К вопросу об альтернативах

Перед уходом на службу Севрюгин зашел в свой кабинет – очки взять. И тут увидел записку.


Дорогой И.П. Севрюгин!

С меня хватит.
Надоела эта каждодневная мышиная возня.
Я от тебя ушла.
Бируте.

И я!
Вирга.

А я – нет!
Мик.

Иван Прохорович нахмурился:
-- Вместо того, чтобы наращивать сближение, искать общую платформу, некоторые попустительствуют центробежным тенденциям.

Стало ясно, что политработа среди жены и дочери изрядно подзапущена.

Максимыч в «волге» в ожидании шефа читал «Правду».
-- Свободен, Максимыч. Своим ходом доберусь. Будь в обед.

Надо было дать решительный отпор нездоровым поползновениям в семейном коллективе. Для чего обдумать план мероприятий.

-- Лидочка, дай мне супругу, -- распорядился Севрюгин, зайдя к себе.
-- Бирута Эдуардовна, сейчас Иван Прохорович с вами будет говорить. Возьмите трубочку, Иван Прохорович.
-- Вот что, Рута. Зачем нам, как говорится, драматизировать? Предлагаю обменяться, прояснить наши позиции.

Буруте на то ответила, что ей уже давно все ясно: развод неизбежен.
-- Так ты вот как ставишь вопрос?!
Бируте сказала, что ему с Миком надо подумать, свыкнуться с этой мыслью. И дала на это три дня.
-- Постой, а ужин? -- встрепенулся Севрюгин.

Ответом были короткие гудки.
Пришлось Севрюгину скорректировать план мероприятий с учетом поправок, внесенных жизнью.

Через три дня Бируте позвонила сама и предложила встретиться. При этом она предупредила, что обсуждать можно все, за исключением их с Виргой решения об отделении.

Вечером все собрались в столовой. Само собой, роль председательствующего Севрюгин взял на себя. И предоставил себе слово для доклада.

-- Центробежные тенденции, -- начал он, -- объявившиеся в нашей стране, не обошли и нашу семью.
Он отпил индийского чая с лимоном, выдержал паузу и добавил:
-- … и разрывают ее пополам.

Вирга прыснула смехом в рукав платья. Мик погрозил ей кулаком из-под стола.

«Эх, не надо бы говорить, что нет ничего смешного, мы не для этого собрались», -- подумал Севрюгин и сказал:
-- Не вижу здесь ничего смешного! Мы не для этого здесь собрались!

Основная часть доклада была посвящена конкретной ячейке общества как коллективу с общей историей и местом жительства, единой судьбой и этапами пройденного пути. В заключение докладчик сказал:

-- Вообще-то обсуждать тут нечего. Хотите отделяться – пожалуйста. Пройдите соответствующую процедуру. Для которой нужно мое согласие. Которого я вам не дам.

-- У меня вопрос к докладчику, -- подняла руку Вирга. – Чем тебе не нравятся наши с мамой тенденции?

-- А вот перейдете на рыночную экономику, тогда поймете, -- ответил Севрюгин.

В предвидении жизненных трудностей Бируте подцепила вилкой кусок «птичьего молока» покрупней и понесла его дочери. Но Вирга решительно прикрыла свое блюдце руками.

-- Мы уже и так почувствовали, -- сказала она. – Ну и что?
-- Открою тогда свои карты, -- Голос Севрюгина приобрел торжественность. – При моем положении мне, как говорится, нужно держать лицо. Отвечаешь за отрасль, так изволь семью в порядке иметь. А то скажут: «А, это тот, от кого жена ушла? С ним все ясно!»

-- Подавай тогда на развод ты, -- улыбнулась Бируте. – Пусть считается, что ты от нас ушел.

-- Наших людей на мякине не проведешь, все как надо поймут. Потому развод представляется ошибочным решением. Вношу предложение: считать заявление мамы с дочерью недействительным. Кто «за»? – спросил председательствующий и сам поднял руку для примера.

Младший Севрюгин повторил его жест.
-- Это я из мужской солидарности, -- пояснил он. – Чтобы папе было с кем видик смотреть.

Вирга взглянула на братца, сморщила нос и отвернулась.

-- Кто «против», можно не спрашивать, а воздерживаться некому. Налицо кризис доверия к главе семейства. И это притом, что я взял курс на обновление! Открыт для дискуссии!

-- Эх, Ваня! – сказала супруга. – Поздновато же ты вступил на этот путь. До середины не дойдешь – не успеешь! Говорить по-человечески – и то разучился! Даже дома председательствуешь… А развестись с тобой я давно мечтаю. Из-за детей сдерживалась. В общем, -- заключила она, -- мы с Виргинией выбрали свободу от тебя, от твоих указаний и предписаний.

-- Так... – сказал Севрюгин. – Вот, значит, как…
-- Вообще-то если мы как приличные люди разойдемся… -- начала было Бируте, но дочь ее остановила:
-- Мама! Перестань!

-- Видишь, дочь еще непримиримей меня. Ладно, Виргиния, это мне решать. Давайте подумаем вместе, как жить порознь. Но добрыми соседями.

План Севрюгина по оздоровлению семьи разваливался на глазах вместе с семьей. Чтобы хоть что-то сохранить, он попросил Бируте «выполнить работу по кухонному сектору и упорядочению помещения», как он выразился, «и за отдельную плату, разумеется».

А когда Бируте только заикнулась про отдельный вход, он чуть ли не бросился стену долбить. Так ему хотелось сделать что-нибудь добрососедское.

Потом было несколько еще таких же вечеров за чаем. После чего были уже поделены и чашки и табуретки.
-- Кажется, все, -- вздохнула Бируте.

Севрюгин просто не мог не подвести итог. И он сказал с волнением в голосе:
-- Думается, состоявшееся обсуждение многому нас научило. Мы осознали, что в условиях острого противостояния мнений всегда можно найти согласительное решение, устраивающее обе стороны. И что из всякого союза может быть выход, даже если этот союз – семейный.

На это Мик задумчиво ковырнул пальцем в носу, Бируте махнула в сторону бывшего мужа рукой, а Вирга только вздохнула:
-- Наш папа опять все испортил…
_______________
Написано в 1990 г., в предвидении развала Союза. Было предложено в минскую газету "Знамя юности", с пониманием, что вряд ли возьмут, слишком уж актуально. Так оно и вышло.