Допрос

В неровном свете факелов, колеблемых залетавшим через откинутый полог палатки ветерком, тени, отбрасываемые людьми, превращались в мерзких чудовищ, выбравшихся, казалось, прямиком из Аида. Тяжелый, резкий запах пота, смешанный с запахом крови и благовоний, превращался в удушливый смрад.
Гефестион, пройдясь по комнате, остановился перед Филотой, привязанным к столбу, и, медленно проведя рукой по лицу, устало вздохнул. Спать хотелось нечеловечески, но, увы, об отдыхе пока приходилось только мечтать.
Филота молчал. Пытка длилась несколько часов, но ни имен остальных заговорщиков, ни сведений о причастности к этому делу Пармениона, его отца, от него пока не удалось добиться.
А случилось все для самого Александра и для его окружения неожиданно. Один из юных телохранителей пришел сообщить, что некий Димн замышляет против царя. Оказалось, что злоумышленник доверился своему любовнику, а тот рассказал старшему брату. Оба юноши, не на шутку встревоженные, решили рассказать обо всем царю, и вот тут начиналось самое скверное, ибо поведали они о том, что было им известно, Филоте. Но тот лишь ответил, что повелитель занят, и никому ничего не сказал. Тогда те снова попытали счастья, обратившись к одному из царских телохранителей. Юноша оказался умнее сына Пармениона, и царь тут же обо всем узнал. И теперь, как ни пытался Филота оправдываться, Александр не верил его словам. Димна же, с которого все началось, нашли мертвым, и поведать он уже никому ничего не мог. И сейчас Гефестион призван был узнать правду.
— Приведите его в чувство, — кивнул Гефестион двоим стоящим неподалеку гетайрам. Те кивнули военачальнику и окатили сына Пармениона водой.
Филота медленно открыл глаза и сфокусировал мутный взгляд на стоящей перед ним фигуре Гефестиона. Глаза начальника конницы гетайров загорелись ненавистью. Гефестион презрительно усмехнулся.
— Ну, — холодно бросил он, — ты готов говорить?
Филота с трудом облизнул пересохшие, потрескавшиеся губы. Гефестион, видя это, снова кивнул гетайрам, и те поднесли к губам Филоты килик с водой. Тот сделал жадный глоток и закашлялся.
— Довольно, — сказал им Гефестион. Вновь обернулся к Филоте. — Напился? Теперь давай. Я жду.
— Чего? — спросил Филота.
— Вопросы все те же. Кто твои сообщники? Знает ли о вашем заговоре Парменион?
Филота помолчал, собираясь с мыслями.
— Я уже говорил, — с расстановкой произнес он, — что ничего не знал.
— Я тебе не верю, — покачал головой Гефестион. — И Александр тоже. Иначе бы ты, как верный друг, не молчал, а предупредил царя.
В глазах Филоты загорелась ярость, в голосе появились визгливые нотки.
— Свидетельства распутного мальчишки не заслуживали внимания. Мне не о чем было говорить. Ты не веришь мне, потому что сам рвешься к власти и мечтаешь быть на моем месте. И все вы ненавидите меня и завидуете!
И, собрав в пересохшем рту остатки слюны, Филота плюнул Гефестиону в лицо. В ту же секунду кулак Гефестиона угодил Филоте в челюсть. Голова сына Пармениона дернулась. С трудом удерживая себя в руках и подавляя бешенство, Гефестион бросил ближайшему из солдат:
— Принеси из моей палатки деревянный ларец. Он на столе.
Солдат со всех ног выбежал вон из шатра и через несколько минут вернулся, неся в вытянутых руках резной сундучок. Ларец этот Гефестион обнаружил однажды в персидском обозе и теперь, похоже, нашел ему применение. Кивнув, он принял ящичек и, раскрыв, достал несколько тонких, длинных игл. Краем глаза посмотрев на Филоту, Гефестион увидел на самом дне его зрачков тщательно скрываемый ужас. Тот уже был порядком измучен, и мысль о новых пытках приводила его душу в трепет.
Холодная усмешка искривила красивые губы Гефестиона. Медленно взяв двумя пальцами одну иглу, он подержал её перед глазами, словно любуясь, и неожиданно схватив руку Филоты, с силой загнал иголку ему под ноготь. Филота закричал. Гефестион ухмыльнулся.
