Теплый сентябрь

 Лето покидало город, но дни были чудесные:  лучи солнца играли в янтарно-золотых листьях, ветер  еще не гонял по улицам опавшую листву, но листочки уже дрожали, готовые оторваться и упасть или улететь. Сентябрь.
           В один из этих прекрасных дней я приехала в Таврический сад, к родственнице, которая работала в кафе на территории сада. Она недавно приехала с Северного Кавказа и привезла мне гостинцы от моей школьной подруги.
            Я с трудом припарковалась  на Фурштатской улице и вошла в сад. Впервые я узнала о  Таврическом саде из книжки  "Мойдодыр", которую читала своему старшему сыну:
"Я к Таврическому саду,
Перепрыгнул чрез ограду,
А она за мною мчится
И кусает, как волчица...»

          Тогда я не предполагала, что пройдут годы,  и я буду ездить в этот сад очень даже  часто.  Дело в том, что на территории сада была старенькая ротонда и я, став руководителем  нескольких точек  общепита превратила ее в кафе-шашлычную.  Много лет прошло с тех пор: социализм прекратил свое существование, выросли мои сыновья, я вышла на пенсию, но кафе-шашлычная по-прежнему стояла на горке и привлекала гостей сада ароматами восточной кухни.
            Я шла по дорожкам сада, вдыхая теплый солнечный день. На душе было покойно и светло. Я присела на скамейку и закрыла глаза. В Питере солнечная  погода – редкость. Вспомнился анекдот на эту тему: - Было ли лето в вашем Питере? Ответ: - Да, конечно, только я в этот день работала.
- Таврический..,- мои мысли текли медленно, лениво, как янтарный мед из банки,-  Тавридой называли полуостров Крым. Князь Потемкин стал князем Таврическим за присоединение Крыма к России…Фаворит Екатерины II…
 В ноги толкнулось что-то мягкое. Я открыла глаза, наклонилась и увидела собачью морду в моих ногах.
- Не бойтесь, она не укусит,- прозвучал мужской голос.
   Музыка во мне затихла, и  я далеко не с благостным  выражением лица повернулась на звук голоса.   Мужчина  был высокого роста, лицо рассмотреть было невозможно, так как он стоял против  солнца. Я видела лишь силуэт и вслушивалась в  его голос, пока он отдавал собаке команды. Я слышала где-то,  что если человек внутренне спокоен и расслаблен, его голос звучит пышнее. У этого человека голос был пышный, он плыл над моей головой, как шлейф. Я опять закрыла глаза.
- Можно присесть? - опять прозвучал этот голос.
- А что в саду закончились все скамейки?
- Нет, просто Вы мне понравились.
- Так, сейчас начнет  любезничать, а потом окажется, что женат и очень любит свою семью,- подумала я.
      Глаза мои были закрыты, и мне не хотелось их открывать. Во-первых,  потому, что лучи солнца так тепло лежали на моем лице, во-вторых, владелец прекрасного голоса, скорее всего, окажется каким-нибудь замусоленным объектом.
-  А Вы знаете, что значение слова «нравиться»  означает: доставлять удовольствие и радость своим существованием или качествами? - голос звучал слева от меня.
- Нет, не знаю - медленно произнесла я. -А Вы знаете, что иногда бывают минуты, когда  не хочется ни с кем общаться?
- Да, знаю.
«Голос» замолчал. Мы сидели на одной скамейке и молчали. Я слышала, как его собака что-то обнюхивала, шуршала какой-то бумагой, но «голос» не подавал ей никаких команд. Так прошло минут десять, потом я открыла глаза, встала  и,  не поворачиваясь к нему, сказала:
- До свидания.
- А оно будет?
Я повернулась. Мужчина  встал. Он  был высокого роста и когда шагнул в сторону и вышел из солнечного луча, я увидела отлично сложенную фигуру. Он был в зеленом свитере и джинсах. На шее яркий шарф в полоску. Приятное умное лицо.
-  Что будет?
-  Свидание.
Видя в моих глазах недоумение, он сказал:  - Не надо ничего думать, просто согласитесь и все, - и улыбнулся. Улыбка украсила его лицо. Зубы были ровные, крепкие, белые и как бы отбелили,  его загорелое или смуглое  лицо.
