всех, а так просто - дядя.
Я кивнул.
— Ладно, дядя. Только, ты не мог бы меня доставить домой?
— Исключено.
— Почему? Я по маме скучаю.
— Забудь о матери. Я никого не отпускаю на Родину, и ты не исключение.
— Но, почему?
Мъярь вздохнул.
— Меня бы давно засекли и поймали, если бы я выпускал заложников. Никто не даст мне гарантии, что не проговорится, поэтому я накладываю печать на руку и отправляю на Каму безвозвратно, как делают пираты. Так положено по уставу.
— А что за печать?
Мъярь поглядел на меня отрешённо, затем молча поднял рукав. На запястье красовалась пиратская печать, выжженная раскаленным железом. Представляла она собой круг, в котором располагался крест, наподобие христианского, пересечённый кинжалом.
— Больно? — сочувственно поинтересовался я.
— Было больно, теперь не болит. Это дьявольская метка. С острова не выпускают при наличии этой печати.
— Но, как ты выбрался?
— Матросам с печатью или без неё выход и вход свободен. Я нанялся в одну из многих команд юнгой. Капитан был ответственным за мое молчание и молчанье всей команды. Ослушание каралось, да и до пор карается, смертью при том всей команды вместе с капитаном корабля. Поэтому, я подбираю людей толковых, со знанием дела и ртом на замке. Ты подходишь под моё описание.
— А куда ты направляешься?
— Сначала загляну на Каму, у меня там дело есть, да и продовольствием запастись тоже надо, а затем путешествовать.
Я вспомнил, как дома, мечтая о дальних странствиях, мама говорила: «Весь в отца» и невольно гордилась мной. И вот сейчас настал такой случай и детские мечты могут стать явью.
— Я поеду с вами, — решительно сказал я.
— А ты в этом уверен? Много опасностей и бед ожидает тебя в открытом океане. Чтобы выжить среди них тебе придется учиться, а это не так уж и легко.
— Я готов учиться.
Капитан вздохнул.
— Я тебя не принуждаю и не отговариваю, просто предупреждаю. Будь, по-твоему. Мы заплывём на Каму, затем будем дрейфовать возле берегов Африки, так что готовься к долгому путешествию, сынок.
Я вышел из Капитанской каюты и побежал к Луису, рассказать ему принятую новость, которую он одобрил.
часть 4 Синяя маска
1
Прошли уже около трех дней моего пребывания на корабле «Калипсо». Я не жалел о прошлом, не смотрел в будущее и наслаждался настоящим. Мечта, бороздить просторы морей и океанов, наконец-то сбылась, но какими жертвами? Убийство отца не было моей виной. Нападение на «Синего аиста» было спланировано ещё несколько месяцев назад, оставалось только пустить на корабль «своих» людей и выждать некоторое время, что и сделал Мъярь. Умный ход, но, несмотря на это я всё же чувствовал за собой некую тяжесть вины, которую не мог объяснить. На досуге, который был так редок, в связи с уроками фехтования, изучения разных видов драк, этикета, что особенно странно, зная пиратов, я проводил время с Луисом, обучаясь кулинарии, мне нравилась его общество. По ходу дела мне задавали некоторые вопросы, которые проходят в начальных и средних классах, боясь, что я вырасту таким же безграмотным пиратом, какие не редко встречаются на Каме. Мне часто вспоминался дом и мама, наши совместные пикники и праздники. Меня грела мысль, что когда-нибудь я к ним ещё вернусь.
Я сидел в камбузе, когда неожиданно дозорный заголосил во весь голос: «Корабль на горизонте!». Моментально вскочив из-за стола, на котором лежала недоеденное картошка, и, поднявшись на палубу, мне ничего дальше своего носа видно не было. Всё застилал густой белый туман, обволакивая и меняя очертания многих предметов. С трудом отыскав капитанский мостик, я подошел к штурману, но вместо него увидел странного человека в синей маске. Именно он присутствовал на корабле «Синий аист», наблюдая за смертью моего отца, и именно он стоял на месте навигатора во время шторма. Может быть, именно благодаря ему «Калипсо» до сих пор на плаву. Меня мучил вопрос: «Кто этот человек и почему он в маске?» В мою голову приходили самые невероятные мысли на этот счет, начиная от «скрытности» и заканчивая «изуродованным лицом». Его темно синий плащ, под цвет маски, и накинутый на голову капюшон, и строгий костюм, местами порванный, придавали этому человеку нечто зловещие и одновременно притягивающее загадочное.
Я постоял, прикидывая, стоит ли мне заговаривать со странным человеком или нет, и, решившись, спросил его, где штурман и почему он не выполняет свои обязанности, на что мне, помедлив, ответили, что не мешало бы посмотреть за борт. Я так и сделал.
Моим глазам предстала поистине ужасающая картина. Над поверхностью воды то-тут то-там возвышались острые шпили подводных скал, иногда даже они доходили до метра. У меня пересохло в горле, как только я представил, как корабль натыкается на одну из таких подводных мин. Встал вопрос: «Что мы тут делаем и как вообще сюда попал какой-то корабль?».
Я обернулся и увидел штурмана, стоящего молча рядом с человеком в маске. Его лицо было напряжено и сурово.
— Уилл, - позвал я его шёпотом, чтобы не отвлекать незнакомца у штурвала, а то не хватало нам ещё застрять в этом гиблом месте.
Штурман обернулся и, увидев меня, поманил за собой, отойдя от человека в маске на приличное расстояние.
— Чего тебе? - строго спросил он.
— Что мы тут делаем?
— Плывём на Каму. Ты что не знаешь? - спокойно сказал он, мысленно досчитав до десяти.
— Знаю, но разве нет другого пути?
— Есть, но этот самый короткий, а нам нужно досрочно приплыть на Каму.
— Зачем?
— Много будешь знать, скоро состаришься. И, вот еще что: капитан сильно занят, не смей к нему пока подходить до поры до времени,- с этими словами он встал на мостик, достал исчерченную карту, которую я видел на столе у капитана, и склонился над ней, что-то бормоча про себя и водя по ней пальцем. Меня мучили вопросы, и за ответами на них я как обычно пошёл к Луису, всезнающему, как мне казалось, коку.
