Барон

«БАРОН»

– Дама!
– Король!
– Король!
– Туз!..
– Ладно, бито… – доносилось откуда-то из-за шумящего на ветру камыша.
Это охотники, перекусив после утреннего утиного лета и расположившись на берегу рыбхозовского пруда, играли в подкидного.
К одному из игроков, средних лет кряжистому мужчине, подошел невысокий чернявый юноша и негромким, протяжным голосом обратился:
– Дядя Толя, а можно я ваше ружье возьму? Я здесь недалеко… – волновался он, – может, утку какую-нибудь подниму?..
– Дай ты, Толя, хлопцу ружье пострелять! – вступился кто-то из охотников. – Андрею уже двадцать лет, курсант военного училища… Он давно уже не только автомат и пистолет освоил – боевые ракеты в небо запускает! Так, Андрей, или не так?
Парень молчал, вопросительно посматривая, то на дядю, то на добродушно расположенного к нему охотника.
Дядя, немного подумав, все же разрешил племяннику взять ружье.
– Ладно, будем считать, что уговорили. Бери, только осторожно. Не стреляй на звук и шорох. Нельзя ружье на людей направлять… Даю тебе четыре патрона, чтобы принес три утки! – напутствовал он и заразительно засмеялся вместе с товарищами.
Андрей, зарядив ружье, пошел по берегу. Вдруг он резко обернулся и позвал своего двенадцатилетнего двоюродного братишку, бросавшего в пруд камешки:
– Сашка! Пошли уток постреляем!
Паренек, бросив в пруд очередной камешек и сосчитав семь его прыжков по водной глади, побежал в припрыжку за ним.
– Андрюш, а ты мне дашь разочек стрельнуть? – догнав, спросил мальчик брата.
– Дам, только после охоты, конечно, если ничего не застрелим. Твой отец дал четыре патрона на три утки. Попробуй их еще сбей! Давай тихонько пройдемся по бережку. Смотри внимательно через прогалины в камыше, должны же эти утки где-то плавать…
– Вон полетело шесть штук! – дернул за рукав старшего брата Сашка, указывая пальцем в сторону, где пролетела стайка кряковых.
– Высоко больно… На такой высоте их дробью не достать… – провожая взглядом удаляющихся уток, посетовал Андрей. – День сегодня будет очень жаркий, утки после утренней канонады в камыш все попрятались…
– Знаю. Можно взять лодку и сплавать на середину пруда. Похоже, что они там почти все и собрались. Мы на прошлое открытие охоты плавали с дядей Эдуардом. Я тогда одну лысуху и две кряквы застрелил! – с гордостью похвастался Сашка.
– Сидячих любой дурак собьет, а ты с лету попробуй! – с некоторой завистью перебил старший младшего.
– На лету только одну крякву подбил, но сидячих тоже сложно добыть. Не успел прицелиться, а она уже нырнула в воду! Я так раз пять промазал, пока приловчился.
– Тише! Идет кто-то! – приложив палец к губам, зацыкал Андрей.
На тропинке показалась огромная рыжая вперемешку с черным окрасом охотничья собака. Увидав людей, она в нерешительности остановилась и стала внимательно рассматривать преградивших ей дорогу людей.
– Это Барон-пропажа! Барон! Барон! – позвал пса мальчик, ступив несколько шагов ему навстречу.
Пес, услышав свою кличку, вздрогнул. С негромким повизгиванием и виляя хвостом, он бросился к Сашке. Встав пареньку лапами на грудь, Барон несколько раз лизнул его в лицо.
– Перестань Барон, ты меня всего измажешь! Пошли с нами Барон!..
Семилетний пес начальника районного отдела милиции воистину давно стал членом его семьи. Знал его и Сашка, при каждом удобном случае угощая собаку чем-нибудь вкусным. Когда Сашкин дядя Эдуард и начальник отдела милиции вначале утреннего лета неожиданно были вызваны по радиостанции и уехали куда-то на происшествие, Барон тоже пропал. Все подумали, что он увязался вслед за хозяином. Сейчас бока у собаки были отдуловаты, по сему было видно, что он где-то неплохо позавтракал подранком.
