Наказание

НАКАЗАНИЕ

Василий Маркин спешил. Через четыре часа с железнодорожного вокзала отправляется его поезд в Самару, а он должен был еще съездить километров за тридцать на дачу. Как некстати для него были эти курсы повышения квалификации по гражданской обороне! Алевтина после трех лет его ухаживания, наконец, согласилась выйти за него замуж. Через две недели решили подать заявление в загс, а тут на тебе – командировка образовалась. Ехать нужно было его директору, однако тот не смог, ожидалась комиссия из Москвы. Вчера в конце рабочего дня он вызвал к себе Маркина.
– Василий Игоревич собирайся, завтра поедешь в Самару на учебу. Я бы сам с большим удовольствием, но, увы – обстоятельства не позволяют.
– Иван Ильич я не могу! Может, кто другой поедет?.. – взмолился Маркин. 
– Главного инженера накануне проверки я никуда не отпущу, сам понимаешь почему. Зама по производству тоже… Петров отвечает за хозяйство, а гостей принимать нужно. И не просто принимать. Остается главный механик, то бишь ты.
Василий хотел сказать о своей проблеме, однако передумал. Хотя директор и относился к нему по-отечески, решение он уже принял. Что бы не сказал ему Маркин, все будет сведено в шутку. Тем более Иван Ильич мог потом при случае подшутить над ним перед коллегами, а Василий не хотел очередной раз давать им пищу для сплетен. Об их отношениях с Алевтиной, заведующей лабораторией и так на заводе было много разговоров.
Утром, забежав на завод за документами, Маркин все же решился зайти в лабораторию. Он сразу хотел объяснить Алевтине все по телефону – это было проще. Однако предстоящая месячная разлука подтолкнула сорокалетнего скромника все же повидаться с любимой перед отъездом.
Заведующая лабораторией стройная интересная блондинка с зелеными как у кошки глазами была чересчур разборчива в своих ухажерах. Один ей откровенно не нравился, второй был скуп, третий – ревнив… Высокого емножко флегматичного  Маркина, вздыхавшего по ней не один год она, несмотря на смешки подруг, просто не замечала. Лишь изредка Алевтина разрешала ему сводить ее в ресторан или во Дворец культуры на концерт заезжих знаменитостей. Годы шли, женихов становилось все меньше. Да и те были женаты уже по нескольку раз. Ей было тридцать пять, а принц на коне так и не прискакал. Кто знает, может, из-за этого и согласилась выйти замуж за Маркина.
Помучив Василия в течение получаса тут же придуманными претензиями и капризами, она отпустила его с миром, разрешив поцеловать себя на прощание в щечку.
Когда Маркин с гнетущей оскоминой на душе открыл входную дверь своей однокомнатной квартиры, раздалась прерывистая трель телефонного звонка.
– Алевтина! – приободрившись, подумал он.
Однако это была не она. Звонила его мама, Елизавета Петровна. Начав свой монолог с нотаций и упреков в адрес сына, на протяжении десяти минут она не давала ему сказать и слово.
– Мам, ты извини, но мне нужно собираться в командировку, – попытался он завершить с ней разговор.
– Как, ты куда-то уезжаешь? Почему я об этом ничего не знаю? И это твоя благодарность матери за бессонные ночи?! Вот Ираида Андреевна, какие у нас с тобой неблагодарные детки! – с обидой в голосе обратилась она где-то на другом конце провода к своей соседке и подруге.
– Мам… – снова попытался перебить Василий свою родительницу.
– Что мам? Не любишь ты свою пожилую и больную мать! Вот и Ираида Андреевна мне об этом говорит. Ведь даже не позвонил!..
– Причем здесь Ираида Андреевна? Я сам только вчера вечером узнал о поездке. Ничего страшного нет, еду на месяц учиться в Самару.
– Нет, вы только видите какой черствый у меня сын! Бросает мать на произвол судьбы и говорит, что ничего страшного! – запричитала Елизавета Петровна. – Как ты можешь так со мной поступать?
Василий, давно изучил все уловки истеричной и капризной по характеру матери, опекавшей его с чрезмерным усердием. Он уже заранее знал, что та от него так просто не отстанет и обязательно выдумает какую-нибудь бесполезную работу или даст никому совершенно ненужное поручение.