— Ты готов отвечать? — спросил он.
Тот молчал. Гефестион, хмыкнув, загнал еще одну иглу в другой палец. Наконец, на пятом уколе голова Филоты бессильно повисла. Он потерял сознание.
Гефестион закрыл ларец и вновь утомленно вздохнул. От усталости все плыло у него перед глазами. Мысли путались.
— Привести в чувство? — услышал он чей-то вопрос и покачал головой.
— Не надо. Пусть отойдет немного. Выставьте охрану и можете отдохнуть. И я тоже пойду.
И, кивнув только что вошедшему Кратеру, стремительным шагом покинул шатер.
Выйдя наружу, он подставил лицо прохладному, свежему ночному ветру. В воздухе разливался упоительный, пряный аромат незнакомых трав. Гефестион вздохнул полной грудью. В голове его чуть-чуть прояснилось.
«Необходимо отдохнуть», — отстраненно подумал он.
Стоявшие неподалеку солдаты, увидев его, замолчали, поглядывая настороженно. Гефестион медленно обвел их взором, ища на лицах тень неудовольствия.
«Не все верят в причастность Филоты, это ясно, — подумал он, — но открыто критиковать не решаются. Гадают, не окажутся ли на его месте, задав лишний вопрос».
И резко спросил:
— Чего замолчали? Если вы не виновны, вам нечего опасаться.
И, не глядя уже больше по сторонам, направился к шатру Александра.

— Пошел прочь! — войдя к Александру, зарычал Гефестион на какого-то раба, убирающего царскую постель. Увидев страшное, перекошенное от гнева и почерневшее от усталости лицо начальника телохранителей, бедняга опрометью вылетел из шатра.
Гефестион, пройдя через комнату, скинул плащ и, рухнув без сил на ложе, прикрыл глаза. На несколько мгновений установилось молчание. Было слышно, как жужжит летающая вокруг светильника муха. Не открывая глаз, Гефестион протянул руку и прихлопнул ее одним движением. Тишина стала абсолютной.
— Ну что? — спросил наконец Александр.
Гефестион открыл глаза. Под глазами царя залегли тени, лицо его побледнело. На мгновение сердце Гефестиона болезненно сжалось от сострадания.
— Пока ничего, — ответил он царю, вставая. Подошел к столику и залпом осушил стоявший там килик вина. — Он молчит. Но мы его дожмем, он все скажет. Там сейчас Кратер.
Он подошел к Александру и, приобняв за плечи, заглянул в глаза.
— Тебе необходимо отдохнуть, ты на ногах не стоишь.
Голова Александра склонилась на грудь.
— Уже пробовал — не получается. Я не могу спать. — Вновь подняв взор, посмотрел на друга. — Почему так, скажи?
— О чем ты? — спросил тот.
— Почему он предал?
Гефестион вздохнул.
— Я вам все дал, — продолжал царь. — Все, о чем раньше вы могли только мечтать. И что же? Я думал, что тех, кому я могу доверить свою жизнь, великое множество — все македонское войско. Но нет, их круг сужается. И даже самые близкие предают.
Не слушая дальше, Гефестион решительно сдернул халат с плеч Александра и подтолкнул царя к ложу.
— Ты слишком устал, а потому видишь все в черном цвете. Ты не один, и твои друзья тебе верны. Больше никто из нас не думает так, как Филота. С тобой я, наконец.
Александр поднял воспаленный взгляд.
— Да, это немало, — кивнул он. — Ты всегда со мной, и за это я тебе благодарен.
— Иди спать, — снова мягко попросил его друг.
Александр сделал шаг, встал над ложем в задумчивости, оглянулся через плечо:
— Не уходи, Гефестион, иначе я не усну.
Тот кивнул, соглашаясь. Во взгляде его появилась нежность. Сняв линоторакс, он лег, увлекая за собой Александра, положил голову его себе на грудь и, умиротворенно улыбнувшись, поцеловал в висок. Прошептал:
— Спи, а я буду беречь твой сон. Ничего не бойся.
И тогда Александр, по-детски уткнувшись другу в шею, закрыл глаза. Под куполом шатра, громко хлопая в тишине крыльями, летала ночная бабочка. Через несколько минут Александр спал.