Узаконенное убийство

У з а к о н е н н о е     у  б  и  й  с  т  в о


Вступление


В жизни всегда есть место выбору: делать или нет, идти или не идти, быть или не быть? Даже когда, кажется, что выбора нет, (например: надо, куда-то бежать, или надо что-то сделать и вроде бы надо так, а не иначе), всё равно – выбор существует. Да, может быть не в вашу пользу, но, он - есть!

Зачастую мы свободны в выборе того, или иного решения и большую часть наших поступков, мы делаем сами - нам никто не приказывает этого делать. Даже на работе, когда нам, что-то приказывают сделать, у нас есть свой, небольшой, но свободный выбор.

Или вот: есть решение Суда, и мы просто обязаны его исполнить. Но, во-первых, у нас есть всегда временная отсрочка, во-вторых, возможность нанять адвоката, а это в свою очередь может повлиять как-то на наше решение, то есть на наш выбор.

Очень редко, но люди сталкиваются  и с тем, что им не только что-то приказывают сделать, а «надавливают» при этом всеми возможными рычагами власти. Но если на гражданской службе можно хоть как-то «послать» начальника, то, как быть, например, на армейской службе? Ведь там даже ослушаться командира, никто не решается, особенно если происходит выполнение боевых учений или манёвров.

 За неподчинение начальнику, во время выполнения боевых действий, можно не только получить по морде, или арест на гауптвахту, но можно реально попасть на перевоспитание в штрафбат. Невыполнение приказа или не соблюдения Устава Вооруженных сил, может повлечь за собой, самые серьёзные последствия. Это понимают (и понимали!) почти все служившие в Армии,… Всё! Кроме меня,…



Глава 1

Было это ровно тридцать лет назад,… В начале 1985 года, я проходил срочную воинскую службу в рядах нашей доблестной Советской Армии, в Московском военном округе (МВО пос. Мулино). Находясь на шестимесячных  сержантских курсах, я постигал все невзгоды и тягости солдатской службы.

Главной благодарностью за моё обучение, должно было стать не сохранение моего здоровья (печени, почек, ног, головы и других частей тела), а три желтые сержантские лычки, на моих, пока чёрных погонах.

Как то, среди холодной зимы, нас подняли по тревоги, и, погрузив в тентованный грузовик повезли куда то по заснеженной дороге.  Мы все были не местные и не знали, куда нас везут, ну а спрашивать, куда и зачем, в Армии было не принято.

Примерно через полчаса поездки, мы, в полной боевой выкладке (с вещмешками, автоматами и другими вещами), выгрузились из машины, и, не понимая, где мы находимся, построились в две шеренги.
 
Солнце ещё не село. Вокруг нас была живописная природа. Небольшие кучки лесных насаждений, чередовались с  заснеженными полями. Вокруг не было видать, никаких жилых строений, только метров сто от нас, стояла какая та башня. 

Офицер в звании капитана (фамилию не помню), провёл нас по сугробам до небольшой впадины, где мы все увидели достаточно большую зелёную пушку замаскированную сверху маскировочной сетью.

« Неужели стрелять будем?»  – мелькнуло в голове.

Так и есть. Капитан перед строем, объявил боевой приказ, что мол, боевые стрельбы, стрелять будем все, хотим мы этого или не хотим. Тут же, один  из представителей кавказских республик, сказал, что – «моя стрелять никак не может, патаму што болит сердце и нога».

Капитан, ни сколько не сомневаясь в выборе своего решения, послал его на… башню:  -  Вперёд! Вон на ту башню! Будешь там сидеть, и смотреть по сторонам. Если кто, куда пойдёт – сразу кричи! Понял?!...».

Солдат кивнул головой, вместо уставного «есть», и поспешил подальше от холодной и страшной пушки, в тепло здания. Мы тогда и не предполагали, к чему это всё может привести. Предположить, что кавказец мог там уснуть, мы могли, но, в данном случае, решал всё командир. Но, простое несоблюдение воинской дисциплины, повлекшее за собой кучу нарушений - вылилось в воинское преступление.

