Алкаши. Смертельный эксперимент

       Полина Савельевна Дудникова выпить любила. Не то, чтобы она была алкоголичкой, но повод пропустить стаканчик, другой никогда не упускала. Лет тёте Поле было под восемьдесят, но она пока крепко держалась на ногах, была широка в кости и особых хворей не имела, да и на аппетит никогда не жаловалась. 
       Жизнь у старухи выдалась необычайно тяжелая. Беспросветное, голодное детство, комсомольская юность, когда по зову вождей миллионы юношей и девушек осваивали бескрайние просторы страны, и, наконец, война, которую она, работая санитаркой, прошла от начала до конца и была даже ранена осколком авиабомбы, отчего стала прихрамывать, но от предложения комиссоваться отказалась. После войны Дудникова переехала к сестре в Новосибирск, а поскольку иной специальности у нее не было, устроилась санитаркой в местной больнице и получила комнатушку в общежитии неподалеку от места работы. Не умея постоять за себя бедная женщина прожила там пятнадцать лет, когда неожиданно неподалеку от Новосибирска стали строить Академгородок и набирать штат для крупной больницы. Дудниковой удалось перевестись туда, сохранив и непрерывный стаж работы, и очередь на жилье, так что еще через пять лет Полина Савельевна въехала (наконец-то!) в собственную квартиру. Надо сказать, что хотя в то время об экологии особенно не заботились, тем не менее природу пощадили - зря лес не вырубали, а поэтому как жилые кварталы, так и научные институты утопали в зелени.
      Дудникова была некрасива и, что гораздо хуже, по-характеру прямолинейна и грубовата, и в силу этого ее отношения с противоположным полом не сложились. Правда, был в ее жизни эпизод, когда, казалось, она вот-вот выйдет замуж. Ее разыскал спасенный ею сержант Егор Мироненко, которого она полтора километра волоком тащила до перевязочного пункта и уже не верила, что когда-нибудь до него дойдет. Уже потом, благодарный сержант отыскал отважную санитарку и зарекся найти ее после войны. Полина Савельевна и думать об этом забыла, но через пять лет Егор обьявился в Новосибирске и пришел в общежитие. Натурально, обрадованная Дудникова вояку приняла, о чем очень скоро пожалела. Потерявший руку Мироненко устроился в ресторан швейцаром и стал на шальные деньги пить. Вследствие ранения, детей Егор не мог иметь, о чем сильно горевал. Иногда, напившись, Мироненко Дудниковой говорил:
 - Я, Поля, конченый человек. Не будет у меня детей, никогда, слышишь? Никогда. И зачем только ты меня тогда вытащила? Кому я такой нужен, а? Ну скажи, кому?
После этих слов Егор плакал пьяными слезами, утирая сопли, а, успокоившись, пытался запеть. Дудникова, как могла, его успокаивала, поила чаем и, как ребенка, укладывала спать. Так бедная женщина промаялась несколько лет, когда в один прекрасный день ей сообщили, что ее сожителя убили. История выдалась самая что ни есть будничная - швейцар не пускал в ресторан подвыпившую компанию, ну а те, вместо того, чтобы дать вахтеру на "лапу", пытались нагло вломаться в вестибюль. Егор, как мог отбивался, но один из пьяниц ударил его ножом в шею и еще до приезда скорой помощи швейцар истек кровью.
       Говорят, время раны лечит. Первое время Дудникова искренне горевала, но потом обнаружила, что отсутствие гражданского мужа имеет и положительные стороны. Не надо выслушивать его пьяные разговора, уговаривать и поить чаем. А тут еще и подоспело приглашение перевестись в строящуюся больницу и страница ее жизни с Егором была раз и навсегда закрыта.
       Квартира Дудниковой располагалась на первом этаже пятиэтажного дома, что имело и положительные стороны, и отрицательные. Поскольку, вследствие ранения, она прихрамывала, то добираться до квартиры было очень удобно, а с другой стороны неугомонные ребятишки постоянно затевали свои игры под ее окнами и, бывало, ломали оконное стекло. Проклиная и детей и их родителей, Дудникова затем быстро об это забывала и просила знакомого сантехника Костю вставить стекло, что профессиональный любитель алкоголя с большим удовольствием исполнял, зная о предстоящей выпивке.
