Эх, Владимир Вольфович, настежь кацавейка...

== "Медвежуть" — или рассказы от Медвежончикова ==

Работал я как-то с одним парнем, назовём его, скажем, Медвежончиковым. Вот парочка его рассказов.

Нет, на самом деле — не Медведев. Да ну нет же, НЕ Медведев! Нет, не вру. Нет... Да чёрт с вами, — считайте, что Медведев: мне пофиг, а вам приятно. Тем лучше будет скрыта истинная фамилия Медвежончикова.

Итак, трудился этот самый Медведев... Да ёлы-палы, совсем меня запутали! Трудился этот самый  Медвежончиков в фирме, производившей пельмени. Процесс, накатанный столетиями: мясо закупили, в мега-мясорубке провернули, специй по рецепту вбухали; тесто; одно завернули в другое (угадаете сами, что во что?); фасовка-доставка.
Качество отменное; спрос устойчивый; живи да радуйся. Но скучно же так — изо дня в день, одно и то же! Да и прибыли: на Форд-Фокус директору и Жигули сотрудникам хватает; а вот на Кадиллак директору... тоже, в общем-то, хватает, но тогда сотрудникам — только на подержанный велосипед.
И пришла в голову тамошнему директору, со скуки-то, мысль гениальная да нетипичная: а чего это мы такое мясо дорогущее покупаем? Когда можно вовсе и не мясо купить, а, скажем, субпродукты: лёгкие там, почки, прочий ливер...
Дешевле же будет! СЭКОНОМИМ!!!
Сказано-сделано. Произвели очередную партию пельменей "с гвоном" вместо нормальной начинки, да развезли по магазинам.
Под щёлканье клавиш директорского калькулятора. И всю партию благодарные покупатели, искренне любившие пельмешки этой фирмы, радостно раскупили.
Калькулятор — ликует.
Но.
"Сегодня" кончилось — и наступило "завтра". Вовсе не столь благостное, как "вчера". Изо всех магазинов понеслись реляции, и отнюдь не победные, как это было доселе.
Зато на редкость синхронные: продажи равны нулю.
Дошло тут до директора, что "наши мужички не столь дурной руки", и дерьмовые пельмени спроса не найдут.
Он сперва попробовал пельменный неликвид в другие магазины пораспихивать, да и в других магазинах продавцы-товароведы не глупее хитрожопого директора: им надо товары продавать, а не экономного идиота поддерживать. Словом... никудышные пельмени всёж-таки были проданы. В какую-то войсковую часть, за бесценок.
А пельменный бизнес зашатался-зашатался, да и скончался. Ибо на прежние обороты выйти уже не удалось: годы были потрачены на создание репутации — и за один день "просрали все полимеры" (с).

И оказался друг наш Медвежончиков на улице. Долго ли, коротко ли, — пристроился он в рекламное агенство, — не из самых китов рекламного бизнеса (да кто их знает-то, этих "китов"?), но и не из второй сотни.
Расклеивали они рекламу по рекламным тумбам, только появившимся в Москве. (Не бог весть, какой Клондайк, но на ветчину хватало).
Не бизнес, — песня. Вот один "куплет" из этой песни.
В агентстве тоже был директор. Не похожий на директора пельменного бизнеса... ну просто ни в чём, абсолютно.
Кроме жадности.
Подгребали очередные выборы. И хозяев агентств курирующие чиновники человечьим голосом предупредили, что есть такой политик: Жириновский. Так вот на предвыборных плакатах, расклеиваемых агентствами, означенная фамилия может появляться ровно... 0 (ноль) раз. А иначе: "Не потерплю! Разорю!", — как сказал бы один из персонажей Салтыкова-Щедрина.
Ладно, предупредил директор секретаршу/менеджеров, чтобы с Жириновским контактов не было ни под каким видом, да и занялся повседневной рутиной (если говорят "рутиной", то всегда, почему-то, "повседневной". С чего бы это?)
Телефонный звонок. "Хочу рекламу и деньги жгут мне карманы, притом — все карманы. Менеджера Петю — в жопу, менеджера Васю — туда же; менеджера Медвежончикова — само собой, к первым двум, а говорить я буду только с директором".
— Сан Саныч, Вас! — радостно пискнула секретарша.
— Слушаю!
— Это Жириновский на проводе. Нужно мне плакатов наклеить, да не просто "малое количество", или какое-то там жалкое "среднее количество"; мне нужны ВСЕ ваши рекламные площади!
— Владимир Вольфович, да мы-то со всей душой, но всё занято-расписано на год вперёд, а в ходовых местах — на полтора-два года! — огласил свою сокровенную мечту директор.
— Ту-ту-ту... — запиликали короткие гудки в трубке.