— Луис, привет. Я к тебе опять с вопросами.
Кок одобрительно кивнул, нарезая лук, и показывая всем своим видом, насколько это возможно, что внимательно меня слушает. Я начал издалека:
— Ты знаешь, где мы сейчас находимся?
— Конечно, знаю,- хмыкнул он, - в Атлантическом океане, на корабле «Калипсо».
— Да нет же. Это не то. Ты видел, что творится за бортом - там скалы и это чудо, что мы еще не разбились!
— Успокойся. Наш капитан достаточно умный человек, он достоин доверия самого короля, тем более что мы проплываем тут уже не первый раз.
— Ладно, а почему посреди этого ужаса стоит корабль?
— Это не моя тайна, я не могу тебе её рассказать, пока сам капитан этого не захочет.
— А может по секрету?
— Нет, — сказал, как отрезал, кок. Больше от него ничего невозможно было добиться. Какими бы уловками я не пользовался, чтобы не говорил, Луис молчал. Наконец, мне надоело играть в молчанку, и я поднялся на палубу.
Мне не пришлось долго ждать, из тумана неохотно выступал силуэт корабля. По мере приближения к нему всё чётче вырисовывались контуры и черты. На носу шхуны, по виду из королевского флота, красовался силуэт девушки. Порванные паруса и продырявленный флигель, скошенный мачты и сломанные борта - все это медленно выходило из тумана, навевая тоску и отчаянье. Плесень свидетельствовала о тех давних временах, когда шхуна рассекала волны, радуясь своей свободе и новой жизни.
Матросы были не из робкого десятка, а может даже бывали тут не раз, но они быстро собрались и принялись перетаскивать накопленное добро на изрядно покорёженный корабль. Я недоумевал. Пираты брали кованые сундуки из капитанской каюты и переносили их на шхуну, с такими безразличными лицами, словно не золото тащили, а деревяшки. Квартирмейстер, штурман и боцман, доверенные лица капитана, наблюдали за этими движениями безынтересно и придирчиво.
Когда, наконец, каюта Мъяря была очищена от тяжеловесных сундуков, человек в маске снова взял штурвал в руки и «Калипсо» опять поплыл. Мне оставалось только гадать: «Зачем все золото сгрузили на давно уже поверженную в бою королевскую шхуну, которая неизвестно каким чудом оказалась в этом месте, куда никакой себя уважающий капитан, если не захочет покончить со своей жизнью, носа даже не сунет». Я не стал ни о чем, ни кого спрашивать, потому что и так знал, что никто не ответит на мои вопросы, даже Луис.
2
На следующий день ярко светило солнце, слепя глаза. Квартирмейстер поместил меня в кубрике около одного из иллюминаторов, так что вставал я ни свет ни заря. Мне никогда не нравилось просыпаться от солнечных лучей, но своё недовольство лучше было оставлять при себе, а то, чего не хватало, могут сказать, что я неженка. Вся команда, кроме нескольких матросов, которые всю ночь несли вахту, спала, похрапывая и причмокивая.
Выйдя на палубу, я с удовольствием увидел чистое небо без единого облачка и бесконечный океан, переливающийся всеми оттенками синего. Восход солнца. Звезды постепенно меркли, сливаясь с голубизной неба, а воздух был настолько свеж, что дышать было так легко, как птицы взмывают в поднебесье.
— Нравится? - вывел меня из размышлений оказавшийся рядом Мъярь. - За такое творение и жизнь отдать не жалко.
— А почему ты не спишь?
— А ты? — вернулся ко мне тот же вопрос. - Я тоже люблю смотреть рассветы и закаты, и готов ради этого даже вставать пораньше. Как красив наш мир! Люди часто этого не видит, не замечают, проходят мимо, не задерживаясь, спешат, а нам, пиратам, спешить некуда. У нас хватает времени на всё. Надо же, иногда ты восхищаешься природой, думаешь, как такое разнообразие и превосходство этого мира вообще создавалось, а потом, - капитан ухмыльнулся и замолчал, погруженный в свои мысли.
— Что потом?
— Да так, ничего. Забудь, — он тихо удалился в свою комнату, а я остался смотреть рассвет. «Странно, казалось какой-то пират, а всё понимает, ценит и наслаждается природой. Все мы люди, пусть некоторые кровожадные, а некоторые скупые, но все мы — люди, и просто обязаны понимать друг друга, помогать другому или же просто хотя бы научиться сочувствовать».
Немного времени спустя раздался звучный голос боцмана:
— Корабль по правому борту.
Я оглянулся и увидел маленькую черную точку на горизонте. На палубу прибежали заспанные матросы и разбежались по местам.
— Смотрите, даже ребенок уже давно на ногах! Совсем разленились, остолопы. Поднять паруса! Право руля, сменить галс! - боцман, ругая пиратов, на чём свет стоит, большинство слов я не понимал, но о значениях догадывался, одновременно отдавал приказы, которые все непоколебимо выполняли.
Подплыв поближе, мне удалось рассмотреть корабль. Я знал их все наизусть из одной книги, в которой были нарисованы разные парусники, торговые и военные и написаны к ним краткие описания. Досконально изучив эту книгу, мне не надо было гадать: что это за корабль и что он несёт. Это была торговля бригантина, судя по флагу - английская.
— К оружию, — скомандовал боцман. Пираты высунули пистолеты и мечи, готовясь по первой же команде идти на абордаж. Среди них я заметил знакомую фигуру в маске. Как ни странно, он шёл именно ко мне.
— Держи, — человек в Синей маске вручил мне пистолет в одну руку, а в другую вложил лёгкую, как лебединое пёрышко, шпагу и строгим тоном, не терпящим возражений, добавил. - Покажи, что ты умеешь, этим неотесанным пиратам.
— Но я ведь ни разу не стрелял и на мечах я только учусь.
— Это не проблема. Знаешь, как учатся ездить на лошадях?
— Нет.