– Мама, короче, что нужно? – Маркин решил вновь попробовать свернуть этот пустой и без того нервировавший его разговор.
– Ничего мне от тебя бессердечный не нужно! – с деланной обидой в голосе произнесла мать. – Хотя нет! На даче осталась моя старая швейная машинка. Привези мне ее, а то я к новой никак не могу привыкнуть. Вот и Ираида Андреевна…
– Все мама! Привезу тебе машинку, ожидай. Я скоро буду!
Василий положил телефонную трубку и облегченно вздохнул.
– Не было печали, просто уходило лето!.. Ничего не поделаешь, придется ехать…
Минут через десять Маркин был уже за городом. Он ехал на своих стареньких «Жигулях» по изуродованной весенней распутицей проселочной дороге.
– Не дорога, а ухаб на ухабе! – ругнулся он, когда автомобиль вновь стал буксовать в большой луже. – Так можно и к ночи до места не добраться…
Уже выходя из небольшого кирпичного дачного домика, построенного еще отцом, Маркин вдруг заметил, что металлическая дверь монолитного железобетонного погреба почему-то открыта.
– Опять мать забыла закрыть, – с некоторым раздражением подумал он. – Хорошо, что еще в их отсутствие никто в погреб не забрался! Впрочем, там, собственно говоря, и красть нечего.
Василий наклонился и поднял с земли навесной замок. Ему не хотелось возвращаться в дом и заниматься поисками ключа, да и не было на это времени. Он закрыл засов и вставил дужку в проделанное в нем отверстие.
– Пусть будет пока так. Приеду из Самары, разберусь…

Братья Савва и Антип Тюрины запили. Запили крепко, снова наделав долгов. Зарплату в колхозе выплачивали от случая к случаю, в основном заменяя ее выдачей какой-либо сельхозпродукции.
– Пошли Савелий дачников слегка пощиплем, – похмелившись поутру, предложил Антип. – Они сейчас по квартирам в городах сидят, нам это только на руку. Может, найдем чего, потом с долгами рассчитаться надобно.
Савва, почесав в затылке, налил себе и брату по граненому стакану сивухи и молча выпил. Зачерпнув щепотью квашеной капусты из старой почерневшей от времени глиняной миски, он все же что-то хотел сказать. Видимо не найдя подходящих слов, высохший от беспробудного пьянства мужчина вновь потянулся за капустой.
– Да перестань ты жевать эту гниль! Половину бочки уже сожрал! Была бы капуста как капуста, а то так, одно название! – разозлился на него Антип и резким движением руки отодвинул миску на край стола. Этот бородатый с черной шевелюрой похожий на цыгана мужик казалось, готов был растерзать своего брата.
– Мне уже и поесть нельзя, – буркнул Савелий.
– Да подавись ты этой капустой! Я ему дело говорю, а он!.. – Антип поднялся из-за стола и резким движением руки сгреб так ненавистную миску. Старинный раритет прокатился по крышке стола мимо перепугавшегося Саввы и, упав на пол, разбился. Капустный рассол стал медленно растекаться по давно некрашеному и неметеному полу.
– Так я того… Я согласен… – неуверенно промямлил младший Тюрин, глядя на разбросанную у стола капусту.
Согласовав свои действия, они набросили на себя старые засалившиеся от грязи ватники и пошли на промысел.
До дачного поселка Тюрины добрались быстро. Заняв позицию на опушке леса, они стали наблюдать за дачами.
– К тем деревянным домикам идти не стоит. Видишь, дымок из трубы идет? – объяснял Антип диспозицию брату…
В первой даче, куда они залезли через окно, выдавив в раме стекло, они ничего полезного для себя не нашли. Разве только забытую хозяевами на подоконнике стамеску.
– Пошли на дело, а инструмента никакого с собой не взяли, негромко сказал Антип. – Теперь будет чем штапики взрывать. – Возьми Савва с печки кувалду, вместо лома нам будет…
На втором участке им тоже не повезло. Окна кирпичного дома были наглухо закрыты внутренними ставнями, а дверь заперта на внутренний гаражный замок.
– Вот сволочи! Забаррикадировали словно не дача, крепость какая-то, – раздосадовано сказал Антип, пнув запертую дверь ногой.
Савелий подошел к погребу и несколько раз ударил кувалдой по навесному замку. Дужка не выдержала и выскочила.
