Мухи на стекле

http://ольгабеловаписатель.рф


(ПРОИЗВЕДЕНИЕ ОТРЕДАКТИРОВАНО)


МУХИ НА СТЕКЛЕ, или ОТ ЗЯБЛИКОВА С ТЕПЛОМ…

Обычно жизнь в «Блумс-Продакшнс» протекала тихо. Сотрудники преуспевающей компании, существующей на рынке уже более тридцати лет, были похожи на сонных объевшихся мух: неспешно летали из одного департамента в другой, вальяжно проводили встречи, вразвалочку составляли отчеты, залетая в лифт, переносились на другие этажи и неспешно вырисовывали траекторию полета уже там. Рабочий день прерывался частыми кофе- и тии-брейками. На каждом этаже было специальное чайно-кофейное пространство, где утомленный перелетами из отдела в отдел мог наконец отдохнуть. Постоянно, без отпусков и перекуров, в офисе работал только кофейный агрегат – с грохотом перемалывая зерна, он то выдавал исходящее легкой струйкой капучино, то, сотрясаясь, взбивал пышную пенку, а то и вовсе из разводов вырисовывал диковинный цветок. Кукис (ничего общего с кукишем – по-заграничному это обыкновенное печенье) лежало на мелких блюдечках и, сколько бы его ни ели, никогда не заканчивалось.

Всё изменилось в один день. Тихое, милое сообщество, словно по волшебству, превратилось в нечто несусветное.

Началось всё с того, что Кирилл Андреевич Корзинкин, гендиректор вышеупомянутой компании, однажды утром, когда город, пробуждаясь, сбрасывал с себя предрассветную дымку, сел в свой автомобиль и куда-то отправился. В офисе его появления ожидали без малого тысяча пятьсот сотрудников. Корзинкин должен был вернуться с большущим заказом. Кто работал хоть день в коммерческой структуре, знает, что значит для организации большой заказ! Если он только случился, можно опять не спеша перелетать из кабинета в кабинет, жужжать над цветочком на молочной пенке капучино, время от времени выполнять свои задолбленные функции и мучительно думать о том, куда отправиться в грядущий отпуск: на Курилы или на Сейшелы?


Вернувшись, Кирилл Андреевич, вместо того чтобы, как обычно, балагурить, строить планы, рисовать такие перспективы, от которых у человека неподготовленного дух захватывает, прошел в свой кабинет, уселся сычом за стеклом и уткнулся в комп. По каким-то причинам Корзинкин заказ не привез!

Раз уж речь зашла о стекле, уделим некоторое внимание устройству офиса.
Все стены в «Блумс-Продакшнс», в том числе стены кабинета Корзинкина, были сделаны не из стекла, как это могло показаться на первый взгляд, а из нанопластика. Благодаря этому удивительному материалу в офисе было тихо, сухо и уютно. (Поговаривали, что стены кабинета директора особенные, сделаны не из обычного, а из пуленепробиваемого пластика, – не берусь утверждать, знаю только, что некоторые, проходя по коридору, нет-нет да и налетали на стенку плечом, как бы проверяя её на прочность. Чего только не взбредет в голову от безделья.) Материал этот имел и символичное значение. Компания «Блумс-Продакшнс», её руководство, сотрудники, включая кофе-леди Тамару, были прозрачны для клиентов, поставщиков и партнеров по бизнесу (конечно, не в том смысле, как прозрачен стеклянный сом или медуза, плавающие, кстати, в углу офиса в аквариуме), речь идет о другого рода прозрачности, о чем-то вроде честности и надежности… Прозрачность, в свою очередь, как бы намекала на доступность, в лучшем понимании этого слова. Любой сотрудник мог в любой момент подойти к Самому и разрешить интересующий его вопрос. Если генеральный был занят и принять не мог, его можно было подождать, расхаживая с дымящейся кружкой вдоль прозрачной стены кабинета хоть до потери пульса. (Человек, у которого электричество между нейронами бегает чуть быстрее, сразу догадается, что если уж такая птица, как генеральный, целый день, как муха на стекле, могут ли обычные сотрудники рассчитывать хотя б на какую-то privacy? Конечно же нет…)

