Колокольчик для кошки

    Вместо предисловия. Эпизод первый.
                Где-то в горах
                Северного Кавказа.
                Сентябрь, 2009 год

   – Зияд, это ты? – Водитель «Нивы», вытянув шею, стал пристально вглядываться в сумеречный лес. 
    Из-за деревьев показался бородатый мужчина. Он скатился с насыпи и, настороженно осматривая по сторонам, подошел к машине.
    – Салямун алейкум.
    – Ассаламу алайкум!
    – Как доехал? На посту не задержали?
    – Слава Аллаху, хорошо доехал.  Сегодня на посту дежурит Ахмад Исраилов, поэтому все обошлось. Он только для вида осмотрел машину.
   – Все привез, что тебе заказали?
   – Да, все привез. 
    Водитель выгрузил из багажника два объемистых рюкзака.
   – А как ты один донесешь все это? Наверное, далеко надо таскать?
   Зияд схватил за плечо водителя и резко повернул к себе.
   – Слушай, ты! Зачем задаешь лишние вопросы?
   Водитель сделал обиженное выражение лица.
   – Что ты сердишься, Зияд? Я же от всего сердца… хотел помочь. А ты?..Я даже больше рискую, чем вы. Теперь даже брату опасно доверять. Чуть что, сразу заложат.
   – Ну, ладно, не обижайся. Нервы стали никудышные. Ты не беспокойся, мы  донесем. Ты думаешь, я один пришел на встречу к тебе? Правда, часа два придется потопать.
   – Тогда я поехал?
   Зияд поправил автомат на плече.
   – Да, поезжай.
   «Нива» с трудом развернулась на узкой дороге и, не включая фары, скрылась в темноте, которая уже окутала кавказские горы.
   Медленно проехав с полкилометра, машина остановилась. Водитель выключил мотор, откинул назад спинку сиденья и посмотрел на часы, вмонтированные в приборную панель.
   Примерно через три часа, уже ближе к полуночи, он услышал глухой взрыв где-то в горах.
   Водитель включил фары и резко тронулся с места.



                Где-то в Средней полосе России. Эпизод второй
                Август, 2010
                год
               

    Муж Матрены Яковлевны после яблочного спаса совсем захворал – даже с постели не вставал.  Старушка, не зная, что делать – то ли в районную больницу везти мужа, то ли продолжать лечить дома – решила позвонить  дочери. Ирина, проживающая в городе, обещалась приехать только на выходные, но сказала, что завтра же накупит лекарств для отца и автобусом отправит с дочкой в деревню, чтобы та помогала бабушке ухаживать за дедом.
   Внучка, только что окончившая экономический колледж, приехала уже к обеду. Матрена Яковлевна вывалила из пакета лекарства, разложила их на столе, нацепив на нос очки, внимательно изучила инструкции по применению и разочарованно вздохнула:
   - Все, что накуплено, не годится. Зря только деньги выкинули. Давай, собирайся, внученька. Пойдем в лес, наберем шишек дикого хмеля. Лучшего лекарства, чем отвар из лесного хмеля, уж поверь мне, нет.
    Пришлось идти далеко, до самой реки Мокошанки, где росли плантации дикого хмеля.
    Часа через два они уже нарвали целую сумку шишек – достаточно, чтобы сделать отвар, да не один раз. Пора бы идти домой, но Матрена Яковлевна вдруг передумала:
   - Раз мы протопали столько километров, надо еще собрать шишек, чтобы зимой было из чего пиво варить. Дедушку, поверь мне, мы поставим на ноги, так что будет, кому пиво пить.
    - Хорошо, бабушка, - без особой радости согласилась внучка. – Только я зайду в воду, буду идти по речке вдоль берега  и собирать шишки.
   - Ладно, только смотри, здесь местами очень глубоко, будь осторожна, - предупредила Матрена Яковлевна. – Погодь, а ты, что, прямо в штанах полезешь в воду?
   Внучка рассмеялась.
   - Бабушка, ну, сколько можно тебе повторять? Это – не штаны, а джинсы. Конечно,  в них полезу. Так даже прикольно. Они быстро высохнут, не бойся. Видишь, как жарко стало.
   Они быстро набрали еще одну большую сумку шишек. Матрена Яковлевна, которая шла по берегу и рвала шишки, уже хотела было сказать, что пора возвращаться домой, как вдруг услышала со стороны реки истошный крик внучки:
    - А, а! А, а! Бабушка!
   Матрена Яковлевна, скинув сумку на землю, сквозь чащу ракитника бросилась к реке.
    - Что, что случилось, Маша?
   Внучка стояла в воде, от ужаса широко раскрыв глаза.
    - Бабушка, подай скорее руку! Вытащи меня отсюда!
   Как только Маша выбралась на берег, отбежала в сторону и ее начало рвать. Матрена Яковлевна, не на шутку перепуганная,  стояла рядом и растерянно оглядывалась по сторонам, совершенно не понимая, что происходит.
   - Машенька, что случилось? Объясни же! Леший, что ли тебя напугал?
   Внучка, наконец, перевала дух, выпрямилась и, показывая рукой на реку, выпалила:
   - Какой там леший! Там…там, в воде... утопленник!
   Маша, наконец, пришла в себя. Она сорвала с ветки вяза лист, шершавой стороной вытерла губы.
   - Бабушка, там, в воде, действительно, труп…Кажется, мужчины. Я сильно испугалась и не разглядела. К тому же там дюже воняет. Давай, поскорее уйдем отсюда.
   Матрена Яковлевна нерешительно сделала шаг в сторону реки, но ее остановила Маша.
   - Бабушка, не ходи туда…Лучше идем поскорее домой… Заявим в милицию. Пусть она разбирается. 

                Глава первая.
    Все было как обычно: также светило солнце, также спешили на работу москвичи, также нагло вели себя водители крутых иномарок. Но именно в тот день, а, если быть точнее, во вторник утром, когда Чернов застрял в пробке на Ленинградке, у него появилось предчувствие чего-то нехорошего. Это было не ощущение надвигающейся беды или катастрофы, а именно предчувствие. Чернов и сам не мог бы объяснить, откуда, а самое главное, почему возникло это чувство, хотя по роду своей профессии хорошо должен был разбираться в причинно-следственных отношениях.
    Может, все дело в том приказе, который накануне попался ему на глаза? Приказ как приказ: «Создать следственную группу…» Другой раз, не увидев свою фамилию в документе, Чернов сразу же забыл бы о нем, но когда тебе до пенсии остается всего полтора года, всякая мелочь, на которую раньше не обратил бы ни малейшего внимания, вдруг приобретает глубокий смысл. Его, одного из самых опытных следователей, снова не включили в группу – уже третий раз за полгода. С чего бы это? Может, сходить к Голубеву, поговорить с ним? Но стоит ли? Да что скажет ему начальник? И скажет ли? «И зачем я только не перешел в Академию МВД? – с досадой подумал Чернов. – Может, еще не поздно? Позвонить, что ли? Или все-таки поговорить с шефом? Конечно, мне дадут доработать до пенсии…Но кому нужно такое милосердие?»   
   
   Андрея Чернова, следователя по особо важным делам Главного следственного управления СКП России и Владимира Голубева, его непосредственного руководителя,  связывали давние приятельские отношения. Они близко познакомились еще в студенческие годы. Однажды, когда после четвертого курса Андрей проходил практику в одном из районных прокуратур города  Саратова, его включили в состав опергруппы по задержанию фарцовщиков на городском рынке.
    Оперативники приводили в красный уголок общежития, который находился рядом с барахолкой, все новых и новых групп спекулянтов. Сотрудники ОБХСС не успевали составлять протоколы, поэтому к этому делу пришлось подключиться и Андрею. Когда милиционер, дежуривший  у двери, крикнул: «Следующий!», перед практикантом предстал парень, тощий и высокий, с испуганными глазами. Андрей его сразу узнал: это был студент второго курса, живший этажом ниже в общежитии. Фарцовщик держал в руке красочный пластиковый пакет – редчайшую вещь в эпоху всеобщего дефицита. «За что тебя задержали?» – спросил Андрей. В ответ фарцовщик, молча, раскрыл пакет. В нем лежали джинсы. Глядя на расстроенное лицо задержанного,  Андрей сделал вывод, что второкурсник прекрасно понимал, в какую неприятную историю влип и уже морально готовил себя к исключению из юридического института.
    Андрей посмотрел по сторонам. Все обхэссесники сосредоточенно заполняли протоколы. Андрей незаметно пальцем показал на дверь. Студент все понял. Он повернулся и как ни в чем ни бывало вышел из комнаты. Этим задержанным  как раз и оказался Голубев. В то же вечер Владимир пришел к Андрею в комнату с бутылкой крымского портвейна «Кокур». Тогда же выяснилось, что Владимир никакой не фарцовщик. Джинсы, как он поведал за столом, для него привез брат из загранплавания, но они ему оказались велики – вот и решил толкнуть их на барахолке.
   После окончания института их пути-дорожки разошлись. Андрей по распределению попал в прокуратуру города Саратова, а Владимир поступил в аспирантуру, быстро защитился и, на удивление многих, подался на Север. Там на молодого выпускника юридического института, к тому же кандидата наук, сразу же обратили внимание, и он, не имея серьезных конкурентов, быстро дорос до заместителя прокурора области. Затем на некоторое время Голубев исчез из поля зрения. Говорили, что поехал учиться то ли в Америку, то ли в Канаду. Вынырнул Владимир Иванович уже в Москве, став начальником отдела в Прокуратуре России.
   Чернов же в отличие от Голубева продвигался по служебной лестнице с трудом, хотя и считался настоящим профессионалом в своем деле. «Самая главная твоя беда, – однажды сказала ему жена, – ты не умеешь держать нос по ветру – упрешься в свой Уголовный кодекс и ничего больше не хочешь знать». «Прокурор, если он настоящий, не должен держать нос по ветру», – возразил ей Андрей. «Вот и сидим в глуши, у тетки… в Саратове», – недовольно поджала губы жена.
    К счастью, долго в Саратове сидеть не пришлось. Однажды во время командировки в Москву Чернов случайно возле здания прокуратуры встретился с Голубевым. Посидели в близлежащем ресторане, поговорили, вспомнили студенческие годы и уже через месяц – как раз  под новый год Чернова перевели в столицу, в прокуратуру.
    Сказать, что на новом месте у Андрея Владимировича открылось второе дыхание, было бы большим преувеличением. Он по-прежнему расследовал самые запутанные дела, но удовлетворения от работы получал все меньше и меньше. Здесь, в Москве, гуттаперчивость прокуратуры была даже выше, чем в области. Некоторые сотрудники в такой обстановке чувствовали себя, как рыба в воде, но только не Чернов. Последней каплей, переполнившей его терпение, стало расследование дела о компании «Три акулы», занимавшейся контрабандными поставками мебели. Андрей Владимирович уже готовился вынести обвинительное заключение, как его неожиданно, к тому же без объяснения причин отстранили от расследования дела.  Он, возмущенный до глубины души, сразу же напросился на прием к Голубеву.
    В кабинете никого не было, поэтому Чернов с первых минут разговора перешел на «ты».
«Володя, как это понимать? - спросил он Голубева. – Я же накрыл целую корпорацию преступников. Знаешь, сколько они наворовали у государства? На пять миллиардов рублей! А знаешь ты, кто их крышевал?» «Знаю, Андрей, знаю, -   устало ответил Голубев. – Но… »  «Что, «но»? «Но, – Голубев развел руки, – ничего поделать не могу. Таков приказ... Устный, естественно». Чернов встал с кресла. «Владимир Иванович, я все понял. Мне заявление об увольнении написать прямо сейчас или чуточку подождать? »
    Голубев подощел к нему и взял под локоть. «Ну, что ты, Андрей! Никто тебя увольнять не собирается. Об этом и речи не может быть. Продолжай и дальше работать. Но…Сам прекрасно все видишь, что творится…Думаешь, мне легко? Иногда так припрет, что хочется все бросить к чертовой матери и уехать куда-нибудь подальше, чтобы…Эх, да что тебе говорить! Вот выйдем на пенсию, тогда и поговорим. А здесь нам рассуждать не положено. Приказы надо выполнять».
   
    Чернову в то утро так и не удалось избавиться от подавленного состояния. Не успел он разложить бумаги на столе, как зазвонил служебный телефон.
    – Андрей Владимирович, добрый день,– раздался в трубке хрипловатый голос Голубева. – Загляни-ка ко мне. Желательно, прямо сейчас.
    Руководитель управления сидел за столом, подперев ладонями  голову с глубокими залысинами, плавно переходящими в прогрессирующую проплешину на макушке.  Услышав шум отворяемой двери, он выпрямился в кресле.
    – Присаживайся, Андрей. Разговор есть... Ты слышал фамилию Горбенко?
   – Нет. Что-то не припоминаю.
   – Горбенко был старпомом на «Baltik Star». Позавчера в Тамбовской  области нашли его труп. Опознание уже произвели.
   – Ну, и что? – удивленно спросил Чернов. – Я-то причем? Дело по «Baltik Star», насколько мне известно, вел Султанов из Генеральной прокуратуры. Пираты, которые захватили судно, задержаны, осуждены. Пресса, наконец, успокоилась…
    – Оно-то так, – нахмурил брови Голубев. – Кстати, хочешь чаю? С душицей, с мятой…Недавно сестра из Тверской области привезла. У нее там домик в деревне. А может, кофе?
    –Да, кофе, пожалуй, можно.
    Голубев нажал на кнопку на телефонном аппарате.
   – Таня, приготовь, пожалуйста, мне чай из трав, а для Андрея Владимировича свари кофе. Нет, не растворимый, а тот, который недавно Федорчук привез с Кубы.
    Голубев встал с места и, выдвинув стул из-под приставного стола, сел напротив Чернова.
    – Ты прав. «Следствие закончено – забудьте». Помнишь, был такой итальянский фильм?
   – Нет.
    Голубев продолжал рассуждать про итальянский кинофильм до тех пор, пока Таня  не занесла в кабинет расписной поднос с чашками душистого чая и ароматным кофе.
    Чернов с нескрываемым удовольствием вдохнул в себя терпкий запах кофе и сделал небольшой глоток.  Голубев тоже с явным наслаждением пил чай маленькими глотками. В это время Чернов готов был с кем угодно поспорить, что шеф и дальше продолжит обсуждать итальянский детектив, но ошибся.
    – Закавыка в том, – медленно произнес Голубев, – что старпома  убили – а пока мы будем придерживаться именно этой версии – после закрытия дела, когда, казалось, все точки над «i» были расставлены. Спрашивается, зачем было убивать, если старпом проходил по этому делу всего лишь как свидетель?
    – Может, это случайность?
    – Вот это-то и надо выяснить.
    Чернов ткнул пальцем себе в грудь.
    – Мне выяснить?
   – Да.
    Чернов решил схитрить – лучшего момента, чтобы узнать о своем профессиональном рейтинге, трудно было найти.
    – Честно говоря, Володя, я так и не понял, почему именно мне поручили это дело? Что, других следователей нет?
   Руководитель управления с деланным видом сдвинул брови.
   – Ну, что ты, Андрей! Мы же с тобой представители старой гвардии – должны понимать друг друга с полуслова. Кому еще я могу поручить это дело?
   – Хорошо...Пусть будет так. Но, как я понял, убийство произошло в области. Так, расследованием этого дела пусть займется райотдел полиции или, на худой конец, областное управление СКП.
    Голубев провел рукой по залысине, словно хотел смахнуть пыль с головы.
   – Оно, конечно, так. Но, сдается мне, что дело это не такое простое, как может показаться на первый взгляд. Потому-то я его забрал к себе.
    Чернов отодвинул  пустую чашку. 
   – Володя, мне все ясно. Ты просто даешь мне возможность  доработать до пенсии.  Спасибо тебе, конечно, но…
   Голубев недовольно поморщился.
   – Ну, что ты несешь, Андрей? К тебе ни у меня, ни у руководства комитета нет никаких претензий... Я тебе об этом уже говорил...если помнишь. Тут ситуация несколько иная. Пока ничего конкретно сказать не могу. Для начала ознакомься с делом "Baltik Star". Впрочем...
   – Что, "впрочем?"
    – Лучше сразу же выезжай в Тамбовскую область и постарайся по горячим следам найти убийц старпома...если, конечно, удастся. Свяжись с нашими ребятами из областного управления. Попроси помощи от моего имени...ну, там...с гостиницей, с транспортом...
    – Хорошо, – без особого энтузиазма согласился Чернов. – На безрыбье, как говорится, и рак рыба.
    Голубев насторожился.
    – Что ты этим хочешь сказать?
   – Сам знаешь.
    Начальник управления что-то хотел сказать в ответ, но в это время ожил один из телефонных аппаратов, и Голубев лишь взмахнул рукой в сторону двери, давая понять, что разговор окончен.

