Вот так мама Быль

      Людмила сидела перед телевизором. Но если б ее кто спросил, что происходит на экране, она бы не смогла ответить. Мысли далеко.

      Час назад был неожиданный разговор со старшей дочерью. Катюша подошла тихо, прижалась к маме:
          - Мам, я влюбилась. Первый раз. Ма, самое ужасное, что это Витька. Ты его знаешь. Его все хулиганом считают, - и горячо затараторила, - мамуль, он хороший. Он только напускает на себя всякую ерунду. Просто ему не просто, - и рассмеялась нечаянному каламбуру, - просто не просто.
Людмила обняла дочку:
          - Катькааа! Как я за тебя рада! Витя действительно хороший парень. Ему если не быть грубым, то и не выжить. Отец не просыхает от водки, а мать без конца в поездках. Кать, а ты у него дома была?
          - Да, мам, я ему белить помогала. Мы всем двором ему ремонт делали.
          - Дочуля ты моя родная! Я рада за тебя. Только смотри, не переходи за грань. Береги себя.
          - Ну мааам, - обиделась Катя, - Ты что же меня, распутной девкой считаешь?
          - Что ты, лапушка, просто хочу уберечь тебя от нежелаемого. Не обижайся. Ты у меня самая лучшая.
         - Я пойду, мам?
         - Беги, миленькая.

      Оставшись одна, Людмила вспомнила свою юность, учебу в педучилище. После трерьего курса Люда, как всегда, осталась на лето в общежитии. Одна. Все разъехались, даже такие, как она, детдомовские. У них у всех есть родственники. А у нее нет. В детдоме говорили, что где-то есть мама. Но где?

      Днем было хорошо: строители делали ремонт, и она с ними работала. Какой-никакой заработок. Да и научилась многому. А вечерами было даже страшновато: во всем пятиэтажном здании вахтер внизу, да она на третьем этаже. Поэтому закрывалась на ключ.

      А сегодня у нее восемнадцатилетие, "день визитов". В обед пришла Анна Романовна, преподаватель немецкого, пригласила пообедать в кафе. Строители отпустили. За обедом Анна Романовна виновато попросила:
          - Людочка, ты на меня не обижайся, что домой не позвала. Дети с внуками из Германии приехали. а домик у нас, сама знаешь, маленький.
Нет, подумать только! Эта добрячка пригласила ее в кафе, да еще и за что-то прощения просит! У Люды и в мслях не было, чтобы к кому-то домой напрашиваться.

     А часов в пять, когда строители уже закончили работу, пришла Наталья Ивановна, классный руководитель. Принесла вкуснячий пирог с рыбой. Долго разговаривали, и Люда неожиданно для себя,поделилась:
          - Наталья Ивановна, а я влюбилась. Первый раз. Педагог напряглась:
          - И кто он, если не секрет.
          - Не секрет. Это Саша Кунгуров, выпускник с трудового отделения.
          - Фу-у-ух! - облегченно вздохнула Наталья Ивановна, - слава Богу, что это он!
Помолчали, а потом Наталья Ивановна обняла девушку.
          - Поздравляю тебя, моя хорошая, девочка моя. Первая любовь - это незабываемо. А я-то думаю, что это ты такая, вся светишься?
Люда прижалась к женщине и, неожиданно для себя, произнесла:
          - Мама!
Наталья Ивановна еще крепче прижала к себе это исстрадавшееся по материнскому теплу существо:
          - Доченька моя родная, как хорошо, что рядом с тобой теперь есть надежный защитник. Саша - парень замечательный.
Они проговорили до темна. Наталья Ивановна засобиралась:
          - Извини, Людочка, мне пора бежать.

      Люда знала, что дома у этой женщины маленькая дочь, девяностолетняя свекровь, муж поздно возвращается с работы, понимала: ей действительно надо уходить. Но сердце защемило, вернулось привычное чувство неприкаянности, У каждого своя жизнь, а она, детдомовская, везде лишняя. "И все-таки, - благодарно подумала Люда, - спасибо не знаю кому, что они у меня есть, эти замечательные люди, которые ради меня все побросали и пришли  поздравить".

      Через час кто-то постучал в дверь. Кто бы это? Саша еще на работе. Люда осторожно спросила:
          - Кто?
          - Это я, твоя родная мама, - ответил грубый, прокуренный голос.
Стало страшно, но Люда, как под гипнозом, все-таки, открыла дверь. Перед ней стояла высокая, когда-то, видимо, красивая женщина.
          - Чего ж не приглашаешь, - спросила она тем же прокуренным, почти мужским голосом.
          - Проходите.
          - А я вот приехала поздравить тебя с совершеннолетием. Краса-а-авица выросла.
Люда промолчала.
          - Что же ты родную маму и за стол не позовешь, не угостишь, рюмашку не нальешь?
          - Я в кафе обедала, стол не готовила.
          - Ого! По кафе-ресторанам обедаешь? Нехило живешь, - прохрипела мама, - а я вот тут недавно освободилась. Дай, думаю, заеду, поздравлю. а то ведь с роддома не виделись. Ха-ха-ха! За пузырем сбегаешь?
          - Я не пью. Вообще спиртного не пью.
          - Тебе теперь можно. Ты совершеннолетняя.
Она приподняла левую руку, в которой был зажат плотный рулон десятирублевок*.
Пальцы на рулоне не смыкались. Денег много.
          - Расчет вот в колонии получила , там работала нормально, не сачковала.
"Мама" достала из рулона две десятирублевки, протянула Люде:
          - Это тебе. Одна на день рождения, а другая - на пузырь, и на закусь.