Корзинкин, посидев в кабинете чуть ли не до вечера и несколько раз отказавшись от кофе из рук самой Мариночки, своей новой ассистентки, на ночь глядя решил собрать совещание. Для привыкших к размеренному запланированному будущему сотрудников внеурочное совещание могло означать только стресс. Ну а то, что проходило оно в вечернее время, когда рабочий день закончен, а на вечер у многих уже было что-то запланировано, только усиливало эффект. Сотрудники приготовились к худшему – люди вокруг были образованные, не глупые, каждый, прежде чем стать сотрудником «Блумс-Продакшнс», прошел не один круг тестов и собеседований (отдел персонала без устали придумывал ребусы и загадки, на начальном этапе отсекая тех, у кого IQ ниже плинтуса). И тут вдруг опять неожиданный Корзинкин всё переиграл: совещание проходило за закрытыми дверьми и опущенными жалюзи, позвали только членов правления в составе десяти человек. Но знают двое – знает и свинья (народная мудрость). Спустя полчаса после совещания все сотрудники, включая кофе-леди Тамару, знали – дела не то что плохи, а катастрофически плохи! По каким-то там показателям они не приносят прибыли, и таких, как они, не приносящих прибыли, никто кормить не собирается, следовательно: какой-то процент оставят, а остальных, как котят, на улицу! Компенсация, конечно, будет, но в каком объеме, непонятно. И что такое какая-то там компенсация в сравнении с курицей, два раза в месяц несущей золотые яйца… А дальше? А дальше и думать страшно: не «Блумс-Продакшнс», а какое-нибудь ООО «Ромашки» – ножки забудут дорожку в «Рандеву», девушкам не на что будет даже уколоться, контингент в «Ромашках» понятно какой, большинство не летало даже в занюханную Паттайю, и, конечно, ни обедов тебе по жетончикам, ни на завтрак сырочков!


С того самого злополучного вечера компания «Блумс-Продакшнс» жила как на пороховой бочке. Спекуляции рождались и, как мыльные пузыри, тут же лопались. Одна была чуднее другой. Кто-то пустил слух, что их не закроют, а переведут в Кукуевск, город за границей Полярного круга. Желающие должны будут переехать туда вместе с семьями. Народ сначала расширил от ужаса глаза, а потом выяснилось, что даже в Кукуевск возьмут не всех. Потом оказалось, что это вовсе не Кукуевск, а маленький поселок на островах в акватории Индийского океана, там планируют открыть производство – кто-то обрадовался, но нашлись и более трезвомыслящие – жарко, мухи размером с блюдце, две недели пузо погреть еще можно, но всю жизнь куковать – удовольствие из сомнительных. На фоне всей этой ерунды как-то особенно вел себя Травкин – нечаянно проговорился, что никаких переводов и тем более островов не будет, всё как-то юлил, всем сразу стало ясно, что Травкин что-то знает, но недоговаривает. Скользкого Травкина взяли за жабры, хотя он и без того готов был расколоться. Выяснилось, что увольнять все-таки будут, но не всех и не прям сейчас, а в два этапа – первый закончится к буржуйскому Новому году, то есть к 1 октября, а второй – к нашему. Вот тебе и подарочки. Как бы между прочим Травкин также сболтнул, что существует что-то вроде списка Шиндлера: весь офис давно поделен на две части, и не просто на две части, а разбит на пары. Всё это вызвало недоумение: Зачем? Почему на пары? Опять стали терзать Травкина, но тот клялся-божился, что больше ничего не знает. Народ верил, но не до конца. Чтоб все от него наконец отвязались, Травкин согласился достать этот самый списочек…
На следующий день распечатка была у всех 1496 сотрудников (четверо было в декрете, декретные – неприкасаемые, их увольняют в последнюю очередь. Не вижу смысла приводить здесь список полностью, в первую очередь из-за его внушительного объема, для наглядности будет достаточно нескольких строк).

