Северные королевства, магический куб и... глава17

                Глава V


                « ... – Откуда?
                – От верблюда.
                – Что вам надо?
                – Шоколада...»

                К. И. Чуковский. «Телефон».



        –     Эх, хорошо быть драконом, – мечтательно вздохнул Виктор. – Вот я был бы драконом, взмахнул бы крыльями и полетел... – он поморщился и передернул плечами и ворчливо добавил. – И не надо было бы тащиться сейчас по этой сырости неизвестно куда.
        –     Зато мы видим всю эту красоту изнутри, – мечтательно произнесла Энджи, очертя руками окружающее пространство. – Ты только глянь вокруг.


        Повинуясь словам блондинки, Виктор огляделся вокруг. Дорога, посреди которой они остановились, шла по дну неглубокого глинистого оврага. Его склоны скрывались под бурными зарослями подлеска, уходящего в обе стороны от оврага, сколько хватало глаз. Из этого подлеска вверх на огромную высоту вздымались редко стоящие, необъятные по толщине, исполинские деревья, с торчащими из-под земли порой на добрых полметра толстенными кривыми корнями и громадными кронами, уходящими куда-то ввысь. Сквозь густую лесную листву с трудом проникал дневной свет и потому внизу, на дороге, царил влажный полумрак, хотя день был солнечный, а время близилось к полудню. То ли из-за влажности, то ли из-за своей невероятной древности стволы деревьев в лесу от самой земли и выше человеческого роста были почти сплошь покрыты зеленым мхом, неприятно мокрым и скользким на вид. Мох источал холодный тяжелый запах сырой гниющей древесины, от которого перехватывало дыхание. Обстановка вокруг живо напомнила путешественникам виденные ими ранее пейзажи священного Гринвуда.


        Здешний лес тоже был очень старый. Не старый даже, нет, а древний. Наверное, он появился еще в те незапамятные времена, когда по этой земле табунами скакали единороги, в оврагах их подстерегали кикиморы и лешаки, а по едва различимым в лесной чаще тропам величавой поступью передвигались огромные и свирепые на вид грифоны, высматривавшие в зарослях косулю или дикого кабана.


        Виктор спешился, отпустил поводья и ласково потрепал Ориона по шее. Конь благодарно помотал головой и фыркнул, прядая ушами. Виктор оставил его, подошел к краю оврага, поискал глазами подходящее место и, отыскав, уселся прямо на покрывавшую землю почти сплошным ковром влажную зелень. Энджи немедленно последовала его примеру и плюхнулась рядом. Катрина проводила их обоих недовольным взглядом, а Бетти, поднявшись на локтях в своей телеге так, что Виктору стала видна только её хорошенькая головка со свалявшимися, черными как смоль, волосами, в которых застряло несколько соломинок, поинтересовалась:
        –     Что – привал?
        –     Есть хочу – неопределенно ответил Виктор, обращаясь при этом непосредственно к Катрине, как будто вопрос задавала она.
        –     И пить, – тут же, как по команде, подхватила Энджи.


        Судя по интонации, с какой блондинка произнесла последние слова, настроение у неё было игривое, как, впрочем, и у самого Виктора. Он приобнял сидевшую рядом девушку за плечи, осторожно потянул назад, и они вместе откинулись на спину. Энджи нежно прижалась к Виктору и положила свою голову ему на плечо. Он вдохнул запах её волос, которые источали какой-то едва уловимый, но чрезвычайно приятный запах. «До сих пор не пойму – как она это делает? – подумал Виктор и снова сделал глубокий вдох носом. – Это ж надо... Ведьма. Американка...»
        –     Что, нравится? – кокетливо шепнула Энджи ему прямо в ухо, хитро прищурившись.
        –     Угу – промычал он.

        Энджи легонько поцеловала его в шею, Виктор улыбнулся и посмотрел вверх, на небо, едва различимое среди листвы сомкнутых крон деревьев. В сотый, в тысячный, уже наверное раз, он подумал о том, что, в сущности, не смотря на всё пережитое вместе, отношение к нему Энджи и Бетти, так и оставалось для него загадкой. Дни сменялись месяцами,  а он до сих пор понятия не имел, что чувствуют к нему эти независимые и при этом преданные ему девушки. То ли это благодарность за освобождение из рабства, но какая-то странная и загадочная благодарность, то ли это надежда на возвращение домой, непонятно правда, каким образом она заставляла их относиться так к своему компаньону, то ли это дружба, но тоже какая-то странная и непонятная, то ли еще что-то - он не знал и не понимал.
        «Однако же, чертовски приятно!» – подытожил Виктор свои раздумья, в очередной раз выбросил их из головы и снова улыбнулся.


         Энджи, видимо, поняла эту улыбку как-то по-своему, ещё сильнее вжалась в его объятия и, с выражением блаженства на лице, закрыла глаза.


         В поле зрения Виктора, отвлекая его от приятных ощущений, появился Орион. Конь нагнулся над хозяином, и слегка коснулся своими влажными замшевыми губами его лица.
         –     М-м, Орион, уйди! – отмахнулся Виктор, завертел головой и наигранно захныкал. – Энджи, скажи ему!
         –     Ребята, идите есть! –  позвала, тем временем, Бетти.