- Кажется, он южанин - подумала я.
Мое отношение к лицам южной национальности было особым. Я имела опыт отношений с мужчиной – армянином и дала себе слово, что это запретный плод.
- Я уже не хожу на свидания,-  сказала я, то ли ему, то ли самой себе, и пошла в сторону кафе.
     Кафе стояло на горке и когда я села за столик, который стоял на открытой площадке, я опять увидела того мужчину. Он разговаривал с собакой, отдавал ей какие-то приказы, но было видно, что она его не очень-то слушалась. Вышла родственница, мы поболтали о друзьях и близких, и я тронулась обратно, к выходу из сада.
     Я шла обратно  по той же дорожке, где сидела на скамье, но старалась не смотреть в ту сторону, хотя мне очень этого хотелось. Когда я поравнялась со скамьей, услышала уже знакомый «пышный» голос:
 - А я жду Вас.
Но я не повернулась  к нему. Его собака забежала вперед меня, но я  ее обогнула и вышла из сада.
***
Где-то через неделю,  мне позвонила приятельница Леля. Мы с ней были знакомы давно, но встречались крайне редко, а перезванивались только по надобности. Увидев ее звонок, я поняла, что Леле понадобился совет или помощь. Так оно и было, мы обсудили ее проблему, а потом перешли на личные дела. Леля сообщила, что она вышла замуж, что жизнь прекрасна и,  она приглашает меня в гости. Собралась я к ней только через месяц. Леля жила «по-модному» в таунхаусе, в многоквартирном коттедже, который находился на краю города, но со слов Лели – «зато имеется возможность забыть  суету мегаполиса».
Леля встретила меня в прихожей, зашептала, что к ним зашел друг ее мужа, что это случилось неожиданно и что мне не стоит стесняться. Я успокоила Лелю словами -  «Я в этой жизни уже ничего не стесняюсь»,  и мы вошли в комнату.
За столом сидели двое мужчин. Муж Лели поднялся мне на встречу, представился, галантно поцеловал руку, а его друга я увидела, когда села за стол. Я остолбенела: передо мной сидел ТОТ мужчина, который был в Таврическом саду три месяца назад! Я отвечала на вопросы Лели, ее мужа, а в голове носились мысли – «А он ли это?». Я бросала взгляды на его лицо, видела его бархатные глаза, улыбку, красивые зубы и тут же отводила: неудобно  же было разглядывать человека,  не отрываясь!
     Нас познакомили. Его звали Коста Медоев. Когда он назвал фамилию, я поняла, что в нем течет осетинская кровь. Так и оказалось, по отцовской линии он получил фамилию, южный темперамент, традиции народов южной Осетии, а от матери – прекрасный русский язык. Это я узнала позже, когда закончился ужин и Коста вызвался меня проводить. Мы вышли во двор, подошли к моей машине.
- Я узнал Вас, - сказал Коста и взял мою руку в свою большую ладонь, накрыл другой рукой.
Я молчала. Я не знала, что говорить, надо ли признаваться, что я тоже узнала его. Да и вообще, в голове мгновенно пронеслись картинки из прошлого:  трудное расставание с человеком, которого я когда-то очень любила и который оставил меня на пороге ...
- Вот начни с ним отношения, а потом окажется, что у него поезд родственников, жен, детей и тому подобное - думала я.  Южные мужчины особенны: знаем мы их главное правило:  «превосходство мужчины и непререкаемый авторитет старших»!
- Давайте встретимся. Что Вам больше нравится - театр, кино, музей? Скажите,  и я приглашу Вас в ближайшие выходные, - голос Косты вернул меня от воспоминаний.
- Хорошо, - почему-то сказала я и назвала свой номер телефона.
Коста  оказался  бывшим летчиком. Сейчас он работал на земле, в аэропорту Санкт-Петербурга, в службе обеспечения безопасности полетов.   Еще Коста оказался замечательным рассказчиком. Я могла его слушать бесконечно. Мы гуляли по улицам и  паркам нашего прекрасного города, мокли под дождем, грелись в кафешках. Мне было хорошо с ним,  я поедала в кафе булочки, не вспоминая о диетах, я хохотала над его рассказами и анекдотами. Коста рассказывая, всегда  делал серьезное лицо и, я до последнего не понимала, что это,  случай из его летной жизни или анекдот.
