02. Путешествие во сне. Предупреждение Аббадона

- А не рвануть ли мне во Францию? – вслух подумала Катя, удобно вытягиваясь в постели.
Какое же это блаженство, дать  усталому телу (после интенсивных физических нагрузок) и измученной душе (от музыкального  насилия) – заслуженный отдых.
Но если спортом  девушка занималась с удовольствием, то уроки фортепиано считала адом. И солировали там – преподавательница  музыки Людмила Николаевна  и собственная мать.
Сольфеджио  представлялось Кате неким магическим предметом. А сами ноты - формулой, в которую великие композиторы заключили свои гениальные произведения.
Вот только расшифровывать их она не хотела. Однако её никто не спрашивал. Девочку отдали на растерзание маньячки, которая фанатела от звуков музыки.

- Умирай, умирай! – кричала в экстазе Людмила Николаевна, и Кате казалось, что если не умрёт понарошку, то её умертвят по-настоящему.
Аллегро и адажио чередовались между собой, и каждый раз приходилось «умирать», чтобы угодить взыскательному вкусу учительницы-мучительницы.
Надоели бесконечные бемоли и диезы, надоели Бахи и Бетховны, когда с  улицы  в окно заглядывали солнечные лучики, а звонкая капель играла музыку весны.
Решив, что покончит с  занятиями музыкой непременно, ведь она уже почти взрослая – ей пятнадцать лет, Катя  закрыла глаза в предвкушении приятного путешествия. А на тумбочке возле кровати остался лежать роман Дюма «Графиня де Монсоро».

Переместилась прямо в Лувр, где на троне восседал Генрих Валуа, тот самый, что  сбросил корону Польши ради  Франции.
Его окружали кавалеры с завитыми волосами и широкими, накрахмаленными кружевными  брыжами. Чрезмерное обилие драгоценных перстней, золотых цепей вызывало улыбку.
Молодые щеголи бросали  заносчивые взгляды на вельмож и, особенно, на свиту гиганта с изуродованным  шрамом лицом.
«Меченный. Герцог де Гиз», - догадалась Катя.
Сравнила короля с ним. Мыслитель и воин, утончённый  эстет и рубака. Примитивный облик герцога её  не заинтересовал, зато Генрих Валуа показался ей весьма странной фигурой.
Мрачный чёрный бархат   оживляли лишь серебряные украшения на  бантах, туфлях и оторочке камзола.
Присмотревшись, Катя разглядела на них – изображение мёртвых голов. Король продолжал носить траур по своей безвременно умершей возлюбленной  - принцессе Клевской.
Такая экстравагантность вызывала насмешки придворных, как и его желание учиться, будучи уже королём.
Генрих увлекался историей, литературой, точными науками, восполнял свои  пробелы в грамматике и латыни.
Внешне, на взгляд маленькой женщины,  Генрих Валуа был не дурен.
Вытянутое лицо с задумчивыми тёмными глазами, ниточка усов под прямым носом и «клякса»  на подбородке. 
Живописно откинутые назад волнистые волосы подчёркивали высокий лоб.
Особое внимание привлекали его изящные руки с тонкими, длинными пальцами. Он теребил ими большую молочного цвета жемчужину, свисающую с мочки уха.

- Кто эти кавалеры возле короля? – спросила Катя у проходившего мимо юнца. Тот остановился и отвесил ей изящный поклон. Несмотря на молодость (юноше явно было не больше восемнадцати лет), у него отсутствовал правый глаз. Кокетливое белое перо лишь частично маскировало сей изъян.

- Голубоглазый красавчик, похожий на Адониса – любимчик короля Келюс.
Кавалер, украдкой переглядывающийся с герцогиней де Гиз, граф де Сен-Мегрен.
А рядом с ним мой кузен – Ги д’Арсе, барон де Ливаро.
- Значит вы…
- Луи де Можирон, маркиз д‘Ампуи и де Сен-Сафорен, к вашим услугам мадемуазель.

В этот момент де Келюс, увидев  вновь зашедшего кавалера,  негромко заметил:
- д’Антраге. Вас видели сегодня поутру, выходящего от дамы, которая более красива, чем добродетельна.
Соперники   за благосклонность вышеупомянутой дамы, обменялись многозначительными короткими  поклонами.

Собеседник Кати встрепенулся.
- Простите, мадемуазель за то, что обстоятельства вынуждают меня покинуть вас. Дуэль между господином д’Антраге и господином де Келюсом неизбежна.
Я должен предложить своему другу услугу, став его секундантом.   Думаю секундантами барона д’Антраге станут господа:  Шомберг и де Рибейрак, вон они уже его обступили.