— Просто их сажают на необъезженную лошадь без седла и пускают её в бешеный галоп. Не упал - научился, так и тут, — с этими словами он толкнул меня в гущу толпы и сам там скрылся.
Бригантина подходила все ближе, а моё сердце уходило всё дальше. При одной мысли, что я убью человека, мне становилось худо. Я совершенно не хотел быть малолетним убийцей. Раздались пушечные выстрелы. Пираты пошли на абордаж и я вместе с ними. Несмотря на то, что это - торговый корабль, он неплохо был оснащён оружием. Матросы и пираты слились воедино, и уже невозможно было отличить «своих» от «чужих». Я отбросил в сторону пистолет, совершенно не представляя как им пользоваться, и положился полностью на свою шпагу. На меня надвигается первый мой противник — здоровенный детина с тесаком в руке. Меня пробрал по всему телу холодный пот, истерика поступила к горлу, и мне с трудом удалось подавить её. Я огляделся. Пираты своими отработанными за долгие годы тренировок движениями резали матросов так увлеченно, что никто из них не обращал на меня совершенно никакого внимания, а мой противник неумолимо приближался. Оставалось полагаться только на себя или на чудо, но его в данном случае не дождёшься, скорее я скончаюсь, чем оно придёт.
Удар тесаком и ещё один. Я увернулся, успешно продырявив назойливому матросу ногу. Он взвыл. «Меня все-таки не зря учили», - похвалил я себя, но долго радоваться мне не пришлось. В глазах матроса вспыхнул мстительный, жаждущий крови, недобрый огонек, который не сулил мне в ближайшем будущем ничего хорошего. Тесак рубанул в том месте, где секунду назад я стоял, разрубая деревянные доски. Меня в очередной раз спасла блестящая реакция и пронырливость. Противник даже покраснел от натуги или от злобы, я так и не разобрался. Выпад, промахнулся. Тесак разрубил шпагу на две неравные дольки. Я уставился на своё поверженное оружие с жалостью и состраданием. Лишившись своего последнего орудия, мне ничего не оставалось делать, как ретироваться, желательно по-быстрому, с поля боя. Удар тесаком. Я увернулся, пнув ногой по заднему месту матроса, вложив в это движение всю свою силу. Противник был повержен, но ненадолго. Поднявшись, он, ругаясь всевозможными нецензурными словами на разных языках, помчался за мной, с настойчивостью быка, гоняющегося за красной тканью. Избегая случайных ударов в мою сторону, я, не оглядываясь, бежал среди этой мясорубки, совершенно не зная куда, а на осмотр не было времени.
Вдруг, меня остановили. Я порывался освободиться из плена сильно держащих меня рук, но, взглянув на человека, тут же успокоился. Он приставил лезвие своей сабли к горлу моего противника и сказал с явным удовольствием в голосе:
— Ай-яй-яй-й. Как не хорошо с вашей стороны обижать маленьких, — с этими словами человек в маске перерезал глотку моего преследователя и, взяв меня за руку спокойно с величественной грацией в движениях, покинул место сражения.
Доставив меня к штурману на мостик, человек в маске опять нырнул в гущу схватки. Наблюдая за его легкими эластичный движениями, трудно было не восхититься мастерством этого человека, владеющего любым видом оружия в совершенстве, будь то это сабля или рапира, или даже тесак. Я посмотрел на стоящего неподалеку штурмана. Он с тоской и неприкрытым раздражением бросал взгляды на кипящий бой, было видно, что у него так и чешутся руки поучаствовать в сражении, но капитан, наверняка, попросил его присмотреть за кораблём.
— Ты не знаешь, где капитан Мъярь? — обратился я к штурману.
— Он развлекается. Не мешай ему, — завистливо сказал он.
— Как развлекается?
— Молча, — штурман рявкнул так, что я невольно отступил на несколько шагов.
Неожиданно, даже для меня, бой прекратился, как будто кто-то взял да и остановил время, нажав на кнопку «Стоп». Пираты и эта часть матросов, которые остались в живых, замерла. На палубе появился капитан бригантины. Он и человек в маске одновременно махнули рукой, и наступила тишина, какая-то зловещая, не предвещавшая ничего хорошего. Две команды разошлись по разным бортам корабля и стали наблюдать. Штурман с любопытством смотрел на дальнейшее развитие сюжета. Он не мог слышать разговора, так как расстояние было слишком большое, и так же не мог оставить корабль без приказа, поэтому ему пришлось учиться читать по губам, хоть это и было проблематично. Я же перебрался на бригантину и стал слушать предстоящий разговор.
— А-а-а, Синяя маска, какими судьбами на моём корабле? Слышал, тебя уже живым не считают после той экспедиции в Австралию. Десять лет ты где-то бродил, ходил, а теперь опа-на объявился и, судя по всему, живёхонький.
— А я и не знал, что ты за мое отсутствие так низко падёшь. Твоя посудина даже на лодку не тянет, а ты её кораблем называешь.
— Так, после твоего визита и собственную мать не узнаешь. Что тебе надо?
— От тебя — ничего, а от твоей посудины и подавно.
Синяя маска щёлкнул пальцами, и пираты быстро ретировались на свой корабль вместе со мной.
— Если ты ещё хоть раз попадёшься мне на глаза, я не пожалею ни тебя, ни твою команду. Всех перережу, — Синяя маска величественной походкой направился к своему кораблю.
На бригантину было страшно смотреть. Весь корабль был продырявленный, разрушен практически до основания, ещё неизвестно, как он вообще держался над поверхностью воды. Матросы, напуганные и подавленные, пытались как-нибудь помочь друг другу, скидывали мертвых в море. Капитан бригантины смотрел на человека в маске яростно. Именно он впоследствии будет заходить во все порта Англии, в том числе и в Дартмут и предаст Мъяря, тем самым нарушив пиратский кодекс. Эта история впоследствии дойдет до ушей королевы и на поиски капитана отправят почти всю королевскую флотилию.