         Все вчетвером путники расположились в телеге и приступили к трапезе. Нехитрая снедь была выложена на котомку, которую, как обычно, расстелили прямо на выстланном соломой дне повозки: хлебный каравай, полголовки сыра, вяленое мясо, лук и какая-то ароматная зелень, толстым пучком расположившаяся сверху. Запивалось всё это пивом из бочонка, налитым в большую глиняную миску, которую пускали по кругу, прихлебывая содержимое глотками, как чай из блюдца. Выглядела данная процедура весьма забавно, и постоянно комментировалось кем-нибудь из участников процесса. Когда миска обходила то ли третий, то ли четвертый круг, бочонок опустел. Все посмотрели на Виктора, который потряс емкость возле уха.
         –     Всё, кончилось пенное зелье, – со вздохом констатировал он, убирая бочонок себе за спину. – Дальше будем обедать всухомятку.


         В ответ  послышались недовольные голоса Энджи и Бетти, и тогда Катрина, не говоря ни слова, слезла с телеги, подошла к своей кобыле, пошарила в седельной сумке, выудила оттуда большую глиняную флягу и вернулась обратно на свое место. Когда чародейка снова примостилась за обеденным столом на дне повозки, она окинула всех присутствующих победоносным взглядом, демонстративно откупорила флягу, осторожно, словно была не уверена в её содержимом, понюхала, отхлебнула из глиняного горлышка и сообщила, протянув сосуд Виктору:
         –     Прибыградское вино. Настоящее. Никто не желает?
         –     Давай, попробуем, что там у тебя за сивуха... – пробормотал тот, принимая флягу. Он сделал большой глоток и посмаковал губами. – М-м-м... Прекрасный напиток! Что ж ты раньше-то молчала? – упрекнул Катрину Виктор.
         –     А ты раньше и не спрашивал – сразу пиво наливал, – не моргнув глазом парировала чародейка, пожимая плечами.


         Фляга была довольно скоро опустошена и вся, слегка захмелевшая от вина компания лениво разлеглась поперек краснолюдской телеги, свесив ноги с её борта.
         –     Не пронесет нас с вина-то? – задумчиво нарушил сытое дремотное молчание Виктор.
         –     Да не должно вроде, - вяло отозвалась Катрина. – А что – есть какие-то подозрения?
         –     Да нет, я так спросил, из осторожности, – объяснил он, – на всякий случай: жилья-то тут нет никакого, а в лесу сыро. Обстановка, в общем, не располагает к... ну, ты меня понимаешь...
         –     Ничего, кому и мокрый листок сойдет, или ты за Бет, что ли, волнуешься? – уточнила чародейка и прыснула смехом.


         Виктор сразу живо вспомнил, как в доме у гнома Иоахима Швеппенбурга Бетти наотрез отказалась подтираться бухгалтерскими черновиками. Она громко возмущалась тогда, на все лады расписывая прижимистого гнома. Помнится, Виктор очень долго уговаривал её, под едва сдерживаемый смех Энджи и Катрины.
         «Ну мажут чернила, ну и что? Уважь ты хозяина, промолчи, что с тобой будет?» – увещевал он.


         Но прямая брюнетка продолжала возмущаться:
         «Скупердяй! – громко кричала она. – Как приставать со всякими пошлыми предложениями, да руки распускать, так этот мерзкий старикашка тут как тут! А сам? Сидит на золоте, а на пипифакс ему денег жалко? Козел старый!..»


         И прочая и прочая в том же духе...
         «Ну прижимист хозяин слегка, – продолжал увещевать девушку Виктор. – Потерпи немного, видишь: все терпят и ты потерпи...»


         Подумаешь, какая цаца, зато со скидкой через перевал бы пропустили, а так содрали тогда с нас три шкуры, из-за этой бумаги.
         –     И за Бет, тоже, – сказал Виктор вслух, не став развивать тему. – Обойдемся листочками, раз салфеток не подали, в конце концов мы не на приеме у курфюрста Ливеркании, так что, если я вдруг громко пукну, прошу меня простить заранее...
         –     Хватит, – брезгливо прервала его Катрина. –  Я понимаю, что мы в лесу, но есть же элементарные нормы приличия. А то у нас скоро, чувствую, дойдет до того, что мы будем ходить в уборную все вместе, как краснолюды, в том числе и по большой нужде.
         –     Несмотря на ваши прелестные формы, уважаемая, – признался Виктор, поднимаясь и соскакивая с телеги, – думаю, для меня сия процедура не составит большого удовольствия, хотя... если подумать хорошенько, в этом древнем обычае есть весьма глубинный смысл. Впрочем, это даже забавно – наблюдать со стороны, как...
         –     Виктор замолчи немедленно! Ты отвратителен! – вспыхнула Катрина. Её ноздри раздулись, голубые глаза заблестели, а на лице разгорелся румянец. Она была прекрасна.
         –     Всё, забыли, – охотно согласился Виктор и доверительно добавил. – Ты так прекрасна в гневе, что я боюсь влюбиться в тебя без памяти, все бросить и отправиться делать подвиги твоим именем, как своей дамы сердца. Но только после... ой... накликал, кажись!...