Прошло сколько-то времени: сигарету выкурить успеешь, а пообедать — нет.
Телефонный звонок. "Рекламы мне, ДОХ...ХРЕНА И ПО-БЫРОМУ!!! К чертям менеджеров — буду говорить только с директором".
— Сан Саныч, Вас! — настороженно пискнула секретарша.
— Слушаю!
— Это Иванов-Запопольский на проводе. Нужно мне плакатов наклеить: наша фирма отмечает 10-летний юбилей торговли фуфуньками; у нас самые лучшие в стране фуфуньки, и в честь славного юбилея, мы ВСЮ МОСКВУ оклеим рекламой нашей фирмы и наших фуфунек! Словом, мне нужны ВСЕ ваши рекламные площади!
— Ура-ура, уважаемый Иванов-Запопольский, мы со всей душой, всегда готовы, как -хе-хе- юные пионеры, и стоить это будет...
— А ЭТО НЕ Иванов-Запопольский, ЭТО ЖИРИНОВСКИЙ, МАТЬ-МАТЬ-МАТЬ!!! Вот так-то вы с клиентами, да я к вам щас приеду, да я вас...
Ну, словом, "растопчу-проглочу-не помилую"... Вольфович и в спокойном-то состояниии весьма харизматичен, а уж в ярости... Нечто вроде неуправлямого бульдозера, прущего во всю мощь на максимальных оборотах идущего вразнос дизеля!
Что тут оставалось несчастному директору? Разумеется, только врать.
— Хорошо, хорошо, Владимр Вольфович, ой, только не надо так ругаться, а то у меня барабанные перепонки лопаются и ушки краснеют. Но стоить это будет (и тут была названа цифра, во много раз... ай, да какое там "раз" — ВО МНОГО ДЕСЯТКОВ РАЗ перекрывающая самые дикие расценки фирмы).
— Я согласен.
Услышав, СКОЛЬКО он загребёт за одну акцию, директор, что называется, НЮХ ПОТЕРЯЛ чуть больше, чем полностью, в глазах у него цифры защёлкали, как у щуки из известного мультфильма режиссёра Татарского "Падал прошлогодний снег". Одним словом, купили директора, что называется, на корню и со всеми потрохами.
Заказал он плакатов самых-пресамых, да отправил свои бригады обклеивать рекламные тумбы.

Оклеили.

Часа не прошло с момента окончания работ; обойный клей ещё не застыл — звонок из мэрии.
— Ты что же это, козлина, творишь; тебе же человеческим языком ясно было сказано... ; да мы, да твоё сраное агентство... — и т.д. и т.п. Сами, в общем, можете додумать. Тут алчная пелена с директорских глаз спала и уступила место вселенской скорби в мудрых, усталых очах.
Итак, диспозиция: вся Москва, вопреки категорическому запрету, оклеена портретами Жириновского, — но супервыручка отнюдь не радует (уже), поскольку завтра агентство начнут кошмарить. Термина "кошмарить" тогда ещё не было, — но кошмарили (кого нужно) уже совершенно по-взрослому. Начиналось всё с "маски-шоу", потом подтягивалась налоговая... И было всё это очень быстро, крайне неприятно, — и очень-очень-ооооочень эффективно.
О чём директор, как и любой бизнесмен, имел всеобъемлющее представление, и в дальнейших перспективах ничуть не сомневался. Как и насчёт ничтожных шансов агентства противостоять этой напасти.

Но не случайно, ой-не случайно было упомянуто, что директорские очи были не только скорбными, но и мудрыми!

Собрал он менеджеров Петю, Васю и Медвежончикова, — и поставил пред ними задачу:
— Ободрать. Нахрен. Всё.
Трое обормотов запросили ящик коньяку за труды тяжкие, вандальные, — но в ходе дальнейших переговоров, прошедших в тёплой, дружественной обстановке, количество бутылок несколько уменьшилось. Но не так уж и намного: всего-то в 20 раз.
Переговорщики постановили и резюмировали: "ободратушек" им всё равно не избежать; но КОНЬЯК — ВПЕРЁД!!!

По мере продвижения пьяненькой троицы от тумбы к тумбе, количество портретов Жириновского на квадратный километр столицы стремительно уменьшалось, а площадь усыпанного плакатными обрывками асфальта неуклонно росла.

Утром были рекламации от Вольфовича, но тут уж позиция директора была железобетонной:
— Мы свои обязательства выполнили, а если какой-то кандидат не пользуется популярностью в народе, — то мы тут ни при чём!
Опять врал, мерзавец...