3
Я уже давно потерял счет дням, поэтому не знал, сколько уже находился на пиратском корабле: неделю или месяц. С командой найти общий язык мне было не так уж и трудно, но Синюю маску я больше не видел. Он не показывался. И на очередном собрании матросов, которые обычно травили разные байки в это время, я спросил:
— А кто такой Синяя маска?
Пираты мгновенно стихли.
— Ты не знаешь, кто такой Синяя маска? — потрясённо сказал боцман.
— Я надеялся, что вы мне расскажете.
— Нет, не расскажем. Это только, если сам капитан захочет, то может тебе поведать, - хитро переглянулись собравшиеся.
В звездную ночь матросы всегда собирались в кубрике, пугая друг друга разными страшилками. Очерёдность поддерживал боцман, так что никто друг друга не перебивал. В основном рассказывалось о затонувших детях, кораблях - призраках и многом другом, не менее фантастическом. Фантазии у пиратов — хоть книгу пиши. Я любил слушать их истории, только потом редко засыпал: боялся, что что-нибудь такое случится, напрасно. Вот и сейчас я сидел, развесив уши, не перебивая сказочников.
— Так, ну, хватит, — сказал боцман, вставая с колен, - сегодня надо лечь пораньше, ведь завтра серьезный день.
— А что будет завтра? - не удержался я от любопытного вопроса.
— Как что? Завтра мы приплывём на Каму, — матросы разошлись по койкам, а мне как обычно после рассказанных страшилок не спалось.
Я вышел на палубу. Она была залита лунным светом, освещая всё призрачно-голубым. Чистый свежий воздух и яркие звезды, шум волн и спокойствие Луны - всё это радовало и умиротворяло. Заметив человека, стоящего на носу корабля, я направился к нему, хоть и очень сомневался, что он вышел просто полюбоваться природой океана.
— Привет, — сказал человек в маске, даже не подняв головы.
— Привет, ты ведь Синяя маска?
— Да.
— Можешь ли ты мне рассказать, кто ты? Я уже всех здесь знаю, кроме тебя.
Синяя маска рассмеялся, взъерошив мне волосы.
— Ты точно хочешь узнать, кто я? Не забоишься потом?
— Нет.
— Я могу тебе рассказать свою сказку, но не хочу. Может быть когда-нибудь, в другой раз.
— А можешь поведать мне о том месте с острыми скалами?
— Риф. Он так и называется Корабельный риф - Кладбище кораблей.
— Но зачем мы туда поплыли?
— Ты слишком любознателен. Но я, так уж и быть, тебе скажу, только никому ничего не говори. Там капитан хранит свои сокровища. Золото, им награбленное, хранится на этой старой шхуне. Корабль стоит посреди Корабельного рифа, уже который десяток лет, он очень надёжный. Каждый пират знает насколько опасно Кладбище кораблей, и только сумасшедший или самоубийца направит туда своё судно. Поэтому капитан и решил припрятать там своё добро, ведь нет надёжнее места, чем Корабельный риф.
— Хм, а как же мы тогда проплыли? Или ты знаешь такую дорогу к шхуне, которую никто не знает?
— Ну, можно и так сказать, — ухмыльнулся он.
— Знаешь, я последнее время капитана не вижу.
— А ты хочешь, чтобы он показался?
— Нет, просто... У меня иногда такое впечатление, что его вообще как будто и нету. Обычно так случается, когда назревает бунт.
— Глупости. Капитан выбирал людей проверенных, преданных, много повидавших, тех, на кого можно положиться при любых обстоятельствах. Каждый матрос у него на вес золота.
— Хм, ну ладно. Просто некоторые недовольны начальством.
— А-а-а, так ты имеешь в виду Луиса, что ли? Это - да. Ему никогда не нравилось брать в руки оружие, но готовит он, согласись, отменно. Тем более что не так уж и много матросов недовольны управлением капитана Мъяря, их можно на пальцах пересчитать. «Идеальной власти не бывает - обязательно найдутся те, кто не будет рад существующей власти» - народная мудрость. Ну, ладно, иди спать. Завтра тяжелый день. Надо выспаться.
Постояв ещё немного рядом с Синей маской, я спустился в кубрик и довольно быстро заснул.
4
Как и было сказано, мы достигли берегов Антильских островов на следующий день, но только ближе к вечеру, когда уже все отчаялись увидеть землю сегодня.
— Земля! — крикнул один из матросов, и на палубе собралась вся команда. Капитана нигде не было видно, зато Синяя маска стоял на мостике и отдавал краткие приказы столпившемуся народу.
Несмотря на то, что я любил море, встретить землю было для меня великим счастьем. Матросы работали на износ, и мы приближались к желанному острову с завидной скоростью. Холмистая местность, которая была видна издалека, немного напоминала мне родной город Дартмунт, что меня несказанно радовало. Я подбежал к Синей маске, весь сияя от счастья.
— Через сколько мы будем на земле?
— Примерно через полчаса, но ночевать будем на корабле.
— Почему?
— Кама - не место для прогулок, а тем более ночных.
Я заметно расстроился, но ничто не могло сейчас меня так обрадовать, как близость земли. Это было как лучик света в темном царстве. И было в этом что-то такое, чего нельзя объяснить словами. Не зря же говорят знающие люди: «Моряк в море рвётся на землю, а на земле — в море».
На следующий день, взобравшись на палубу, я увидел перед собой огромный остров. На нём располагались грязные пожухлые дома; тропинки, тротуары были забросаны осколками от бутылок с ромом и пивом, кое-где лежали изрядно подвыпившие тела пиратов. Единственное, что меня радовало, так это то, что этот весь беспорядок, учинённый местной фауной, людьми их назвать после этого просто невозможно, аккуратно прикрыт растительностью. Природа тут была особенно прекрасна, оттягивая на себя весь взгляд приезжих, захватывая и завораживая. Однако портил всю картину этот город, средний по своей величине, не убранный, грязный, провонявший ромом, тухлыми яйцами и селедкой.
«Собственно, что я хотел увидеть? Кипарисы и фонтаны с прекрасными садами? Ха! Несбыточная мечта. Наивный мальчик, это же город пиратов, бандитов и разных отбросов общества», - ругал я себя. Сама мысль о блаженном городе растаяла, как лёд на солнцепёке, и уступила место жесткой разочаровывающей реальности.