         Чародейка ещё раз зыркнула на него и не говоря больше ни слова, Виктор, характерно подогнув колени, торопливо удалился в чащу леса. Взгляд Катрины, проводивший его, неуловимо смягчился.
         –     Несносный мальчишка, – беззлобно проворчала она и снова откинулась на спину в телеге.


         Когда привал был окончен, эльфийка молча вскочила в седло и поехала впереди, не оглядываясь. Виктор и Энджи также сели на своих коней и поехали чуть позади неё, а телега с Бетти скрипела за их спинами, замыкая процессию.
         –     Вить, а где это – Ливеркания? – вдруг спросила Энджи, когда они проехали молча минут пять.
         –     Да хрен его знает, – рассеяно пожал плечами Виктор. – Так, в одной таверне услышал как-то в разговоре.


         Лес тем временем становился заметно темнее. Деревья росли всё также негусто, но помере того, как путники продвигались вперёд, их кроны ещё плотнее сплетались наверху, и света сквозь них проникало все меньше. Дорога тоже изменилась, стала менее проезжей, то и дело поперек колеи стали попадаться торчащие из земли толстые корни, ухабы, сама колея заметно заросла травой, а кое-где и невысокими кустами. По всему было видно, что так далеко в лес по этому тракту заезжали редко. Птицы тоже притихли (чего щебетать-то в темноте) и вокруг сразу стало как-то тревожно и неуютно.


         За очередным поворотом чародейка, которая так и ехала впереди, вдруг остановилась и подняла правую руку вверх, делая знак следовавшим за ней путникам. Вся кавалькада послушно остановилась и путники стали вглядываться и вслушиваться в окружающую чащу, но так ничего и не различили в ней.
         –     N’aen aespar a me, – сказала Катрина куда-то в чащу.


         Виктор тут же напрягся и вспомнил об арбалете, бесполезно торчащем сейчас у него за спиной. «Как же, расслабился, солнышко, цветочки, смешочки да шуры-муры... А сам уже и позабыл, где находишься! – с досадой подумал он о своей беспечности. – Ты ведь не на прибыградском шляхе, сэр рыцарь ты сраный! Тут надо было ухо востро держать. А теперь что? Только на Катрину вся и надежда». Такие мысли молнией пронеслись голове у Виктора, пока он наблюдал за чародейкой в ожидании дальнейшего развития событий.
         –     Cead Aen Woedbeanna. Te anad`enel? – послышалось после некоторой паузы откуда-то из густых зарослей, слева от дороги.
         –     Squaess’me, прошу Вас говорить на Младшей речи, – вежливо попросила чародейка, обращаясь к невидимым незнакомцам, – ибо мои спутники не понимают Hen Llinge. Neen, me sidh.
         –     Кто вы и куда направляетесь? Что нужно на этой земле поганым людишкам, что пришли с тобой? – обратился на понятном путешественникам наречии скрытый за кустами собеседник Катрины.


         «Туземцы не слишком-то гостеприимны. Так можно и стрелу между глаз получить, причем очень даже запросто», – с опаской подумал Виктор.
         –     Мы ищем дракона ;k;ros;b ;;; ;;;;;;;;. Нам нужен Куб, – тем временем, без обиняков, напрямую заявила Катрина.
         –     Вreme mannas ;k;ros;b ;;; ;;;;;;;; – произнёс невидимка странным мечтательным тоном и сразу после этого вышел из укрытия на дорогу, оказавшись белокурым молодым парнем с очень приятным и бледным лицом, чем-то неуловимо похожим на Катрину.

      
         Он был наглухо закован в великолепную эльфийскую пластинчатую броню. Тонкие черты на его вытянутом лице были красивыми, отточено правильными и нежными. Да-да, именно нежными. Виктор вдруг поймал себя на мысли, что выглядел этот блондин так, будто если его больно уколет какая-нибудь случайная ветка, он тут же расплачется. На бледном и красивом лице незнакомца выделялись огромные темно-синие глаза, которые были на вид слегка влажными и нестерпимо печальными.
         –     Дракон не предупреждал, что ждет гостей,  – сказал незнакомец, как показалось, растерянно. Он произносил слова со странным певучим акцентом, немного растягивая их («Говорит, как прибалт», – немедленно подумал Виктор). – Caelm, evellienn! – крикнул белобрысый красавец куда-то себе за спину, в кусты и, опять повернувшись к путешественникам, добавил:
         –     Следуйте за нами.


         Из придорожной чащи тут же выехали на дорогу еще четверо всадников, облачённых в такие же доспехи, на ходу убирая луки и стрелы в колчаны. Все они, как на подбор, сидели верхом на ослепительно белых лошадях. Пятую такую же лошадь один из воинов (на поверку оказавшийся молодой девушкой, столь же белобрысой и утонченно красивой, как и их собеседник), держал под уздцы.
         –     Ghoul y badraigh mal an cuach! – сквозь зубы процедила белокурая наездница, глядя с нескрываемой ненавистью непосредственно в глаза Виктору.
 
         Подъехав к переговорщику, она передала ему поводья второй лошади, и они о чем-то коротко, но довольно экспрессивно переговорили на своем языке.