      Люда смотрела на все это, как на спектакль, слушала, и волна возмущения всё больше захлестывала ее. Она тихо, но гневно ответила:
         -  Мне кажется, эти две десятки ты должна оставить себе, а вон то остальное отдать нам, своим детям. Нас ведь у тебя пятеро? Или где-то еще, кроме нашего детдома есть? Пошла вон отсюда! Кукушка! Не было у меня матери, и, теперь уж точно знаю, что никогда не будет!

      Но "мама" вдруг сменила елей на базарный скандальный крик:
          - Нет, сучка маленькая! Ты от меня просто так не отделаешься! Тебе сегодня восемнадцать. Вот и будешь на старости меня кормить! Будешь, дрянь ты такая! От своей родной мамы отказываешься? Хамка!
      Люда опешила. Она не знала такого обращения. В детдоме воспитатели были добрыми - сами почти все тут же выросли. А здесь, в училище и вовсе. А родная мама продолжала "выплевывать" гадости:
          - Слышала я, как вы тут в общаге живете! Дом терпимости! И ты такая же шмара! Я тебя заставлю быть доброй дочкой. Тварюга! Скотина!

      На пороге появился Саша.
          - Не понял, что это за цирк?
          - Это моя родная мама, - дрожащими губами, на грани рыдания с трудом произнесла Люда.
А "маму" уже было не остановить:
          - А-а-а-а! Вот и хахаль! Знала я, сердце чуяло, что ты паскудная потаскуха!

      Саша схватил скандалистку за шиворот и молча потащил вниз. "Мама" отчаянно сопротивлялась, выкрикивала всяческие оскорбления в адрес Саши и Люды, но парень дотащил ее до выхода, вытолкал на улицу и защелкнул замок. Сказал вахтерше:
          - Не впускайте ее. Это аферистка.

      Люда выплакалась у него на плече. Сквозь всхлипывания говорила, говорила, как будто стараясь сбросить с себя что-то липкое, грязное:
          - Чужие люди... с пирогом... с обедом в кафе... а эта... неужто это МАМА?... а я, дура, столько лет грезила... фу, как гадко.
Саша отвел ее в душевую. Вода немного успокоила. Они сели пить чай с пирогом. Саша заговорил очень серьезно:
          - Людочка, тебе сегодня восемнадцать
          - Да уж, праздничек получился "на славу".
          - Не перебивай. Завтра мы идем в ЗАГС, подавать заявление. Ведь мы любим друг друга. А через полгода - раньше не отдадут - заберем твоих из детдома. Сколько их там?
          - Трое. Надюшка уже в техникуме. Саш, может, подождем, пока я доучусь?
          - Нет, моя родная. Я хочу быть рядом с тобой, знать, что никакая тварь больше не обидит тебя. А доучишься ты обязательно. Это я гарантирую.

      Вот так Люда в восемнадцать с небольшим стала многодетной матерью. Младшие братишки и сестренка сразу стали звать ее мамой, хотя со старшей из них, с Катюшкой разница в возрасте - одиннадцать лет. Саша и слышать не хотел об опекунстве - только усыновление, чтобы защитить от "родной мамы".

      И вот сегодня Катюшка пришла с такими дорогими сердцу откровениями. Люда подумала: "Надо написать Анне Романовне и Наталье Ивановне. Они за нас порадуются. Значит, видимо, я настоящая родная мама, раз ребенок ко мне с этим пришел". Людмила выключила телевизор и пошла на кухню: скоро Саша придет, да и ребятишек кормить надо Их ведь в семье пятеро.
----------------------------------
* В то время, в 1978 году на 10 рублей моя семья из четырех человек могла безбедно питаться неделю.
         
             


Рецензии
"Вот так мама"- быль прочитала с огромным интересом, Наталья, история жизни детдомовки, учащейся педучилища Людмилы, жизнь её в общежитии в летнее время-каникул, когда там идёт ремонт. Как это всё мне знакомо! Все уезжают домой на каникулы - я оставалась в общежитии, так же помогала в ремонте. Страшно - на пороге появилась родная мама, не видевшая свою дочь и других своих детей с роддома. "Не было у меня родной матери, и теперь, точно знаю, никогда её не будет!" - Людмила права: лучше быть без такой матери-кукушки, вернувшейся из тюрьмы. Страшно! Наталья, я тоже с учащимися была в Краснодоне, стояли у дома Олега Кошевого, у шурфа, куда фашисты сбросили молодогвардейцев,... С уважением и добрыми пожеланиями Роза Салах. Не прощаемся!

Роза Салах   03.11.2015 21:01     Заявить о нарушении
Спасибо Вам, Роза Арслановна. Я очень боялась, что не смогу донести до читателя внутреннюю драму этой девочки. К сожалению, потеряла Кунгуровых из виду. В 90-х они куда-то на Север уехали, и моя семья сменила адрес. А нас с Вами, оказывается, очень многое объединяет. с уважением Наталья. До следующих встреч.

Павлова Наталья Ивановна   04.11.2015 05:26   Заявить о нарушении
Думаю: у Людмилы и Саши, их в дружной семье всё в порядке, всё хорошо. Не беспокойтесь, Наталья Ивановна. У нас с Вами души добрые. Наталья, до скорой встречи! С добрыми пожеланиями к Вам Роза Салах.

Роза Салах   04.11.2015 06:29   Заявить о нарушении