Город фиолетовых тротуаров

                1.
Улицы вечернего города утопали в осенней сырости, укутанные густым белесым туманом. Дальше своего носа практически ничего нельзя было разглядеть: чуть ли не на ощупь приходилось передвигаться по скользкой брусчатке, то и дело прислушиваясь к цокоту каблуков. Ребятня дурачилась, играя в прятки средь молочных сгустков тумана, ненароком сбивая с ног перепуганных прохожих. Те, в свою очередь, не упускали момента побраниться и всыпать по самое не хочу, коли кто попадался под горячую руку.
Над головой повис галдёж городских ворон, стаями оккупировавших зябкие крыши домов. Из карманов ловкие воришки всё так же умело вытаскивали кошельки. А за воротом ютился прокуренный ветерок, от чего становилось так не уютно и мерзко. Хотелось нырнуть с головой в тёплое пальто и больше оттуда не высовываться!
Смешанные чувства вызывает эта сторона осени: от полного отвращения и непринятия, до восхищения и наслаждения. Природа, подобна художнику: в постоянном поиске вдохновения, новых красок, оттенков и холстов. И именно осень впитала в себя широчайшую гамму цвета, букет самых искренних чувств и эмоций, несовместимость слияния соблазнительной теплоты и дерзкого холода. Словно масло на холсте горит и переливается красками сентябрь, будто безутешный вдовец угольком выцарапывает ноты грусти ноябрь, а между ними – любимая пора – пора акварельных октябрьских дней, всё так же волнующих отнюдь не юное сердце!
                * * *
Возвращаясь домой всё теми же улочками и дворами, заводишь и другие, не всегда объяснимые, порой не понятные себе самому, новые привычки: так вечерами после работы я стал забегать в пивную, неподалёку от автобусной станции. В сравнении с постоянными клиентами сего заведения, я выглядел белой вороной: чересчур интеллигентный и утончённый, при всём при том, ещё и не умеющей так отвратительно каркать. Забегал я туда даже не попить пива, а по одной сложившейся до селе привычке.
Человек я был не здешний: так случилось, что после окончания университета меня направили работать в данный городок. Выбирать не приходилось, да и сложилось так, что именно здесь я и бросил якоря. Так вот однажды, по дороге домой, я решил изменить устоявшемуся к тому времени пути следования и ринулся напролом через дворы. В этой городской суете постоянно приходится куда-то спешить, бежать, хвататься за каждую секундочку. Разумеется, мне не составило никакого труда сбиться с маршрута и потеряться. Но наверняка, ничего не происходит зря в нашей жизни.
Как назло, было пасмурно и сыро, фонари еле мерцали в зарослях подгнившей листвы, а милые и приветливые горожане уже ютились в тёплых домах, готовясь ко сну. Некая непонятная обида и обречённость затаилась в груди.
 - Ни души, ни чёрта, ни собаки! – выругался я себе под нос, не надеясь даже быть услышанным.
Как в тот же миг раздался звонкий собачий лай и мокрое, грязное и явно голодное животное начало тереться о мои брюки.  – Хорошо хоть ни чёрт, - с неким облегчением выдохнул я и нагнулся, чтобы стряхнуть грязь с калоши. 
Глупое животное начало облизывать мои руки своим шершавым языком. Далеко не самые приятные ощущения, как по мне, но в этот момент я практически не чувствовал пальцев, остуженных колким мокрым ветром и отсутствием карманов в моём стареньком, потрёпанном пальто. Затем пёс снова начал звонко лаять и устремился в сторону мерцающих огней ближайшего здания. Это может показаться глупостью, но в сложившейся и на тот момент безвыходной ситуации я решил, что пёс что-то хочет мне показать. Прямиком я направился за дворнягой, пока лбом не уткнулся в дверь того самого здания.
- Вот хитрец, - ухмыльнулся я, - Меня обхитрил пёс!
У входа в забегаловку было пусто, но из приоткрытых окон доносился громкий гул и клубился пар вперемешку с табачным дымом. Я решил, что не помешало бы согреться и вошёл внутрь. Уже с порога я охмелел. Выпивать  не любил и по сему не выпивал, вот поэтому угар этого заведения быстро окутал мою пустую голову. У пивной бочки, протирая вонючей тряпкой стол, в три ручья потел здоровый, упитанный мужчина. Как оказалось, это был хозяин пивной. Достаточно любезный человек, что не мешало ему разбавлять пиво водой в пропорции почти один к одному!
Так вот, этот любезный человек объяснил, как добраться по нужному мне адресу, любезно предложил мне согреться парой-тройкой бокалов «самого вкусного в этих краях» пива и без всякого зазрения совести любезно предоставил мне счёт: аж в треть моей последней стипендии!
- Наше пиво, - потирая всё той же вонючей тряпкой свой потный лоб, он продолжал пыхтеть как паровоз, - Вы не забудете никогда! Ни-ког-да! – и с грохотом опускал тяжёлую пухлую руку на стол. – Клянусь!
Так стал заканчиваться каждый мой поход в сие заведение: в день получки, раз в неделю, ежедневно после работы… А вот расхваленное пиво, я действительно не забуду никогда! Клянусь! Уже на пороге пивной меня стало покачивать и мутить, «резиновый» беляш, тоже, к слову, «вкуснейший в городе», так же не пришёлся мне по вкусу и только огромные голодные собачьи глаза засверкали в ожидании сего лакомства.
- Держи, друг, - и я спустился на четвереньки, чтобы вручить дворняге беляш!
Честное слово!
                2.