         Виктор осторожно подъехал к Катрине и шепотом спросил:
         –     Чего она хочет?
         –     Ясно, чего. Говорит, что вас надо было прикончить, а тела сжечь, чтобы не осталось следов, – ответила чародейка с каким-то, даже, злорадством.
         –     Что значит – вас? А ты?
         –     А я sidh, хотя они утверждают, что anad`enel, то есть, я почти своя, – глаза Катрины снова заискрились непонятным внутренним блеском. – И, между прочим, они ещё ничего не решили.
         –     Так это эльфы что ли? То-то я смотрю... – громко сказал Виктор и все (включая свирепую белокурую амазонку на лошади), посмотрели на него.


         Виктор немедленно ощутил, как неприятный холодок пробежал у него по спине и почти физически почувствовал на себе эти пристальные взгляды – полные ненависти со стороны эльфов, слегка насмешливый Катрины, искренне сочувственный Энджи и растеряно недоуменный Бетти.
         

         «Сейчас меня будут бить, возможно, ногами» – всплыло у него в голове откуда-то из дремучих недр подсознания. Ему нужно было срочно что-то делать, чтобы разрядить обстановку, пока мрачные мысли не начали сбываться наяву.
         –     Приветствую Вас, о мудрый Старший Народ. Мнэ-э... а-а-а... меня зовут сэр Виктор из Креана, – высокопарно представился он, сгибаясь в почтительном поклоне. – Прошу Вас великодушно простить меня, если я чем-то нарушил Ваши законы приличия, ибо это произошло исключительно из-за моего собственного невежества, но уверяю вас, безо всякого злого умысла...
         –     Никогда больше не произноси этого слова, чужак! – через силу, жестко выдавил из себя белобрысый красавец с нежным лицом.


         По всей видимости он был предводителем отряда, так как остальные, после его слов, сразу как-то обмякли и напряжение несколько спало. Только суровая наездница-эльфийка по-прежнему сверкала глазами, исполненными отвращения и ненависти к незваным гостям, или, может, наоборот. Впрочем, Виктор не очень хотел в этом разбираться. Он смиренно потупил взгляд, старательно изобразив на лице глупую виноватую мину.
         –     Следуйте за нами, – тем временем повторил предводитель эльфийской дружины, ловко вскочил на своего коня и неспешно поехал по дороге вглубь леса первым.


         Сопровождаемые эскортом из конных лучников-эльфов, незадачливые путешественники продолжили свой путь. Сначала дорога, по которой они следовали, оставалась такой же малоезженой. В какой-то момент Виктору даже показалось, что она и вовсе сейчас кончится, но произошло, как раз, обратное. Через полчаса пути  ставшая уже еле заметной лесной тропой, их колея слилась с другой, такой  же, почти заброшенной, затем ещё с одной, и мало-помалу снова стала превращаться в накатанный проселок. Ещё через пару километров этот проселок, который уже снова стал вполне себе проезжей дорогой, уперся, наконец, в широкую просеку, пересекавшую лесную чащу, посреди которой шел прямой, как стрела, мощеный отлично подогнанными друг к другу каменными плитами тракт.


         Эскорт свернул на этот тракт и продолжил свой путь по нему. Теперь, от времени до времени, навстречу стали попадаться верховые всадники и запряженные то одиночными лошадьми, то конными парами телеги. В основном, краснолюдские повозки, хотя изредка попадались также кибитки гномов и даже какие-то узкие, длинные, с высокими бортами ранее неизвестные Виктору подводы. Как пояснила Катрина, это был эльфийский транспорт со сложным, но весьма певучим названием.


         Управляли всем этим транспортным разнообразием представители различных рас. В большинстве своем это были, конечно, эльфы, но встречались тут и краснолюды, с кирпичного цвета растительностью на круглых больших головах почти без шеи, и маленькие, сморщенные, с длиннющими седыми бородами гномы, как обычно, в сопровождении многочисленных родственников, и плутоватые на вид низушки с огромными, как блюдца, бегающим глазками и огромными ушами. Кого путешественники так и не встретили в этом интернационале, так это людей. Их тут не было совсем и наверное поэтому те, кого они встречался на пути, недоуменно пялились на невесть как оказавшихся на здешнем шляхе представителей рода человеческого.
         –     Мда... мы чужие на этом празднике жизни, – задумчиво пробормотал Виктор, глядя на очередного, удивленно выкатившего в их сторону глаза, краснолюдского мальчишку из проезжающей мимо телеги.
         –     Как ты это метко подметил, – отозвалась на его слова Энджи, которая ехала совсем рядом, так близко, что порой они даже касались друг друга стременами.
         –     Это не я, – пояснил Виктор, переводя взгляд на свою спутницу, – это я так, в книжке одной прочитал там ёщё...
         –     Смотрите! – неожиданно крикнула вдруг Бетти, перебивая его на полуслове. Она завороженно, привстав в телеге, смотрела куда-то вперед, поверх деревьев, не в силах оторвать глаз от чего-то, расположенного там.