                Глава вторая

    Чернов приехал домой в еще более мрачном расположении духа. Что бы ни говорил Голубев, как бы ни пытался отвести от друга студенческих лет мрачные мысли, факт остается фактом: ему пора уходить из СКП. Дело, расследование которого начальник поручил Чернову, дало обратный эффект и еще больше его укрепило во мнении, что пришло время менять профессию.
   Как ни старался Андрей Владимирович скрыть от домашних свое настроение, но жена, как только увидела его в дверях, сразу же обо всем догадалась.
    – Андрюша, ты решил уйти с работы?
   – Пока нет, но все идет к этому.
   – Не расстраивайся. Может, это к лучшему...поспокойней будет.
   В другой раз  Андрей Владимирович в знак благодарности за понимание подошел бы к жене и обнял ее за плечи, но сейчас все получилось наоборот.
    – Что, вы все жалеете меня? Я, что, ребенок? – с раздражением отозвался он на слова жены.
   Услышав голос деда, из спальни с радостным возгласом выбежал четырехлетний внук.
– Деда, деда, пришел! 
   Андрей Владимирович взял на руки внука.
   – Максим, ты опять сидел за компьютером?
    Внук виновато отвел глаза.
   – Ну, сколько тебе можно говорить: нельзя сидеть все время за компьютером и телевизором! Это очень вредно малышам.
   Внук обиженно нахмурил брови.
   – Я не малыш.
   – А кто же?
   – Подрастающее поколение.
   Андрей Владимирович от души рассмеялся – впервые за весь день.
    – Хоть ты и подрастающее поколение, но все равно нельзя засиживаться за компьютером.
   Внук опустил голову.
   – Я бы не сидел, но никто со мной не хочет возиться...Всем некогда...даже бабушке.
   – Ладно, ладно, – поспешил успокоить внука Андрей Владимирович. – Я тебе сказки почитаю – только сначала покушаем с тобой. 
    – А сказок нет. Все книжки папа увез на дачу.
   – Как увез? – не понял Андрей Владимирович.
   – Вот, так…увез. Еще в субботу, когда ты на футбол ходил.
   Андрей Владимирович прошел на кухню, где жена расставляла тарелки на столе.
   – Люда, это правда, что Леня все книги увез на дачу?
   – Не все. Только детские. В основном, сказки. Ну, те, старые, которые мы с тобой покупали.
   Андрей Владимирович опустил внука на пол.
   – А зачем? Они, что, мешали?
   – Нет, не мешали. Просто Леня считает, что русские народные сказки – вредны. Они мешают правильному воспитанию детей: учат не добиваться успеха, а просто сидеть и ждать, как Емеля на печи.
   Андрей Владимирович уже не в силах был скрыть свое раздражение.
   – И ты так считаешь?
   Люда вытерла руки полотенцем и спокойно посмотрела на мужа.
   – Нет, не считаю.
   Но Андрея Владимировича трудно было обмануть.
  – Нет, и ты так считаешь. Это видно по выражению твоего лица.
   Люда никак не отреагировала на раздражительный тон мужа, и стала накладывать в тарелки  жареные куски судака.
   Но Андрей Владимирович так просто не собирался сдаваться.
   – Люда, я тебя спрашиваю. Ты, что, молчишь, словно язык проглотила? Это ты посоветовала Лене вывезти старые книги на дачу?
   – Нет, не я. И ты прекрасно об этом знаешь.
   В это время Максим постучал ложкой по краю стола.
   – Дедуля! Ну почему ты споришь с бабулей? Вы же не мама и папа…Это они часто спорят.
   Дед прижал к себе внука.
   – Нет, нет…Дедуля не спорит, а просто выясняет отношение.
   Максим поднял на Андрея Владимировича взгляд и не по-детски, даже с какой-то грустью тихо промолвил.
   – А это еще хуже.
   Дедушка и бабушка в один голос громко рассмеялись.
   Инцидент был исчерпан.

   Однако Чернову выехать в  Тамбов не удалось. Когда Андрей Владимирович, спустя три дня после разговора в кабинете начальника стал оформлять командировку, Голубев сообщил ему интересную  новость: к расследованию дела об убийстве подключился ФСБ России и что в помощники Андрею Владимировичу придали следователя по фамилии Дергач.
   Это обстоятельство несколько смутило Чернова. «Неужели я ошибся в своих предположениях? – подумал он. – Если это дело было бы рядовым, вряд ли им заинтересовались в ФСБ ».
   Но, так или иначе, поездку пришлось отложить и назначить встречу с помощником-чекистом.
   Уже на следующий день, предварительно договорившись по телефону, к Чернову приехал следователь ФСБ Антон Дергач – молодой человек лет тридцати пяти: высокий, в летнем костюме бежевого цвета и в модных ботинках. «Пижон, – подумал про себя Чернов. – Ничего не поделаешь – придется терпеть».
   Увидев на стене кабинета лист ватмана, испестренный разноцветными красками и разукрашенный вопросительными знаками. Антон выжидающе  посмотрел на Чернова.
  – У меня есть привычка, – нехотя пустился в объяснения Чернов, – рисовать схему дела на ватмане. Это, кончено, старомодно – сейчас ведь повсюду компьютерная графика, в том числе и у нас, следователей, но что поделаешь – от старой привычки трудно отказаться.
   Антон внимательно посмотрел на схему.
   - Это просто невероятно.
   – Что, невероятно? – не понял Чернов.
   – Я тоже, как вы, люблю рисовать схему расследования, но только не на ватмане, а на листке бумаги.
   – Бывают совпадения, – философски заметил Чернов.
   – Однако, судя по всему, вы что-то уже накопали.
   – Да, пока похвастаться нечем, – уклончиво ответил Чернов. – Одни вопросы. 
   – У нас то же самое: одни вопросы. Но это уже неплохо. Осталось только найти ответы.
     Андрей Владимирович, вы уж не обижайтесь на меня, если я у вас буду кое о чем спрашивать. Нам же вместе надо будет работать. Вы – следователь опытный… в отличие от меня. Может, вы мне объясните, что, значит, к примеру, вот этот вопросительный знак?
   Чернов подошел к стене.
   – Вот смотри. Можно, я вас буду называть на «ты» и по имени?
   – Конечно, конечно!
   – Ну, вот и хорошо! Итак, первый вопрос – самый простой. Он лежит на поверхности, но никто на него не искал ответа. Сухогруз «Baltik Star» принадлежит компании «Rusless». Он возил круглый лес и пиломатериалы, в основном, в Марокко. Сам корабль приписан на Мальте. Ну, это мировая практика. И вдруг ни с того ни с сего «Rusless»  сдает его вместе с командой  в аренду кипрской компании «Omega ETS » и та с грузом  леса сухогруз отправляет в Африку, в Конго. Спрашивается, зачем? Что, в Конго своего леса нет, чтобы завозить его из России? 
     Чернов выждал паузу.
   – Но на этом странности не заканчиваются. – Андрей Владимирович ручкой ткнул в большой вопросительный знак. – За месяц, – он поднял кверху указательный палец, – учти: всего за месяц до отправки в рейс вдруг хозяева сухогруза меняют старпома.
    Антон нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
   – Разве в деле нет ответа на этот вопрос?
   – Есть. Но не полный. Султанов, который вел это дело, ограничился лишь объяснением, что прежний старпом заболел.
   – Заболел? – оживился Антон. – Странно…Один старпом загадочным образом заболевает, а другой – умирает.
   – Вот именно.
    – Может, стоит покопаться в показаниях пиратов? К сожалению, я успел только бегло ознакомиться с делом.
   – Я покопался. Ничего интересного не нашел. Все осужденные твердят одно: хозяин, который нас нанял, велел взять на абордаж сухогруз и пообещал за это каждому заплатить по двадцать тысяч евро.
   Антон задумался.
   –  Вроде все логично, но…у меня такое ощущение, что за этим делом скрывается нечто больше. Давайте, пока составим предварительный план действий – посмотрим, что начальство скажет. Мы возьмем на себя установление причин смерти старпома Горбенко.
   – А я поеду в портовый город, откуда ушел в рейс сухогруз. Мне кажется, надо еще раз тщательно расследовать все обстоятельства дела, связанные с «Baltik Star»
   – Отлично!
 
                Глава третья
    Как только Чернов вышел из вагона, к нему подошел молодой человек в сером костюме.
   – Доброе утро, – поздоровался он, слегка наклонив вперед голову. – Вы ведь Чернов?.. Андрей Владимирович?
   – Да, – удивился Чернов.
   – Ну, тогда с приездом, – приветливо улыбнулся молодой человек. – Будем знакомы. Меня зовут Дима. Я работаю в областном следственном управлении. Мне поручено оказывать вам всестороннюю помощь.
    – Хорошо. Что ж, будем работать вместе.
   Они направились по перрону вдоль состава и, спустившись по широкой лестнице, вышли на привокзальную площадь.
   – Вам ведь в «Беломорскую жемчужину» надо? – спросил Дима, с готовностью открыв заднюю дверь серебристой «Волги». – Это недалеко отсюда. Как только приведете себя в порядок, то есть, я хотел сказать: примете душ, позавтракаете, позвоните вот по этому телефону и за вами приедет машина. С вами Василий Федорович хочет встретиться.
    Дима вытащил визитку и протянул Чернову. Андрей Владимирович повертел ее и положил в нагрудный карман пиджака.

    Вечером, после ужина в ресторане, Чернов поднялся в номер, извлек из бокового кармана дорожной сумки блокнот, где были записаны телефонные номера членов команды  «Baltik Star», проживающих в области.
   Он явно нервничал. По сути  дела, целый день был потерян. Руководитель следственного управления по области Воронин, к которому он поехал в сопровождении Димы, охотно говорил о чем угодно, но только не о деле «Baltik Star». Под конец встречи Воронин пригласил дорогого  столичного гостя покататься по морю на яхте или попариться в бане, причем в компании с прокурором области. Сославшись на головную боль, что, в общем-то, было правдой, Чернов вежливо, насколько это было в его силах, отказался от приглашения.
   Первым в списке членов команды сухогруза значился капитан Вострюк.
   Чернов набрал номер его домашнего телефона.
   – Алло! Это квартира Вострюка?
   – Да, – ответил мальчишеский голос.
   – Можно пригласить Александра Федоровича к телефону?
   В трубке воцарилось молчание. Потом послышался приглушенный голос: «Мама, какой-то дядька спрашивает папу». Опять – долгое молчание. Наконец трубка ожила.
   – А кто его спрашивает? – спросил все тот же мальчишка.
   – Следователь из Москвы.
   Мальчик, видимо, снова прикрыл ладонью телефонную трубку. Через минуту-другую в трубке послышался раздраженный женский голос.
   – Что вы хотите от нас?
   – Здравствуйте, – старясь быть как можно спокойнее и приветливее, сказал Чернов. – Я – из следственного комитета России. Я хотел бы встретиться с Александром Федоровичем и поговорить с  ним.
   – Ему не о чем с вами говорить, – резко ответила женщина. – Он давно уже обо всем рассказал кому надо. К тому же его сейчас  в Росси нет! И вообще, отставьте, пожалуйста, нас в покое!
   Женщина положила трубку.
   Первая неудача не особенно расстроила Чернова. Он надеялся, что кто-то из команды сухогруза обязательно согласится встретиться  с ним. Но его постигла полное разочарование: все, кому он звонил, ответили отказом по разным причинам.  Оставался только один номер, по которому значился электромеханик Новошинов, проживавший в городе-спутнике. К нему и решился поехать назавтра Чернов. Без предварительного звонка и предупреждения.

   Задумка удалась:  Новошинова, неженатого (судя по обстановке в квартире),  он застал дома – в однокомнатной «хрущевке». Электромеханик был пьян, но, к счастью, не сильно.
    Новошинов тоже ничего не мог путного сказать. Он все время заученно повторял: «Нас всех вместе согнали в одно место, заперли, и мы ничего не видели» и пытался напоить Чернова домашним вином, привезенным, как признался хозяин квартиры, от служака из какой-то кубанской станицы.
   Чернов, отчаявшись получить информацию, пошел на хитрость. Он взял в руки стеклянный бокал, до краев наполненный вином, и вылил несколько капелек на стол.
   – Давай, Гриша, помянем вашего старпома Горбенко. 
   Как будто током ударило Новошинова.
  – К-как? Роман Федорович умер?
   – Его убили…Поэтому я здесь.
   Григорий поставил локти на стол, наклонил голову и запустил руки в волосы.
   – Эх, Роман Федорович, Роман Федорович…
   Новошинов поднял голову, взял бокал. Но пить не спешил.
   – Да, хороший человек был. Мы с ним как-то сразу сдружились. Хотя он был меня лет на десять старше, да и по службе выше… Оказывается, мы с ним служили на одном и том же ракетном крейсере.  Можно сказать, на этой почве и скорешились. Да…вот так сюрприз! Жаль, жаль!..Хороший человек был. Ну, что же, пусть ему земля будет пухом.
Григорий выпил и снова наполнил бокалы вином. Чернов был уверен, что от такого вина у него начнется изжога, тем не менее ради дела решил пожертвовать здоровьем и снова выпил весь бокал.
   Хозяин квартиры придвинул к гостю тарелку с нарезанными кусками сала.
   – Вы закусывайте, закусывайте…Наверное, еще не успели пообедать. Правда, к салу не мешало бы водочки, но…что есть – то есть. Вы… извиняюсь, запамятовал ваше имя…
   – Андрей Владимирович, – подсказал Чернов.
   – Да, вот сейчас вспомнил…Андрей Владимирович, а чем я могу вам помочь? Я вроде все сказал еще тогда, когда нас первый раз допрашивали.
   – Гриша, мне нужны детали. Понимаешь? Детали!
   Григорий тупо уставился на Чернова.
   – О каких деталях вы говорите? Я че-то врубиться не могу.
   – Если ты был в хороших отношениях с Горбенко, охарактеризуй, пожалуйста, его.
   – Я же только что сказал: хороший человек был. Компанейский, песни пел разные.
   – У него были конфликты с членами команды?
   – У Романа Федоровича? Не-е-е-т. Он ни с кем не ругался, хотя…
    – Что, «хотя»?
   – Ну, – Григорий замялся. – Не знаю даже, как сказать. Короче, так. Когда наш корабль проплывал мимо какого-то острова, мы с радистом Колей хотели сфоткаться на палубе. Это увидел Горбенко. Он отобрал у нас фотоаппарат и удалил снимок.
    – Он как-то объяснил вам, зачем это сделал?
   – Сказал, что на палубе снимать нельзя, хотя раньше, ну, при прежнем старпоме таких запретов мы не знали.
   – Странно, странно.
   – Мне это тоже показалось странным. У нас же не военный корабль, а простой сухогруз, груженый лесом.
   – Может, на палубе было что-то такое, секретное?
   Григорий рассмеялся.
   – Это караван-то секретный?
   – Какой караван?
   – Это лес, скрепленный найтовыми на верхней палубе, так называется. Какие там секреты могут быть? Лежат бревна – вот и все.
   – А кто за погрузку отвечает?
   – Старпом. Так заведено.
   Чернов встал и вышел с кухни.
   – Спасибо тебе, Григорий.  Вот тебе моя визитка. Если еще что-то вспомнишь, позвони.   
   Григорий с готовностью взял визитку и положил на полку.
   – Конечно, позвоню, обязательно позвоню.

   Вечером Чернов созвонился с Антоном и рассказал ему о своем разговоре с Новошиновым.
   Как и предположил Андрей Владимирович, молодой коллега из ФСБ сразу же ухватился за эпизод с фотографированием. Умение Антона  вычленить главное понравилось Чернову.
    – Андрей Владимирович, мне кажется, надо поговорить с теми грузчиками в порту, которые грузили лес на «Baltik Star». Как вы считаете?
   – Я тоже так думаю. Тут мне помощника выделили. Так вот, завтра мы с ним едем в морской торговый порт. Будем беседовать с докерами. А у тебя какие успехи?
   – Успехи? Пока особенно нечем похвастаться. Экспертиза установила, что Горбенко застрелили. Потом труп перевезли в лес и утопили в реке. Его случайно обнаружили две женщины: бабушка и внучка.
   – А как он оказался в тех краях?
   – Он купил там дом. Примерно за две недели до смерти.  Причем, купил его как-то очень спешно, даже не торгуясь. И что интересно: выяснилось, что у Горбенко уже была двухкомнатная квартира в Питере. Причем  он ее купил сразу же после того злополучного рейса. У меня создалось впечатление, что он боялся за свою жизнь и на время решил отсидеться в глуши, в собственном доме…Биография у него вроде нормальная, придраться не к чему: окончил мореходку, отслужил на флоте, сначала плавал на Каспии, потом ушел в загранплавание. Если подумать, даже то, что его назначили старпомом на «Baltik Star», имеет свою логику.
    – Вот это-то и настораживает, – задумчиво произнес Чернов.

   Они ехали в морской торговый порт: впереди, рядом с водителем сидел Чернов, на заднем сиденье – Дима.
    – Хорошо, что вы вчера позвонили, Андрей Владимирович, – сказал Дима. – А то мы бы не успели оформить пропуск.
   – Какой пропуск? – не понял Чернов.
   – В порт. Там, знаете, какая строгая пропускная система? Даже для нашей служебной машины надо оформить пропуск. 
   – Дмитрий Алексеевич, а нам какой терминал нужен? – спросил водитель, притормозив у развилки асфальтированной дороги.
   – В Муймаканский лесной порт. Знаешь, как ехать?
    Водитель утвердительно тряхнул копной черных волос и свернул налево.
   Чернов смотрел по сторонам и любовался пейзажем: соснами, за которыми прятались особняки, пансионатами отдыха, чудом сохранившимися еще с советских времен, старинными домами в пригородном поселке, заложенном еще до революции. Чем дальше они удалялись от города, тем сильнее чувствовалось близость моря: воздух стал волглым; стали чаще попадаться чайки; по сторонам замелькали мастерские, где ремонтировались различные катера.
    – Вы знаете, Андрей Владимирович, – продолжал рассказывать Дима, – наш порт – это целый город. Общая длина причалов составляет почти двадцать километров. Впрочем, скоро сами все увидите.