Однажды наступает такой момент, когда перестаёшь замечать, как быстро летят годы, а с ними юность, молодость, зрелость и только морщинистое лицо в зеркальном отражении сигнализирует о вашем старении. Мы меняем маршруты, друзей и знакомых, теряем близких и драгоценные минуты, что нынче ведутся на счёт. Заводим семьи, воспитываем детей и всё равно остаёмся одни, сами по себе, не нужные никому. Теряем контроль, нарушаем кем-то выдуманные правила, платим за удовольствие и продолжаем боятся смерти. И как бы нам не хотелось, сколько бы у нас не было денег, здоровья и сил – все пути ведут не в Рим, все пути ведут к прекращению нашего существования.
За походами в пивную, серыми рабочими буднями, хлопотами не безупречной семейной жизни я и не заметил, как время удавкой легло на шею. Перемещаясь из комнаты в комнату, я будто ищу пятый угол, своё место. А нужно ли?! Ведь рано или поздно всё заканчивается, тогда к чему эти извечные поиски смыслов, истин, любви и тепла?!
Но есть одно исключение в этом круговороте событий: осень никогда не остаётся незамеченной, хотелось вам того или нет. И именно в эту пору мы притормаживаем, оглядываемся: где мы, что мы, кто мы?! Время осознания, осмысления себя и своей жизни, своего места в этом мире, время, когда ничто уже не остается не замеченным…
И однажды наступит осень, из которой нам уже не выбраться…
                * * *
 Я помню, как в пивной  стал своим: атмосфера и пыль сего заведения слепила меня таким и научила окатывать презрительным взглядом вновь прибывших губить свои души. Я пристрастился и к выпивке, и к сигаретам, к шумным, бестолковым компаниям. От моих интеллигентных кровей я услышал на прощание лишь журчание сливного бочка. Не могу сказать, что меня не стало именно в тот момент… Но лишь спустя уйму времени я понял, что меня и не было.
Я помню те смутные времена, когда скончался хозяин пивной: чуть ли не у той самой пивной бочки с вонючей тряпкой в руке и в седьмом поту. Поговаривали, что государству отпал немалый кусок его накоплений и имущества. У этого пронырливого и любезного человека никого не было: ни семьи, ни детей, ни совести. Практически тогда все бывалые, постоянные клиенты заведения разбрелись кто куда. Новый владелец пивнушки был человеком куда проще и достойнее предыдущего, быстро проветрив это загнившее помещение спекуляции и обмана: пиво стало вкусным, свежим, холодным и не востребованным у прежней клиентуры.
- Атмосфера не та, - опечалено вздыхала местная богема, проходя мимо некогда родного, укромного местечка.
Даже моему товарищу-псу не понравилась стряпня этой забегаловки и он унёс свои четыре лапы в неизвестном направлении. Как же легко можно привыкнуть ко всякому дерьму, что даже освобождение становится наказанием?! Я стал выпивать дома.
Моя семья давно избавилась от меня и решила прервать всевозможные связи. Это как чувство использованной вещи: ты вроде и есть, а потребности в тебе больше нет. И ведь со многим можно смириться, со многим можно бороться, многому противостоять, но только не чужому взгляду на мир. В осознании непотребности себя своей семье, я не стал никого тревожить и молить о пощаде, я лишил их удовольствия указать мне ещё раз на моё место. И даже это не позволяло перестать любить их, всем сердцем, не смотря ни на что, вопреки всему.
Ещё спустя время мне стало чуждым общество, его настроения, мнения, динамика и в целом присутствие! Я перестал выбираться из дому, пересекая тысячи раз периметры своего жилища. Мне стало нравится болеть и обоснованно позволять себе не вставать с постели целыми днями, не раскрывать шторы и не проветривать комнату. Я стал сравнивать себя с марафонцем, который вот-вот закончит свой путь и настигнет финишную прямую. Да, жизнь – это марафон, только не все в ней спортсмены, есть и любители, и откровенные профаны!
Сегодня я с ними.
                3.
В туманной завесе меня окутала растерянность. Будто кто-то по ошибке перевёл часы обратно и лишь сердце выдавало увядшую человеческую природу, пытаясь вымерять ритм. Над головой повис галдёж городских ворон, стаями оккупировавших зябкие крыши домов. Из туманной гущи вдруг заблестели словно два огонька преданные собачьи глаза.
- Кого я вижу, дружище! – стеклянным эхом пали мои слова, - Прости, но я не был готов к нашей встрече и у меня нет ни крошки в кармане…  - опечалено отрапортовал я.
Пёс не повёл даже ухом, глядел с укором, обидой и тревогой. Туман становился всё насыщеннее, белее, беспощадным и поглощающим! Вскоре все очертания были стёрты, словно ластиком не удачный набросок. Быть может, я следующий?!
Вдруг моё тело пропиталось дрожью – это был страх! Не контролируемое состояние. Я почувствовал, что «удавка» на шее сжималась, дышать становилось невозможным, близился финиш. Мне захотелось вырваться из плена этого капкана, крысоловки и я рванул что было сил вперёд, в никуда, в белоснежную бездну. И будто бы вокруг ничего не было, только пустота и этот бег на месте. Обессиленный я упал на холодную брусчатку…
                * * *
Природа, подобна художнику: в постоянном поиске вдохновения, новых красок, оттенков и холстов. И именно осень впитала в себя широчайшую гамму цвета, букет самых искренних чувств и эмоций, несовместимость слияния соблазнительной теплоты и дерзкого холода. И вот она – любимая пора – пора акварельных октябрьских дней, всё так же волнующих отнюдь не юное сердце!
Улицы вечернего города утопали в осенней сырости, укутанные густым молочным туманом. Дальше своего носа практически ничего нельзя было разглядеть... Только фиолетовые тротуары прокладывали путь всем тем, кто ещё идёт.