         Виктор проследил направление её взгляда и немедленно обомлел от открывшейся ему удивительной картины. Там, вдалеке, почти на самой линии горизонта, прямо над кронами высоченных могучих древних деревьев, взгромоздившись прямо на молочные облака, парил в небе ослепительно белый сказочный город. Казалось, город светился волшебным внутренним светом, настолько чистой и яркой была белизна его стен и башен. Вся компания невольно залюбовалась этим невиданным зрелищем, что, естественно, не осталось незамеченным для сопровождавшего их эскорта из эльфов, которые глядели на чужаков и негромко обменивались между собой короткими многозначительными фразами. В их взглядах не было больше ненависти, была насмешка, было не скрываемое чувство превосходства, но не злоба и отвращение, как сразу при встрече. Эти люди оказались не столь мерзостны и гадки, как они думали раньше и им рассказывали те, кто был знаком с северянами. Чужаки, скорее, были похожи на неразумных детей, способных искренне удивляться и признавать своё несовершенство. Это и меняло отношение к ним эльфов, ведь, трудно ненавидеть детей, чьи бы они ни были.
         –     Вот это и есть один из легендарных Белых Городов, тех самых, о которых пишут многочисленные книги, – пояснила чародейка, с трудом отрывая взгляд от парящего над землей великолепия.
         –     А что, и другие такие есть? – удивилась Энджи.
         –     Есть и другие, – ответил вместо Катрины, не оборачиваясь, через плечо, ехавший впереди предводитель эльфов и добавил, печально вздохнув. – Пока ещё есть.


         Он осадил своего белогривого коня и поравнялся с ехавшими парой, стремя в стремя, Виктором и Энджи.
         –     Зачем вам Магический Куб? – спросил эльф, когда они поехали рядом втроем: Виктор в центре, Энджи по правую от него руку, а командир сопровождавших их воинов – по левую.
         –     Вот ведь какая штука, просто так, в двух словах, и не ответишь, – задумчиво начал Виктор. – Дело в том, что мы не местные, то есть не просто не местные, а совсем. Не из Свободных Земель, не с Севера, вообще не из вашего мира. Видишь ли... – стараясь тщательно подбирать слова, он стал рассказывать о своих приключениях с самого своего пробуждения на поляне в лесу, в Свободных Землях уже – ого! – почти три года назад и до того момента, как их маленький отряд повстречался в лесу с эльфийским дозором.
         –     Хм, удивительная история... А как вы попали в наш мир? – с интересом осведомился белобрысый. Причём, задал он этот вопрос, почему-то, Энджи.
         –     Откуда же я знаю? – удивилась она в ответ. – Глаза закрывала – была ещё ТАМ, а открыла – уже ЗДЕСЬ.
         –     Прошу прощения, как нам позволено будет обращаться к вам? – вежливо поинтересовался Виктор.


         Общение, кажется, налаживалось. Неизвестно, что ждало их впереди, но то, что эльф сам решил завязать с чужаками беседу, обнадеживало, и Виктору совсем не хотелось, чтобы из-за какого-нибудь неосторожного словца снова возобновилась опасная конфронтация.
         –     Зовите меня Смелый Воин, – посоветовал белобрысый после некоторых раздумий. Видимо, он переводил свое имя на человеческий язык. Потом Эльф кивнул в сторону ехавшей поодаль чародейки и задал новый вопрос. – А кто эта sidh beanna что, путешествует вместе с вами?
         –     Вы про Катрину? – уточнил Виктор. Белобрысый утвердительно кивнул, и он продолжил. – Это, знаете ли, удивительная девушка, правда. Она...
         –     Вообще-то, о себе я могу и сама рассказать, – спокойно, но твердо перебила своего компаньона чародейка. – Я маг, член Президиума Совета.
         –     Вот оно что... – неопределенно пробормотал Смелый Воин и с сомнением добавил. – Тогда вдвойне удивительно, что ;k;ros;b ;;; ;;;;;;;; вознамерился с вами встретиться. Я никогда раньше не слышал, чтобы дракон согласился помогать кому-либо из людей, хотя и готов предположить, что столь странным людям, как вы, удалось бы его уговорить. Но вот уж о магах могу сказать точно: ни на какие контакты, а тем более сотрудничество с ними ;k;ros;b ;;; ;;;;;;;; не пойдет никогда.
         –     Ну, это мы ещё поглядим, - криво усмехнувшись, веско заметила Катрина.


         Виктор прекрасно видел, что слова эльфа сильно задели чародейку и она едва сдерживается, чтобы не наговорить лишнего этому Смелому Воину. Однако, поддаваясь безотчетному душевному порыву, он решил, в качестве небольшого психологического эксперимента, подлить масла в огонь.
         –     Мне, собственно, нет ровным счётом никакого дела до разборок между драконами и магами, – как ни в чем не бывало, заговорил Виктор, старательно делая вид, что не понял реакции Катрины на слова предводителя эльфов. – Если уважаемый Ястреб из рода Стремительных согласится вернуть меня и моих товарищей домой, я буду безмерно ему благодарен. Что же касается его отношения к чародеям, то это не моя забота, хотя Ястреба я понимаю...