    Чернов не хотел, чтобы кто-нибудь из портового начальство сопровождало их, но пришлось согласиться с возражением Димы: без гида в этом сплетении железнодорожных путей, причалов, броуновском движении машин, погрузчиков и людей найти нужную бригаду докеров практически было невозможно.
   Как только «Волга» въехала на территорию порта, к машине подошел грузный мужчина в очках.
    – Я заместитель начальника отдела Шулепко Аркадий Федорович, – представился он. – Если позволите, я буду сопровождать вас.
   – Хорошо, – согласился Чернов. – Прошу в машину.
   –  Что вас интересует?
   – Мне хотелось бы поговорить с бригадиром докеров, которые грузили лес на «Baltik Star».
    Шулепко вытащил из кармана пиджака трубку мобильного телефона.
   – Минуточку, мне надо уточнить. Сами понимаете, сколько у нас бригад докеров.
   Он отошел в сторону и с кем-то поговорил около пяти минут. Затем спрятал трубку в карман и подошел к машине.
    – Поехали. Я покажу дорогу.
   Чернов по опыту знал: в присутствии начальства и даже посторонних лиц мало кто отважится на откровенность, поэтому, как только машина подъехала к грузовому причалу, он вышел из нее и дальше пошел пешком – даже Диму не взял с собой.
    Бригадир докеров – далеко не молодой мужик, но все еще крепкий в костях, со шкиперской светлой бородой, вел себя настороженно: на вопросы отвечал, не спеша, обдумывая каждое слово.  Все его ответы свелись к одному: грузили лес в соответствии с правилами; все документы были в порядке; никаких нарушений не допустили.
    Так и толком ничего не добившись, Чернов, обдумывая на ходу план дальнейших действий, направился к машине. Дима и представитель порта ходили по причалу и о чем-то разговаривали.  Чернов быстро огляделся и заговорщицки взял под локоть водителя:
    – Саня, ты можешь изобразить, будто твоя машина сломалась? Ненадолго, всего на часок. Понимаешь, мне очень надо хотя бы на время избавиться от этого контролера.
Водитель покосился взглядом на Диму и сопровождающего – они уже приближались к ним.
    – Все будет так, как надо.
   Когда все разместились в салоне, Саня вопросительно взглянул на Чернова:
   – Что, едем?
   – Едем.
   Водитель вставил ключ в замок зажигания и повернул. Но характерного ворчания двигателя никто не услышал. Саня еще раз предпринял попытку завести мотор, но и она закончилась безрезультатно.
   Саня положил руки на баранку.
   – Кажется, генератор накрылся…Или с электропроводкой что-то случилось. Придется заняться ремонтом.
    Чернов изобразил на лице крайнюю озабоченность.
   – А это надолго?
   Дима беспомощно развел руки.
   – Трудно сказать…Надо покопаться, выяснить, в чем причина.
    Но больше всех расстроился Шулепко. Он посмотрел на часы и заерзал на сиденье. Чернов только это и ждал.
   – Аркадий Федорович, – промолвил он, полуобернувшись к замначальника отдела, – если вы торопитесь, можете идти. Мы все дела здесь завершили, дорогу обратно найдем.
   Аркадий Федорович не счел нужным скрывать свою радость.
   – Спасибо вам! У нас через полчаса начинается селектор…
   Чернов тоже не стал скрывать свою радость.
   – Это вам большое спасибо. Не знаю, что мы бы сделали без вас? Кстати, если не удастся нам своими силами починить машину, можно за помощью обратиться к вам?
   – Конечно, конечно! Будем рады помочь.
   Как только Аркадий Федорович удалился метров на сто, Чернов подмигнул водителю:
   – Ну, что? Будем машину ремонтировать?
   Дима, недовольно ворча, открыл дверцу машины. Чернов тоже вышел.   
   – Дима, ты не обижайся, – сказал Чернов, подойдя к коллеге,  – но я вынужден был схитрить.
   – Как, схитрить?
   Чернов показал рукой на портальный кран.
   – Видишь этот кран?
   Дима задрал голову вверх.
   – Вижу.
   – Так как разговор с бригадиром не дал никаких результатов, у меня возникла идея поговорить с крановщиком. Здесь, как я понял, сменный принцип работы. Я полагаю, что этот крановщик, который сейчас смотрит на нас сверху, постоянно работает с одной и той же бригадой докеров.
    – Идея, конечно, хорошая. Но как мы допросим машиниста крана? Как его спустим оттуда? По телефону позвоним?
   – Спускать никого не надо. И звонить не надо. Ты поднимешься  к нему, конечно, если не против. Я уже не так легок на подъем.  Твоя задача: подробно выяснить все детали погрузки леса на «Balti Star».  Особенно постарайся обратить внимание на мелочи. Как говорит мой друг Петр Кулешов на НТВ: «Важна каждая мелочь». 
   Дима спустился с крана минут через сорок. Чернов поспешил ему на встречу.
    – Ну, как? Удалось что-то выяснить?
   – Кажется, да. Может, в машину сядем? Так сказать, в целях конспирации.
    Чернов и Дима сели рядом на заднее сиденье.
   – В общем, так, – с чувством собственного достоинства начал Дима. – Машинист, как оказалось, очень обижен на бригадира докеров и с удовольствием рассказал все, что было. Он, действительно, грузил лес на «Baltik Star». Погрузка была рядовая, то есть обычная. Но есть интересные моменты. На верхнюю палубу вместе с сосной погрузили несколько дубовых бревен, то ли шесть, то ли семь. И что самое любопытное. Эти дубовые бревна лежали сверху и в грузовом вагоне.  Их сначала выгрузили и положили отдельно на площадку. И только тогда, когда весь лес был загружен, их переправили на палубу. Обычно же делается по-другому: стропами цепляют пакет, что лежит сверху, и сразу отправляют либо в трюм, либо на палубу.
    Чернов поискал взглядом какой-нибудь вагон, груженный лесом, чтобы полнее представить картину.
    – Получается, что грузоотправитель боялся, что дубы под другими бревнами могут деформироваться? Но так же не может быть. И еще один вопрос. Почему понадобилось везти именно дубы, причем всего шесть-семь бревен, в Конго? Там, насколько мне известно, этого добра навалом.
    – Дубов?
    – Нет, других деревьев, которые значительно тверже.   
   Дима вытащил из кармана пиджака пачку сигарет и распахнул дверцу машины.
   – Можно, я закурю?
   – Кури.
  – Вот еще какой интересный момент, Андрей Владимирович. Во время погрузки дуба бригадир по рации предупредил крановщика, чтобы тот работал как можно аккуратнее, без резких рывков. Второй момент. Весь процесс погрузки контролировал кто-то из команды сухогруза.
   Чернов задрал голову и с долгим прищуром, прикрыв ладонью глаза от солнца, начал следить за работой крана.
   – Дима, а ты не спросил крановщика о размерах этих бревен.
   – То есть? – не понял Дима.
   – Ну, какого они диаметра были, какой длины.
   – Нет. Если это важно, могу еще раз подняться на кран.
   – Пока ничего не могу сказать. Но…важна любая мелочь, как говорил друг моего друга.
   Дима выбросил недокуренную сигарету.
   – Ну, я пошел. Раз надо – значит надо.
   На этот раз Дима вернулся быстро. Он плюхнулся на сиденье и, достав из кармана платочек, вытер лоб.
   – Фу, немного запарился…В общем, так. Крановщик сверху особо не разглядел эти дубы и о размерах конкретно ничего сказать не может. Я бы, говорит, на них вообще не обратил никакого внимания, если бы их не положили отдельно.      
   – Да, не зря ты слазил на этот кран. Есть над чем поломать голову. – Чернов открыл левую дверцу. – Саня, ты машину отремонтировал?
   Водитель захлопнул капот и сел за руль.
   – Так точно. «Поломка» оказалась серьезной.
    – Но ты справился! – почти одновременно, смеясь, похвалили водителя оба пассажира. 
   В тот же вечер – а это была пятница – Чернов, не смотря на энергичные протесты Воронина и Димы, которые приехали его проводить на вокзал, уехал в Москву. Перед самой посадкой Андрей Владимирович спохватился и спросил Диму:
   – Слушай, коллега, я совсем забыл. Ты вроде говорил, что машинист крана был очень зол на бригадира докеров. Ты не выяснил, почему?
   – Выяснил. Оказывается, тот, кто контролировал погрузку леса, хорошую премию дал докерам. И это тоже вызывает подозрение. Таких случаев, как мне сказал крановщик, на его памяти еще ни разу не было. Причем докерам отвалили столько, что те целых три дня не могли нормально работать, двоих даже пришлось уволить.   
    – Вот крановщику, видимо, это и не понравилось, – со знанием дела вставил Воронин.
    – Нет, Анатолий Сазонтьевич, – возразил Дима. – Причина проста: докеры не поделились с ним.
   – И очень хорошо, что не поделились, – улыбнулся Чернов. – Иначе мы бы не узнали некоторые подробности. Я надеюсь, что они нам помогут.

                Глава четвертая

    Через четыре дня Чернову снова пришлось выехать в командировку – на сей раз в Чебоксары.
     Этой поездке предшествовал непростой разговор, состоявшийся в кабинете Голубева после приезда Чернова  из командировки. Инициатором его стал сам Чернов. Поводом послужил другой разговор – с проректором академии, который позвонил ему накануне вечером. Проректор предложил Чернову ни много, ни мало возглавить новую кафедру, которую планировали открыть уже через месяц. Андрей Владимирович, узнав, чем будет заниматься кафедра, с радостью согласился. «Ну, и отлично, – сказал проректор. – Тогда приезжайте и устраивайтесь на работу. Только прошу вас поторопиться, потому что надо будет решить ряд организационных вопросов. Пять дней вам достаточно?»   «Достаточно», – ответил Чернов.
   Когда Чернов рассказал о своем разговоре с проректором академии,  Голубев попросил Таню приготовить чай с травами, а для Андрея Владимировича – кофе.
    – Я, тебя, Андрей, понимаю, – медленно перемешивал сахар в чайной чашке Голубев. – Я бы тоже с удовольствием ушел на более спокойную работу…но, сам видишь, какая запарка началась.
   – Так уж и быть, – поморщился Чернов. – Я тебе обо всем честно расскажу. Тут дело даже не в желании прибиться к тихой гавани, хотя это желание, особенно в моем возрасте представляется вполне логичным. Здесь, в Следственном комитете, в последние годы я стал чувствовать себя…как бы поточнее выразиться? не в своей тарелке.
   – Почему ты так решил?
   – Я не решил. Это само собой пришло. Просто вначале, где-то в глубине души зародилось всего лишь маленькое сомнение. Потом оно стало разрастаться все больше и больше.
   Голубев удивленно приподнял брови, как будто впервые увидел Чернова, и усмехнулся.
   – А ты почему снова затеял этот разговор? Мы, кажется, еще две недели назад, когда я тебе дело по «Baltik Star»  поручил, обо всем договорились. 
   – Нет, Володя, мы ни о чем тогда конкретно не договорились. Признавайся: разве я не прав? Лишнее тому подтверждение – дело по сухогрузу. Ты же меня включил в эту бригаду – ее даже бригадой трудно назвать, так себе… небольшая группа – только потому, что тебе поручили выделить одного следователя…формально. Правильно?
   – Н-ну, совсем не так...
   Чернов поднял указательный палец.
   – Извини, было бы правильнее так: «Не совсем так». По крайней мере, так было бы честнее…Ну, ладно, извини, коли не так выразился.
   – Да ладно, – отмахнулся Голубев. – Иногда такие разговоры полезны. Меня тоже иногда прорывает. Вот сейчас…
   – Ты имеешь в виду нынешнюю ситуацию?
  – И да, и нет. В чем простота и сложность этого дела? Простота в том, что оно закрыто. Не зря же я тебе в тот раз говорил: «Следствие закончено – забудьте». Фактически мы – я имею в виду наше управление – не должны заниматься им. Ну и что из того, что убили старпома? Расследование этого убийства – прерогатива местной полиции и следственного комитета.
   – Что я тебе и  говорил…Так, ты меня отпускаешь в академию?
Голубев сделал вид, что расслышал. Вместо ответа он  встал и начал описывать круги по кабинету.
   – Первое, что мне пришло на ум, когда ты рассказал про дубы, это – наркотики. Я допускаю, что в бревнах могли высверлить нечто подобия полого цилиндра и спрятать там, скажем, героин. Может такое быть?
   Чернов расстегнул пуговицы пиджака и вытянул ноги.
   – Вполне.
  – Но тогда возникает второй вопрос: для чего захватили пираты этот сухогруз возле Кабо Верде? Из-за наркотиков? Но стоило ли ради этого затеять операцию международного масштаба? Вряд ли…К тому же, когда наши военные моряки настигли этот сухогруз и арестовали пиратов, никакой наркоты они на борту не нашли. Ее не нашли и на Мальте, куда отогнали сухогруз. Даже следов никаких нет. Тут нестыковочка получатся. Прямо загадка какая-то. 
   – Чтобы ее разгадать, первым делом надо узнать, где были срублены эти дубы и под каким предлогом. Но самое главное, надо найти заказчика.
   – Вот именно! – обрадовался руководитель управления. – Так что…
   – Что, «так что»? – насторожился Чернов.
   Голубев сел напротив. Зачем-то придвинул к себе чашку, на дне которой отливались бирюзовым цветом остатки остывшего чая.
   – Андрей, я тебя уговаривать не собираюсь. Мы с тобой, слава богу, не один год вместе работаем и хорошо друг друга знаем. Да, у нас в последнее время кадровая политика стала меняться. Главный упор начали делать на молодых.  Я с этим не совсем согласен. На недавнем совещании так и заявил: главным критерием у нас должен быть не возраст, а профессионализм. Поэтому, когда меня попросили выделить кого-нибудь для включения в состав следственной бригады, я сразу же назвал твою фамилию. А ты…знаю, знаю! по глазам вижу: тут же подумал, что тебя собираются списать.
    – А разве это не так?
    – Не так, – жестко ответил Голубев. – Тебя никто отсюда не гонит. Ты в любое  время можешь уйти...если захочешь. Это только тебе решать.  К счастью, Трудовой кодекс и нас касается.  Но сейчас прошу: доведи это дело до конца. По крайней мере, надо расставить все точки над i. В первую очередь, надо разобраться с дубами. Я, думаю, и на сей раз тебя интуиция не обманет.
   – Интуиция? – усмехнулся Чернов. – А не…
   Однако Чернов не стал дальше развивать свою мысль, чтобы не обидеть Голубева.

   Чернов, лежа в спальном вагоне поезда, который увозил его в Чебоксары, мысленно снова вернулся к последнему разговору с Голубевым.  «Вот, жук! – невольно восхитился начальником Андрей Владимирович. – За какие-то сорок пять минут полностью разоружил меня и уговорил..да, фактически уговорил остаться в СКП» .
    Чернов немного ошибся: разговор в кабинете Голубева длился не сорок пять минут, а почти полтора часа. А все потому, что начальник иногда любил философствовать. Вот и в последний раз Голубев, закончив обсуждать возрастную тему перешел к проблеме совершенствования методов расследования. «Интуиция в нашем деле, конечно, нужна, – рассуждал он. – Но полагаться на нее не стоит. Я уверен: в скором времени технические достижения в криминалистике сведут до минимума профессиональные качества сыщика». «Если следователь не умеет думать, ему никакие нанотехнологии не помогут, – возразил Чернов.
    – Очень часто именно интуиция помогает раскрыть преступление». «Приведи пример», – бросил через плечо  Голубев. «Пример из Чебоксар привезу», – отшутился Чернов.
    Чебоксары не случайно значились в маршруте командировки Чернова. Прежде чем решиться на поездку, через Интернет он успел досконально изучить ареал произрастания дубовых лесов в России. Собственно говоря, изучать-то было нечего. Как выяснилось, от прежних дубовых лесов – красы и гордости  России – почти ничего не осталось. Небольшие участки лесов сохранились только в Тамбовской области и в Чувашии.
   Первым делом, представившись генеральным директором московской компании, Чернов позвонил в Лесное управление Тамбовской области. «Мне срочно нужно хотя бы кубов десять качественного дуба, – соврал он. – Мы готовы заплатить любую цену». «Какие десять кубов! – удивился заместитель начальника управления. – У нас и дубовых лесов-то не осталось, а о качественном дубе и нечего говорить. Рады бы помочь, но, увы, чего нет – того нет». «А вы не можете подсказать мне, где еще в России сохранились дубовые леса?» «Попытайтесь связаться с лесниками Чувашии, – любезно ответил чиновник. – В прошлом году я там участвовал на семинаре-совещании и нам показали дубовые леса. Конечно, они тоже сильно пострадали от морозов 1978 года, но кое-что сохранилось.  Даже есть, я бы сказал, очень неплохие экземпляры».


               Глава пятая

   На вокзале в Чебоксарах Андрея Владимировича встретил усатый мужчина средних лет в старомодном сером плаще. Он безошибочно «вычислил» Чернова и сразу же подошел к нему, когда тот спустился с подножек вагона на перрон.
   – Здравствуйте, Андрей Владимирович, – протянул он руку. – Меня зовут Василий Петрович Пуяндайкин. К сожалению, Мужиков, начальник нашего управления, не смог лично встретить вас, так как его вчера срочно вызвали в Москву. Он мне поручил оказывать вам всю необходимую помощь.
    Чернов закинул на плечо ремень сумки и зашагал рядом с Пуяндайкиным по перрону.
   – Ну, и отлично. Что-нибудь выяснили насчет рубки дубов?
   – Пока мало что удалось выяснить. Времени не было, – начал оправдываться Пуяндайкин.
  – Вы же нам позвонили только вчера утром.
    Разговор они продолжили в машине, поместившись на заднем сиденье.
   – Понимаете, дубовые леса у нас расположены в нескольких районах, – рассказывал Пуяндайкин. – Вчера мы целый день обзванивали лесхозы, но лишь с пятью директорами удалось связаться. Оно понятно: лесники не сидят в кабинетах, а сотовая связь не везде доступна.
    – И что же они сообщили?
    – Да, ничего особенного. Ни один лесхоз за последние десять лет не выдавал ордеров на рубку дубовых деревьев. Причина понятна: фактически дубов, пригодных к применению в строительстве, не осталось. А то, что осталось, годится только на дрова. Думаю, такая же ситуация и в других лесхозах. Правда, в городе есть две рощи. Одна в Северо-Западном районе, другая – в Новоюжном. В них тоже растут дубы. Некоторые выглядят довольно внушительно. Но я не думаю, что кто-то мог срубить деревья в парковой зоне.
   – М-да, – Чернов озабоченно нахмурил брови. – Ситуация, действительно, не простая.
   «Волга», сделав крутой поворот, остановилась возле гостиницы.
   Пуяндайкин открыл дверцу машины.
   – Андрей Владимирович, мы приехали. Вас подождать?..
   – Не ждите. Если нужна будет ваша помощь, я позвоню. Да, еще…Если можно, выделите, пожалуйста, мне машину.
    – Хорошо. Когда прислать?
   – Часа через два. А пока я душ приму, побреюсь и позавтракаю.
   Пуяндайкин бросил взгляд влево, где открывалась великолепная панорама города.
   – У вас, Андрей Владимирович, какие на сегодня планы?..Если не секрет.
   – Планы? Да пока никаких. Просто хочу лично осмотреть дубовые рощи…Поговорить с лесниками, если, конечно, получится. Может, удастся почерпнуть какую-нибудь полезную информацию.
    – А на завтра?
   – Ну, это зависит от результатов сегодняшней работы.
   – Хорошо... Нам продолжить работу по опросу лесников насчет рубки дубов?
   – Да.
   – Тогда я вам посоветовал бы сегодня объехать пригородные рощи, потому  что к завтрашнему дню у нас будет полная картина по всем лесхозам республики. За вами приедут «Жигули» четырнадцатой модели. Водителя звать Игорь. 
   – Хорошо, – согласился Чернов и, поправив ремень сумки на плече, зашагал в сторону парадного входа гостиницы.