Вот они:

Таранкина И. П. – Клюквина В. С.
Воронова С. В. – Зацепкин О. А
Сковородкина Л. К. – Бочкин Л. А.
И т. д.

Когда в руки тебе попадает подобный список, возникает вполне естественное желание узнать: с кем тебя поставили в пару?

И таки к чему все это?

Кинулись снова к Травкину.

Травкин молчок, как рыба.

Попробовали аккуратненько поинтересоваться у руководства. Но тех как корова языком слизала… Народ пооборотистей и посообразительнее, еще не успевший до конца растечься в «Блумс-Продакшнс», потихоньку занялся поиском нового местечка. Кто-то (очевидно, из завистников) едко заметил, что крысы бегут с корабля. Снова догадки, предположения… И тут – бах! – нашелся соображалистый, разъяснил суть головоломки (не зря же работали кадры). Идея оказалась проста, и было даже удивительно, как это она до сих пор не пришла никому в голову.
На первый-второй рассчитайсь! Первый (или второй?)… Кру-у-угом! И марш на выход!


Народ сначала опешил: такого подвоха никто не ожидал! В какой-то степени это было и неэтично и неприлично, некоторые обиделись, складывалось впечатление, что при формировании этих пар не учитывался ни опыт, ни профессионализм, ни заслуги перед компанией. Офис затих, но что это было за затишье! Штиль перед бурей. Сотрудники внимательнейшим образом начали изучать… соперника! Кулачки сжались, глазки сузились, каждый приготовился собрать все силы, чтобы нанести единственный, но сокрушительный удар. Такой удар, чтобы соперника вышибло за турникет «Блумс-Продакшнс» и он больше никогда не посмел к нему подползти!

Началось…

Сковородкина выяснила, что у Бочкина купленный диплом (куда смотрели кадры?), по-настоящему высшего у него не было и он не имел права не только на повышение, которое выклянчивал последние полгода, но даже и на свое нынешнее место. Раскопав всё это, Сковородкина с облегчением вздохнула, её личные шансы остаться увеличивались. Бочкин не растерялся и каким-то образом узнал, что Сковородкина покупает больничные, вышел на врача, услугами которого пользовалась коллега, раскрыл всю преступную схему, причем развел вокруг этого вопроса такую деятельность, что на него стали косо посматривать и другие члены коллектива.
Таранкина узнала, что у Бровкина и Клюквиной почему-то всегда наслаиваются отпуска и командировки. Весь офис уже давно об этом знал, у Таранкиной непонятно где были глаза раньше. Офису было также известно о том, что сама Таранкина неровно дышит к Бровкину, но тот её по каким-то причинам игнорирует. Таранкина приготовилась, решила убить двух зайцев: избавиться от Клюквиной, а заодно и освободить место для себя возле Бровкина.

Вылезли и еще черт знает какие подробности. Сотрудник ИТ Глазкин, воспользовавшись служебным положением, насовал камер не только там, где ему было тайком поручено, но и в совсем неподходящих местах. Здесь пошли и вовсе неприличности, которым не место в приличном рассказе. Битва развернулась даже в столовке, которой раньше, какие бы бури вокруг ни бушевали, всегда удавалось сохранять нейтралитет. Раскрылись некоторые махинации с супами: вегетарианский борщ, оказывается, готовился на мясном кубике, а это уже попахивало оскорблением чувств вегетарианцев. Вегетарианцы всколыхнулись, объединились и выдвинули предложение уволить всех работников столовой, но оставить в полном составе вегетарианцев. На защиту столовой поднялись другие! Такая каша заварилась…
Воронова всем сообщила, что Зацепкин на ночь морду мажет кремом. Дура – она и в Африке дура. Зацепкина она не утопила – оказывается, все начальство уже давно омоложением занимается, к тому же мужику всё прощается, а вот свою репутацию она подмочила. Откуда ей, девушке приличной (а именно так Воронова себя позиционировала), было знать о некоторых привычках, прямо скажем, интимного характера начальника отдела по работе с недвижимостью?

Утопающие за какую только соломинку не хватались, чего только наружу не повылезало. Поначалу было страшно по коридору пройти, а потом ничего, пообвыклись.