— Мне тоже никогда не нравилось бывать тут, поэтому я старался не задерживаться в этом месте, — тенью возник за моей спиной Синяя маска.
Я испуганно отпрянул от него, а по моему телу пробежала мелкая дрожь:
— Нельзя же так пугать, я же и заикой сделаться могу!
— Прости. Прогуляемся?
— Туда? Я недоуменно уставился на улицу. Конечно, мне очень хотелось пройтись по земле, но однозначно не по этой...
— Не бойся, пока ты со мной, тебя никто не тронет.
Любопытство пересилило отвращение и страх и я, приняв предложенную руку Синей маски, сошёл с корабля «Калипсо».
В городе было так пусто и уныло, что невольно складывалось такое впечатление, что всё население разом вымерло. Синяя маска сказал, что народ просыпается ближе к вечеру в воскресенье. Под ногами небрежно хрустело стекло. Где только не валялись пьяные! Особенно их было много возле одного из трактиров, через которые нам приходилось идти. Носком сапога Синяя маска ткнул одного из них. Тот что-то промурлыкал нечленораздельное и непонятное в ответ на жёсткое обращение к своей королевской персоне и уронил лицо обратно в грязь.
— Так, — решил Синяя маска, - завтра же сматываем удочки. Если народ напился до чертиков в голове и полумертвого состояния, то ночью, если не ошибаюсь, будет твориться разбой. Да-а-а-а. И спросить то не у кого, где старосту искать.
— А зачем тебе он?
— Ну, я же сюда не просто так приплыл. Если бы не одно дельце, даже не спрашивай какое, тебе и знать не положено, — сказал он, как только увидел, что я хочу его перебить. - Я бы сюда даже носа не сунул.
— Вы против коллективной попойки? — поинтересовался я.
— Да, — так прямо сказал он. Я удивлённо воззрился на него. - И не смотри на меня так. Не все пираты алкоголики, но, наверняка, все алкоголики в душе - пираты.
— Но ведь вы должны пить ром или еще какую-нибудь, жидкость, наподобие этого.
— Лично я никому ничего не должен, а они, — Синяя маска кивнул в сторону одного из тел, валяющегося неподалеку пьяницы, - они уничтожают себя сами и даже не надо призывать армию и флот для их истребления, их жизнь уже прожита. Ты о них сейчас говорил?
— М-м-м, а наша команда пьет?
— Очень сложно найти того человека, кому не знакома эта дурацкая привычка.
— Значит, нет?
— Нет. Но наша команда хотя бы не напивается до одурения, да и капитан их ограничивают в употреблении спиртного.
Мы шли примерно около часа, разговаривая и шутя, пока не остановились перед одним из обветшавших домов, с виду ничем не отличающимся от других.
— Это дом старосты?
— Угу, и я бы хотел, чтобы ты посидел там до моего прихода, хорошо?
— А куда ты пойдешь?
— По делам, а об этом тебе знать не обязательно. Надеюсь, я вернусь раньше, чем этот обалдуй.
Он, проводив меня до двери, развернулся и ушёл, а я не знал, как скоротать время в этом скучном домишке, где нет ничего интересного. С виду и не скажешь, что этот дом старосты: неровный пол, плесень на стенках и потолке, и много паутины по углам, как будто здесь не убирались лет десять назад.
К вечеру, как и было, предсказано Синей маской, в дверях показался подвыпивший качающийся из стороны в сторону староста.
— Эт-то что за, ик, тут делает? Вообще, ик, совесть потеряли, ик, местные дети. По дворам чужим лазают, ик, да вещи крадут, ик!
Я огляделся и недоумевал: что тут вообще украсть можно. На такую рухлядь даже самый бедный в округе вор не позарится, а староста тем временем продолжал.
— Значит, ик, так: вон из моего, ик, ой, дома, живо! — говорил он очень даже комично, так что я чуть не засмеялся, прикрыв рот рукой. Хозяин дома, поняв, что я не хочу уходить, взял меня за шкирку, откуда только силы взялись, он ведь еле на ногах стоял, и вышвырнул на улицу, громко захлопнув дверь.
— Но, мне Синяя маска сказал оставаться в этом доме, — начал бить я в дверь.
— Что только, ик, не придумают, дети... — еле расслышал я его бубнёж.
На дворе стояла глухая ночь, лишь ночные птицы заливались разноголосым пением, соревнуясь в красоте своего вокала, да лёгкий ветерок обдувал верхушки деревьев. Я понял, что, врываясь в дом, ничего не добьюсь, и решил прогуляться пока по городу, хоть и знал, что это далеко не самая хорошая идея. Стоны проснувшегося народа были слышны за несколько метров, так что я старался обходить нервозно шуршащих под ногами людей. Было темно, хоть глаз выколи, но вот впереди показалась таверна, через которую мы шли к дому старосты. Хоть я и направлялся в сторону корабля «Калипсо», но свернул с дороги на свет. Зная, что без опоры на зрение скорее заблужусь, а этого хотелось меньше всего, чем найду желанный корабль, я, здраво рассудив, что меня не побьют за просьбу подсказать направление, пошёл в таверну.
Ночная жизнь у пиратов была насыщена алкогольными напитками, которые они употребляли литрами. Первое, что мне бросилось в глаза — это тьма бутылок, пустых и ещё полных, полуголые женщины и быстро пьянеющий народ. Потом мне удалось рассмотреть каждую деталь всего этого безобразия, но радости за людей не прибавлялось, скорее сочувствие и доля отчаянья. Я подошел к стойке.
— Рома нет, — сказал трактирщик, - всё вчера выпили. Что-нибудь ещё?
— Я хотел спросить направление к порту.
— Прости, ничем не могу помочь, — удивился он.
Вздохнув, я собрался уже уходить, но, увидев оказавшуюся в дверях плачущую маленькую девочку, остановился. Она была связана по рукам в грязном порванном платьице, меньше меня возрастом с распущенными растрепанными волосами, которые доходили ей до плечей. «Работорговля» — догадался я. Мужчина, что вёл её, остановился посреди помещения и проголосил тучным басом.