Например, он спрашивает: - А знаешь, почему дверь кабины экипажа запирается только изнутри?
-?
- Сибирь. Добрые 70-е. МИ-8 везет вахту поварих на нефтепромыслы, три человека экипаж, а в салоне одни молодые женщины. Второй пилот идет в салон пообщаться с женщинами, за ним уходит бортмеханик, командир не выдерживает одиночества, включает автопилот и тоже идет в салон, но автоматически захлопывает за собой дверь в кабину. Картина:  все в салоне, дверь закрыта на замок, кабина пуста, вертолет летит по прямой, если  топливо кончится - упадет в тайгу и всем крышка! Хорошо, что одна из поварих везла топор, еле- еле взломали дверь в кабину и взяли управление на себя. После этого на вертолетный завод ушла телеграмма и с тех пор двери в кабину экипажа стали делать  не захлопываемые, а только запираемые изнутри.
Или такая история:
 - Один пассажир летит в отпуск. В аэропорту  регистрирует свой билет до Берлина и обращается к служащей аэропорта:
- Можете вы вот этот большой чемодан отправить в Москву, а эту сумку в Лондон?
Девушка с удивлением смотрит на пассажира и говорит:
- Вы меня извините,  но это совершенно невозможно!
Пассажир облегчённо вздохнул:
- Действительно? Ваш ответ меня успокоил... Ведь в прошлом году на вашей авиалинии мой багаж был распределён именно таким образом!
Я хохотала, а Коста смотрел на меня своими умными глазами и  улыбался.
Иногда наши прогулки заканчивались чаепитием в его квартире. Квартира была в старом петербургском доме, на Канале Грибоедова, прямо напротив Храма Спаса-на Крови. Из окон можно было долго смотреть на эту замечательную, празднично яркую церковь. Входишь в нее и замираешь - прямо перед тобой огороженный фрагмент брусчатки со следами крови царя Александра. Народ очень любил Александра, хотя бы только за отмену крепостного права, но и враги естественно были, потому было и несколько покушений, одно из которых закончилось таки его смертью.
 В этой квартире когда-то жили его родители. Коста  родился я в 1948 году в Ленинграде, в семье студентов Государственного театрального института имени Луначарского. В большой комнате, над пианино,  висела под стеклом фотография его родителей. Он — в традиционной черкеске с газырями, бешмете, бурке, на голове — папаха из овчины или каракуля. Молодая женщина одета в приталенное платье до пят, отделанное серебряными с позолотой украшениями. На голове у нее круглая бархатная шапочка, покрытая легким ажурным платком.
Коста единственный сын у своих родителей и когда они друг за другом покинули этот мир, он долго не мог оставаться один в пустой квартире. Он таскал сюда друзей, девиц, коллег, часто запивал тоску алкоголем. Но однажды ему приснился сон: отец и мать стояли перед ним держась за руки и смотрели на него так, как смотрели в детстве, склонившись над его кроваткой. «Ты не один» - сказала мама - «с тобой Господь» и улыбнулась.  Утром он проснулся и радостно вспомнил сон: - папа и мама. Стало  легко на сердце и с тех пор он возвращался после полетов домой, подходил к фотографии над пианино и говорил: « Вот, я дома и я не один».
С каждой встречей я все больше узнавала о жизни Косты.  Он был женат. С женой его отношения закончились десять лет назад. Он не сказал мне, почему и где она сейчас, и я не стала его расспрашивать.
Коста никогда не готовил еду, хотя много рассказывал мне о правилах поведения за столом.  Он говорил: - У нас есть  интересная поговорка: «Да губуни фадбал мацо» (не следуй за своим желудком), что означает, что человек должен быть выше всякой сытости и что не желудок должен регулировать его поведение за столом, а его рассудок. Что за столом сидят  долго, но едят мало, потому что, по понятиям осетин, много есть — стыдно, а проявить обжорство — позор.  Обычно он покупал готовые обеды или ходил в кафе. Я спросила, почему он так делает, ведь это не выгодно, да и не всегда вкусно.
