Алкаши. Бытовой бартер

       Все на свете можно классифицировать, в том числе предметы одушевленные и не очень. Говорят, даже для снега жители Крайнего Севера имеют несколько десятков оттенков, типа, снег наимягчайший, свежевыпавший или снег залежавший, желтый, несъедобный - антипод первого. Ничто не мешает нам классифицировать самих себя по многим, как внешним, так и внутренним признакам. Например, хорошие и плохие, наивные и хитрые, сильные и слабые. Допустимо также разделить их на серьезных и несерьезных. Совершенно не надо быть психологом, чтобы, окинув незнакомца взглядом, моментально определить, серьезен ли данный человек или нет. Даже в школе, посмотрев на ребенка, можно запросто определить его по этому признаку. Самым автоматическим образом солидный малыш вырастает в солидного дядьку и занимает в обществе подобающее положение. Каждый из нас, вспомнив школу, сразу определит, что да, что Алексей Поляков был мальчиком солидным, независимым, с чьим мнением считались и которого старались во избежание ненужных коллизий не задевать, а вот Антон Дроздов, наоборот, был парнем легкомысленным, легковесным, и пройтись на его счет можно было совершенно безопасно. Можно было не только безобидно пошутить, но обидным образом приколоться, например, засунуть с сумку перемазанный маслом бутерброд или обстреливать его у доски жеваными бумажными шариками, стараясь непременно попасть в глаз, а потом радоваться, когда учительница выгоняет его из класса. Более того, шуточки тут же подхватывались и весь класс гоготал, глядя на обиженного и растерявшегося Антошу. Ну, а после, повзрослев, Поляков превращается в господина Полякова, или в Алексея Анатольевича, но никак не в Лешу. А беднягу Антона никто Антоном Степановичом кликать не станет. Как был, так и останется он Антошей, или, может, при каких-то обстоятельствах, чаще с возрастом, Степанычем. Заметьте не Степановичем, а Степанычем. Иногда, ежели Степаныч являет собой хорошего профессионала-карбюраторщика, обращение это носит подчеркнуто уважительный характер, если же нет - то несколько пренебрежительный, как обычно кличут собутыльника. И даже дома нерадивые детки не станут его называть папой, отцом или батей, а скорее всего окрестят папашей, предком, а за глаза, может, еще обиднее - слюнтяем, слабаком, а то и вовсе козлом. При том, что, как правило, подобные люди бывают незлобивы, открыты и радушны, не смеют жен ни в чем подозревать и опять-таки по причине слабого характера имеют наклонность выпивать.
       Именно из такой породы людей происходил Вениамин Петрович Кулик, слабосильный мужичок сорока с лишним лет, отец двух мальчиков, которые родителя в грош не ставили, впрочем, как и жена, Нина Тимуровна, женщина дородная и грозная. То есть, мадам Кулик была таковой только с мужем, "этим ничтожеством и пьяницей", а также с детьми. Чада, однако, выросли и стали платить мамаше той же монетой - ругались, бранились, а старший, Сергей, не с чужих слов знал инспектора по делам несовершеннолетних старшего лейтенанта Веронику Костикову.
       Известное дело, если муж пьет - это для семьи несчастье, в том числе финансовое. Редко кому удается пить достойно, в меру, соблюдая приличия. В подавляющем большинстве случаев выпивоха медленно, но верно спивается и деградирует, выходя за пределы всяких моральных ограничений. Правда, положение дел в семье Куликов еще не дошло до той кондиции, когда пьяница таскает вещи из дома с целью удовлетворить потребность в ублажении организма алкоголем, но предпосылки к тому были, в частности, обнаружилось, что в дни получки муженька собутыльники приносили того домой мало того, что пьяным, да еще с недостачей денег в кармане. Это возмутительное явление, разумеется, не могло пройти мимо главы семейства, в качестве которой выступала Нина Тимуровна, Сначала Веня был строго предупрежден, затем бит попавшейся под руку сеточкой, и, наконец, ввиду бесполезности примененных мер, супруга была вынуждена в дни получки встречать алкаша у ворот проходной с немедленной конфискацией получки. В первый раз вышла накладка. Отобрав деньги, Нина Тимуровна сочла ниже своего достоинства топать рядом с "тюфяком" и скорым шагом удалилась, о чем тем же вечером очень сильно пожалела. "Тюфяк" оказался не так уж и прост, как мадам Кулик думала и выдал ей не всю сумму денег, а некоторую часть заныкал и, освободившись от назойливой жены, моментально с дружками напился. Конечно, алкоголик свою порцию трепки получил, но для Нины Тимуровны это явилось уроком - впредь получка муженька скрупулезно подсчитывалась.
       Таинственные события стали происходить где-то к концу весны, когда хозяйка дома принялась за генеральную уборку. Поскольку день выдался дождливым, Веню на улицу выгнать было невозможно, а потому он устроился на балконе и мелахолично курил, наблюдая за воркующими на соседнем балконе голубями. Тут-то к нему обратился недавно заселившийся сосед - лысоватый плотный мужчина среднего возраста, с сигаретой в зубах и бутылкой пива в руке.
 - Здорово, сосед. Я - Туркин Анатолий Тимофеич, можно Толя.
 - Вениамин.
 - Веня, значит, - бесцеременно поправил сосед, - и давно здесь обитаешь?
 - Почитай двенадцать лет.
 - А работаешь, конечно, на радиотехническом?
