Особенности национального патриотизЬма

Патриотизм, по словарю Даля – «преданность Отечеству, стремление своими действиями служить его интересам». Всё предельно чётко и ясно.  Но, фактически, для разных  индивидов это понятие  имеет различный, порой диаметрально противоположный смысл.

Для одного патриотизм – водрузить флаг своей страны на доселе неприступной вершине.
Для другого – обмотаться гвардейскими ленточками и лупить древком Российского триколора  граждан без соответствующих оранжево-чёрных опознавательных знаков.
Для третьего – особая доблесть - вломиться «со своим уставом в чужой монастырь» и негодовать, почему инородцы ставят знак равенства между словами «русский»  и «свинья».
                Поясню примером.

В сентябре  мы с мужем отдыхали в  Мармарисе. В Турции я не была больше десяти лет.  Средства позволяли отдыхать на европейских курортах. В этом году все неприятности свалились в одну кучу: зашатался отлаженный бизнес, повалился рубль, на европейское средиземноморское  побережье и острова повалили толпы беженцев. В сложившейся ситуации Турция по соотношению цены и качества была  вне конкуренции.
                Турки – большие молодцы. Отель, сервис, экскурсии – всё оказалось на достойном уровне.
Зато полновесный черпак дёгтя в эту бочку мёда  привносили наши соотечественники -  сосредоточенные, хмурые, вечно чем-то недовольные и, почти всегда, пьяные.

Едем мы как-то поздним вечером из центра города в свой клубный отель.                Долмуш (маршрутка) заполнена местными - усталыми после смены работниками сферы услуг. Рядом с водителем сидит наш отельный гид Георгий. Помахали друг другу ручками, обменялись улыбками.

На очередной остановке в автобус, спотыкаясь и матерясь, загружается супружеская пара пьяных «в зюзю» соотечественников. Вслед  за ними в салон влетает рожок с мороженым и ползёт, растекаясь, по могучей дамской спине от мощного загривка к квадратной попе.

- Гады, саложоры, - высовывается  в окно жертва бомбардировки, - Крым всё равно наш!
Получив в лоб ещё один привет от братьев-славян в виде куска пахлавы, она ретируется от окна и плюхается на сиденье рядом с невменяемым, громко храпящим  мужем, и тут же вырубается.

Минут десять они выводят  невероятные рулады на два голоса, затем резко просыпаются  и обалдело смотрят друг на друга.

- Марго, а ты знаешь, куда мы едем?
- Вова, ясен пень,  – в отель, а то куда же?
- А в какой отель?
- В наш!
- Дуся, а как он называется?
- Я думала, ты знаешь...
- Мы сегодня первый день отдыхаем, я ещё не выучил название. Хотя, постой, у тебя в сумке должен быть ваучер с названием!
- Вау! - Чер! – это что?
- Маргуша, это такая  длинненькая бумажка, лежала в конверте с билетами!
- Я её отдала в отеле, когда заселялись!
- Ну, вот и всё, отдохнули, называется…

Парочка застывает в тягостном молчании. Пассажиры входят и выходят. Шофёр заметно нервничает  и что-то шепчет нашему гиду.

- Браслет! Браслет! - громко говорит Георгий, обращаясь к подавленным соплеменникам.
         
- Что ты там кричишь, турчонок, какой браслет?  А-а,  ты посмотри, Марго, точно, у нас браслеты одинаковые, голубые, и что-то написано. Ага, название:  Парк Отель. Молодец, турчонок, выучил русское слово - браслет! Это что, турка, у нас отель так, по-идиотски, называется?

Георгий утвердительно кивает в ответ.

- Ну, турчонок, молодец, понимаешь по-нашему!

Вова, качаясь и задевая  лапами головы пассажиров,  пробирается к выходу.

- Эй, водила, - хлопает он шофёра по спине, - тормозни на остановке «Парк Юрского периода»!  Марго, зацени! Вот так, козлы, надо отели называть, никакой фантазии, одно слово – чурки!

Шофёр резко тормозит  возле  «Парк-Отеля»,  открывает дверь и, не глядя на выходящую парочку, протягивает руку за деньгами.

- Сперва  водить научись, чурек, а потом деньги требуй! Марго, на выход!
Спина  супружницы с ярким следом от шоколадного мороженого, исчезает в темноте.
Погрозив, для порядка, водителю пудовым кулаком, Вова исчезает в том же направлении.

В напряжённой тишине седой шофёр чётко произносит фразу, многие слова в которой мне кажутся знакомыми. Турецкий язык похож  на  азербайджанский. Пассажиры одобрительно кивают.

Выходим с Георгием на своей остановке.
- Мне кажется, я поняла, что он сказал, - обращаюсь к гиду, - страшные слова.
- Да, он сказал, что таких животных надо живьём закапывать. Я знаю этого шофёра. Он азербайджанец, прекрасно понимает по-русски. Приехал из нагорного Карабаха с сыном, увёз его от войны. 

- А почему ты не стал с ними общаться по-русски?
- Стыдно стало, пусть лучше пассажиры думают, что я турок. Кстати, Вы тоже могли бы им помочь. У Вас, у самих,  браслеты.

- Я в подобных случаях прикидываюсь англичанкой и делаю вид, что меня всё происходящее не касается.

- А почему, например, не немкой?

- К немцам у русских до сих пор много претензий, можно и схлопотать в «фашистскую морду». А как, на самом деле, турки к нам относятся? Сами улыбаются, а чуть что, - норовят закопать живьём!

- Здесь понимают, насколько велика  доля прибыли от наших туристов, и готовы терпеть своеобразие  русского отдыха, но уважать – не уважают.
 
- Но ведь немцы, голландцы и прочие европейцы тоже пьют.

- Они, по большей части, –  пьяницы  декоративные. Возьмут стакан виски со льдом и растягивают его на целый вечер. А наш человек пьёт, как в последний раз, как герой фильма «Судьба человека», и не закусывает принципиально. При этом «прекрасный» пол ни в чём не уступает «сильному».  А вот и наглядное подтверждение, - и Георгий  машет рукой в сторону бара при бассейне.

Хотя  время  очень позднее, или слишком раннее, все столики  оккупированы нашими братьями и сестрами в кондиции «щас запою!».                Кто-то пытается дирижировать нестройным хором пьяных голосов.

- Пусть ярость благородная  вскипа-а-ает, как волна-а! - несётся в звёздное небо.

Наверное, тёплый ночной бриз навеял…

А что же тогда на наших югах творится?  Страшно и представить!