- Но ведь Шомберг  - тоже миньон, как же он может быть секундантом?! Хотя Катя и не помнила все подробности самой дуэли, но точно знала, что Шомберг состоял в любимцах  Генриха Валуа и якшался с такими нехорошими ребятами, как Келюс, Эпернон и Можирон.

- Совершенно верно,  - к Кате подошел невысокий господин с курчавой головой и глазами, в которых прыгали весёлые огоньки.
- Это Александр Дюма придумал политическое противоборство миньонов короля с миньонами герцога Анжуйского.
На самом деле,  Шарль де Бальзак, барон д’Антрагэ  - любимый фаворит знаменитого «Меченного». Виконт де Рибейрак тоже человек Гиза.

- Кто вы?
- Должна была сама догадаться. Я  -  бес. Имя моё легион, потому что нас много…
Вежливая издёвка слов незнакомца.
- Аббадон – демон истребления, разрушения и смерти, - представился он наконец. Впрочем, не назовись, чтобы от этого изменилось?

«Мне скучно, бес… »- пробормотала Катя чуть слышно.
Но Аббадон её услышал.
- Приятно видеть молодёжь, знакомую   с «Фаустом» Пушкина.
Готов предложить развлечься  завтра зрелищем кровавой дуэли. Место представления - парк Турнеель.
Лишь двое уцелеют из шести. Можирон мог бы стать прославленным полководцем, но из-за того, что у него зудит, погибнет в восемнадцать лет.   
И это я шепнул Келюсу о  измене его возлюбленной. А потом обмолвился, что  сейчас модно драться только на шпагах. Он и «забудет» свой кинжал дома.  Предложит д’Антраге биться на равных, уповая на его благородство. Только тот не дурак, откажется. В результате нанесёт противнику девятнадцать ран.
Келюс пойдёт на поправку, благодаря заботам короля.
Придётся мне доводить начатое дело до конца и посоветовать верховую прогулку больному. Раны того откроются и он, как и Можирон попадёт в ад.
Опять моя заслуга, внушу Можирону, что стоять в стороне и смотреть, как другие дерутся – скучно. Молодчик и вызовет благочестивого Рибейрака скрестить шпаги. Погибнут оба, как насаженные на булавку мотыльки.
Можирон умрёт, богохульствуя.
Мессир, ад приветствует  вас!
Святошу Рибейрака заберут ангелы.
Им ведь тоже надо выполнять план.
- И тебе?
- Конечно, на мне план по пополнению грешников в наши ряды.
Те, кто не думает, не сопоставляет, не делает выводы – нам  нужны.
А такие бравые молодцы, как Келюс, Шомберг, Можирон – хорошее приобретение для армии тьмы.
Следующие на очереди кандидаты в ад – граф д’Бюсси и его будущий убийца- граф де Монсоро. Вон они мирно беседуют между собой об охоте.
Бюсси вовсе не влюблён в Франсуазу де Маридор, перекрестившуюся гугенотку и жену Монсоро. Да и она не питает к Бюсси нежных чувств.
Но в провинции, где Луи де Клермон, граф д'Бюсси будет исполнять должность губернатора, а Франсуаза  скучать в замке мужа, их пути вновь пересекутся.
 
Перехваченное письмо Бюсси, в котором тот похваляется любовной победой, попадет в руки герцога Анжуйского, через него к королю, а тот передаст его обманутому супругу.
Под дулом пистолета Монстро заставит жену написать записку с приглашением  любовнику. Тот придет на свидание и попадет в западню.
Не жалей его. Он - негодяй.  В Варфоломеевскую ночь руководил убийством своих семерых родственников, наследником которых являлся. Не все они были гугенотами. Но ради обогащения можно ведь забыть о таком пустяке.
Монсоро тоже получил графский титул за то, что проявил невероятную жестокость по отношению к гугенотам.
Станет отцом шестерых детей, однако до конца жизни будет сомневаться в своём отцовстве, думая, кто их отец  - он, или Бюсси?
Его жена всю жизнь проживёт в провинции, вспоминая Париж, своего любовника и его гибель.

Кэт,  тебе пора  домой, скоро рассвет.
И больше никогда не возвращайся во Францию.
Здесь жизни твоей угрожает опасность.
Бес склонил голову, целуя девушке руку. В шапке его кучерявых волос, она заметила пару небольших рожек.
Провела по ним ладонью. Не острые.
 - Прощай, Аббадон.
Последний взгляд на блистательный и порочный двор Генриха  Валуа.
Каждый выбирает свой путь.
Сон прервался.
Надо собираться  на воскресную тренировку, и никакой больше музыки.
Я сама буду вершить собственную судьбу.
И отныне меня зовут - Кэт.




Начало  "Голова лошади".