Офицер провёл пятиминутный инструктаж, на тему, как обращаться с боевой гаубицей. Затем, взял с рядом лежащего ящика снаряд, вставил его в ствол и, прицелившись в одному ему, известною мишень, выстрелил. Раздался громкий выстрел, пушка дала откат назад, а впереди, метрах в восьмисот, в поле взметнулся снежный столб.

« - Вот так надо стрелять! Всё понятно?... Я буду говорить вам, параметры цели, а вы будете, каждый, сам заряжать, сам прицеливаться, и сам стрелять. Понятно, ещё раз спрашиваю?!...»

- Так точно! – гаркнули мы все хором.

Капитан вызывал по своему списку курсантов. Боец выходил из строя, говорил громкое «Я», и подходил к гаубице. Получив от офицера, прицельные данные, курсант, без раздумий заряжал ствол, как умел, настраивал прицел, делал выстрел, объявлял, что мол, курсант такой-то, стрельбу закончил, и после разрешения командира, вновь становился в строй.

Всё шло своим чередом, и если бы не моё поведение, нарушившее хронологическую последовательность всего этого действия, то мы могли закончить свои стрельбы ещё до захода солнца.



Глава – 2

После полчаса проведения стрельб, когда примерно уже половина курсантов отстрелялась, а поле впереди уже не было такое белоснежно белое, я услышал: - Курсант Крушинский! (наконец-то объявил капитан).

- Я! – ответил я, и подошёл к пушке.

«Никогда не стрелял из такого оружия! Одновременно и хочется, и страшно,…» - подумал я. Бережно взял из ящика снаряд,… Аккуратно, поднёс его к гаубице,… Ещё аккуратней вставил в ствол пушки,… «Может и медленно, - отметил мозг, - Но зато так, надёжней!».

Получив от командира  данные для стрельбы, прильнул к прицелу. Резиновый широкий сальник обрамлял мой глаз, а мой зрачок упёрся в мощную линзу. Впереди увидел, уже известное мне поле, изрытое всё воронками от снарядов, обломки каких-то досок и начал наводить прицел.
 
- Что ты возишься?... – сзади спросил капитан, - Стреляй как все, и всё!

Я ничего не ответил, и, выпуская пар из своего рта, в морозный воздух, по-прежнему настраивал, сам прицел. Вдруг, мне что-то показалось! «Неужели люди?!...» – мелькнуло в голове. «Не может быть! Откуда им здесь взяться?... Если это военный полигон, то здесь не может быть гражданского населения. Даже если бы оно, вдруг здесь появилось бы, то «Гоги», на башне, давно бы  уже дал сигнал об этом».

Я ещё раз взглянул в прицел,… Действительно, три, или четыре человека, ползали по снегу, боясь встать. Вокруг них, были, почему то разбросаны какие-то доски, или вещи,…

- Ты, что телишься Крушинский?! Мне долго тебя ждать?! – начал терять терпение капитан, - Давай стреляй уже!

«Господи! Что же делать?... Сказать ему?... Но как?!... Я же получил приказ стрелять! ПРИКАЗ!!!  А приказ в Армии, не обсуждается! Но, там, же люди!...  Нет, надо бы всё равно сообщить,…».

- Товарищ капитан, разрешите обратиться? – так, как с оружием честь не отдаётся, то я просто вытянулся в струнку.

- Чего?... – у капитана удивлённо вытянулось лицо.
 
- Я говорю - разрешите обратиться?! – ещё громче переспросил я.
 
- Ты чё курсант, горя хочешь?... – его взгляд из обычного превратился в злой и колючий, - А ну-ка немедленно,… повернулся,… сделал б@ять, выстрел,… и отвалил от пушки!

- Товарищ капитан! Но там, же люди! – уже не обращая внимания на его гнев, наконец, произношу я.

Строй замер. У моих солдат-сослуживцев, отвисли челюсти. У тех, которые уже отстрелялись, вспотели не только лбы, но и задницы. У тех, кто должен стрелять за мной, появилась отсрочка от выстрела, и они, призадумались.