   Когда Чернов вышел из гостиницы, обещанные «Жигули» уже стояли возле подъезда.
    Водитель, невысокий молодой человек в серой ветровке, заметив Чернова, вышел из машины и приветливо протянул руку.
   – Здравствуйте! Будем знакомы: меня зовут Игорь.
   Чернов тоже протянул руку.
   – А меня – Андрей Владимирович.
   – Куда мы едем, Андрей Владимирович?
   – Хочу объехать пригородные парковые зоны.
   – Тогда начнем с того, что ближе – с Берендеевского леса.
   День выдался солнечный и теплый. «Началось бабье лето. Эх, хорошо бы сейчас махнуть на дачу! – замечтался Чернов, глядя на частные дома с садами, мимо которых они проехали. – Люда, наверняка, без меня не поедет туда. Разве, что сын отвезет. Но, ничего, завершу дела здесь и дня на два обязательно с Людой поработаем на даче ».
   Однако Чернову вдоволь помечтать не удалось. «Жигули» свернули с трассы и, проехав, мимо АЗС по проселочной дороге, нырнули в лес. Несколько раз подпрыгнув на ухабах, машин остановилась на развилке двух дорог. Чуть подальше, за жидкой стеной деревьев виднелись дачные домики.
   – Вот и Берендеев лес, – словно извиняясь, промолвил Игорь. – Дальше дорога еще хуже, на «Жигулях» не проедем…Раньше какой хороший лес здесь был! А теперь все испоганили. Из города везут сюда всякий мусор и вываливают прямо на дороге.
   – И у нас, в Подмосковье, то же самое творится, – сказал Чернов и, кинув на заднее сиденье куртку, вышел из машины.
   Чернов  внимательно огляделся. Дубы, в роще, действительно, росли. В отличие от других деревьев: осины, березы, липы и вяза, которых было явно большинство,  листья дубов еще не успели выжелтеть. «Да, – вздохнул про себя Чернов, – дубы здесь как-то…не дубовые – кривые и полувысохшие».
    На дороге, ведущей к дачным участкам, показался пожилой мужчина. Он нес в руке корзину с яблоками.
    Мужчина с любопытством посмотрел на непрошеных гостей.
    – Здравствуйте, – сказал он. – Что-то ищете?
   – Здравствуйте, – поздоровался Чернов. – Ничего не ищем. Просто делаем мониторинг состояния дубов в пригородной зоне.
   – А что тут мониторить? – охотно вступил в разговор дачник. – Погибли дубы. Вот раньше были дубы так дубы! В три, а то и в четыре обхвата. Говорят, сам Петр Первый вывозил их из наших краев  для постройки флота.
   – Я тут вижу: очень много погибших дубов. Их, что, никто не рубит?
   Мужчина отступил на несколько шагов назад и подозрительно покосился на Чернова.
    – А вы, точно, проводите мониторинг?
   – Точно, точно! – улыбнулся Чернов и полез рукой в нагрудной карман рубашки. – Если не верите, можете посмотреть служебное удостоверение. 
   Дачник поставил на обочину дороги корзину.
   – Нет, не надо показывать документы. Я вам и так верю.
    Он подошел к Чернову и, водя по сторонам рукой, начал рассказывать.
    – Года четыре назад какой-то коммерсант, молодой такой парень, взял в аренду здешний участок. Он нанял бригаду лесорубов и стал валить дубы. Валил по закону, под контролем лесников. – Мужчина на минутку задумался. – Хотя, кто его знает?..Может, по бумаге все правильно, а на самом деле…Ну суть не в этом, а в том, что коммерсант, по моему разумению, все же прогорел.
   – Почему?
     – Как я понял, он хотел дубы использовать для изготовления лестниц и перил, столов и прочей мебели.
   – Откуда вы это узнали, если не секрет?
   – Он мне как-то раз сам сказал об этом. К сожалению, почти все дубы, что свалили, оказались не пригодны. Как-то я и сам стал свидетелем одной рубки. Вон там, – мужчина показал рукой на куст лещины,  – стоял здоровенный дуб: прямой, высокий – просто загляденье. Мужики свалили его. И что же? Внутри одна труха. Дуб, он ведь какой? Вроде стоит, как свеча, достает почти до неба. Глядишь на него и думаешь: «Ах, какой красавец!» Стоит спилить его и сразу увидишь:  от одной ветки, такой маленькой, неприметной, которая торчит на середине ствола, по всей сердцевине тянется гнилье. И с этим дубом так вышло. Потом коммерсант ходил по дачам и предлагал купить у него дубовые дрова. А кому сейчас нужны дрова, да еще в городе? Разве на шашлыки и для бани.
    – Да, – озабоченно нахмурил брови Чернов. – Кстати, может, вас подвезти? Мы в город едем.
    Мужчину явно растрогало предложение незнакомца.
   – Спасибо… Мне, конечно, все равно, но скажите честно: зачем вас так интересуют дубы? Вы на коммерсанта, вроде не похожи…Только про мониторинг больше не говорите.
Чернов пристально оглядел дачника. Перед ним стоял интеллигентного вида пожилой мужчина, с седой проседью в небольшой черной бороде. Сквозь очки на Чернова глядели светлые доверчивые глаза.
   – Хорошо. Так уж и быть: раскрою вам секрет. Да, вы правы: мы не мониторим лес. Я – следователь из Москвы.
    Мужчина удивленно присвистнул.
   – Тогда вот что я вам скажу. Есть у меня старый друг – Романьков. Он работал      фотокорреспондентом в газете. В прошлом году я его случайно встретил возле магазина «Ромашка». Спрашиваю его: «Слава, ты что тут делаешь?». А он отвечает: «К нам в редакцию позвонил пенсионер – его мы зовем «народный мститель» –  и сообщил, что в роще рубят дубы. Вот я и приехал, чтобы все это заснять».
    – Где это было?
   – В Новоюжном районе.
   – А где сейчас можно найти вашего друга?
    Мужчина провел рукой по лицу, смахивая паутину.
    – Точно сказать не могу. Но слышал, что он, как только вышел на пенсию, переехал жить в родную деревню.
   – А это далеко отсюда?
    – Ну, километров восемьдесят будет. Но гарантировать, что вы его там найдете, я не могу. У меня был номер его сотового телефона, но он, видимо, его сменил – все время не доступен. 
    – Вы случайно не знаете, опубликовала газета эти снимки?
    – Нет. И это очень странно. Я давно выписываю ее и читаю каждый номер, но про браконьерскую рубку дубов не было ни строчки.
    Чернов задумался. Мужчина стоял, переминаясь с ноги на ногу.
    – Ну, я пошел.
   – Конечно, кончено, – спохватился Чернов. – Большое вам спасибо!
    Дачник поднял с земли корзину и зашагал по тропинке, ведущей  через лес в город.
    Чернов, любуясь осенним лесом, постоял еще минут десять и сел в машину.
   – Куда теперь? – спросил Игорь.
   –  В Новоюжный район. Осмотрим дубовую рощу. Знаешь, где это? 
   Игорь утвердительно кивнул головой и завел мотор.

                Глава шестая

    Ехать пришлось недалеко – уже через полчаса Игорь свернул с проспекта во двор и, объехав несколько девятиэтажных домов, выложенных из серого силикатного кирпича, остановился возле опушки леса. 
    Чернов вышел из машины и по асфальтированной дорожке, оглядываясь по сторонам, не спеша, направился вглубь рощи. Он заметил, что в отличие от Берендеевского леса в этой роще дубы выглядели получше, а некоторые были просто загляденье.
    Андрей Владимирович и сам не смог бы объяснить, но у него возникло чувство, что он именно здесь, в этой роще, найдет ответ на вопрос, который мучил его и Голубева в последние дни.   
    Откуда-то слева, за рощей, доносился приглушенный гул автомашин, но здесь, среди деревьев, царило какое-то умиротворение: на небольшом открытом пятачке  маленькие мушки затеяли неистовую, только одним им понятную игру, словно изображая толчение пеньки в ступе; на опушке, окаймленной  уже изрядно пожухшей травой, весело стрекотали кузнечики; по воздуху, настоянном на опавших листах, плыли едва видимые паутинки. «Как верно сказано: «Бабье лето», – с некоторой грустью подумал Чернов. – Как бы ни было прекрасно лето и тепло, но зима все равно наступит. И никуда от этого не денешься».
    Пройдя несколько десятков метров, Чернов вышел на небольшую поляну, превращенную в детскую игровую площадку.  Малыши катались на качелях, бегали друг за другом, а груднички тихо сопели в колясках.
    – Добрый день, – сказал Чернов, подойдя к скамейке, на которой, весело переговариваясь, сидели молодые мамы. – Можно мне присесть рядом с вами?
    Женщины разом умолкли и удивленно подняли головы. Перед ними стоял ничем не примечательный мужчина, предпенсионного возраста,  с двумя глубокими  складкам возле губ, многочисленными бороздками на лбу. Его светлые, чуть раскосые,  глаза излучали доброту и мудрость.
    – Кончено, кончено, – услуживо отодвинулась от края скамейки одна из женщин. – Присядьте, пожалуйста.
    Андрей Владимирович опустился на скамейку. Интуитивно он чувствовал, что с этими женщинами надо разговаривать открыто.
   – Я – следователь из Москвы, – признался он. – Расследую одно дело. Оно связано с рубкой дубовых деревьев. Говорят, что это случилось именно в этой роще. Может, вы случайно слышали про это или видели.
    Женщины переглянулись друг с другом.
    – Нет, не слышали, – ответила за всех та, что уступила Чернову место.
   – Жаль. Ну что ж, ничего не поделаешь …Спасибо.
    Чернов поднялся и окинул взглядом поляну. Неожиданно со скамейки встала одна из молодых мам и подошла к нему.
    – Тут неподалеку живет дядя Коля. Он – бывший фотограф. Его здесь все знают. Он постоянно гуляет по лесу со своей собакой. В любую погоду…Я слышала…это было, кажется, в конце марта он какому-то мужику рассказывал, как здесь рубили деревья. Возмущался, ругался…Грозился в газету написать.
    – Спасибо вам большое, – не стал скрывать своей радости Чернов. – Не подскажете, как мне найти этого дядю Колю?
    – Пройдите вот по этой дорожке, и она вас прямехонько выведет к девятиэтажному общежитию. Около подъезда вы увидите разные фигуры и поделки, вырезанные из дерева. Все это дядя Коля делал.
    – Он – дяденька несколько странноватый, но вы на это не обращайте внимания, – посоветовала пожилая женщина, которая с коляской подошла к ним. – В принципе, он очень добрый человек. Вы его сразу узнаете – он постоянно ходит в кепи и в «спортивке».
    – Еще раз вам большое спасибо!

   Чернову и на сей раз повезло – как только он вышел из рощи, сразу же наткнулся на дядю Колю, который, одетый в кепи и спортивную форму, стоял во дворе девятиэтажного дома и, энергично жестикулируя руками, о чем-то рассказывал мужчине, державшему хозяйственную сумку в руке. Возле ног дяди Коли, понурив голову, сидела большая овчарка, которая даже не повернула голову в сторону Чернова.
   Заметив незнакомца, дядя Коля на минутку умолк, чем незамедлительно воспользовался мужчина. Он, буркнув: «Пока», быстро скрылся за кустами сирени. Но дядя Коля это не заметил, так как все свое внимание он уже переключил на новый объект.
    – Куда это годится?! Куда смотрит правительство?! – начал он размахивать руками. – Эти банкиры скоро страну пустят по миру! Правительство им выделяет миллиарды, спасает от банкротства, а они переводят деньги на фирмы-однодневки, а сами удирают в Лондон. Вы со мной согласны?
    – Да, но…
    – Никаких «но»! – бесцеремонно перебил Чернова дядя Коля. – Это же очевидно! Я подсчитал: на сегодня в Лондоне проживают тысяча двести три банкира и бизнесмена, на которых в России заведены уголовные дела. И ни одного – учтите! – ни одного из них Англия не выдала России. А почему не выдает? Да потому, что это всем выгодно. Да, именно так: всем выгодно! Уже порядок выработан: правительство дает деньги банкирам, те их рассовывают по офшорам, затем удирают за границу, а прокуратура заводит на них дела. Но не сразу заводит, а ждет, пока банкиры-сволочи надежно устроятся за кордоном.
    Возможно, дядя Коля еще долго возмущался бы, но Чернова выручил мальчуган лет пяти, который играл неподалеку под присмотром матери. Он ударил ногой мячик, который покатился в сторону дяди Коли. Старик нагнулся, взял в руки мячик и бросил его мальчику.
    Чернов решил воспользоваться ситуацией.
   – Мне сказали, что вы располагаете информацией о рубке дубов в этой роще, – сказал он, стараясь, по выражению глаз дяди Коли, угадать его реакцию.
    – Дубы? – встрепенулся старик. – Да, располагаю…Конечно, располагаю. Но вот эти банкиры…Вы только подумайте: один только Гительсон…
    Однако Чернов не дал ему развить мысль.
    – Вы меня извините, но я сейчас хотел бы с вами  переговорить насчет незаконной рубки дубов. А о банках поговорим после.
    – Хорошо! – согласился дядя Коля. – Обязательно поговорим. Как же не говорить! Эти прохиндеи, воры обокрали всю страну! Вы можете себе представить…
    «Спокойно, спокойно, – начал успокаивать себя Чернов. – Не надо выходить из себя. Не надо показывает, что ты нервничаешь».
     – Я отлично вас понимаю. Побольше бы таких неравнодушных людей, как вы, – решил похвалить дядя Колю Чернов. – Если бы не вы, о незаконной рубке деревьев в парковой зоне так и не узнали бы. Мне об этом журналисты сказали.
    Дядя Коля недоверчиво посмотрел на Чернова
    – Правда? Но сами-то, сами-то!..Я же им звонил… и не раз, между прочим.
   У Чернова затеплилась надежда.
   – Про рубку дубов?
   – Да, да, про рубку дубов. Но разве можно здесь пилить деревья? Это же – парк! Причем спилили сразу три дуба. «Санрубка», – говорят. Какая, к черту, санрубка! Самых здоровенных спилили. Сволочи! Везде сволочи! Всю страну распродали!
   – Вы сами видели эти деревья?
   – Да, видел. Когда вывозили.
   – А на чем вывозили и куда? Случайно не знаете?
   – Куда – не знаю. А вот на чем вывозили, знаю. На ЗИЛе вывезли. На трехосной. Ну, на такой, которая на «Студебекера» похожа. Вы видели «Студебекер»? Хотя, че я спрашиваю? Вы же молоды, наверное, не помните послевоенные годы…Тогда много было этих американских машин. Во время войны их Рузвельт нам дал по лендлизу. Вы знаете, что такое лендлиз?
   – Я по лендлизу кандидатскую защитил, – соврал Чернов. – А машина чья? Случайно, не узнали?
   – Чья – не знаю, но номер записал. Так, на всякий случай. Мало ли чего…
    Дядя Коля полез в карман куртки и достал толстый, сильно истрепанный блокнот. Затем из нагрудного кармана извлек очки, водрузил их на нос и, озабоченно хмуря брови, стал перелистывать блокнот.
   – Во! Нашел! Записывайте: Е 324 АХ 21. Записали?
    – Запомнил. Спасибо вам большое. До свидания!
   Дядя Коля хотел схватить за руку случайного собеседника, которого не иначе, как сам Бог послал ему, но помешал блокнот, который он не успел вложить в карман. А когда рука освободилась, и он открыл рот, чтобы продолжить разговор, незнакомец уже скрылся за деревьями.

    Пока Чернов шел обратно, ему позвонил Пуяндайкин.
   – Андрей Владимирович, как ваши дела? Помощь не потребуется?
    – Помощь? Пожалуй, потребуется. Узнайте, кому принадлежит номер машины «ЗИЛ» Е 324 АХ 21?  Ответ мне хотелось бы получить как можно быстрее.
    – Конечно, Андрей Владимирович.
   Как только Чернов, пройдя мимо тех же женщин, нянчившихся с детьми и внуками, добрался до машины, у него зазвонил телефон.
   – Андрей Владимирович, – услышал он в трубке голос Пуяндайкина. – Мы узнали: данная машина числится на балансе лесхоза «Пригородный».
   – А далеко до него?
   – Вы где сейчас находитесь?
   Чернов огляделся вокруг.
   – В парке…Где срубили дубы…В Ново…в Ново…
   – Все ясно. Вы в Новоюжном районе. Оттуда до лесхоза минут сорок-сорок пять езды. Игорь дорогу знает. Может, и мне подъехать туда?
   – Пока не надо. Если будет нужна ваша помощь, я позвоню.
   – Хорошо. Я на связи.