       Работать Полине Савельевне с возрастом стало тяжело - сказывалась ранение, а потому она, не достигнув положенного законом возраста, оформила себе пенсию, получила инвалидность третьей группы и спокойно вздохнула. Не надо было, высунув язык, бежать в больницу, когда днем, а когда и ночью, вытирать полы, перетаскивать кровати и выносить "утки". Конечно, пенсия у нее была небольшая, но на проживание хватало, а когда возникала необходимость в лекарствах, то по старой памяти в больнице ей помогали. Жизнь у Дудниковой вошла в колею и текла спокойно и размеренно. Пенсионерка завела себе несколько подруг, таких же пенсионерок, как и она, и в общении недостатка не знала. Удавалось даже сэкономить кое-какую сумму на праздники - на Новый год и День Победы. И уж сам Бог велел эти праздники как следует отметить.
       В конце восьмидесятых в стране грянула перестройка и очень скоро пенсионеры первыми на своей шкуре почувствовали острые клыки капитализма. Пенсии стали задерживать, а то и вовсе месяцами не выдавать. Цены на продукты достигли запредельных высот. Вопрос "быть или не быть" приобрел самый прямой и актуальный смысл. На первых порах Дудареву поддерживали запасы продуктов и отложенные на черный день деньги, но и те скоро закончились. Люди голодали, и кое-где уже бунтовали. Пенсионерку соседи жалели и иногда помогали, но ведь кушать-то надо постоянно, и однажды одна из подруг, Раиса Михайловна, предложила ей принимать квартирантов.
 - Ты, Поля, вспомни, как в общежитии жила. Возьми себе двух жильцов и тебе хватит на пропитание. А пенсия, - ну что пенсия, - дадут - хорошо, не дадут - постояльцы выручат.
       Та же Раиса Михайловна подсказала бывшей санитарке, как поступить.
       Шарлатаны существовали во все времена и у всех народов. Все эти бесчисленные астрологи и звездочеты, гадалки и предсказатели вели безбедное существование и успешно обманывали народ и правителей. Будем, однако, справедливы - по большей части они сами свято верили в свои гороскопы и пророчества. Ну, действительно, ежели тень Нептуна падает на Юпитер, а Марс затмевает Венеру - скажите на милость, чего же еще можно ожидать от родившегося в эту ночь ребенка? Поэтому естественным было то, что свобода мысли выплеснула на поверхность наряду с энергичными людьми, реально что-то создающими, также огромное количество сомнительных личностей - разных кашпировских, чумаков и прочих экстрасенсов, разъезжающих по стране и собирающих очень неплохие деньги. Одним из таких деятелей, подвизавшим на этом поприще, был Георгий Прокофьевич Мартов, бывший научный сотрудник института автоматики Академгородка.
        Георгий Прокофьевич в науке особых высот не достиг и диссертаций не защищал. Зато Мартов являлся основателем новобуддизма, который отличался от обычного тем, что состояние нирваны достигалось не духовным напряжением, а путем принятия особого бальзама, им же изобретенного, в совокупности с воздействием уникального торсионного поля. Об этих удивительных компонентах следует сказать отдельно. Бальзам Мартова, секрет которого он держал в тайне, представлял собой сироп, который бывший научный сотрудник варил из раствора сахара, добавляя туда ягоды облепихи, кориандр, выжатый сокa петрушки а также пищевые красители, отчего бальзам, особенно в охлажденном виде, имел весьма приятный вкус. Сироп был трех цветов - малинового, для дыхательного аппарата - бронхов, легких и так далее, персикового - для лечения внутренних органов и сизо-голубого - от прочих болезней. Расход материала был приблизительно одинаковым, а потому Георгий Прокофьевич всегда разводил равное количество зелья различных цветов. Сам алхимик с друзьями предпочитал запивать водку сиропом без пищевых добавок. Торсионное поле же получалось путем генерирования высокочастотных колебаний в толстом квадратном листе дюралюминия, вследствии чего материал нагревался и "торсионы" начинали потихоньку проникать в больной организм и убивать микробы с вирусами.