У капитана рожа была, как у Наполеона, который с саблей, приехав на коне к Москве, но на въезде, увидел перед собой тупого деревенского мужичишку, который не пускал туда его, с рогатиной в руках.

- Да я,… Тебя!.... – зашипел он, - Сгною на гауптвахте,… Ты, что щенок, здесь концерты закатываешь?!,… Какие люди?!... Ты, что несёшь?!... А ну-ка немедленно, сделал свой выстрел, и отвалил от пушки!!!

- Нет, нет,… - повторил я, -  Я не буду стрелять,… Как же можно? – пытаясь быть услышанным, твержу вновь -  Там же люди!

Капитан подскочил ко мне («Хорошо, что хоть с места сдвинулся дубина» – подумал я), но вместо того, что взглянуть в прицел и проверить мои данные, он схватил меня за воротник  и, мешая уставные слова и маты, прорычал: « - Ах ты мешок с дерьмом! Ты, что б@ять, умней всех здесь?!...

Он повернулся назад, оглядел реакцию строя, и как бы ища поддержки («Или натравливая!» – мелькнуло в голове), снова просипел: - Все подходят,… Стреляю, б@ять,... Ни@уя не спрашивают, как ты,… Умник,  что ли  с@ка!?...

Говоря всё это, он таскал меня за воротник шинели, и сверкал глазами. Я пытался ему сказать, что мол, да посмотрите Вы, наконец, в этот прицел! Ну не знаю я, откуда там взялись люди?!... Но в конце концов спросите у «Гоги» на башне, как он, их проглядел,…

Но всё было тщетно… А тут ещё и… строй зашипел: («Вот это да?!... Вот это мои друзья?!... Вот это дал Бог, сослуживцев?!…» - проявилось в голове) – Ты, что гнида! Стреляй! – кричали братья-хохлы.

- Ей, ты! Крю-щин-ски! Стре-ляй пад-ла! – как по слогам кричали братья-прибалтийцы.

- Товарища капитана приказала, значит надо стрелять – пытался заручиться поддержкой офицера, единственный узбек из взвода.

«Три десятка человек передо мной! Господи! Ну почему же ни у кого, ума то нет-у?!...»

 Тут капитан, теряя терпение, отпустил свою руку и вытянувшись по стойке смирно, скомандовал мне: « - Смирно!!!».

Я выпрямился и замер  « - Наверное, сейчас достанет табельный ствол, и выстрелит при всех мне в лоб».

 Но дальше, больше  подумать не успел, как поступила ещё команда: « - Кругом!».

Я повернулся к пушке.

- Приказываю, произвести выстрел!

Я, как под гипнозом, вновь  прильнул к оптике прицела. Но, практически ничего не изменилось! На «поле боя» всё те же! Я увеличил резкость прибора, и разглядел в «случайных жертвах» четырёх солдат горемык.  По всему, это были связисты. Наверное, куда-то тянули связь, через поле. А тут, вдруг резко обстрел из гаубицы! Во, дела?!...

Ещё раз, внимательно присмотревшись, понимаю, что это не какие-то доски валяются на снегу, а разбитые катушки с телефонным проводом.  Всё, с@ка в щебки! Вот это, тир,… Мать их!...
 
Присмотревшись к связистам, замечаю, что, похоже, один из них либо ранен, либо совсем не может двигаться от страха. Двое ещё как то барахтались в снегу между небольшими воронками, и только один встал на ноги, и махал обеими руками, пытаясь как то привлечь наше внимание.

« Это же сколько, это всё длиться?!...  Где то полчаса?!... Это, что же получается, что мы,… Полчаса, стреляли в своих ребят-солдат?!... И никто, кроме меня,… (на данный момент), ЭТО не остановил?!... Бедные парни! Что же вы там перенесли?... В лучшем случае – все усрались! А в худшем – там есть раненные. 

«Да, как же вы с@ки целились?! – я мысленно обвёл взглядом строй, - Да как же вы, смотрели?!... Получается, что это всё «для галочки»?! Для того, что бы просто, потрогать пушку и выстрелить?!...

- Нет! Я не буду стрелять! – не своим голосом говорю я, опять поворачиваясь к капитану.