                Глава седьмая
   
   До поселка, в котором располагался лесхоз, они доехали довольно быстро – всего за полчаса. Игорь подрулил прямо к конторе, возле которого стоял джип BMW  черного цвета.
    – Директор на месте, – Игорь показал рукой на машину. – Это его джипарик.
    Чернов хотел было выйти, но в самую последнюю минуту передумал.
    – Ты знаешь, где у них находится гараж?
    – Знаю.
    – Тогда поехали. А с директором я поговорю позже.
   Поселок, со всех сторон окруженный лесом, был небольшой, но уютный. Чернова поразило обилие добротных домов. Некоторые из них ничем не уступали дворцам на Рублевке. На фоне этой роскоши гаражное хозяйство, которое стыдливо притаилось в конце одной из улиц, выглядело жалким и заброшенным. 
   В машинном дворе Чернов увидел двух мужиков, которые прилаживали металлическую дверь к одному из гаражных боксов. 
    – Давай, подъедем к ним, – предложил он водителю.
   Чернов вышел из машины.
    – Бог в помощь! – бодро поприветствовал он. – Мне бы поговорить с кем-нибудь из начальства.
   Один из мужчин, небольшого роста, широкоплечий, выпрямился и стащил с рук рабочие рукавицы.
   – Ну, если по технической части, начальником буду я. Я – главный механик лесхоза.
    Чернов показал ему служебное удостоверение.
   – Я – следователь Следственного управления. Приехал из Москвы.
    Главный механик исподлобья недоверчиво оглядел Чернова с головы до ног.   
   – Ну, и что? Вам к директору надо.
   Чернов сделал вид, будто не расслышал слов начальника гаража.
   – В вашем гараже числится машина ЗИЛ Е 324 АХ?
   – Допустим, – недовольно ответил мужчина.
   – Отвечайте точно! – повысил голос Чернов. – Я не в бирюльки играть с вами приехал сюда!
   Кажется, на мужчину строгость московского следователя подействовала: он суетливо достал платочек из кармана и, сняв с головы кепи, вытер пот со лба.   
    – Да, да, эта машина наша. Вон, там, рядом с ремонтной мастерской стоит.
    – Вот это – другое дело! – с удовлетворением заметил Чернов. – Мне бы хотелось поговорить с ее водителем.
   – А у нее водителя нет, – не без ехидства сказал главный механик.
   – Как нет? – удивился Чернов. – Но кто-то же работал на нем. Вот мне с ним и надо поговорить.
   В это время второй рабочий, молодой парень лет двадцати, вскинул руку и крикнул куда-то в сторону:
   – Вон, он идет! Эй, Семеныч! Иди сюда!  К тебе гости приехали!
   Главный механик резко дернул его за хлястик куртки, но уже было поздно: 
Чернов повернул голову и увидел мужчину, который шел со стороны леса. Он нес за спиной черный короб – судя по всему весьма тяжелый.
    Чернов поспешил навстречу Семенычу.

   Встретились они возле палисадника крайнего дома. Семенычу на вид можно было дать все семьдесят лет. Морщинистое лицо, на котором часто по делу и без дела моргали два узких глаза, воскового цвета лицо, выпирающие скулы, обтянутые тонкой кожей, на которой торчали рыжие волосинки – все это говорило о том, что Семенычу не очень-то сладко жилось в этой жизни.   
   – Давайте, присядем, – предложил Чернов, смахнув со скамейки опавшие листья яблони.
Семеныч, кряхтя, снял со спины короб и поставил на землю.
   – Грибы? – улыбнулся Чернов.
   – Грибы, – вздохнул Семеныч. – Опята пошли. За два часа целый короб набрал.
    – Я который год мечтаю походить по лесу и собирать грибы, но никак  не удается. Работа!.. Остается только одно: ждать, когда выйду на пенсию.
    Семеныч опять вздохнул.
   – Думаете, на пенсии жисть будет лучше?
   – Я не про то: лучше или хуже. Просто мечтаю о том, когда будет много свободного времени. Как, например, у вас – у пенсионеров. Кстати, вы, наверное, давно вышли на пенсию?
   Семеныч бросил грустный взгляд на небо, по которому плыл  журавлиный клин.
   – Я еще не пенсионер. До пенсии еще два года пахать.
   – Водителем?
   Семеныч посмотрел в сторону гаража.
   – Я уже не водитель.
   – А что случилось?
   Старик достал из кармана протертой куртки пачку «Примы» и закурил.
   – Долго рассказывать.
   – Но все же…
   – В общем, так. В прошлом году на 9 мая нам выписали премию. Ну, мы и решили обмыть это дело в гараже. Выпили, закусили…как положено, одним словом. И тут нашему главному механику моча ударила в голову. «Давайте, –  говорит, – отвезем  на тещину дачу емкость». А эта емкость лежала тут же, возле гаражей. Ее давно привезли, хотели приспособить для опрыскивания деревьев от вредителей. Но что-то у них не получилось. Я главмеху говорю: «Отвезти-то можно, но кто сядет за руль, ведь все уже… того, поддатые?». А он отвечает: «Вот ты, Семеныч, и сядешь».  Я, конечно, заартачился, но главмех все же уговорил меня. «Ты, – говорит, – не волнуйся. В ГАИ у нас все схвачено. К тому же до дачи недалеко, по федеральной трассе надо проехать всего километров десять. Если че, отмажем – не беспокойся». В общем, уговорил меня. Мы отцепили от моего лесовоза прицеп, автокраном погрузили емкость и поехали – впереди главмех с рабочими на своем уазике, я на ЗИЛе – за ним».
   – Это тот самый, который сейчас стоит за гаражом? – уточнил Чернов.
   Семеныч, чуть откинувшись назад, удивленно заморгал глазами.
   – Тот самый. Я на нем работаю, то есть работал двадцать семь лет…Ну, вот…Слушайте, что было дальше. Тут, неподалеку от лесхоза есть железнодорожный переезд. Не минуя его, нельзя выехать на федеральную трассу. В общем, когда я подъехал, как раз закрыли шлагбаум. Встали…Очередь образовалась длинная – длинная…Понятное дело – предпраздничный день, все едут в деревню, на дачу. Все торопятся, психуют…А тут, как назло, тепловоз начал маневрировать – то туда проедет с вагоном, то – обратно. К тому же дождь начал накрапывать. Я даже закемарил за рулем. И вдруг слышу удар с левой стороны машины. Взглянул в зеркало. Екалэмэнэ! Иномарку под меня занесло! Вылез из кабины. Тот водитель тоже вылез. Я кричу на него: «Ты куда попер?!» А он ничего сказать не может, смотрит на машину и хватается за голову. Да как тут не схватиться за голову – машина дорогущая, а она почти вся поцарапана, да к тому же кабина помята. В общем, посмотрел я и все понял. Водитель не захотел стоять в очереди и решил по левой стороне объехать колонну. Но он одного не учел. Там, возле самого шлагбаума с левой стороны насыпь. Она совсем не высокая, но от дождя вся размокла. Вот иномарка и съехала с нее прямо под мою машину.
   – Водитель, наверное, был из крутых, раз не захотел стоять в общей очереди?
    – Да, депутатом оказался. Но вначале я об этом не знал, да и сам водитель вел себя прилично – признался, что сам во всем виноват.
    –  А потом что случилось?
    Семеныч убрал с колени лист, упавший с яблони.
   – Приехали гаишники. Они, оказывается, стояли рядом – на той стороне переезда. К тому времени этот мужик, ну, депутат этот долбанный, усек, что я выпивший. Ну, и началась котовасия: протоколы, объяснения…Меня сразу же проверили на приборе. Да я и без прибора сразу же признался: да, выпил двести граммов водки. А куды денешься? По морде видно…
    – И вас лишили прав?
   Семеныч опустил голову.
   – В общем, да…лишили. Никто, конечно, меня не отмазал. Хорошо, что с работы не выгнали, перевели в охранники. Вот такая история…
   – А кто теперь работает на вашей машине?
   – Никто. Да кто сядет на нее? Молодежь сейчас даже не взглянет на такую колымагу.
    И вдруг глаза Семеныча заблестели, губы тронула еле заметая улыбка.
   – А машина хорошая! Я за ней ухаживал даже лучше, чем за своим «Жигуленком». Двадцать семь лет вместе! Подумать только!
    – Вы именно на ней вывезли дубы из парка?
    Семеныч повернул голову в сторону Чернова.
   – Из Новоюжного?
    – Да. Можете мне рассказать об этом более подробно?
    Семеныч пожал плечами.
    – А че тут рассказывать? Погрузили на меня бревна и я поехал.

    Чернов положил руку на плечо Семеныча.
   – Поймите…Кстати, как вас звать-то? Уже сколько беседуем, а познакомиться так и не успели. Меня звать Андреем Владимировичем. Можно просто: Андрей.
    – Значит, мы тезки, – улыбнулся Семеныч. – Только отчество у меня другое. Но вы это уже знаете…Так что вас, Андрей Владимирович конкретно интересует?
    – Меня все интересует, Андрей Семенович. Каждая мелочь важна…Постарайтесь все вспомнить детально. Поймите, это очень важно.
    – Если бы не было важно, думаю, вы бы не приехали сюда из Москвы. Но я, честное слово, затрудняюсь…
    – Ну, хотя бы для начала расскажите, кто вам дал задание вывезти дубы.
   – Кто? Да он же: главный механик. Говорит, мол, так и так – надо ехать в рощу «Дубовый» и вывезти лес. Ну, мы и поехали: я и автокрановщик. Было это, дай Бог памяти, в феврале. Когда мы заехали в рощу, началась раскряжевка хлыстов. Работали наши же ребята: Колька Воробьев и Серега Груздев.
    – Кроме них никого не было? Я имею в виду чужих людей.
   – А хрен там поймешь, кто чужой. Деревья-то рубили в парке, правда, в стороне от пешеходных дорожек. Тем не менее народ был. Один, такой пожилой, с овчаркой,  даже подошел, поинтересовался, зачем рубят деревья. 
    – Да, не густо…А куда вы?..
    – Погоди, погоди…пока не забыл. Вообще-то там крутился какой-то мужик. Он сначала велел ребятам распилить хлысты на четырехметровые сортименты. Потом кому-то позвонил…Долго болтал. После этого велел распилить по шесть с половиной метра. А дубы были хорошие! У меня глаз наметанный…
   – А что это за мужик был? Что он из себя представлял? Старый? Молодой?
   – Думаете, я его запомнил? Мужик как мужик: невысокий и немаленький, так себе. Был одет в кожаную куртку…кажется.
    – Вы сказали, что дубы были хорошие.
   – Да, особенно один: прямой, без гнили. Из этих дубов много хорошего товарного пиломатериала вышло бы. Но тот мужик выбрал только семь толстомеров. Остальные почему-то забраковал – сказал: «Делайте с ними, что хотите». 
    – Интересно, интересно…А куда вы повезли бревна?
    – Да, недалеко…на Вурнарское шоссе. Там стоял фургон «Вольво» с московскими номерами. Мы в этот фургон и перегрузили бревна.
   – Фургон? Крытый?
    – Ну, да. Брезентовый…или что-то вроде того. Но покрытие к нашему приезду уже был откинуто в сторону. Поэтому мы смогли выгрузить лес автокраном. Правда, пришлось повозиться, потому что стойки мешали.
    – А номер случайно не запомнили?
   – Откуда…
    Семеныч затянулся сигаретой и закашлял.
   – Хорошо тут у вас! – искренне восхитился Чернов. – Дома – как дворцы. Тишина…Кругом лес. Да, неплохо живут у вас лесники.
   В это время в небе над поселком опять показался журавлиный клин. Семеныч долгим взглядом, думая о чем-то своем, проводил птиц, пока те не скрылись за стеной леса.
    Затем снова затянулся сигаретой.
    – Да, дома здесь как дворцы…Но в них не лесники живут, а одни буржуи.
    – Как буржуи? – удивился Чернов. – Откуда они здесь взялись?
    – Здесь раньше стояли дома… лесхозовские, – начал пояснять Семеныч. – Они были на две, на четыре семьи. Начальство, конечно, жило в лучших домах, а работяги, такие, как я, ютились в домах попроще. Но ничего, жить было можно. Самое главное, у каждой семьи был огород в двадцать соток, а у кого-то даже больше.  Наш дом стоял вон там, – Семныч привстал и показал рукой на большой дом с красной черепичной крышей, –  видите двухэтажный коттедж с балконом. Как гляну туда, сразу же сердце щемит. Такой сад у меня там рос! Верите, осенью ведрами виноград собирал. Здесь же климат особенный: кругом лес, ветров нет…
    – А куда исчезли ваши дома? Снесли?
   – Снесли, – кивком головы подтвердил Семеныч. – Тут в девяностых годах такая котовасия началась! Погоди, вру: не в девяностых, а чуть раньше, когда еще партия была. Приехала к нам в поселок комиссии какая-то. Все ходили и осматривали дома. Потом нас собрали в красном уголке конторы и сказали: мол, так и эдак, дома ваши находятся в аварийном состоянии, проживать в них опасно, надо их снести, а вам, то есть жильцам, дадим благоустроенные квартиры в городе...без очереди, за счет фонда. А какого фонда, мы так и не поняли. Да и зачем нам это?.. Некоторые сразу же согласились. Но были и такие, которые – ни в какую… не согласились. Здесь ведь многие хозяйство держали: скотину, пчел завели. Как никак, подспорье…Как все это оставишь? Но с бунтарями расправились быстро – сократили.  А раз в лесхозе не работаешь, освободи жилье, ведь квартиры-то казенные! Некоторые судились, но…бесполезно . Суд у нас, сами знаете, какой.
    – Да, – поддержал собеседника Чернов, – сам не раз сталкивался.
   – Вот именно.
   – А потом что было?
   – Потом?..В общем, снесли дома, хотя многие из них еще лет сорок запросто простояли бы. Высвободившуюся территорию разбили на участки и сдали в аренду…на сорок девять лет. – Семеныч с недоумением покачал головой. – Интересно, почему на сорок девять лет? Дали бы уж на сто лет, че церемониться?
   – По закону арендовать землю можно только на сорок девять лет.
   – Ах, вон оно что! А я-то думал!..В общем, вся землю раздали. Зампредгорисполкома, вернее, его тесть получил двадцать соток под пасеку, другой начальник – для выращивания лекарственных трав…А потом, уже в середине девяностых  здесь появились новые буржуи: помоложе, попузатее и понаглее. Для них вырубили полтора гектара дубовых лесов. Сказали: деревья заражены, надо срочно вырубить…Провели канализацию, газификацию, проложили водопровод. В общем, местная Рублевка…Такая вот котовасия. 
    Вдруг Семеныч встрепенулся.
    – Директор, вон, появился. Кажись, сюда направляется. Ну, ладно, я пошел.
   – Спасибо вам большое. – Чернов подал Семенычу визитку. – Вот вам моя визитка. Будете в Москве, сразу же позвоните. Правда, номер служебного телефона скоро может измениться, но на обратной стороне визитки записан, вот, видите, номер личного сотового телефона. Хорошо?
   – Хорошо.
    Семеныч закинул за спину короб и зашагал в сторону леса, чем сильно удивил Чернова.

                Глава восьмая

    Директор, толстый, коротконогий, издали похожий на колобка, казалось, не шел, а катился по пешеходной дорожке. Его круглое лицо и взгляд чуть навыкате глаз излучали брызжущие через край приветливость и дружелюбие. Он приближался с широко раскрытыми руками, будто хотел задушить в объятиях дорого московского гостя.
    – Здравствуйте, здравствуйте, Андрей Владимирович. Ну, как так можно? – промолвил директор укоризненно. – Сначала зашли бы ко мне в контору, поговорили бы.
    Чернов пожал руку хозяина лесхоза.
    – Да я хотел, но потом передумал. Увидел возле конторы BMW и решил, что у вас высокие гости – не хотел вам мешать.
   Директор поднял раскрытые ладони.
    – Ну, что вы, Андрей Владимирович!  Какие гости! Что вы говорите? Это же машина моего сына! Да, извините, совсем забыл представиться. Котов, Василий Петрович.
    Чернов энергично пожал протянутую руку директора.
    – Рад знакомству. Меня как звать, как я вижу, вы уже знаете.
     – Если не возражаете, Андрей Владимирович, пройдемте в контору. Там и продолжим нашу беседу.
    – Хорошо у вас тут! Дома – как на Рублевке. 
   – Стараемся, Андрей Владимирович, стараемся, – клюнул на комплимент Котов. – Не для себя – для наших людей. Как раньше говорили? «Все во имя человека, все во благо человеку». Так, кажется?
   – Да что-то в этом роде, – уклонился от ответа Чернов.
   Здание конторы изнутри было отделано богато, но безвкусно. Дорогой мрамор, из которого были  сделаны лестничные перила, соседствовали с вагонкой на стенах, а картина в золоченной раме, висящая в фойе второго этажа, вообще представляла из себя репродукцию работы Шишкина «Рожь».
   Котов вел себя непринужденно: много говорил, размахивал руками и громко смеялся. «Как Раскольников, когда после убийства старушки шел к Порфирию Петровичу, – подумал про себя Чернов. – Но в отличие от Раскольникова держится довольно уверенно.  Интересно, что он скажет насчет рубки дубов?»