         Произнеся последние слова он посмотрел на Катрину и тут же горько пожалел о своём опыте. Её прекрасное лицо пошло пятнами от гнева, она уставилась остановившимися глазами куда-то в загривок своей Звездочки, а на скулах чародейки отчетливо играли желваки. Похоже, что она была близка к такому состоянию, когда маги, в порыве бессознательной злости, теряя контроль над собой, готовы превратить обидчика в какую-нибудь мерзость. Просто так, чтобы неповадно было. И это ещё в лучшем случае. В этот момент Виктор был благодарен судьбе, что не умеет читать чужие мысли, а Катрина имеет столь завидное самообладание. Он осёкся, потупил взгляд, и от греха подальше решил переменить тему.
         –     Ваш город великолепен, сэр Смелый воин, –  поделился своим впечатлением Виктор, кивая в сторону горизонта, где продолжали парить в вышине белые стены, шпили и башни.
         –     Да, я знаю, ;;;;; ; ;; ;;;; ;;;; ;;;;;;;;; самое прекрасное место на свете, – с чувством согласился эльф. И вдруг спросил у своего собеседника, то, чего у Виктора раньше почему-то никто никогда в этом мире не спрашивал. – А какие города у вас?
         –     В смысле, на Севере? – не понял тот и даже растерялся от неожиданности.
         –     Нет, – помотал головой Смелый Воин, – в смысле в каких городах вы живете в своем мире?
         –     А-а-а... – Виктор задумался, вспоминая ставшую теперь такой далекой, почти уже и нереальной, Москву, её запруженные машинами улицы и полные людьми тротуары. Потом в памяти всплыла его тесная квартира в панельке, с видом на огромный многоэтажник из стекла и бетона, на маленькую детскую площадку во дворе, с покосившимся грибком в центре, окруженную со всех сторон припаркованными в упор друг к другу автомобилями. – Наши города совсем не похожи на ваши, уважаемый Воин. Хотя когда-то, давным-давно, у нас тоже всё было устроено почти так же, как и здесь. Были мощные крепости и прекрасные дворцы, были рыцари, закованные с головы до пят в доспехи, были сказочно богатые цари и бояре, были нищие полуголодные холопы, были колдуны и придворные алхимики. Люди верили в чудеса, а книжников считали волшебниками. Но со временем всё изменилось. Во всяком случае, теперь наш мир совсем другой. Может быть, пройдет много-много лет, века, а может, даже тысячелетия, не знаю, и вы тоже научитесь строить небоскребы в пятьдесят этажей и выше. И улицы у вас будут запружены автомобилями – это такие самодвижущиеся повозки, без лошадей, которые возят людей и грузы с огромной скоростью, в небе будут сновать туда-сюда всякие летательные аппараты, вроде наших самолетов и вертолетов, а тротуары будут полны людей, потому что жителей в городе станет намного больше, чем теперь. Их будут миллионы. Может, вы тоже построите метро и автострады, железные дороги и аэропорты, чтобы жители могли быстрее добраться в пункт назначения. Может вы и в космос полетите, как мы. Для развлечения у вас, может быть, тоже соорудят, развлекательные центры, луна-парки и кинотеатры, а люди будут жить в тесных многоквартирных домах, в похожих на трактирные комнаты жилищах. Когда-нибудь вы тоже изобретете электричество, и это окончательно изменит облик городов, раз, и навсегда, а потом напридумываете еще множество всякой всячины: телевидение и радио, компьютеры и Интернет и еще много-много чего... Все это, конечно, чтобы облегчить себе жизнь, успеть как можно больше, а времени потратить как можно меньше. Но на самом деле ничего это не облегчит и не останется уже у вас ни времени, ни желания ни на что, даже на на... на жизнь, только суета одна... Не знаю... А может, у вас всё это будет как-то по-другому? Вы пойдете каким-нибудь своим путём? Кто знает?


         К немалому удивлению рассказчика, его внимательно слушал не только эльф, но даже Энджи застыла в седле, прислушиваясь, а Катрина уже и не злилась совсем, сосредоточенно внимая компаньону. Даже ротик свой очаровательный приоткрыла от сосредоточенности.
         –     А вообще, – деловито продолжил Виктор, польщённый всеобщим интересом к своему повествованию, – словами всего не опишешь. Это своими глазами увидеть надо. Я бы, к примеру, ваши города тоже не смог бы описать. По крайней мере, это очень трудно. Ведь каждая деталь, буквально, устроена по-разному. Ну вот даже дорога. У вас камнями дороги мостят, а у нас кругом асфальт.
         –     Это что такое? Ас... что? – удивился Смелый Воин.
         –     Покрытие такое. Гладкое, но твердое, как камень, – объяснил Виктор. – Ездить по асфальту – одно удовольствие. Колёса не гремят и не трясет совсем. А знаете, сэр Смелый Воин, что самое забавное?
         –     Что?
         –     То, что, кроме вас, никто здесь не интересовался тем миром, откуда прибыл я и мои спутницы. Никогда. Я ведь не первый раз рассказываю кто я и откуда, но вы единственный, кто захотел узнать о чём-то в моем мире. Никому из местных жителей это в голову не приходило. Не знаю даже, в чем дело. Может быть посчитали бестактным такие расспросы, или к слову не пришлось, а может, просто было неинтересно.
         –     Да, люди раса темная, – согласился с последним предположением эльф.
         –     Ну, не обобщайте, прошу вас, – вспомнив, какое выражение лица было у Катрины пару минут назад, торопливо возразил Виктор. – Вот, скажем, чародеи. Они ведь мысли читать умеют. Может они всё о моем мире там прочли, я же этого не знаю. Но вообще, в чём-то вы правы. С просвещением на Севере дело обстоит, мягко говоря, не очень, хотя, с другой стороны, если сравнивать, например, с краснолюдами Свободных Земель, то я бы не стал, так уж сразу, ставить людей на последнее место.