        Поначалу дела шли ни шатко, ни валко, однако в дальнейшем один из друзей гения привел корреспондента какой-то бульварной газеты областного масштаба и Мартов дал тому обширное интервью, в котором подробно описал достигнутые им сверхэффекты в лечении болезней. В частности, Георгий Прокофьевич начал с того, что облил грязью косных руководителей института - разных там академиков, докторов и профессоров, которые поначалу и слышать не хотели о его изобретении. Однако, затем, под давлением неопровержимых фактов, все-таки признали благотворное влияние и сиропа, то есть бальзама, и торсионного поля, а после всячески пытались навязаться ему в соавторы. Даже из самой Москвы прилетел вице-президент Академии наук России и разве что не стоял на коленях, умоляя записать его в соавторы.
 - Вы только запишите, Георгий Прокофьевич, и через год я сделаю вас академиком, - якобы обещал вице-президент.
Естественно, благородный рыцарь науки Мартов наотрез отказался и был вынужден с работы уволиться, так как руководство института обесточило построенные им генераторы и лишило его возможности полноценно работать. Далее изобретатель поведал корреспонденту сенсационную весть - оказывается, бальзам с торсионным полем лечит любые болезни - и онкологические, и вирусные, псориаз и оспу, чуму и артрит. Для вездесущих торсионов препятствий нет и не может быть. А на коварный вопрос о перспективах развития метода, Георгий Прокофьевич ответил следующим образом:
 - Разумеется, на этом мы не остановимся. Следующий этап - это создание сверхторсионного поля с чудо-бальзамом. Полагаю, что мы сможем регенерировать органы - возвращать зрение слепым и слух - глухим. Думаю также, что в обозримом будущем я создам установку, с помощью которой возможно будет отращивать утраченные конечности - ноги и руки.
Такие перспективы весьма и весьма поразили журналиста и сдуру тот решил узнать, как воздействует эта установка на нормальных людей, без каких-либо дефектов. Новатор, напыжившись, ответствовал:
 - Конечно, в первую очередь торсионы лечат поврежденные ткани организма и восстанавливают геномную структуру. Однако, этим эффект не ограничивается. Бальзам и поле воздействуют на структуру самого мозга, значительно улучшая его работу. Я неоднократно наблюдал, как люди после курса лечения становятся значительно умнее и добрее. Думаю, рано или поздно все человечество будет добровольно пить бальзам и облучаться торсионным полем.
       Под воздействием интервью народ, наивно доверяющий публикациям, хлынул за вожделенными торсионами. Места в старом помещении стало не хватать и изобретатель свой бизнес расширил, арендовав у мэрии пустующую баню. После этого Георгий Прокофьевич набрал штат работников из числа друзей и знакомых и стал вовсю лечить, не забывая взыскивать с больных немалые суммы. Поскольку курс лечения длился несколько дней, ясное дело, возник спрос на аренду жилья, ибо гостиницы в одночасье подорожали и оставаться в них могли себе позволить только иностранцы. Тут-то и пригодилось скромное жилье бабы Поли, проживающей в двух шагах от арендованной ушлым новатором баньки. Впуская двух постояльцев, Полина Савельевна запросто обеспечивала себя хлебом насущным (и не только) на неделю вперед, так что оснований ругать непризнанного гения у нее не было. Наоборот, старушка была ему благодарна, так, как бывают благодарны люди работодателю.
       Уже почти год, как Дударева держала квартирантов, как правило, двух. Жильцы большей частью были тихие и скромные, что было вполне естественно - не станут же больные буянить и пьянствовать. Думы о здоровье живо заставят выкинуть из головы разные глупые мысли. Однако среди них нет-нет да попадались любители зеленого змия, как правило, мужья, сопровождающие больных жён к целителю. На сей раз у нее жили два смуглых брата с восточной внешностью. Старшему брату было под пятьдесят, младшему - под сорок. На вид братья были застенчивые и молчаливые, меж собой разговаривали шепотом и любили смотреть телевизор. Старшего величали Мухтаром, младшего, лечащегося от радикулита - Рашидом. Несмотря на внешность, братья прекрасно владели русским языком и даже меж собой подчас на нем общались, что в бывшем Союзе было совсем не удивительно.