– Антип, ходи сюда! Я погребец открыл! – позвал Савва брата.
Старший Тюрин подошел к погребу. Оглядевшись по сторонам и оттолкнув плечом Савелия, Антип сдвинул в сторону тяжелый металлический засов. Привыкая к темноте, оба вора медленно стали спускаться вниз по крутым ступенькам.
– Банки какие-то… – сказал Савва, трогая руками маринады.
– Нихрена кроме картошки и морковки здесь нет! – заключил Антип. – Пошли отсюда! Тихо! – цыкнул он на брата, услышав на улице какие-то звуки. – Замри! Ходит там кто-то…
Савелий присел на корточки и, подняв голову, уставился на освещенный дверной проем. В неудобных позах братья просидели минут десять.
– Сюда идет… – прокомментировал Антип, услышав звуки приближающихся шагов.
Вдруг в проеме появился силуэт какого-то мужчины. Пробормотав себе что-то под нос, незнакомец закрыл дверь и лязгнул засовом.
– Че это он? – недоуменно спросил Савва.
– Он то ничего, а вот мы, кажется, влипли! Надо мужика этого звать. – Антип сорвался с места и на четвереньках стал быстро подниматься по ступенькам. Когда он добрался до верха, то услышал шум отъезжающего автомобиля. – Попали… Попали! – закричал старший Тюрин грохоча кулаками по запертой металлической двери.
– Не открывает? – спросил его Савелий. – Громче стучи!
– Да пошел ты советчик хренов! Тут хоть головой стучи, толку никакого не будет!
– Давай я постучу! – предложил Савва.
– Придурок! Чего стучать, если мужик этот сел в машину и уехал…
– Может, он просто решил нас попугать и скоро вернется?
– Как же приедет! Жди Петра на сухую пятницу!
– Курить хочется, а я сигареты дома на столе оставил, – пошарив себя по карманам, расстроился Савелий. – У тебя нет?
– Есть да не про твою честь! – отрезал Антип, прикуривая сигарету. – Оставлю, а ты пока посмотри попить там чего-нибудь.
Савва чиркнул спичкой и осветил небольшое помещение погреба.
– Пять банок огурцов, пять – клубничного компота… – спичка погасла. Он зажег новую и продолжил ревизию содержимого подвала, – три баночки варенья и одна банка помидоров.
– И это все?
– Еще немного морковки в ящике и картошка…
– Не густо! Сожрали уже все сволочи! – сказал Антип и грязно выругался. – Спички не трать!
– А у меня их уже и нет. Закончились. Две всего и было.
– Когда у тебя вообще что-нибудь было!.. – выругавшись снова, Антип спустился в погреб и спросил брата, протягивая ему окурок: – Где компот стоит?
– Где-то здесь… – стал шарить рукой по полке Савелий, затягиваясь сигаретой.
Старший Тюрин взял банку и нервными движениями открыл стамеской крышку.
– Болван! – закричал он, сделав несколько глотков. – Я компот тебя просил подать, а ты мне огурцы подсунул!
– Огурцы тоже хорошо! Я как раз есть захотел. Дай огурчика похрустеть.
– На, но до вечера больше ничего не получишь, – предупредил Савелия Антип. – Экономить нужно. Кто знает, сколько придется здесь просидеть. Ты капусты утром нажрался до отвала, вот и переваривай теперь! Только воздух не порть!..
Маркин вернулся из Самары в субботу. Настроение у него было прескверным. Вернее сказать, не было совсем. Он накануне разругался по телефону с Алевтиной. Василию хотелось побыть одному, но он обещал заехать к матери. Выгнав из гаража свой «Жигуленок», Маркин поехал к ней.
Дверь ему открыла Ираида Андреевна.
– А у вас гости! – проинформировала она его.
Маркин не снимая плаща, прошел в гостиную. Он остолбенел, увидев Алевтину, сидящую на диване рядом с его матерью.
 – А вот и наш Васенька! – воскликнула Елизавета Петровна и поднялась навстречу сыну. – А мы здесь с девчатами чаевничаем. – Алечка к нам вот зашла…
Маркин растерялся и молчал. Он никак не ожидал увидеть Алевтину. Сев в кресло, он отрешенно смотрел в сторону окна, погрузившись в свои мысли.