    Они зашли в кабинет.
   – Может, сразу же пройдем в комнату отдыха? – предложил Котов. – Так сказать, побеседуем в неформальной обстановке.
   – Нет, – отказался Чернов. – Давайте, сначала поговорим о деле. Меня вот что интересует. В феврале нынешнего года в роще в Новоюжном районе были срублены три дуба. Вы можете ответить, на каком основании они срублены?
    Котов словно ждал этого вопроса. Он придвинул к себе папку, которая лежала на краю стола, и открыл ее.
   – Вот здесь все документы: письмо из НПО «Институт лесоведения», резолюция нашего министра природных ресурсов, доверенность, накладная, кассовый чек об уплате за продукцию. Прошу.
    Котов встал с кресла, обошел стол и положил перед Черновым папку.
   – Вы, Андрей Владимирович, пока изучайте документы, а я скажу секретарше, чтобы нам приготовили кофе. Вам со сливками или?..
   – Со сливками, – машинально ответил Чернов и углубился в чтение документов.
   Котов вышел из кабинета, тихо закрыв дверь. Он  отсутствовал минут десять. За это время Чернов успел просмотреть все документы.
   – Ну, как, Андрей Владимирович? Все бумаги в порядке? – услышал он за спиной голос директора.
   – Спасибо. В порядке. Вы можете снять с них копии для меня?
   – Конечно, – с готовностью ответил Котов. Он подошел к столу и нажал на кнопку на телефонном аппарате. – Марья Семеновна, зайдите ко мне. Надо отксерить те документы… по рубке дубов.  Прямо сейчас… Нет, кофе пусть варится.
   Зашла пожилая женщина с пучком седых волос на голове. Она поздоровалась с Черновым и, взяв папку, вышла.
   Котов вопросительно посмотрел на Чернова.
    – Андрей Владимирович, пока документы готовятся, может, по рюмочке коньячку?..
   – Не откажусь.
   Котов проворно поднялся, подошел к шкафу, стоявшему у стены, и достал два бокала и пузатую бутылку армянского конька, на этикетке которого красовались семь звездочек.
    Котов снова вопросительно уставился на Чернова.
   – Может, все же пройдем в комнату отдыха?
   – Нет, – отказался Чернов. – Вы уж извините, но у меня времени мало. Так что…
   – Все понял.
    Котов сел за стол напротив Чернова, разлил коньяк и поднял бокал.
   – За ваше здоровье!
   – И за знакомство! – добавил Чернов.
   Тост московского гостя явно пришелся по душе директору. Он самодовольно улыбнулся, сел на стул, облокотился об стол и спросил:
   – Вы нашли ответ на интересующий вас вопрос? Может, я смогу помочь вам?
   – Можете, Василий Петрович.
   В это время, держа перед собой расписной поднос, на котором стояли медная турка, две фарфоровые чашки, блюдце с сахаром-рафинадом и две позолоченные чайные ложки, вошла Марья Семеновна. Кабинет тут же заполнился ароматом кофе «арабика» и еще чем-то едва уловимым. 
   Чернов отпил кофе.
    - Что это? Вроде бы кофе, но с каким-то привкусом.
   – Вам понравился?
   – Да, очень, – признался Чернов. – Ни разу подобное не пил.
   – Это наш фирменный рецепт, – не без удовольствия заметил директор. – В размолотый кофе добавляем немного обжаренных желудей – тоже размолотых – и цикорий. Главный секрет: правильная их пропорция и продолжительность варки.
   – Да, довольно любопытно.
   Котов протянул руку к бутылке.
   – Может, еще по одной?
   – Нет, спасибо…Василий Петрович, – не спеша, начал говорить Чернов. – Мы расследуем одно дело. Вроде оно, я бы сказал, незначительное…на первый взгляд. В частности, в ходе его расследования всплыла история с рубкой дубов. Документы, которые я просмотрел, вроде все  в порядке. По крайней мере, какого-то злого умысла с вашей стороны не просматривается. Но меня интересуют детали. Скажите, вы сами разговаривали с этим, как его?..Ну, на которого была выписана доверенность?
   – Разумеется. Ордера на вырубку деревьев подписываю только я…Что я могу сказать по этому делу? Да, вроде ничего особенного.
   Чернов вытащил из файла-папку доверенность и вслух прочитал фамилию человека, на которого был выписан документ. 
    – Василий Петрович, вы сами разговаривали с этим… Стандлером?
    – Ну, да.
    – Какой он из себя? Никаких странностей в его поведении вы не заметили?
   – Да вроде не заметил. Я его толком-то и не рассмотрел, поэтому не запомнил. Но вот его товарищ…
   – Так, он был не один?
   – Ко мне в кабинет они зашли вдвоем. Второй даже не представился. Был он, кажется, в кожаной куртке коричневого цвета. Я еще обратил внимание на воротник…Дорогой воротник – то ли из меха тобольского соболя, то ли из куницы…подобран под цвет куртки.  Он все время молчал. У меня создалось впечатление, что именно он командовал парадом.
    Котов неожиданно задумался, словно решал, сказать или нет.
    – И еще…Может, это не имеет большого значения, но…
    – Для меня каждая мелочь имеет большое значение, – сделал акцент на слово «мелочь» Чернов.
   – Коли так, то вот что скажу. Одним словом, когда я узнал, что они собираются расплачиваться налом через кассу, не удержался: велел бухгалтерии выписать счет на большую сумму.
    – То есть, как я понял, вы умышленно завысили цену? Намного?
    Котов замялся.
   – Даже не знаю, что сказать? Если честно, то…В общем, мы завысили почти в два раза. Но это же не…
   – Нет, нет, – поспешил успокоить директора Чернов.– Это не преступление. Не переживайте. Продолжайте.
   – Я особо-то не переживаю. Да и угрызений совести, если честно сказать, не испытываю. Я же с первого взгляда определил: эти, то есть гости – далеко не бедные люди: раскатываются на Porshe Cayenne Turbo, одеты богато…Я подумал: для них какие-то двести тысяч рублей – не деньги. Так и вышло: они без лишних слов выложили всю сумму, даже предварительно не поинтересовались, во сколько им обойдутся эти дубы. Я даже в какой-то степени сожалел, что не назвал двести пятьдесят тысяч рублей.
   – А потом, – Котов наклонился вперед и его глаза таинственно блеснули, будто в них тайна, хранившаяся до сих пор, вдруг вырвалась наружу. – Когда я узнал, что они забрали с собой всего семь сортаментов, а остальные оставили, то есть просто-напросто бросили, в меня вообще закралось подозрение: а за тех ли они себя выдают? Я даже на всякий случай позвонил нашему министру. Но он успокоил меня: мол, все в порядке, не волнуйся.   
   – Ваш министр прав: вам незачем волноваться. Это нам приходится волноваться.
   Котов, будто испугавшись чего-то, оглянулся по сторонам, едва не рассмешив Чернова, и с заговорщицким видом тихо спросил:
    – А что? Дело…того, очень серьезное? 
    Чернов встал с места и взял файл-папку с копиями документов.
   – Спасибо вам большое, Василий Петрович. А насчет того, насколько это дело серьезное, я пока ничего сказать не могу. Вот и все.
   Когда Чернов выходил из кабинета директора, часы, висевшие в приемной, показывали пять минут шестого. «Вот так, – подумал про себя Чернов, садясь в машину, – и не заметил, как день прошел. Здесь, пожалуй, больше делать нечего. Надо ехать домой, в Москву».
   – Игорь, – обратился Чернов к водителю, как только они выехали из поселка, – ты не знаешь, во сколько поезд на Москву?
   Игорь скосил взгляд на приборную доску.
   – Мы уже не успеем на поезд. Он отправляется через пять минут.
   – А самолеты летают?
   – Да, летают. Но сегодня вечернего рейса нет, только утренний. Можно, конечно, уехать на автобусе, но не советую: всю ночь ехать сидя – тяжело.
    – Ничего не поделаешь, придется остаться. Поехали в гостиницу.

                Глава девятая

   До ужина Чернов решил принять душ. Но как только открыл дверь в ванную, как запиликал мобильный телефон. Звонил Семеныч.
    – Андрей Владимирович, не помешал?
   – Нет, нет, Андрей Семеныч. Говорите.
   – В общем, так;– степенным голосом начал Семеныч. – После нашей с вами встречи я поехал на колхозный рынок. Хотел оптом сдать грибы. И там случайно встретил своего старого друга Илью Бородина. Он когда-то работал у нас в лесхозе, но потом его сократили. Помните, я вам рассказывал про котовасию с переселением?
   – Конечно, помню.
   – В общем, мы встретились, и я ему рассказал…Андрей Владимирович, вы можете мне перезвонить?
   – Хорошо.
   Чернов набрал номер телефона Семеныча.
   – В общем, так, – продолжил Семеныч. – Ильюша этот сейчас работает на деревообрабатывающем заводе. Я ему рассказал про наш разговор: мол, дак и эдак, Котову нашему каюк – на него завели дело. И тут Ильюша мне говорит: «Эти двое и ихняя машина с дубами приехали к нам на завод. Они хотели, чтобы мы просверлили в бревнах большую дыру». Вот и все, Андрей Владимирович. Не знаю, поможет ли вам то, что я рассказал. Но на всякий случай решил позвонить. Мало ли что.
   – Андрей Семеныч, – растроганно ответил Чернов. – Вы очень правильно сделали. Спасибо большое! Не можете мне скинуть номер мобильного телефона вашего друга?
   – Конечно! Без проблем!

   Через минуту Чернов уже разговаривал по телефону с Ильей.
    – Было это где-то в феврале, – вспоминал он. – Ко мне подошел наш мастер и сказал, что есть хороший левак.
   – Что? Что? – не понял Чернов.
   – Ну, левый заказ.
   – А, все понял! Продолжайте, пожалуйста.
  – Короче, мастер меня подвел к машине. Она уже стояла за столяркой...груженная бревнами. Там есть такое укромное местечко…Рядом стояли два мужика. Один из них, тот, который был в кожаной куртке, мне говорит: «Надо высверлить дыру в бревне». Диаметр он тоже назвал: двадцать пять сантиметров. Длина, то есть глубина – где-то в районе четырех метров. Я им отвечаю: «Какая это, к черту, дыра. Это же дупло, большое дупло! Чтобы его сделать, нужно сверло с большим диаметром, а  у нас таких нет. Да и станков нет». Тогда один из них спрашивает: «Может, попробовать стамеской? Мы вам хорошо заплатим». Я им говорю: «Дело даже не в оплате. Если бы это была липа, я бы еще подумал, но дуб!..Это невозможно». И тут мастер предлагает: «Давайте, попробуем ямобуром».
   – Это для бурения ям? – уточнил Чернов.
   – Ну, да. Один из наших гаражей арендовала фирма, которая занималась бурением скважин на воду. У них-то и были два ямобура: один на базе трактора МТЗ, а другой, новый, недавно купленный – на базе КамАЗа. Сначала попробовали бурить трактором. Бур вошел в дерево всего на сантиметра два, а потом началась вибрация трактора – работать невозможно. К тому же поломали лопасти шнека – они же рассчитаны на земляной грунт, а не на дерево.
   – Подождите, Илья…До меня никак не доходит: как можно ямобуром сверлить бревно?
  – Я забыл вам сказать. Ямобур мы загнали на смотровую площадку для автомашин. Под площадкой вырыли яму. Бревно одни концом опустили в эту яму, поставили торчком и прикрепили к конструкции смотровой площадки... Хотели попробовать бурить КамАЗом, но потом отказались от этой затеи.
    – Кто отказался?
   – Ну, эти…заказчики. Но сначала один из них кому-то позвонил по мобиле. Я слышал только обрывки разговора. Говорил, что надо изготовить специальное сверло. Потом обернулся к своему товарищу и сказал что-то вроде «проблема разрешима».
    – Илья, а вы не заметили какие-то странности в их поведении?
    – Как вам сказать?..Ну, вот, такой момент. Я спросил их: «А зачем вам такое дупло?»
   – И что они ответили?
   – «Хотим в нем хранить коньяк».
   – Да, это странно. Я тут с вами полностью согласен. Коньяки обычно хранят в дубовых бочках.
   – Вот именно. И еще…Прежде чем начать сверлить, они попросили меня отпилить с торца плашку, ну, круг такой, толщиной примерно восемь сантиметров. И что интересно, они этот круг тоже с собой увезли.
    – Ну, что ж, Илья. Спасибо вам большое.

   После разговора Чернов сразу же набрал номер телефона Пуяндайкина.
   – Василий Петрович, вы еще на работе?
   – Да, Андрей Владимирович. Я как раз хотел позвонить вам. Мы связались со всеми лесхозами.
   – Извините, Василий Петрович. Забыл предупредить вас: я уже выяснил, кто продал лес. Это – лесхоз «Пригородный».
   – Мы тоже это выяснили.
   – Василий Петрович, необходимо, причем как можно скорее, решить один вопрос. Надо провести детализацию звонков с мобильных телефонов 11 февраля из района рощи «Дубовая» и 12 февраля с территории деревообрабатывающего завода. Крайне важно выяснить: совпадут ли номера телефона, на который звонили?
    – То есть вы предполагаете, что один и тот же человек мог позвонить по одному и тому же номеру из разных мест?
   – Вот именно. И еще одна просьба.
    Чернов вытащил из прозрачной папки доверенность.
   – Узнайте, пожалуйста, в какой гостинице остановился 11 февраля гражданин по фамилии Стандлер Владимир Иванович и кто с ним вместе был.
   – Хорошо.
   Чернов разделся и зашел в ванную. Рядом, на раковину умывальника положил трубку мобильного телефона, который не замедлили отозваться очередным звонком. На дисплее появилась надпись «Антон Дергач»
   – Здравствуйте, Андрей Владимирович. Удобно говорить?
   – Здравствуй, Антон. Удобно. Я слушаю.
   Чернов вышел из ванной, держа возле уха трубку телефона, и, постелив под себя полотенце, сел на кровать.
   – Хвалиться особо нечем, Андрей Владимирович. Выяснилось, что Горбенко кого-то шантажировал. Мы поговорили с его подругой, которая проживет в деревне. Она сообщила, что Горбенко как-то по пьяни признался ей, что проигрался в казино и задолжал большую сумму денег. Квартиру в Питере он своевременно переписал на жену, с которой развелся, и на дочь. А в деревне он, видимо, отсиживался. Сожительница слышала, как он по телефону кому-то пообещал рассчитаться со всеми долгами в течение пяти дней. Потом он попросил телефон сожительницы и с ее номера позвонил кому-то. Имени женщина не расслышала. Горбенко будто пригрозил, что, если через три дня не привезут деньги в условленное место, он пойдет в ФСБ. Здешние следователи теперь упорно ищут убийц: опрашивают свидетелей, проводят криминалистические экспертизы. Пока результатов нет. Мои коллеги сейчас собирают досье на Горбенко. Сказали, что всплыли весьма любопытные детали. А у вас как дела? Кстати, вы все еще в командировке?
Чернов подробно рассказал об всем, что ему удалось выяснить.
   – М-да, – сделал неутешительный вывод Антон, – у вас тоже одни вопросы. Видимо, нам на днях снова придется собраться всем вместе и тщательно проанализировать ситуацию.
    – Видимо, придется, – согласился Чернов.

                Глава десятая

    Совещание проходило в кабинете Голубева.  Кроме Чернова и Дергача, в нем участвовал и Баннов, начальник одного из управлений ФСБ России. 
    – Итак, что мы на сегодня имеем, – оглядел присутствующих Голубев. – Судя по тем фактам, которые удалось сообща собрать, складывается следующая картина. Некие лица задумали под прикрытием продажи леса за границу вывезти нечто, спрятав его в дупло дубового бревна.  Для удобства и конспирации назовем его «изделие».
    – Номер два? – бросил реплику Баннов.
   Все заулыбались, по достоинству оценив шутку.
   – Продолжим дальше. – Голубев подошел к карте, висящей на стене и взял в руку указку. – В районе Кабо Верде на сухогруз нападают пираты и захватывают его. Первое, что приходит на ум: пираты каким-то образом узнали об «изделии» и решили перехватить его. Но тогда возникает вопрос: «Зачем для этого надо было проводить такую сложную операцию, ведь шансов завладеть «изделием» в России было больше?» Вторая версия. И она выглядит более правдоподобной. Некие лица, скорее всего, связанные с кипрской компанией «Mondi ETL», задумали продать некоей группировке в Африке «изделие».  Чтобы вывезти его из России, эта компания арендует сухогруз и внедряет в команду своего человека – Горбенко. «Изделие» им удается благополучно вывезти. Но это только полдела. Самое главное, передать его заказчику. Вот тут-то пригодилась команда пиратов. Они заперли команду в трюме, а сами в условленном месте передали «изделие» заказчикам. Вот такая картина…в общих чертах. Прошу, высказывайтесь.
Первым поднялся с места Баннов, но Голубев его жестом руки снова усадил на стул.
   – Сидя, сидя, Аркадий Алексеевич…
   – Вторая версия, действительно, имеет больше прав на существование. Но в ней тоже немало нестыковок. Начнем с главного - с так называемого «изделия».  Первое, что сразу же приходит на ум – это оружие…может,  ПЗРК или крылатая ракета. Мы по своим каналам узнали: на черном рынке такие переносные зенитные комплексы, включая американские, английские, французские, стоят примерно полтора миллиона долларов. Крылатая ракета, правда, стоит дороже, но  цена не сильно отличается.  Спрашивается, зачем ради таких денег затевать сложную и рискованную операцию, к тому же чреватую международным скандалом?
   – Я же не говорил конкретно про ПЗРК, – сделал обиженное выражение лица Голубев. – Поэтому сказал обтекаемо: «Изделие».
    – Оно понятно. Пусть будет «изделие». Можно допустить, что вывезли не ПЗРК, а ракету с лазерным наведением на цель.
   – А разве у крылатой ракеты лазерного наведения на цель нет? – прервал Баннова Голубев.
   – Есть. Но в данный момент разговор идет о типе ракет, способных нанести исключительно точечный удар. Именно такой ракетой в свое время был уничтожен Дудаев. Если помните, ее запустили с истребителя, который вылетел из Моздока. Но прежде надо было определить координаты Дудаева. Его удалось засечь, когда он начал разговаривать по спутниковому мобильному телефону. Мы навели справку и выяснили, что в последнее время появились еще более усовершенствованные  ракеты. Самое ценное в них – лазерная головка, которая реагирует на внешний сигнал. Главная проблема в применении таких ракет  – сигнал, на который она могла бы реагировать.
    – Россия выпускает такие ракеты? – спросил Чернов.
    – Разумеется. Недавно благодаря ей ликвидировали на Северном Кавказе эмира Мамадиева. Нам удалось завербовать одного из членов банды, который снабжал их продуктами и медикаментами. В одну из консервных банок подложили миниатюрный излучатель. В чем преимущество этого излучателя? Он, как я уже сказал, миниатюрный, работает от крошечного аккумулятора. Естественно, если аккумулятор будет постоянно находиться во включенном состоянии, он быстро сядет. Поэтому предусмотрена программа активации излучателя. В какой-то момент от внешнего объекта воздействия, а он может находиться даже в трехстах  метрах, подается импульс на миниатюрный излучатель и тут же включается аккумулятор. Излучатель начинает подавать сигналы,  которые улавливаются лазерной головкой ракеты.
   – Но ведь для этого нужно мощное излучение, которое должно дойти до ракеты? – с сомнением покачал головой Чернов.
    – Нет. Сначала ракета наводится на предполагаемый квадрат, где находится объект для уничтожения. Максимальная площадь квадрата может быть пятьдесят на пятьдесят километров. Ракета в грубой форме наводится на этот квадрат. Она подлетает туда и в это время улавливает сигнал от излучателя. Ракета автоматически корректирует курс и точно поражает цель.
   – У вас, Аркадий Алексеевич, промелькнуло не совсем обычное выражение: «В грубой форме». Что это такое? – спросил Голубев.
    – Это означает, что ракету фактически можно запустить в полевых условиях, без громоздких пусковых установок.
   – Как палестинцы запускают свои «Кассаны»? – уточнил Чернов.
   – Да. И так можно сказать, – деликатно ответил Баннов. – Еще раз повторяю: это пока только версия.