— Девчонка. Шести лет. Француженка. Хорошо сложена. Не лентяйка. Девственница. Цена: десять золотых.
Я немножко знал французский и умел достаточно сносно на нем разговаривать, благодаря моей матери. Зная языки, она старалась научить меня владеть ими в совершенстве и начала с французского.
— Что? Так уж и никто не выкупит её?
— Больно худа, плаксива. Не стоит она столько. Некрасив товар, умойте её! — раздалось со всех сторон.
Голову девчонки окунули в бочку с застоявшейся водой. Было видно, как она задыхалась.
— Ну, а теперь? — Поднял её работорговец. Розовое, побитое, перекошенное лицо девочки вызывало бы у каждого, у кого есть сердце, сострадание и сочувствие, но у пиратов, к сожалению его, не было, а может быть, и было, но каменное.
— А ты раздень её! — донесся со всех сторон веселый смех.
Девочка пыталась сопротивляться, но её нещадно побили, и ей ничего не оставалось делать, кроме как покориться своей судьбе. Я не смог вытерпеть такого обращения с детьми и выдержать унижение:
— Оставь её! — закричал я, сделав шаг вперед.
Все притихли, с любопытством наблюдая, не вмешиваясь, за дальнейшим развитием событий.
— Что ты сказал, щенок? — взвыл работорговец, явно оскорблённый.
— Не тронь её! Все вы, как вам не стыдно? Она же ещё маленькая! Неужели у вас у всех каменные сердца? — начал заводиться я, но меня грубо перебили.
— Слушай, детка, беги домой к своей смазливой мамочке, — язвительно прошипел работорговец под гогот публики, - иначе мне придется либо убить тебя, либо забрать. За такого храброго, как ты, я могу хорошие деньги поиметь.
— Попробуй!
Шустро схватив с ближайшего стола перочинный ножичек, я с молниеносной скоростью одним движением перерезал веревки морского узла и крикнул испуганный девочке на французском языке: «Беги!» Долго уговаривать её не пришлось, она рванула со всех ног к двери и успела проскочить до того, как ту заперли. Взяв удобнее ножичек, Я встал в боевую стойку, как учили меня пираты, и приготовился отражать удар противника. Оправившись от первого шока, пираты перешёптывались и понятно почему...
Как-то, когда мы с Мъярем разговаривали, тот случайно обмолвился, что пираты совсем не любит ребят, таких как я, и не учат даже своих сражаться и выживать, поэтому редко случается, что дети могут владеть оружием. По просьбе капитана его команда обучала меня долгими днями техникой боя. Я почти всё схватывал на лету, но боялся, ужасно боялся кого-нибудь убить. Мать меня часто водила в церковь и не раз повторяла: «Не убий, не укради». Я всегда относился к Богу скептически, но маму слушался и уважал.
— Ах ты, щенок! — голос работорговца вернул меня в настоящий мир. Печаль и тоску по матери как водой смыло, оставив лишь неприятные ощущения и боль от потери, пусть и недолгой.
Я увернулся от первого удара кулаком. Противник, не ожидавший такого финта от меня, не рассчитал свои силы, а может и координация движений подвела, так как он был пьян, и упал, повредив свой нос. Ругаясь, он встал и, пошатываясь, достал из ножен острый хорошо подточенный меч.
Пираты на корабле «Калипсо» также научили меня отличать дешёвки от хорошего оружия, которые по их расчетам ковали нечасто.
Я так и изловчился, что при следующем ударе, направленном в мою сторону, успел задеть работорговца ножиком, порвав ему рукав. Предплечье окрасилось багровым цветом. Противник взвыл и ухватился за раненое плечо. Я попытался трусливо скрыться в толпе зевак, но мне этого сделать не дали.
Я не настолько был глупым, чтобы попросту злить пирата, зная, что ни к чему хорошему это не приведёт. Мне надо было спокойно уносить ноги, но как обычно удача от меня отвернулась, посчитав, что сегодня с меня хватит чудес, и я опять оказался лицом к лицу со смертью. А что может сделать маленький мальчик, пусть даже он и владеет оружием в совершенстве, против двухметрового толстого пирата, пусть даже и пьяного, жаждущего его смерти? Он может уходить от ударов, попытаться напасть, но если и останутся раны на теле гиганта, то такие незначительные, что их можно и не считать.
Без определенной подготовки я быстро выдохся. По всему моему телу градом лился пот, глаза застилал туман, а может это и трактирные благовония так на меня влияли. Почти не чувствуя ног, я еле успевал уворачиваться, а на плече и руке уже красовались глубокие порезы с оторванной местами кожей. Поймав меня и приложив лезвие к горлу, работорговец прошипел:
— Нет, я не убью тебя. Будешь мне за место девчонки.
— Поставь его на место! Он — мой, — в дверях показался Синяя маска. В его руке сверкнул обнаженный меч.
Пираты, окончательно протрезвевшие, зашептались с ужасом, глядя на только что появившегося человек в маске. Лезвие меча, давившего мне на горло и мешавшего ровно дышать, исчезло. Я вдохнул полной грудью, но с раздражением заметил, что меня всё ещё держат сильные руки работорговца и даже не собираются отпускать на волю.
— О-о-о. Великий, легендарный капитан Мъярь! — работорговец явно издевался. Я уставился на Синюю маску, как на восьмое чудо света, совершенно ничего не понимая. - Или, как прикажешь тебя величать, может Синяя маска или Повелитель океанов? И какими же судьбами ты прибыл на Каму? Неужели для того, чтобы сказать всему миру, что ты воскрес из мертвых? Насколько я знаю, экспедиция к непокорным племенам в Австралию сорвалась, и тебя похоронили под первым попавшимся кустом.
— Слухи лгут, а сплетни искажают информацию до неузнаваемости. Отпусти мальчика.
— На кой он тебе? С каких пор беспризорные мальчишки стали чей-то собственностью? А? — скалился работорговец.