– Васенька, ты, может, покушаешь? – спросила его мать. – Супчик есть, котлетки. Я тебе разогрею. Хорошо?
– Я уже обедал! – соврал Василий, не смотря на то, что есть ему хотелось зверски. – И не называй меня Васечкой! Ты же знаешь, что я этого не люблю.
– Не буду, не буду! – со странной ласковостью в голосе щебетала женщина. – Раз не хочешь, тогда поедемте на дачу. Мы уже Алечку хотели просить, что бы она нас туда свозила.
– Перед Алевтиной рисуется, добрую свекровь разыгрывает, – мысленно объяснил себе причины изменений в поведении матери Василий. – Поехали, – равнодушно сказал он, поднимаясь с кресла.
Алевтина не хотела ехать, но Елизавета Петровна и Ираида Андреевна уговорили ее…
– Вот Алечка наша дача! – весело произнесла Елизавета Петровна, когда они вышли из автомобиля. Это мой покойный Игорь ее построил. Конечно, мы с Васечкой тоже ему помогали, – она осеклась, взглянув на сына.
Алевтина была уже здесь однажды, ночевали год назад компанией. Однако она об этом не обмолвилась, лишь отпустила дежурный комплимент:
– Хорошо-то как у вас!
– Это еще что, вы, Алечка, летом к нам приезжайте! Вот и Ираида Андреевна скажет, какая здесь летом красота!
– Ты, почему погреб в прошлый раз на замок не закрыла? – спросил Василий мать.
– Кажется, я все закрывала перед отъездом. Может, и не закрыла. Сосед Петрович в город спешил, нас Ираидой Андреевной торопил… Включи сынок в погребе свет, а мы банки оттуда достанем. Там огурчики еще остались, компотик.
Василий был еще в доме, когда дачную тишину прорезал многоголосый, истошный женский крик. Он истуканом остолбенел на пороге, увидев, как из погреба показалась косматая голова какого-то чудовища. Перепуганные до смерти женщины жались к стене дома. Василий забежал на секунду в дом и выскочил оттуда с топором в руках. «Чудовище» уже успело полностью вылезть наружу. Бородатый, со сбившимися длинными волосами мужчина в рваной фуфайке и брюках стоял на четвереньках, пытаясь встать на ноги. Когда его безумный взгляд встретился с глазами Маркина, у того по спине пробежал нехороший холодок.
– Помогите! – тихим голосом произнес этот до дистрофии исхудавший человек.  Не поднявшись, он сел на землю. – Люди добрые, дайте попить! – просипел мужик.
Тут из погреба вынырнул еще один, такого же страшного вида человек.
– Антип, я тоже пить хочу! – еле слышным, хриплым голосом произнес он. На его выпяченных глазах показались слезы.
Василий сходил в дом и принес этим людям большую кружку воды. Мужчины попили и попросили принести еще.
– Кто вы такие и что здесь делаете? – спросил Маркин, когда те утолили мучившую их жажду.
– Прости нас хозяин! – стал извиняться старший мужик. – Мы к тебе в погреб забрались, а нас кто-то взял да и запер. Сколько просидели – со счета сбились! Сразу считали, потом перестали. Страшно стало, что нас не найдут.
– Что же вы ели мужики? – удивился Василий.
– Когда закончились маринады и компот, съели морковку. Закончилась морковка, стали грызть картошку. Там немного ее совсем осталось. Воды так хотелось, что в последние дни даже мочу свою стали пить.
– Боже ты мой! – осмелев, запричитали женщины.
– Не заявляй только хозяин на нас в милицию! – снова запросился мужчина. – Мы тебе возместим, то, что съели. Огород поможем посадить. Не сади нас, пожалуйста, в тюрьму! Христом богом просим! Мы и так наказаны! В этом подвале как в самом страшном остроге побывали.
– Да ладно мужики! Че уж теперь, – успокоил их Маркин.
– Тогда мы пойдем? Можно?
– Конечно можно! Может, вам помощь какая-то нужна? – спросил у мужиков Василий.
– Нет, нет! Ничего не нужно! Мы сами… Мы пойдем! – почти в один голос запротестовали они.
Братья поднялись с земли и, пошатываясь, поддерживая друг друга, побрели со двора Маркиных.

Ноябрь 2004 года, г. Слуцк