    Баннов, глядя в окно, о чем-то задумался, словно хотел вспомнить что-то важное. Чернов воспользовался паузой и задал вопрос:
    – Аркадий Алексеевич, мы вам передали номер телефона, на который звонили из Чебоксар покупатели дуба. Что-нибудь удалось узнать о владельце этого номера?
   Баннов кивнул головой.
   – Да, удалось. Я хотел вернуться к этой теме чуть позже, но коль вопрос задан…Там, наверху, – Баннов поднял указательный палец, – всерьез встревожились, когда узнали о фактах, которые нам с вами удалось установить за это время. Ситуация, действительно, очень даже не простая. Ракета – а пока будем придерживаться именно этой версии – вполне может попасть в руки международных террористов. О последствиях, думаю, даже не стоит говорить.  Одно можно сказать точно: разразится большой международный скандал.
   – Может, это просто провокация? – усомнился Голубев. – Особенно с учетом того, что в настоящее время в США идет суд над Виктором Бутом?
   – Все может быть…Но независимо от того, будет применена ракета или нет, нам надо расследование довести до конца. В первую очередь необходимо выяснить, пропала ли хоть одна такая ракета? Если пропала, то каким образом? И вот тут-то нам как раз помогло установление владельца телефонного номера, о котором только что спросил Андрей Владимирович. Но прежде мы проверили Вышегорский завод, на котором производят такие ракеты. У них, на предприятии, очень строгие порядки. По каждому изделию ведутся жесточайший контроль и учет. Мы пришли к выводу, что пропажа могла произойти только в войсковых частях. И один такой факт был установлен, правда, еще до нашей проверки. Не буду останавливаться на деталях, скажу только одно: виновные понесли наказание. Было опасение – и вполне оправданное, что ракета могла попасть в руки бандитов на Северном Кавказе. Поэтому была проведена тщательная проверка. В ней была задействована и агентурная сеть. Но, к счастью, подозрения не оправдались. Но…ракету не удалось найти. Вполне вероятно, что именно эту ракету вывезли – а я в этом все больше и больше убеждаюсь –  на сухогрузе «Baltik Star». Не случайно для этой цели выбрали дуб. Да, липа или осина – более податливые на обработку, но и менее надежные, потому что древесина мягкая. А им нужен был надежный футляр для ракеты, который при погрузке не ломался бы, а на палубе не рассыхался бы. Мы  проверили и подлинность документов, копии которых вы нам предоставили. Они не подделаны. Действительно, зам. директора  НПО «Институт лесоведения» подписал такое письмо. Но – и это не может не вызвать вопросов – недавно он уволился по собственному желанию  и сейчас не работает.
   – Надо бы его разыскать и допросить, – подал голос Чернов.
   – Мы уже допросили. Он сразу же раскололся и признался, что за подпись ему заплатили срок пять тысяч рублей…Но сейчас не это важно. Так вот, когда мы стали изучать личные дела лиц, которые так или иначе были причастны…вернее, на которых пало подозрение, или, скажем, проявили служебную халатность, если не сказать, преступную безответственность, в наше поле зрения попал некий Свешников. Он служил в спецвойсках на Северном Кавказе и принимал непосредственное участие в проведении операции по ликвидации Дудаева. Затем он уволился в звании «майор».               
     – Так, он, наверное, Герой России? – почти в один голос спросили Голубев и Чернов.
   – В том-то и дело, что нет. В Вышегорске, куда его направили в командировку в качестве военпреда, он пошел в ресторан с замом главного конструктора. Это случилось как раз после ликвидации Дудаева. Они хорошенько выпили в ресторане – отмечали успех операции…Когда Свешников направился в гостиницу, на него напали: ударили сзади по голове, повалили на землю, обчистили все карманы и забрали кожаный портфель. А в нем были секретные документы.
   – Может, специально следили за ним, чтобы забрать секретные документы? – спросил Чернов.
   Баннов брезгливо скривил губы.
   – Да нет! Обыкновенная шпана. Вся эта история, возможно, не получила бы огласки, но случился казус. Через недели две грабители решили толкнуть на барахолке портфель. Покупатель быстро нашелся. Он принес домой портфель и начал проверять. И надо же такому случиться: в одном из отсеков обнаружил  секретные документы. Он их отнес в местное отделение ФСБ. Началась служебная проверка. В общем, скандал…Свешникову ничего не оставалось делать, как написать рапорт об увольнении. Но его допросить невозможно: буквально десять дней назад он вылетел в Лондон. Вот этот телефонный номер как раз был его.
  – А не договорился ли он тогда с конструкторами о незаконной покупке ракет? – высказал предположение Голубев. – Ведь не зря же они пили в ресторане?
   – Нет, – поморщился Баннов. – Это исключено. Мы проверяли. Ракета исчезла во время транспортировки. Однако сказать, что к этой пропаже был причастен именно Свешников, нельзя. Нет фактов, но подозрения – есть. Но он мог – и это, скорее всего именно так – узнать все технические секреты устройства ракеты.
   – Значит, наше «изделие» представляет с собой такую же ракету, при помощи которой был ликвидирован Дудаев?
   Баннов цокнул языком.
   – В том-то и дело, что нет. Ракета, о которой мы сейчас говорим, была экспериментальная...из той серии ракет, которая потом уничтожила Мамадиева .
   Голубев снял пиджак и повесил на спинку кресла.
   – Фу, час от часу не легче. Может, чайку выпьем? С душицей, мятой…
   У Чернова озорство заиграло в глазах.
   – У Владимира Ивановича сестра живет в Тверской области. У нее там домик в деревне.
   Голубев укоризненно закивал головой.
   – Андрей Владимирович, ты уж не выдавай гостям наши служебные секреты.
   Баннов и Антон заулыбались. Эта простая шутка полностью сняла зыбкое напряжение, которое возникло в ходе совещания между Банновым и Голубевым.
   – Я, если можно, с удовольствием попил бы кофе, – промолвил Баннов.
   – А я – чай, – сказал Антон.
   Голубев нажал на кнопку телефонного аппарата.
   – Таня, приготовь, пожалуйста, наш фирменный чай для трех персон и свари кофе…Кубинского уже нет? Тогда свари этот, как его? Тоже кончился?!
Голубев беспомощным видом оглядел сидящих за столом.
   – Может, растворимый будем пить? Тоже хороший кофе… В зернах кончился…
    – Конечно! – быстро переглянувшись друг с другом, разом согласились Баннов и Чернов.

   Когда все наслаждались чаепитием, подала сигнал трубка мобильного телефона Антона. Он извлек ее из футляра и стал сосредоточенно смотреть в монитор.
   – Аркадий Алексеевич, – обратился он к своему начальнику, – повторите, пожалуйста, еще раз номер телефона Свешникова.
    Баннов открыл папку.
   – Девятьсот семнадцать, триста сорок три, двадцать два…
   – Все ясно.
   – Что ясно?
   – Я запросил детализацию разговора Горбенко по мобильному телефону. Надо было выяснить, кого он шантажировал. Вот только что коллеги из области прислали ответ: за два дня до смерти Горбенко три раза звонил Свешникову.
   – Теперь надо установить лиц, которые подозреваются в убийстве Горбенко, – задумчиво произнес Голубев.
   – Этим пусть занимается криминальная полиция, – отмахнулся Баннов. – Перед нами поставлена несколько иная задача. Я боюсь, что, если даже поймаем убийц Горбенко, они вряд ли смогут помочь нам в распутывании этого сложного дела. Они кто? Простые исполнители. Заплатили им, и они выполнили заказ.
   Баннов из папки достал два листа бумаги, заполненные мелким шрифтом.
   – Еще один любопытный момент. И я на нем хочу особо остановиться. Мы заинтересовались миниатюрным излучателем. Каково же было наше удивление, когда мы узнали, что его прототипом послужило – ни за что не догадаетесь –миниатюрный аппарат, который устанавливается на океанических кальмарах, морских черепахах и прочих плавающих существах для определения путей их миграции. Размером он, – взгляд Баннова заскользил по столу, – вот как этот ластик.
   – Из этого можно сделать вывод: излучатель могли  изготовить… скажем так, или переделать уже существующий в кустарных условиях и  вывезти из России, – задумчиво произнес Голубев.
    – Конечно, не совсем в кустарных условиях, – возразил Баннов, – но в какой-нибудь лаборатории, оснащенной современным оборудованием, запросто. Необходимо учесть, что и лазерное наведение ракеты, и излучатель надо настроить на один и тот же тип сигнала. А это не так просто. 
    – Таким образом можно сказать, что с технической точки зрения применение этой ракеты особой сложности не представляет, – сделал резюме Голубев.
    – Сложность есть, но она, как мне кажется, вполне устранима, – высказал мнение Баннов. 
   – Во всей этой истории мне до сих пор непонятна роль капитана, – включился в диалог Чернов. – У меня создалось впечатление, что он был в курсе событий. Может, обо всех деталях операции не знал, но соучастником преступления – был.
    – Мы его еще раз допросили в качестве свидетеля, – продолжил Баннов. – Формально к его действиям придраться нельзя – есть только подозрения.
    Голубев облокотился об стол, обхватив ладонью лоб.
   – Мне не дает покоя один вопрос. В деле я не нашел ответа на него. Допустим, пираты успешно выгрузили «изделие» и передали заказчику. Но почему они сразу же после этого не покинули сухогруз?
    – Можно я выскажу свое мнение на этот счет? – неожиданно подал голос Антон. – Вот смотрите.
   Антон вышел из-за стола, взял ручку и подошел к карте.
    – Пираты, как уже было установлено, захватили сухогруз в районе Кабо Верде.  Сухогруз, как и все морские корабли, снабжен тревожной кнопкой. Кроме того, на палубе имеется спутниковый телефон. По нему мог звонить любой член команды  – надо было только записать свою фамилию в журнал. Такая же связь была и на капитанском мостике. Кроме того, капитан ежедневно докладывал по интернету управляющей компании о том, как проходит плавание. Спрашивается, почему никто не успел сообщить о нападении? Капитан и старпом на допросах ответили примерно так: «Мы не думали, что это пираты. Они были европейцами и представились, будто искали нефть на морском шельфе, а их судно затонуло». Это косвенно говорит о том, что капитан и старпом были в курсе дела, хотя и в разной степени. Капитан, скорее всего, не знал о многих деталях операции. От него требовалось одно: не подавать сигнал о захвате судна. В общем, у всех участников операции были узкие задачи. После получения информации от Андрея Владимировича  мы задержали Стандлера и его напарника. Допросили их. Они тоже ничего определенного сказать не могли. Оба твердят одно и то же: нам дали задание найти дубы, распилить их и сделать дыру. А для чего – не знают.
     – Кстати, они с этой задачей справились? – спросил Голубев.
    – Да. В Мытищах просверлили дыру в одном бревне. Им задание дал все тот же Свешников, с которым Стандлер был знаком по военной службе. И у Горбенко была своя задача, тоже ограниченная: погрузить и передать изделие.    
     – Об этом мы знаем, – перебил Антона Баннов.
    Антон смутился, но быстро справился с волнением и продолжил дальше.
    – Пираты были уверены: о захвате судна кроме руководителей операции никто не знает, поэтому после передачи «изделия» они задержались на сухогрузе.
   – А зачем? – удивленно поднял брови Голубев. – По логике вещей, они должны были сразу же покинуть судно. Зачем подвергать себя излишней опасности?
    – Вот именно, – поддержал хозяина кабинета Баннов.
   – Я тоже об этом думал, – уверенно продолжил Антон, – и пришел к выводу, буквально, сейчас, в ходе совещания, что пираты не хотели, чтобы вычислили квадрат, даже хотя бы примерно, где они выгрузили «изделие». У них все было тщательно продумано, но, как часто бывает в таких случаях, все предусмотреть невозможно. Если помните, первой тревогу подняла жена матроса Иванченко. Она должна была родить, поэтому муж ей звонил каждый день. И вдруг он перестал выходит на связь. И это ее очень встревожило. Она – женскую логику трудно понять – почему-то сразу же позвонила в полицию. К счастью, там не отмахнулись от нее и передали сообщение  в ФСБ. Ну, и закрутилось…Второй тревожный сигнал в тот же день поступил от капитана контейнеровоза «Omega». Его капитан был знаком с Вострюком. И когда оба корабля встретились в море, капитан сухогруза «Omega» захотел поприветствовать старого друга. Однако на связь никто не вышел, так как Всотрюк был заперт вместе с экипажем. Капитан понял: на судне что-то неладно и сообщил об этом в Россию. Дальнейшее вам уже известно: наше правительство на перехват выслало быстроходный военный корабль со спецназом, который  настиг захваченное судно в Гвинейском заливе и арестовал пиратов. Весь вопрос в том, где было сброшено или перегружено «изделие». Но мы вряд ли об этом узнаем, потому что повторный допрос пиратов никаких результатов не дал. Если вещи называть своими именами, фактически мы исчерпали возможности для получения дополнительных сведений, необходимых для продолжения расследования. Даже установление убийц или убийцу Горбенко и их задержание мало что даст.
    – Почему? – Баннов повернул голову в сторону своего подчиненного.
   – Если они даже назовут заказчиком Свешникова, который, судя по всему, играет немаловажную роль и о многом мог бы рассказать, мы его допросить не можем – Англия никогда не выдает России преступников.

   Баннов отхлебнул остывший кофе.
    – В принципе, Дергач прав…Как бы нам этого не хотелось признать. Мы даже догадываемся, кто стоит…за всем этим. Буквально вчера выяснилось, что учредителем кипрской компании «Mondi ETL», которая вдруг занялась торговлей российским лесом, является компания, зарегистрированная на острове Мэн. Знаете, кто ее, в свою очередь, учредил? Абрам Борисович Бечман: великий мастер провокаций, который спит и видит, как бы насолить России. И что самое интересное, Свешников после увольнения в запас работал представителем этой компании в России. Но он, еще раз вынужден повторить, для нас недосягаем.
    – Да, – вздохнул Голубев, – начали за здравие, кончаем за упокой. Что, так и доложим руководству: мол, все это затеял Бечман, а для чего, не знаем? 
    – Придется, – нехотя признался Баннов. – Формулировку, конечно, надо изменить, но это не меняет суть дела: мы, действительно, не смогли получить неопровержимые доказательства того, что было вывезено за границу и для чего. Самое главное, Свешников – а он, по всему видно, играл во всей этой истории ключевую роль – не досягаем для нас.
    Голубев встал с места.
    – Ну, что ж, на этом закончим наше совещание. Я завтра же доложу своему руководству о результатах расследования. Спасибо всем за участие.
    Первыми, попрощавшись, вышли из кабинета Баннов и Дергач. Голубев попросил Чернова остаться.
    Как только за гостями закрылась дверь, Голубев присел поближе к Чернову.
    – Ну, что ты думаешь по этому поводу, Андрей? Что тебе подсказывает твоя  интуиция? 
    Чернов пожал плечами.
   –  А что тут думать? Баннов все правильно изложил. Остается только найти и наказать убийц Горбенко. Но это уже не наша прерогатива.
   – Я тоже так думаю. Сегодня же, – Голубев кинул взгляд на часы, висящие на стене, – доложу руководству о результатах нашего расследования. Я считаю, что мы сделали все, что могли. А Бечманом и Свешниковым  пусть занимается ФСБ. Если сказать честно, у меня осталось чувство неудовлетворения от нашей работы.
   Чернов допил остатки остывшего кофе.
    – У меня тоже такое чувство. Мы подошли близко к разгадке, но…Та работа, которую мы провели, мне напоминает сборку пазла.
    – Чего? Чего?
    – Сборку пазла. Или, можно сказать, собирание пазла. У меня внук Максим любит этим заниматься. Мы тоже собрали факты…Подогнали их. Но в нашем расследовании не достает какого -то фрагмента, поэтому цельной картины не получилось.
    – Выразился ты, конечно, образно, но верно. Мне ничего не остается делать, как выйти к руководству с предложением закрыть дело. Кстати, с завтрашнего дня можешь взять отгул... Ты же давно просил.
   Чернов поднялся со стула и пожал руку Голубева.
   – Вот за это, Володя, спасибо. В принципе, мне все понятно. Если назвать вещи своими именами, мы – в данном случае я – не справились с задачей. Увы…Но тем не менее, у меня на душе стало легче. По крайней мере, я определился, что мне делать дальше. А пока…Пока поеду на дачу. Жена с внуком уже там. Завтра ему исполнится четыре года. К вечеру приедут сын с невесткой. Грибы пособираем, в бане попаримся…Погода стоит великолепная. Кстати, приезжай и ты с Машей. Завтра как раз суббота.
    – Спасибо за приглашение, Андрей. Но завтра, нутром чувствую, придется выйти на работу. Еще неизвестно, как начальство оценит нашу работу. Но одно могу сказать: премия нам за нее не светит.