         Смелый Воин ничего не ответил, потому что его окликнула та самая свирепая белокурая амазонка, которая предлагала немедленно прикончить всех чужаков, и они стали о чем-то ожесточенно спорить, на повышенных тонах. Когда Виктору начало уже казаться, что дело вполне может дойти до рукоприкладства, настолько горячо оппоненты ругались на своем языке друг с другом, они совершенно неожиданно прервали свою перепалку прямо на полуслове.


         После этого кавалькада двинулась прежним порядком, только предводитель эльфов прекратил расспросы и снова молчаливо поехал впереди. Так они и поехали дальше в полном молчании, которое нарушалось лишь скрипом тележных колес, да стуком конских копыт по мостовой.


         Местность вокруг, тем временем, начала повышаться, сначала еле уловимо, а затем всё круче подымаясь и переходя впереди в довольно крутую возвышенность. Лес остался позади, уступив место поросшему сочной ярко зеленой травой лугу, на котором, от времени, до времени попадались редкие, одиноко стоящие деревья. И теперь, уже не парящие в небесах, а прочно располагаясь на самой вершине возвышенности, отчетливо проглядывали ослепительно белые городские стены. Оставшийся же внизу лес теперь не был виден совсем, растворившись в молочно-белой дымке тумана, который, видимо, был результатом влажности, царившей в лесу. Именно благодаря этому туману и создавалось, при взгляде снизу, неповторимое ощущение того, что белый город парит над землей.


         Наконец, путники в сопровождении конвоя достигли городских пределов. Сначала вокруг них потянулись многочисленные деревянные постройки посада, в которых обитали бесчисленные представители всех известных рас этого мира, за исключением людей. Посад был отделен от городских стен довольно широким и глубоким рвом с крутыми склонами, на дне которого, за неимением воды, располагались в несколько рядов заостренные кверху деревянные колья. Падать в такой ров совсем не хотелось, потому что колья были вкопаны достаточно часто, в шахматном порядке, так что угодить между ними, свалившись сверху, и остаться при этом невредимым, было бы большой удачей. Скорее всего, упавший непременно бы погиб, пронзённый одной из многочисленных рогатин.


          Миновав пригородные кварталы, процессия проследовала по мосту, перекинутому через ров, к величественной белоснежной арке, устроенной прямо в высоченной башне и остановилась у кордегардии, где стоял, держа у ноги длинное копье, одинокий стражник-эльф, облаченный в прекрасную пластинчатую броню до колен и шлем с красивым бело-голубым плюмажем. Забрало шлема было открыто, являя гостям города красивое болезненно бледное лицо стражника. Другой охраны нигде поблизости видно не было.
          –     Не больно-то у вас тут охраняют города, – искренне удивился Виктор.
          –     Мы ни с кем не воюем, – коротко, не оборачиваясь, пояснил в ответ Смелый Воин.


          Он слез с коня, перекинулся с часовым парой фраз на Старшей Речи и проследовал в кордегардию. Его не было от силы минуты три, а потом Смелый воин вышел из караулки вместе с еще одним эльфом, закованным в такую же, как и у него пластинчатую броню с нагрудником, на котором красовалась великолепная гравировка  витиеватого, сложного на вид орнамента в зверином стиле.


          «Наверное, это герб города» – про себя решил почему-то Виктор, но вслух проверять это предположение не стал. Мало ли, что подумает офицер стражник, ещё арестует, а потом объясняй ему что ты имел ввиду. Да ещё эта злобная эльфийка-наездница опять начнет требовать расправы. «Ну их к лешему!» – справедливо подумал Виктор и стал ждать, что будет дальше.


          К его удивлению, ничего особенного не произошло. Эльф из кордегардии бегло оглядел телегу и что-то сказал Смелому Воину на языке Старшей Речи. Тот махнул рукой в сторону эскорта и крикнул:
          –     Проезжайте!


          Тогда вся кавалькада проехала под массивным сводом огромной белокаменной башни и въехала в пределы парящего над окружающей местностью Белого города.


          Изнутри город был совсем непохож на поселения людей. То есть архитектура и система застройки были примерно одинаковыми, разве что эльфы обильно украшали свои дома всевозможными эстетическими излишествами – колоннами, лепниной, статуями, барельефами, отчего постройки более походили на античные сооружения, чем на средневековые здания. Сходства с земной античной культурой добавляло также обилие изделий из мрамора, чего в городах Северных Королевств либо не было вовсе, либо, как в Прибыграде, встречалось крайне редко.


          Поражало гостей также обилие цветников, парков, скверов и всяческих палисадников, засаженных газонной травой и аккуратно подстриженными кустами. В общем, этот город выглядел значительно аккуратнее и зеленее любого из человеческих.