- Чего?! – перекосило его от ярости.

- Я ОТКАЗЫВАЮСЬ СТРЕЛЯТЬ!

- Товарищ курсант! Я, Вам,… официально приказываю,… стрелять!!! – лицо его побагровело, глаза вращались в своих орбитах, слюна брызгала мне в лицо, - Вы, что?... Отказываетесь выполнять мой приказ?!....

Но, я, приняв решение, уже был спокоен. Да! До этого - были сомнения! Но, когда понял, что не только сам, не сделаю выстрел, но и никому не дам, из присутствующих (здесь), этого сделать – пришло спокойствие и умиротворённость.

Я жуть, как боялся капитана, и его мести. Я просто был обречён, на собственное уничтожение, моими же сослуживцами, потому, как в Армии, не любят, тех, кто выделяется, и кто идёт против всех, но я, почему то был уверен, что мною движет какая та другая сила. (Возможно, эта была, сила Небесная?)

- Я,  ОФИЦИАЛЬНО(!), ОТКАЗЫВАЮСЬ(!),  ВЫПОЛНЯТЬ(!),  ВАШ ПРИКАЗ! – перечислил я свой ответ, и после этого (как по чье-то команде), пришло опустошение.



Глава - 3

 Я как будто, отдал последнею свою энергию, для произношения этого предложения.  Мои психологические бастионы рухнули. Мне было уже всё равно, что со мной будут делать. Дальше я всё слушал, как в тумане,… Маты,… Слюни,… Сослуживцы – нет, не сослуживцы! Оборотни-сослуживцы, шипели, на разных языках, и пытались дотянуться до меня.

«Я помог Вам... Кто теперь поможет мне?...»

……………………………………………………………………..

«Плохо мне будет,…  Ладно сам - сдохну! Мать пожалейте!»

………………………………………………………………………..

Толпа приближалась,…

«Не может быть, что зря! НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!».

От линчевания толпы, меня спас,… генерал (!). Пока кричали, мы не услышали, как недалеко остановился «УАЗик». Пока, силы тьмы, меняли наше мировоззрение, мы не обратили внимание, что из машины вышел наш командир полка, и с ним, проверяющий стрельбы, генерал-майор из Москвы.

Пока, я тянул резину, тем самым, как бы спасая четыре незнакомые мне жизни, генерал подошел к строю сзади так близко, что быстро понял, что происходит.

- Это, что за хер-ня, про-ис-ход-ит?!... – прорычал он неожиданно сзади.
 
Змеиные языки, и щупальца (то есть руки моих сослуживец), исчезли перед моим лицом. Туман небытия разветрился. Капитан, отпрыгнул (!), от меня, и… увидев генерала, вытянулся по стойке смирно. Его рука автоматически взвилась к шапке, и он, громко прокричал: « - СМИРНО!»

Солдаты, замерли все, как один - правая рука на ремне автомата, левая ровно вытянутая вниз. Генерал спустился со снежного бруствера к нам вниз (командир полка, остался наверху). Молча, подошёл к капитану (тот не моргая, следил за генералом!),… Затем, поглядел на строй молодых курсантов (те обалдев от живого генерала, стояли, как на Параде, не шевелясь),… Не командуя «вольно», он, ещё раз оценив обстановку, и подошёл ко мне,…

Мы сцепились глазами,…

Господи! Это Ты? Мой спаситель?!...

Может быть,…

Ты поможешь мне?

……………………………………………………

Ты изучаешь меня?... Надеюсь, что Ты, мне веришь?...  Возьми мой взгляд,… И мои мысли,…  Я открыт, для тебя Господи,…

Генерал смотрел на меня, как мне показалось вечность. Его глаза, без всякой злости и даже строгости(!), теплотой взгляда проникли в мой мозг, мою душу. Отец-командир, не только просканировал меня, как своего школьника-сына, но и согрел меня взглядом, дал надежду, и подтвердил правильность пути.