— Не твое дело, собака. Любой из матросов подтвердит, что этот парень - мой!
Пиратов взвыли, одобряя сказанное:
— Я видел в порту... А я на «Калипсо»... Он шел по Каме рядом с капитаном, — раздавались голоса присутствующих зрителей.
— Он отпустил заложницу, — закричал работорговец, требуя тишины.
— Это недосмотр её хозяина, — заметил Синяя маска.
Исчерпав все аргументы, работорговец с яростным вдохом отпустил меня под смех пиратов, пробормотав:
— Будь ты проклят, капитан Мъярь.
Синяя маска взял меня за руку и повёл в сторону корабля «Калипсо». Вопросы не давали мне покоя, струясь потоком в моей голове, но я боялся задавать их, видя глубокую задумчивость капитана.
5
— Почему ты не сказал мне, что у тебя много имен, таких как Синяя маска, — полюбопытствовал я, когда мы вошли в капитанскую каюту и плотно закрыли за собой дверь.
— А ты меня и не спрашивал, — сняв маску, сказал капитан.
— Но почему ты её носишь? — Я ткнул пальцем, в сторону лежащей на столе маски. - К чему такой маскарад?
— Сядь, — сказал он мне устало. - Я хочу оставаться неузнаваемым. Редко кто видел мое настоящее лицо. Как и ты, я мечтаю уйти на Родину, но моря и океаны не дают мне этого сделать, притягивая к себе. Без них моя жизнь была бы пуста.
— Но, если ты отправишься к людям, что будет тебе мешать обратного уйти в море?
— Пиратский кодекс. Тех, кто уходит к людям, считают предателями, а предательство должно быть наказано — смертью. Раньше для этого пираты выделяли определённый эскадрон, но, думаю, они сейчас не поскупятся на свою личную безопасность. Поэтому, если я приду к людям, то меня не смогут узнать ни пираты, ни необычный матросы, но путь в море для меня будет закрыт навсегда. Понимая это, я не решаюсь...
— А-а, — догадался я, - так вот почему ты одеваешь маску перед сражениями и островами.
— Да, и не только тогда. Где ещё? Вспомни...
— На Корабельном рифе! — догадался я. - Но тогда, почему? И что это за корабль?
— Говорят, на том корабле живут духи, жаждущие моей смерти.
— И ты в это веришь?
— Нет, — усмехнулся он. - Однако всё не так уж и просто. Когда-то в юности у меня был близкий друг, но потом он меня предал королевским властям. На меня стали охотиться, пытаясь убить, а я поклялся отомстить предателю. Мой род очень древний, и с давних пор у нас хранится свиток расположения скал на Кладбище кораблей. Я его долго изучал, когда умер мой отец и много хороших фрегатов потопил, прежде чем проделал этот путь, по которому шли на своих кораблях мои прадеды. Каждая мельчайшая ошибка, каждый неправильный поворот руля и... Ты уже на дне. Я отомстил предателю, заманив его в это гиблое место. Он в точности повторял мои повороты, но, когда мне это надоело, я выстрелил в него из пушки. Корабль не выдержал такой отдачи и сел на прибрежные скалы. Сначала я думал, что он утонет, но через несколько лет понял: шхуна стоит настолько крепко, что её с этого места не сдвинешь даже при сильном желании. Вот тогда мне пришла в голову мысль хранить там свои сокровища, ведь нигде на свете нет места безопаснее, чем Корабельный риф, тем более, что дорогу знаю только я один. Надевание маски стало как бы частью ритуала, когда я туда вплываю.
— Почему ты мне это рассказываешь? Не боишься, что я проболталась?
— Ты не похож на болтуна, и тайны хранить умеешь. Все мои люди выбраны неспроста. Я точно уверен в том, что никто из них не распустит язык. А ты очень на меня похож.
— Расскажи о себе.
— Ты хочешь послушать мою сказочную жизнь?
— Да.
— Тогда, я думаю, тебя устроит такое: жил да был принц, которого выкрали пираты...
— А если серьезно?
— Я не хочу говорить о моем детстве.
— Ну, пожалуйста...
— Да хоть — спасибо. Ну, ладно, уговорил, — глядя на моё умоляющее лицо, сказал Мъярь.- Родился я в богатой с престижным статусом семье. Родители и старшие братья меня не любили, считали изгоем, отбросом общества. Я был не похож на них, как говорится «В семье не без урода». Мне не нравились их чопорность, благородство, тщеславие и, насколько я помню, впоследствии, они поплатились за столь высокий статус в обществе. До меня, уже потом, когда мне исполнилось шестнадцать лет, дошли слухи, что всю мою семью перебили, но я нисколько об этом не жалел. В детстве я убежал из дома в поисках приключений. Меня в десять лет приняли юнгой на один из кораблей, на который через год напали пираты. Меня отправили на Каму, а потом, увидев мои способности, один из капитанов взял меня к себе на службу и впоследствии сделал своим первым помощником. Ещё тогда я разработал план возвращения на Родину, но красота океанов так меня поразила, что я его отложил до поры до времени. Затем я встретился со своим другом-предателем, когда пираты захватили его корабль. Я попросил пощадить друга детства, капитан дал добро, но сказал, что ему нельзя доверять. Затем случилась эпидемия оспы. В то время это была страшная болезнь среди пиратов. Почти вся команда была скошена. Умер капитан, но перед смертью он научил меня многим вещам. Например, выбирать себе верных и преданных друзей, матросов, или, посмотрев на человека, сразу понять, что он хочет, чего добивается и что от него вообще можно было ожидать. Перед смертью капитан оставил мне свой корабль «Маргарет». А потом... Ты уже всё знаешь: я после своей мести долго путешествовал.
— А свиток с Корабельным рифом?
— Я у отца библиотеке его взял и всюду с ним таскался. Сейчас мы плывём в Африку, у тебя есть ещё время доказать, чего ты стоишь, — шутя, улыбнулся Мъярь. - А теперь, иди спать. Стой! Да, и ещё, у нас на борту новый пассажир, думаю, вы сдружитесь. А теперь иди.