Вся троица двинулась дальше по неширокой тропинке между густым ивовым кустарником и камышом. Барон, принюхиваясь к земле, бежал в метрах пяти впереди. Следом один за другим, словно встав по ранжиру и возрасту, шли братья. Тропинка их вывела на небольшую поляну к другому пруду. Сашка остановился, подозвал к себе гончака и ласково стал гладить его по голове.
– Там что-то здоровенное по камышу пробежало! – вынырнув откуда-то из камыша, в азарте проговорил Андрей. – Наверное, выдра! Сюда где-то прошмыгнула...
– Выдры здесь нет, не водится. Кто в рыбхозе допустил бы соседство такого рыбоеда?!
– Ну, не собака же.
Камыши вновь громко затрещали и оттуда вскоре показался енот. Высунувшись, он, оценивая окружающую обстановку, словно застыл на несколько мгновений.
Сашка взглянул на Андрея, который, практически не целясь, навскидку дважды выстрелил в зверя.
Содеянное ошеломило обоих братьев: рядом с дергающимся в смертельной агонии енотом лежал Барон, наповал сраженный выстрелом…
Когда Андрей и Сашка вернулись к охотникам, те по-прежнему, сыпля бесконечными шутками, играли в карты.
– Дядя Толя, я Барона убил… – произнес Андрей, возвращая Сашкиному отцу два оставшихся патрона.
– Как убил?.. – удивленно, ничего не понимая, спросил один из охотников.
– Андрей не виноват! Он по еноту стрелял, а Барон в это время бросился на того. Вторым выстрелом и зацепил, – вступился за брата Сашка.
– Где он? Может еще живой? – бросая карты на плащ-палатку и вскакивая с земли, с надеждой спросил Сашкин отец.
Барон, как и сказали ребята, был мертв. Он, оскалившись лежал в вытянутой позе, в какой застала его смерть. Рядом дергался в конвульсиях енот. Один из охотников дострелил бедное животное, прекратив его мучения…
Эдуарда и начальника отдела милиции охотники встретили с постными лицами. Никто не хотел первым заводить неприятный разговор.
– Ну, что самцы молодые скукожились? – весело спросил Эдуард у приятелей. – Или утренние сто грамм до мигрени вас довели?
– Да неприятности у нас… – стал рассказывать о случившемся Сашкин отец... – Андрей Барона застрелил…

Начальник отдела милиции хоронил своего верного пса сам по всем полагающимся для этого канонам и традициям. Охотничьим ножом он вырыл для своего друга просторную могилу. Уложив на невысокий холмик большой валун, подполковник не выдержал и разрыдался. Эдуард подошел к другу и стал осторожно его успокаивать.
– Что я теперь, Эдя, детям скажу?.. – обняв друга, сквозь слезы пожаловался тот.
– Все пройдет Гриша… Пройдет, дай только срок… Возьми вот выпей стаканчик, должно полегчать. А на парня не обижайся, пацан еще совсем. Да и кто знал, что Барон на енота кинется…
– Я не обижаюсь на твоего племяша…
Григорий выпил, а охотники трижды выстрелили в воздух, в последний раз отсалютовав четвероногому другу…
В тот день никто больше не охотился. До позднего вечера приятели варили уху из уток и рыбы и добрыми словами поминали Барона. Некоторые вспомнили и рассказали о своих собаках, порванных кабаньими клыками или засыпанными лисами и барсуками в норах…
– Заедь за мной Эдик с утра пораньше. Не смогу я дома со своими весь день сидеть! – попросил начальник отдела милиции…
Было еще темно, когда Эдуард с братом и племянниками забрали Григория из дому.
– Ничего я никому так и не сказал! – садясь в машину, сказал он. – Жена только утром вот спросила, кормил ли я Барона… Я сказал, что к тебе приехали племянники и попросили оставить пса с ними.
Поохотившись и сбив на утренней зорьке девять уток, компания заехала на могилу к Барону. Нельзя передать их всеобщего возмущения после увиденного там кощунства. Могила пса была разрыта, а его труп лежал в метрах пяти от нее без кожи.
– Скоты! – только и сказал начальник отдела милиции, бережно возвращая тело Барона к последнему приюту.
– Я знаю, кто это мог сделать! – сказал Сашкин отец. – Этот подонок, когда мы уезжали, вот эту ветку сломал. Я только теперь догадался для чего – чтобы в темноте быстрее найти это место.
– Халютчик?! – догадался подполковник.