          Но больше всего отличало Белый Город от поселений людей совсем не присутствие многочисленной зелени, обилие мрамора и колонны со скульптурами. Главным отличием была образцовая, практически повсеместная чистота. Мусора вообще нигде не было видно. Именно это сразу же бросалось в глаза и делало Белый город совершенно непохожим на города, деревни или поселки людей и краснолюдов, что на Севере, что в Свободных Землях и даже на его собственный посад. Потому что обилие грязи и отбросов всегда, насколько помнил Виктор, сопровождало человеческие и краснолюдские поселения. Причём относительно людей было не особо важно, касалось это поселений здесь, или на Земле. А уж после грязных, узких и кривых улочек Церестры здешняя непривычная чистота воспринималась путниками тем более чрезвычайно остро.


          Как раз по одной из вот таких чистеньких, прямых и красивых зеленых улиц, с архитектурными шедеврами по обеим сторонам, путешественники и их охрана добрались до прекрасного трехэтажного дворца, центральное крыльцо которого, с массивной лестницей и портиком, снабженным необъятными резными мраморными колоннами, утопало в буйной зелени сада. К ступеням дворца от кованной решетчатой ограды, со сводчатыми белокаменными воротами, через сад вела аккуратная гранитная дорожка, по обеим сторонам которой были разбиты клумбы, полные невиданных цветов, окрашенных всеми оттенками радуги и благоухающих неведомыми, но очень приятными ароматами.


          Оставив транспорт у ворот дворца, привязав лошадей к ограде, Виктор и его спутницы, в сопровождении эльфов из отряда Смелого Воина, неторопливо пошли по дорожке, весь путь переставая вслух восхищаться окружающей обстановкой. Когда они достигли ступеней крыльца оказалось, что там их уже ожидал невысокого роста  полный мужчина с добрым, располагающим лицом и красивой проседью в густой каштановой шевелюре. Одет он был в дорогой зеленый бархатный костюм с серебряными застежками и мягкие замшевые башмаки, на которых сверкали золотые пряжки, украшенные крупными рубинами. Фибула короткого серого шелкового плаща, накинутого  на плечи мужчины, сияла огромным разноцветным опалом. Субъект, ожидавший гостей у входа во дворец, был явно не из бедных.
          –     Рад приветствовать вас, пришельцы из другого мира, – торжественно обратился незнакомец благозвучным баритоном к гостям. – Прошу пройти в дом. – Затем он повернулся к конвоировавшим путешественников воинам-эльфам и негромко добавил. – Покорнейше благодарю вас, храбрые витязи, что сопроводили этих господ ко мне.


          Эльфы переглянулись, Смелый Воин что-то коротко скомандовал им на Старшей речи, они все разом развернулись и пошли прочь, негромко переговариваясь между собой. Гости же, в сопровождении богатого незнакомца, проследовали внутрь роскошных палат.


          Изнутри дворец своим великолепием никак не уступал внешней красоте. Отменно выполненные красочные фрески со сценами из жизни и охоты, дорогая резная мебель красного дерева, ярко освещенные комнаты с высокими большими многоцветными витражными окнами, украшенными парчовыми шторами, замечательный, начищенный до блеска узорчатый паркет пола. Такую помпезность интерьера Виктор видел только раз в своей жизни, когда ездил лет десять назад на экскурсию во дворцы Царского Села...


          Невооруженным глазом заметно было, что хозяину нравится впечатление, которое его жилище производит на посетителей. Он, словно бы невзначай, а на самом деле умышленно петляя, провел их лабиринтами коридоров и анфиладами комнат и лишь затем, когда гости в полной мере ощутили всю изысканную красоту обстановки, привел их в прекрасный, как и все остальные помещения дворца, зал со стенами, украшенными помимо фресок, позолоченной лепниной. В зале был расположен громадных размеров нетопленый камин, над коим покоилось гигантское стеклянное зеркало в золотой оправе. По бокам от зеркала возвышались внушительные канделябры, на пять свечей каждый. Тоже, надо заметить, золотые.


          Справа и слева от камина, повернутые друг к другу, располагались два просторных дивана и несколько небольших пуфиков, крытых дорогим изумрудно-зеленым бархатом, а между диванами и пуфиками стоял низкий ореховый столик с изящно изогнутыми ножками.
          –     Прошу гостей присаживаться, – учтиво обратился к своим посетителям хозяин дворца. – Если позволите, немного вина с дороги?
          –     Да, пожалуй, – согласился за всех Виктор.


          Тогда хозяин хлопнул два раза в ладоши и в дверях зала появился одетый в шитую серебром красную ливрею лакей-низушек, который держал в руках поднос с большим глазированным кувшином вина и пятью серебряными кубками. Кувшин был украшен восхитительными тонкими разноцветными росписями, всё в том же зверином стиле, как и орнамент на груди давешнего стражника у ворот города.


          Когда вино было разлито лакеем по кубкам и гости с удовольствием отведали отменного темно-бордового эльфийского напитка, мужчина с проседью в волосах, расположившийся на одном из пуфиков таким образом, что на диване по правую руку от него оказались Катрина и Виктор, а на диване по левую – Энджи и Бетти, оглядел своих посетителей и продолжил:
          –     Так что же привело вас ко мне, милостивые государи?
          –     Перестаньте, ;k;ros;b ;;; ;;;;;;;;, – раздраженно ответила ему Катрина. – Вы же прекрасно знаете, что нас привело к вам. Где Куб?