Увольнение пугало все новыми страшилками, но всё что-то задерживалось. Народ уже свыкся с той мыслью, что каждый второй (первый) должен покинуть поле боя. Прошел буржуйский Новый год, потом наш. Никого опять не уволили. Последняя волна компроматов пришлась на корпоратив, тут прошло без сюрпризов, все как обычно, больше всех отличился Толкачев: допился до того, что обжимался в раздевалке с Лидией Михайловной, экономистом из планового, спрятавшись под шубой Любочки с ресепшен. Потом все тот же Толкачев, как бешеный, тряс шампанское (конечно, нарочно), облил всю бухгалтерию и бегал с салфетками, промокая капельки с бухгалтерских бюстов. Вообще, за Толкачевым водилось много грешков: в отчетах он уже несколько раз путал тысячи с миллионами, а зимой только Толкачев не удосуживался переобуваться и ходил в грязных башмаках по нежному светло-серому брюшку ковролина.

Кстати, Толкачев достался в пару Дужкину – вот уж кому повезло так повезло! Ясно, кого из них выпрут первым! Однако Дужкин все равно подстраховался, описал все подвиги Толкачева, которые и без того были известны каждой собаке, и отправил письмо куда следует.

Письма, письма, письма…

Из всего офиса не писал писем один только Зябликов. Странный Зябликов не только не предпринял ни одной попытки вытурить доставшегося ему в пару Барашкова, но даже продолжал приглашать его на перекур (Барашков, конечно, отказывался). Странности за Зябликовым водились и раньше. Его собственная персона тем не менее не осталась без внимания. Электрическое письмо ему посвятил некий Мымрин (к чему лез? Он был все равно не в паре с Зябликовым), в письме намекалось на то, что Зябликов вовсе не Зябликов, а переодетая женщина… Мымрин хоть и писал письмо для вышестоящих, дал информации ювелирно утечь. Слух расползся по офису, у Зябликова стали появляться поклонники… Все эти гадости Мымрин распространял даже с каким-то сладострастием, что тоже не осталось незамеченным.

Напряжение достигло своего апогея, народу надоело ждать и бояться, даже кляузничать – надоело, все хотели, чтобы всё наконец закончилось…

И тут – бах! – опять новость. Никого не сокращают. «Блумс-Продакшнс» получает-таки крупный заказ! Народ опешил и вовсе перестал что-либо соображать… Как? Почему? Такая работа проделана! Всем стало ясно, кто кого вышибет! Остающиеся даже придумали, кого из знакомых подтянуть на освободившиеся тепленькие места.
Страсти не сразу, но потихоньку улеглись, жизнь постепенно вернулась в прежнее русло, народ вновь стал гадать по глобусу: Сейшелы или Курилы?.. Офис зажужжал и потихоньку превратился в прежнее сонное, сытое царство. Одно маленькое событие, поставившее точку в передрягах, осталось незамеченным. Как-то в пятницу, ближе к вечеру, к начальству вызвали Зябликова и в мягкой форме сообщили об… увольнении! Все прошло незаметно (кто-то потом, конечно, спохватился, говорил, что в последнее время Зябликов ходил как в воду опущенный, лица на нем не было, что он всё чувствовал…). Зябликов не сопротивлялся, рогом не упирался, заявление написал сразу (отделу кадров даже не пришлось показать мастер-класс на тему «Как вытурить неугодного сотрудника»).

***

Заканчивая описывать эту довольно странную катавасию, должен сообщить еще некоторые подробности.

Что касается заказа, с ним действительно вышла проволочка, Корзинкин, конечно же, знал, что заказ будет, только попозже (на то он и гендиректор).
Зябликов... Зябликов вскоре нашел другую работу, конечно, не такую, как в «Блумс», но все-таки, однако и с этой работы его вскоре поперли...

Кстати, своих бывших коллег Зябликов всегда вспоминает с теплом…

Примечания автора:
1. Тии – teа  (англ.) – чай.
2. Privacy (англ.) – частная жизнь, секретность.