– Он самый! На закрытии зимней охоты я лиса подбил. След был кровавый, но я специально Барона по нему не пустил, мех мог порвать. Этот Халютчик был гораздо ближе от места, где упала лиса. Метров четыреста еще прошла, холера ее бери! Пока я подошел, тот уже в вещмешок ее спрятал и говорит, что эту он раньше убил, а моя по канаве дальше пошла. Как же, говорю, такое может статься, что лисы теперь по воздуху летать начали? Или научились заметать следы в почти метровом снегу? Если бы не Эдик, дал бы ему тогда по рылу. Мне эта лиса по барабану, но нужно же совесть иметь, в конце-то концов. Потом уже люди посторонние рассказывали, как он хвастался, что меня с лисой обдурил.
– Был бы лис как лис, а то так лисок облезлый! Из-за чего там воевать?! Пусть мразь подавиться! – подтвердил слова брата Эдуард. – Я говорил накануне директору рыбхоза, чтобы не брал с собой свояка-прощелыгу!
– Тот и не брал, Халютчик сам приперся после вашего отъезда, – продолжил монолог Сашкин отец. – Я хотел его погнать, да неудобно как-то стало перед мужиками.
– А надо бы было! – оторвавшись от своих мыслей, зло произнес начальник отдела милиции. – Если не заловим сейчас, потом ничего не докажем! Поехали домой к этому негодяю! Коли это он, будет у меня до смерти кровью мочится!..
Халютчик жил в небольшом деревянном домике на окраине городского поселка. На пороге «делегацию» встретила его жена.
– Володи нет дома. С утра на уток куда-то подался. Не хозяин у меня, а одно горе. Который день прошу свет в сарае поправить, а тому все то охота, то рыбалка! Может, кто из вас в электричестве разбирается?
– Не просто разбираемся, у нас даже целый инженер радиоэлектроник имеется! – улыбнулся Эдуард, подталкивая племянника вперед.
– Ой! – засуетилась хозяйка. – Может, тогда посмотрите в чем там причина?
Когда Андрей, поковырявшись в ответвительной коробке отверткой, соединил между собой отгоревшие контакты электропроводов и включил свет, Сашка обратил внимание окровавленный пустой полиэтиленовый пакет, лежащий на полу у стены.
– Дядя Эдик, кровь чья-то на пакете. Свежая…
Тот понял все и спросил хозяйку:
– Мы вот ничего вчера так и не подстрелили, а вы говорите плохой у вас муж, он же дичи наверно кучу понавез?
– Какая там дичь! – махнула рукой та. – Два чирка с кулачок, да шкуру волка откуда-то приволок. Вот вся и дичь.
– А на шкуру можно взглянуть? – загорелся начальник милиции.
– А чего же нельзя? Вон она, на чердаке на пяльцах распята!
– Так мы эту видели! – спокойным голосом, ничем не выдавая себя, сказал Эдуард, спускаясь с чердака по лестнице. – Поедем мы домой. Может, по пути вашего мужа встретим.
– Что же вы так рано уезжаете? Погуляли бы у нас. Я сейчас на стол накрою!
– Спасибо большое за приглашение, но мы право спешим, – поблагодарил хлебосольную хозяйку Сашкин отец.
– Что хоть ему передать, если спросит?
– Скажите, что Гена из Залесья с друзьями заезжал…
– Ну, что Эдик, говори! Он! – уже в машине стали все его спрашивать.
– Барона это шкура! Однозначно караулить гада надо! Узнает, что мы у него дома были, сразу все поймет.
– Для меня это уже никакой роли не играет, я же его за это в суд не потащу!.. – с холодком в голосе произнес подполковник и глубоко задумался.
В тот день увидеть Халютчика им не удалось. Где-то примерно через две недели, встретившись с братом, Сашкин отец спросил:
– Чем там Эдик история с Халютчиком закончилась?
– На следующий день сам в отдел пришел с покаянием и шкуру принес. Понял без лишних слов, кто к нему заезжал. Просился, на колени падал… Сказал, что шкура уж была очень хорошая. На барабан тестев хотел ее приспособить.
– Да пусть бы идиот ухлынулся этой шкурой! – ругнулся в сердцах Сашкин отец. – Неужели у него не хватило соображения, чтобы закапать пса обратно?
– Теперь хватит...

Декабрь 2004 года, г. Минск.