часть 5 Эпилог
1
— Ну, вот и всё, — сказал Роберт, встав с кресла, - остальное ты, наверно, знаешь от слухов в городе.
— Из ваших уст сказанное будет интересней...
Его рассказ я слушала внимательно с открытым ртом, в прямом смысле этого слова, как наивная простушка.
— Ну, а что ещё сказать? Новым пассажиром на корабле была девочка, которой я помог сбежать от работорговца, на два года меня младше, которая впоследствии стала моей женой. Капитан умер от какой-то иностранной болезни, названия я не запомнил, уж больно заковыристое оно было. Сколько мы вдвоем рыдали над его трупом, одному Богу известно. Я стал капитаном «Калипсо». Найдя бумаги Мъяря, о попытке возвращения на Родину, мне пришла в голову мысль осуществить его идею. Эмма - моя погибшая жена, меня поддержала, — Роберт махнул рукой в сторону маленькой могилки. - Поменяв корабль и распустив команду, кроме нескольких человек: Луиса, Уилла, и ещё двух матросов, которые захотели с нами остаться, мы прибыли в родной Дартмут. Имение родителей было разорено, пропавшего без вести мальчишку, то есть меня, похоронили, я хаживал на свою собственную могилку, не шутка ли отсутствовать более тридцати лет. А тут ещё и старушка эта языкастая подслушала наш разговор. Ах, да, забыл сказать; когда я решил остаться на «Калипсо», ещё до смерти капитана, все, шутя, называли меня младшим Мъярем, так как Синяя маска меня очень ценил. После его смерти, моё положение ухудшилось тем, что многие всерьез думали, что я тот самый легендарный капитан. Матросы на суде после моего прибытия в Дартмут настолько были напуганы, что готовы были признать и черта виновным, а мои друзья старались всеми силами защищать меня, но ничего не вышло. Если бы не Эмма, подкупившая судей на недолгий срок заточения, сидел бы я и сейчас в тюрьме. Все доказательства были неоспоримы: синяя маска у меня в рюкзаке, большие суммы денег и многочисленные свидетели, которые ни разу в жизни не видели в лицо Мъяря. Отсидел я год, потом меня отпустили, хотя, видит Бог; за всю свою бурную жизнь мне ни разу не приходилось убивать человека! Ранить - ранил, но не смертельно, жить могли. А что потом? Потом, всё как обычно у людей: с горем пополам взяли меня на копеечную работу, выкупили мы домик. Я узнал у людей, что мать моя умерла от инфаркта год назад, сердце не выдержало. Так что вот так. Теперь я официально считаюсь легендарным капитаном Мъярем, Синей маской и здешней Бабой Ягой для малышей.
Роберт горько хмыкнул и пошёл ставить чайник. От долгого рассказа у него пересохло в горле.
— А что стало с остальными членами команды? Луисом, например.
— Уехали. Иногда приезжают, посмотреть, не умер ли я? А я ещё всех переживу, назло недругам. А что с ними может случиться?
— А Джейн?
— Она внучка Луиса. Мы с Эммой так хотели ребенка, но, из-за какой-то детской травмы, она была бесплодна, а я никого не хотел видеть рядом с собой кроме неё.
На глазах у Роберта навернулись слезы.
— Пойдем, что покажу, — тихо сказал он, поднимаясь на чердак.
Роберт достал запыленную старую большую коробку из шкафа и открыл её. Там лежали синяя маска, женская сумочка и какой-то свиток.
— А что там? — я ткнула пальцем на свернутый засаленный лист бумаги.
— Карта Корабельного рифа, — развернув свиток, сказал Роберт.
— Почему ты мне всё это показываешь?
— Чтобы ты поверила, а не считала меня сказочником или психически больным.
— Я и так тебе верю, — сказал я. - Послушай, а можно я напишу про твоё путешествие, думаю, моим читателям понравится.
Роберт ненадолго призадумался, а потом сказал:
— Думаю, можно, но только после того, как я умру. Чувствую, моя смерть уже близко, а на лаврах под старость лет мне нечего почивать, - пошутил он. - Ну, ладно, время позднее, пора бы уже и спать.
2
Всю оставшуюся неделю я провела в весёлом обществе Роберта и Джейн, и нисколько не жалела об этом. Мы играли в шахматы, карты. Роберт оказался на редкость мудрым, начитанным человеком, с ним всегда приятно было поговорить о каких-нибудь умных вещах, а с Джейн можно было найти развлечения там, где его, по сути, не должно было быть. Весёлая женщина, она была прекрасной домохозяйкой и чудной затейницей; с ней всегда было интересно. Но отпуск рано или поздно кончается и настаёт время прощаться. С Джейн я расставалась со слезами, обещая вернуться на следующий год, а Роберт ограничился лишь простым: «Пока».
На следующий год, приехав в Дартмут, я долго стучалась в дверь Роберта, пока не вышел его сосед и не сказал:
— Что стучите? Нет его уже давно.
— А где он? — с тревогой в голосе спросила я.
— Умер он. Все люди умирают, у каждого есть своё начало и свой конец и Мъярь не исключение.
Мое сердце на секунду остановилось, а потом застучало с бешеной скоростью.
— А где его могилка?
— А где ей ещё быть? На кладбище. Вот с домом — проблемы. Кому оставить недвижимость, если наследников то нет...
Но я уже не слушала его бубнёж и побежала на местное кладбище. Там как обычно было пустынно. Везде стояли кресты. Я быстренько пробежала глазами по недавно закопанным могилкам, и на одной из них было написано: «Здесь похоронен капитан Мъярь, серийный убийца и маньяк. Дата жизни неизвестна. Да простит его Господь». Даже после смерти люди его не простили.
Узнав, что Джейн вышла замуж и у неё уже есть ребенок, я не стала ещё больше обременять её собой и уехала на Родину. Чуть позже я начала писать историю о капитане Мъяре. Жизнь продолжается.
Приключения капитана Мъяря
© Copyright: Светлана Дёмина, 2015
Свидетельство о публикации №215110200048
Свидетельство о публикации №215110200048
Рецензии