 - Ну, а где же еще.
 - Доволен?
 - Куда денешься.
 - И то верно. Слушай, сосед, а мне несколько микросхем принести сможешь?
 - Какие тебе?
 - Сто пятьдесят пятую и сто семьдесят шестую.
 - И сколько надо?
 - А сколько сможешь. Слушай, а чего это я один пью. Выпить хочешь?
 - Хочу.
 - Я сейчас.
Туркин прошел в комнату и через несколько минут вернулся, держа в одной руке граненый стакан с водкой, в другой - соленый огурец и кусочек хлеба.
 - Извини, Веня, с закусью напряженка.
Дрожащими руками Веня принял через перегородку стакан с закуской, тут же выпил, занюхал хлебом и откусил огурец. Потом глубохо вздохнул и на выдохе прерывающимся голосом поблагодарил.
 - А микросхемы я в следующую субботу принесу. Сколько смогу, столько и принесу.
На том и расстались.
Поскольку Веня с утра ничего не ел, вполне естественным образом его развезло. В таком состоянии его и узрела Нина Тимуровна, вышедшая потрясти тряпку, коей протирала мебель. Веня возлежал в пластмассовом кресле, блаженно улыбаясь и мечтая о высоких материях.
 - Ах ты, алкаш недорезаный! Где выпил, подлец?
Вене удалось не только спуститься с неба, но и извернуться от удара тряпкой.
 - Да не пил я, Нинка, ты что.
 - А ну-ка, дыхни! И не вороти морду. Точно, пил! Где пил, признавайся?
 - Не пил.
Тщательный обыск результатов не дал. На балконе никаких спиртосодержащих емкостей не нашлось. Не помог также личный обыск, - в карманах у Вени было пусто. Супруга не знала, что и думать. Позвонившая разведенная подруга, кстати, втайне симпатизировавшая Вене, узнав, в чем дело, высказалась в том духе, что, мол, "редко, но зафиксированы случаи непосредственного превращения воздуха в спирт путем особой реакции, так что ты, Нинка, будь с ним поосторожнее, мало ли..."
       Неделя прошла, как обычно, как сотни прежних, разве что жена следила за мужем более внимательно, и когда Веня вознамерился выйти на балкон покурить, то супруга вышла вместе с ним, самым аккуратным образом все проверила, в том числе похлопала его по карманам и с чистой совестью прошла в комнату. Надо ли говорить, что через десять минут счастливый Веня лежал в любимом кресле, курил сигарету и чувствовал себя на седьмом небе.
 - Где пил, гад? - уже неуверенным тоном спросила супруга.
 - Да ты что, Нинка? Сама, что ль, не видела, ничего здесь нет.
 - А чего это от тебя несет, как от свиньи?
Веня хотел было сострить, что несет от него по причине несварения желудка, но решил палку не перегибать и не ответил, а молча смотрел на жену преданными красными глазами.
       Этот нехитрый фокус с радиодеталями Кулик проделал еще пару раз, а потом вышла накладка. Как обычно, Веня сходил в соседний цех за нужными Толе деталями, где его ждал очень неприятный сюрприз. Знакомый сборщик на сей раз отказал.
 - Извини, друг, не могу. Страшный учет. Трясутся над каждой микросхемой. В чем дело - понять нельзя. Бери другие - вон, в ведре.
Веня легко последовал этому совету. Действительно, какая соседу разница, одна микросхема или другая? Пусть ставит две штуки вместо одной. Вообще, он никогда не утруждал себя лишними знаниями по причине духовной лени, обожал смотреть телевизор, а потому совсем не задумывался, отчего это сосед желает иметь множество одинаковых радиодеталей.
В субботу, как всегда, улучшив момент, Веня передал микросхемы соседу и, облокотившись о перила, с нетерпением ждал. Наконец, через ограждение протянулась рука с заветным стаканом. К несчастью, именно в эту самую минуту подоспела супруга и добычу перехватила.
 - Так вот кто тебе водку дает, алкаш несчастный. А я-то думаю, думаю... Ну, ты гад. И когда же ты сдохнешь, а?
 - В чем дело-то, соседка, - прогудел за перегородкой голос, - Муж твой воды попросил, ну я ему и поднес.
 - Как воды?
 - А ты сама отпей, убедись.
Нина Тимуровна, осторожно попробовала. Действительно, в стакане содержалась самая настоящая вода из крана - тепловатая и в меру хлорированная.
 - Совсем, как наша - преглупо подумала мадам Кулик.
Затем она вылила эту воду в ящик с петуниями, вручила пустой стакан мужу и в полной растерянности удалилась. Тот в свою очередь передал стакан соседу и, раздираемый противоречиями, желал узнать суть происшедшего.
 - Ты, Веня, принес не те микросхемы, которые я тебе заказывал, понял? И вообще, мне сейчас не до них. Когда надо будет, скажу.
Халявная водка кончилась, но, как выяснилось, к счастью. На неделе соседа взяли с поличным - оказываетя, Толик покупал ворованные микросхемы и выплавлял из контактов золото. Разумеется, руководство завода не могло стерпеть, чтобы золото уходило в чужие руки. А Вене что - как пил, так и пьет. Только на свои, кровные, заначенные от строгой супруги. А разговоры о якобы возможной трансформации воздуха в спирт оказались сущей ложью.


К следующему рассказу http://www.proza.ru/2015/11/04/2154