-  Поэтому, что  осетин никогда не готовил пищу в семье, не шил, не ткал, не стирал, не ласкал детей и не брал их на руки в присутствии посторонних или старших. 
Он рассказал мне  случай, когда разговаривая со старшим, молодой мужчина заметил, что его малолетний сын, ползавший по земле, во-вот упадет с обрыва. Не прерывая разговора со старшим, он незаметно наступил на рубашку малыша, и держал его так, пока старший не закончил разговор и не ушел. Даже ради спасения жизни собственного ребенка, мужчина не мог перешагнуть через обычай, унизиться и взять ребенка на руки при старшем.
О замечательный, умный Коста! Я не переставала им восхищаться.
***
Позвонила Леля. Звонок был поздно вечером, я даже взволновалась: поздние звонки никогда ничего хорошего не сулят. Так и было – Лелька была пьяная. Пьяный человек не может ясно излагать свои мысли, а тем более Леля. Из ее стенаний я поняла, что муж ей изменяет, что у него вторая семья в Мурманске.
- Что мне делать? – Леля говорила подвывая и растягивая слово «дела-а-а-ть», при  этом  еще хлюпая носом.
- Ты хочешь моего совета? – спросила я, представляя картину трагедии на территории Лелиной квартиры – А где объект твоих страданий?
- Не знаю,- громче завыла Леля.
- Так, давай поговорим спокойно. Вещи его дома?
- Да.
Было слышно в трубку, что Леля что-то отхлебнула и видимо с наполненным ртом было неудобно выталкивать слова  изо рта и она замолчала. Я воспользовалась паузой и произнесла, как мне казалось, мудрую речь: «Если любишь, то все простишь,
даже то, что простить нельзя».
- Да, - икнула Лелька.
- Ну,  вот и хорошо,- облегченно вздохнула я и,  пожелав ей «спокойной ночи»,  я положила трубку. Припомнила образ ее мужа - Рослика ( полное имя – Ростислав), как называла его Леля и подумала: «Так у него же на лице написано – Бабник, причем большими буквами».
Дальше события Лелькиной жизни развивались  без моего участия и через месяц я узнала, уже от Косты, что Ростислав «ушел» в море на пол-года.  Рослик был помощником капитана на каком-то траулере и порт приписки судна был именно в Мурманске.
***
Осень обрушила на город  мокрый снег, убрала с неба солнце и добавила минусовой температуры воздуха.  Питер приобрел «свое» состояние: сыро, серо,  холодно. Надо было по утрам сметать с машин липкое тяжелое вещество.  Я подпрыгивала со щеткой в руке, чтобы достать эти противные комья, пачкала при этом свое синее красивое пальто и злилась на красивый город - Санкт-Петербург. Я не любила это время года – ни осень, ни зима, что промежуточное или как говорят -   «межсезонье».
Коста улетел в Москву. В  аэропорту Внуково потерпел крушение самолет Falcon после столкновения со снегоуборочным автомобилем на взлетной полосе.  Косту отправили «дознавать»  в составе экспертной группы. Он каждый  день писал  мне СМСки: о Москве, о  погоде,  о коллегах, о гостинице, в которой он жил.  Но я то хотела читать другие строки: что он скучает без меня, что думает обо мне, что любит, в конце концов! Через три дня я перестала отвечать на его  послания. 
На четвертый день Коста позвонил. Я видела его звонок, но не брала трубку: «Пусть помучается»,  мстительно думала я. На мобильнике загорался  экран и высвечивалась картинка:  авиалайнер, готовый подняться в воздух, но еще не оторвавшийся от земли.  Я смотрела на экран, представляла лицо Косты:  лицо было недоуменное,  при этом он поднимал высоко одну бровь и цокал языком, слегка качая головой.  Недоумение – это  состояние сомнения, колебания,  вследствие невозможности понять, в чём дело. И я знала, что Коста не может понять,  почему  я не беру трубку.  Знала это только я. Я вдруг увидела себя со стороны и на шее у меня висит табличка « я тебя жду» и вспомнила чье-то изречение,  что  язык мужчин – это язык действий.  Действий не было. ВСЕ.