- Сынок,… - выдавил он из себя с трудом, - Сынок,… - уже громче произнёс он, шмыгнув носом,… - Ты знаешь, что ты, сейчас сделал?!... Да ты!...- он начал подыскивать слова, но, по-видимому, говорить ему было трудно, из-за сильного волнения.

Генерал отвернулся от меня (и теперь я только видел его спину, в кожаном плаще с золотыми погонами на плечах), повернулся к капитану (тот, уже не напоминал почему то бравого офицера), и глядя ему в глаза, сказал: - Что ты за гнида такая?... Откуда вас, только таких недоносков берут?!...

- А вы, все, что стоите? Как бараны?! – обратился он к строю. Один человек!... Один человек!!!  Он же ваш товарищ!.... А вы?!...
 
Строй «товарищей-оборотней» молчал,… Все опустили, почему то головы. Никто не смотрел друг другу в глаза.

У меня, тоже намокли глаза, мне было даже жарко, и я, уже не обращая внимания на присутствие генерала, командира полка, и тем более на капитана, слегка расстегнул шинель (по стойке «смирно», я и не вставал) и улыбнулся(!).
 
Улыбнулся Солнцу, улыбнулся Дню, улыбнулся Небу! Как всё таки хорошо жить!... СПАСИБО! – мысленно поблагодарил я.



Заключение

Генерал, обращаясь к командиру полка, приказал: - Стрельбы закончить! Личный состав – накормить!... Пусть все отдыхают,… Затем, повернувшись, вспомнил о горе-капитане: - Тебе же русским языком говорили – ПОСМОТРИ В ПРИЦЕЛ!?... Ведь говорили же! А ты?!... Курсант молодой, оказался умней, чем ты! … Где твой наблюдатель? А?...

Тут, как раз, по-видимому, генеральский водитель, на пинках притащил заспанного «Гоги». Тот аж отёк, слюна засохла на его щеках. Генерал-майор, только глянул на него, так сразу же вновь повернулся к капитану: - Это кто? Твой наблюдатель?!... Ты, что? В тюрьму захотел?!...

На капитана даже стало жалко смотреть. Он опустил голову, как нашкодивший школьник.

- Под домашний арест!!! Потом добавил: - Пока,…

Ещё маленько подумал, и снова подошёл ко мне: - Тебя зовут то как?...

- Курсант Крушинский! – бойко отрапортовал я.

- Да, нет – я имя, спрашиваю,…

- Валера, - тихо уже ответил я.

- Вот, что Валера, давай-ка мы теперь посмотрим, как там эти хлопцы?  - он приобнял меня за одно плечо, и мы вместе (!), подошли к гаубице.

 Он посмотрел первый, потом отошёл и жестом пригласил меня : - Посмотри сам,… Я только брошенные катушки с проводами  разглядел,…

Я глянул в прицел,…  Покрутил его по горизонтали,…  Затем по вертикали,… Но, действительно, кроме брошенных катушек для связи, в поле, уже ничего не было! Моей радости не было предела!

- Никого! – сказал я.

- Точно! Никого! – поддержал, улыбаясь, генерал, - А знаешь почему?!...

…………………………………………………………..(?)

- Потому, что ты, дал им шанс!

 Генерал уехал. Капитан не глядя ни на кого, загрузил всех снова в грузовик и сел в кабину. Пока садились, уже стало смеркаться. По дороге все молчали, переваривая увиденное и услышанное. Я сидел счастливый и… живой!  Бог, дал мне за один день, пережить не только предательство и хамство, но и  любовь. За какой-то миг, я из простого человека превратился в героя.

На ребят, я больше не обижался – что было – то было! Они же наоборот, не знали, что мне сказать. Я набрался храбрости, и пока от меня не ушли последние лучики любви, пока я, не растратил свои  горячие эмоции, я поднял голову, посмотрел на них всех, и громко сказал: - Да всё нормально, мужики!

Они сначала остолбенели. Затем, пришли в себя, и заулыбались (даже «Гоги»(!), со свежим синяком под глазом). А кто-то из угла кузова, сказал: « - Прости ты нас Валера!».

Валерий Крушинский, 5 ноября 2015 года,
(фото с "Яндекса")