                Глава одиннадцатая

   Субботний день начался как нельзя лучше: Чернову удалось до начала эпидемии пробок доехать до дачи, лишь возле Голицына из-за реконструкции дороги пришлось постоять минут десять. Жена уже хлопотала на кухне, а внук Максим еще спал. Андрей Владимирович перекусил на скорую руку и, взяв в руки корзину, пошел в лес. Уже через два часа набрал полную корзину опят. Как ни странно, он за целый день ни разу не думал о работе, даже когда бродил по лесу, вдыхая аромат увядших листьев.
     Однако вечером ситуация изменилась. И виной тому стал телефонный звонок от Новошинова.
    – Андрей Владимирович, вам удобно говорить? – спросил он.
   – Да, Григорий, удобно.
    – Извините, Андрей Владимирович, но я после вашего отъезда кое-что вспомнил.
    Чернову так хотелось сказать, что сегодня суббота, но сдержался – как-никак человек беспокоится, хочет помочь.
    – Я слушаю, Григорий. Говори.
   – Я не знаю, интересно вам это или нет, но…Короче, через неделю после захвата нашего судна пираты меня вытащили на палубу. Корабль стоял. Они спросили меня, почему кран не работает. Я им сказал, что перегорел предохранитель. Они попросили меня починить кран. Я им ответил, что запасного предохранителя нет.
    – А его, действительно, не было?
    – Нет, был! Но я им решил устроить подлянку, пусть и маленькую…Но они приказали мне вставить жучок. Я им говорил, что так делать нельзя и что это очень опасно. Но они даже слушать не захотели – пригрозили меня бросить в море на съедение акулам, если кран не заработает.  Вы меня понимаете, Андрей Владимирович?
    – Да, да, Григорий! Понимаю! Говори! Я внимательно слушаю!
    – Так вот…Короче, я вставил жучок. Потом они меня снова заперли. Но поместили меня не в трюм, а в отдельную каюту. Корабль простоял около трех часов. Это случилось возле берегов Бенина.
    – А как ты это узнал?
   – Вычислил. Скорость нашего корабля 15 узлов в час. С момента захвата и до остановки прошло шесть с половиной суток. Я умножил скорость на часы и получился путь, равный расстоянию от Кабо Верде  до берегов Бенина. Конечно, я могу ошибиться, но я несколько раз просчитал.
    – А вдруг корабль шел с меньшей скоростью или, наоборот, с большей?
    – Э-э, нет…Скорость была именно такая. Это я определил по шуму работы судового двигателя.   
    – Корабль заходил в территориальные воды Бенина?
    – Я думаю, нет. Это дело очень канительное.
    – А ты видел берег или его очертания?
    – Нет, не видел.
    – Спасибо  тебе большое, Григорий! Ты здорово помог нам.
   Чернов сразу же набрал номер телефона Голубева  и рассказал про свой разговор с электромехаником. Вопреки ожиданию, Голубев не проявил особого интереса к информации. «Ну, что нам дает эта новость?– спросил он. – Бенин, Гана, Нигерия…Какая разница? Мы же не поедем туда проводить расследование…Да надо ли нам это, по правде говоря? Отдыхай лучше…»
   «Да, Владимир, пожалуй, прав, – подумал Чернов. – Не буду забивать голову ерундой. Если он сочтет нужным, сам передаст кому надо информацию».

    К приезду сына Леонида и невестки Валентины – родителей виновника торжества – стол уже был накрыт. Садиться, однако, не спешили – ждали еще гостей: Романа, который служил в Федеральной службе охраны и был крестным отцом Максима, и его жену – Ольгу. 
    Наконец, гости подъехали. Все вышли их встречать.
    – Смотри, Максик, – ласково потрепал Чернов по голове внука, – какой ты важный человек. Крестный на твой день рождения приехал в костюме, в галстуке.
    – Да я прямиком со службы, – смутился Роман. – Даже переодеваться не стал.
   – А вам на работу обязательно надо ходить в костюме и галстуке? – обратилась жена Чернова к гостю.
    – Конечно. Даже летом, в жару. Можно сказать, у нас форма такая.
    Праздничный ужин удался на славу. Однако под самый его конец случилась неприятность: Роман случайно задел рукой судак с соусом, который упал со стола  и испачкал его костюм. Все тут же повскакали с мест и заахали. Особенно сильно расстроилась жена Андрея Владимировича.
     – Ах, какая беда, какая беда! Костюм-то фирменный, видно, дорогущий!
    – Да ничего страшного! – начал всех успокаивать Роман. – Костюм, действительно, фирменный, но не очень дорогой – стоит всего двадцать пять тысяч рублей.
    – Двадцать пять тысяч? – удивилась Валентина. – Не может быть! Этот же костюм, как видно по фирменному знаку, от Адриана Боннели. Такой стоит не менее полста тысяч рублей и даже больше. Где вы купили его? Нам тоже надо купить для Лени. 
    – У нас в четвертом отделении  работал один сотрудник – Александр Ивкин. Жена его держала магазин по продаже белья. Оказывается, какой-то родственник жены, а может, просто знакомый предложил им очень выгодную сделку: он будет поставлять им оптом костюмы от Боннели, а также фирменную обувь  по очень низкой цене. Только он, как мне рассказывал Саша, выдвинул одно требование: продавать только то, что поставляет – у остальных поставщиков ничего не брать.
   – То есть это ничто не иное, как фирменный магазин. Верно? – решила уточнить Валентина.
   – Наверное, да, – не очень уверенно ответил Роман. – Я в подробности не вникал. Да и ни к чему мне это…. Просто, однажды на работу – а это было примерно три месяца назад – Саша явился в новом костюме и в стильных корочках.
   – Дальше что было? – поинтересовался Леня.
   – Да ничего особенного. Кто-то из ребят обратил внимание на прикид Саши, и он рассказал, что может продать им и костюм, и обувь по демпинговым ценам. Ребятам это предложение понравилось. Теперь половина сотрудников ФСО ходит в стильных костюмах и корочках, купленных в магазине жены Саши. А сам он недавно уволился и полностью занялся коммерцией. Но по старой дружбе, нам, фсошникам, по-прежнему отпускает товар со значительной скидкой. Так что и вы, Андрей Владимирович, и ты, Леня, можете прибарахлиться в этом магазине. Я адрес дам. Или, если надо, могу позвонить, так сказать, дать рекомендацию.
    – Да, это было бы здорово, – мечтательно произнесла Валентина.
   – Молодежь, а не пора ли вам в баню-сауну? – вмешался в разговор Андрей Владимирович. – Беседу насчет шопинга можем продолжить и после бани. Кто первыми будет париться: мужчины или женщины?
    – Пусть первыми идут мужчины, – предложила Валентина.
   – Я тоже хочу в баню! – вдруг захныкал Максим.
    Леня взял в руки сына.
   – Иди, Максик, в спальную. Тебе дедуля сказку прочтет.
   – Сынок, а ты не боишься, что Максик может получить неправильное воспитание? – невольно съязвил Андрей Владимирович.
    – Я же не получил, – улыбнулся Леня. – Хотя вы с мамой мне постоянно читали сказки. 
    Максим потянулся и обхватил тонкими ручонками шею деда.
   – Дедуля, пойдем! Ты мне сказки будешь читать.
   –Только, давай, вначале новости по телевизору немного посмотрим… Чуть-чуть, всего одну минуту. Хорошо?
   – Хорощо, дедуля.
   Андрей Владимирович включил телевизор, а женщины начали убирать грязную посуду со стола.
    Диктор стала читать заголовки новостей: «Крупная авария на шахте в Кузбассе…НАТО и Россия, наконец,  договорились о создании совместной системы ПРО в Европе…Президент России Волков примет участие в открытии завода по производству сельскохозяйственных машин в пригороде Лагоса …»
   – Дедуля, ты скоро?
   – Все, идем. Сегодня опять ничего интересного нет в новостях.

    Максимка проворно залез на кровать, свернулся калачиком и подготовился слушать.
    Андрей Владимирович взял с полки первую попавшую книжку и открыл ее.
   – Хочешь, я тебе прочту сказку «Колокольчик для кошки»?
    Максимка радостно кивнул головй.
   – Тогда слушай. «Жили-были в одном доме мыши. Жили они хорошо. Они жили бы еще лучше, если бы не кошка. Она была очень злая и постоянно ловила мышей. Однажды собрались мыши и стали думать: «Что делать с кошкой?» Думали-думали, но ничего путного не могли придумать. Тогда одна из мышей, самая маленькая говорит: «Давайте, повесим на шею кошки колокольчик. Мы тогда постоянно будем знать, где находится кошка и сможем спрятаться». Предложение мышонка всем понравилось. И тут самая старая мышь спрашивает: «А кто повесит на шею кошки колокольчик?» … Действительно, а кто повесит…кто повесит?
    – Дедуля, что с тобой? Читай дальше!
    Но Андрей Владимирович внука уже не слушал. Он, опрокидывая стул, выбежал из спальни и, не на шутку напугав женщин, начал что-то искать в стопке книг и журналов.
   – Люда! – крикнул он жене. – Ты не знаешь, где у нас «Малый атлас мира»?
    Жена смотрела на него с широко раскрытыми глазами.
   – Андрей, что с тобой?!
   Чернов лихорадочно начал раскидывать книги и журналы.
   – Люда! Он же здесь лежал!
   – Что лежал?!
   – «Атлас»!
   – Господи! Откуда мне знать? Может, Леня взял?
   Чернов поднял голову.
   – Валя! Беги срочно в баню! Спроси у Лени, не брал ли он «Атлас»?
   В это время жена нагнулась и достала из ящика тумбочки, на которой стоял телевизор, книжку в темно-синем переплете.
    – Вот твой «Атлас»! Сам же его положил в тумбочку.
    Андрей Владимирович схватил книжку.
   – Очки! Где мои очки?!
   – Папа, они у тебя на носу, – подсказала невестка.
   Чернов сел на стул и стал торопливо перелистывать «Атлас». Затем он бросил  его и выбежал из комнаты, попутно прихватив со стола нож. Люда кинулась за ним. То, что она увидела в прихожей, повергло ее в шок: муж, стоя на коленях, лихорадочно пытался порезать на куски каблук фирменного ботинка Ромы.
   – Андрюша! – заорала жена. – Ты, что?! Совсем рехнулся?! Валя, беги в баню! Позови Леню – отец с ума сошел!
   Чернов, наконец, поднялся с колен. В руке он держал искромсанный ботинок. Глаза его неестественно блестели.
    Чернов лихорадочно начал набирать номер телефона Голубева.
   – Володя, я нашел разгадку! Датчик, то есть излучатель спрятан в каблуках обуви фсошников…Как, не понимаешь?! Я опять повторяю: «Излучатель…» Как, «какой»? Ну, этот миниатюрный датчик, о котором говорил Баннов! Опять не понимаешь? Тогда слушай: на президента Волкова готовится покушение! Ты понял теперь? По-ку-ше-ни-е! Нет, я еще не сошел сума. Я только что обнаружил этот датчик. Как, где? У себя на даче! Володя…Владимир Иванович! Да я в здравом уме! Эти датчики вмонтированы в каблуки ботинок телохранителей президента! Тьфу!..Нет, это не я дурак, а ты! Нет, нет! Не клади трубку! Ракета сейчас находится в Бенине. Бенин? Это – государство в Африке. От Бенина до Лагоса всего сто километров. Вот именно…Дошло, наконец? Надо срочно связаться с руководством ФСО. Как это «невозможно»? Звони дежурному! Ни минуты медлить нельзя! Президентский самолет, наверное, уже приземлился в аэропорту Лагоса. Да, да! Пусть телохранители как можно скорее скинут свои ботинки!..Да, да! Пусть ходят хоть босиком, хоть голышом – жизнь президента важнее. Звони скорей! Завтра, завтра расскажу подробности. Ну, хорошо…В понедельник так в понедельник. Давай, Володя, давай! Да, чуть не упустил: надо эти ботинки срочно вывезти куда-нибудь в безлюдное место.

   Но не в понедельник, а уже на следующий день – в воскресенье вечером им пришлось встретиться снова.
    Они сидели в кабинете Голубева и пили коньяк. Едва успели выпить первый бокал, как в кабинет вошли Баннов и Дергач. Оба были сильно взбудоражены.
    – Да, шуму вы наделали много! – Баннов устало опустился на стул. – Все руководство стоит на ушах.
    Голубев с хитринкой в глазах показал рукой на бутылку коньяка.
    – Будете?
    Баннов сделал резкое движение рукой.
  – А, давай, Володя, наливай! Мы сегодня имеем полное право отметить это дело. Шутка ли: предотвратили покушение на президента! Такое и в болкбастере не увидишь. Как вы, Андрей Владимирович, все-таки догадались про излучатель?
    – Интуиция, брат, интуиция, – таинственно улыбаясь, вместо Чернова ответил  Голубев.
   – Внук помог, – отшутился Чернов.
   – А сколько лет вашему внуку?
   – Вчера исполнилось четыре года.
   – А если серьезно?
    Чернову снова пришлось повторить свой рассказ.
   – А теперь слушайте, что нам удалось выяснить за вчерашнюю ночь и за сегодняшний день, – медленно начал говорить Баннов. – Заказчиком этого, слава Богу, неудавшегося покушения, действительно, был Бечман. У него, конечно, были помощники. Некоторых из них мы задержали, и они уже дали признательные показания. Мы даже установили, каким образом была похищена ракета.
   – Самым сложным в реализации плана Бечмана, – продолжил Баннов, – было размещение излучателя. Преступники перепробовали много вариантов.  Им помог случай. Как-то один из них, мы полагаем, что это был Свешников, на презентации чего-то – я сейчас не помню – познакомился с женой сотрудника ФСО. Та держала магазин для продажи белья. Разговорились. Женщина не удержалась и похвасталась, что у нее муж служит в ФСО. Ну, а все остальное было делом техники. Свешников пообещал женщине поставлять одежду и обувь из Италии по очень дешевой цене. От такого предложения, действительно, трудно отказаться. Ну, и закрутился у них бизнес. Компания Бечмана закупала в Италии костюмы и обувь и поставляла их в Россию. В каблуки ботинок были уже вмонтированы излучатели. Мы намерены в самое ближайшее время обратиться к коллегам из Италии, чтобы они тоже начали свое расследование. Вон, – Баннов кивком головы показал на Дергачева, – Антона собираемся отправить в командировку в Рим.
   – Этот, как его? Ну, фсоошник…
   – Нет, нет, – прервал  Голубева Баннов. – Ни Ивкин, ни его жена не знали, что невольно стали пособниками преступников. К ним у нас претензий нет.
   – А ракету удалось обнаружить? – поинтересовался Чернов. – Что-то про неудавшееся покушение нигде информации нет, даже в Интернете.
   – А это сделано по просьбе правительств Бенина и Нигерии. Никто не заинтересован в разглашении информации о покушении. Дело в том, что российские охранники успели снять ботинки. Обувь быстро погрузили в полицейский джип и вывезли за город. Но избавиться от опасного груза не успели – двое полицейских погибли от прямого попадания ракеты в автомобиль. Видимо, преступник успел  активировать излучатели. К расследованию этого инцидента уже подключись сотрудники наших  посольств в обоих государствах. Подключились и спецслужбы Нигерии и Бенина. Мы очень рассчитываем на их помощь. Как говорится, нет худа без добра. Теперь у нас появилась основания, чтобы официально обратиться к правоохранительным органам Великобритании с просьбой, чтобы они экстрадировали в Россию Бечмана и Свешникова. Уже завтра начнем оформлять заявку в Интерпол об их международном розыске. Лишь бы их никто не грохнул. 
   – Я смотрел по телевизору репортаж об открытии завода в Лагосе, – сказал Чернов. – И что-то не заметил, что охранники были босиком.
   Баннов  еле заметно улыбнулся.
   – О, как мне рассказали, это была такая сцена! Представьте, в страну с визитом приезжает глава государства. Его окружают десятки телохранителей. И вдруг, как по команде, они в страшной спешке начинают скидывать туфли. Говорят, у нигерийцев глаза полезли на лоб. Но когда им объяснили, в чем дело, они бросились в близлежащий  обувной магазин и притащили чуть ли не сто пар ботинок. Ребята, в общем, успели обуться и смогли перед телекамерами предстать во всей красе.
   Голубев добавил в бокалы коньяк.
   – Я предлагаю выпить за нашу удачу.
   – И за внука Андрея Владимировича, – с улыбкой добавил Баннов. –  Даже трудно представить, что случилось бы, если бы у Андрея Владимировича не было бы внука Максима.


2011 год, июль