       К Полине Савельевне два-три раза в неделю приходили гости - местные бомжи Лиза и Боря. Конечно, к бомжам неподобает обращаться по имени и отчеству, они - люди маленькие и несолидные. Тем не менее, Лиза раньше была Елизаветой Петровной и возглавляла карамельный цех местной кондитерской фабрики, а Боря был Борисом Львовичем и являлся заместителем начальника ЖЭК-а. По разным причинам оба скатились на социальное дно и нынче вели вольную жизнь, полную тревог и забот, начиная от еды и кончая ночлегом. Оба - и Лиза, и Боря неоднократно пользовались услугами больницы, в которой Дудникова прежде работала, прихватывая то воспаление легких, то пищевые отравления, а зимой и обморожения различной тяжести, в основном, конечностей ног, что неудивительно - зачастую температура в Новосибирске зашкаливала за сорокоградусную отметку. Сердобольная санитарка как могла, бомжам помогала, - то в подсобку впустит погреться, то еду какую вынесет, то одеждой списанной одарит. Да и на пенсии Дудникова находила возможность бедолагам помочь. Помоет Лиза полы, а Борис мусор вынесет - и усадит Полина Савельевна их в коридоре и даст каждому по тарелке горячего супа, а с собой, глядишь, и батон хлеба.
       Курс лечения у целителя обычно длился две недели, после чего объявлялся производственный перерыв (ввиду перенасыщения организма торсионами), и больному рекомендовали приехать через два месяца, накопив денег на последующие подвиги. К концу первой недели, то ли в силу естественных причин, то ли под гипнотическим воздействием изобретателя, боль в спине у Рашиде несколько поутихла и окрыленные братья решили данное событие отметить, вследствие чего в отсутствие хозяйки между ними состоялся важный разговор.
 - Ты взял с собой канистру со спиртом? - полюбопытствовал младший брат.
 - А как же, вот и она. Да только тут одна загвоздка.
 - Какая?
 - В спешке я не обратил внимания на бутыль. В последнюю неделю получили метиловый спирт в тех же емкостях. Маловероятно, что это - он самый, но на всякий случай надо проверить.
 - И как же?
 - Не знаю, как.
 - А я знаю. Давай бомжей угостим - дадим им с собой бутылочку, так, чтобы хозяйка не видела. Придут в следующий раз - значит нормальный спирт. Не придут - значит судьба.
О морально-этической стороне дела, как видим, разговора не было.
Бомжи пришли на следующий день и когда Дудникова хлопотала на кухне с едой, старший брат Мухтар подарил замарашкам бутылку разведенного спирта и широким жестом предложил выпить за здоровье хозяйки. Борис поблагодарил щедрого барина и спрятал драгоценную бутылку в своих отрепьях. В следующий раз бомжи пришли через два дня. Мухтар обрадовался.
 - Ну, как вам водка, понравилась?
 - Нормальная, спасибо. А больше нету?
 - Нет, друг, больше нету, уж извини.
       В тот же день братья развели бутылку спирта и в отсутствие хозяйки напились. А вечером обоим стало плохо. Настолько, что вернувшаяся баба Поля вызвала скорую. Бригада моментально усекла, в чем деле и отвезла обоих братьев в больницу, не забыв прихватить с собой и бутылку с остатками жидкости и предупредив бабку ни в коем случае остальную жидкость не потреблять. К сожалению, было уже поздно. Младшего брата спасти не удалось, и, таким образом, бедолага навсегда избавился от мучившего его радикулита. Старший же брат, Мухтар, остался жив, но ослеп, - поражение сетчатки глаз оказалось необратимым.
       При следующем визите бомжей баба Поля рассказала им эту печальную историю и была немало удивлена, когда Борис, в свою очередь, сообщил ей, что они с Лизой также пили эту жидкость.
 - Мы, тетя Поля, с Лизкой ведь тоже ее выпили. Ваши гости нас угостили. И правда, сначала в глазах стало мутнеть, а Лизке вовсе нехорошо стало. Ну, мы и достали нашу заначку - литровую бутылку "Московской", хотя на Новый год хранили, и выдули.
И помолчав, Борис добавил.
 - Ну, да, до дна выдули. И ничего, нормально. На следующий день голова болела, но у кого ж не болит после такого?
       Борису с Лизой повезло. При отравлении метиловым спиртом лечатся именно водкой - разведенным этиловым спиртом. Братья этого, к сожалению, не знали.


К следующему рассказу http://www.proza.ru/2015/11/03/1522