МАТЬ

По белому свету судьбою гоним,
Навеки останусь я сыном твоим.
Роберт Бернс

Наступает момент , когда дети покидают своё гнездо, оставляя родителей одних, но не забывают и возвращаются , чтобы навестить и помочь по-хозяйству.
В каждое лето в отпуск приезжал и я. Я всегда маме привозил недорогие подарки и много конфет. Я знал, что она любит одаривать конфетами всех , особенно детей. Сядет на скамеечке на улице и скажет: - Подойди ко мне, посиди? - и тут же даёт жменьку конфет. Я понимал, что у неё радость , сын приехал , и ей хочется рассказывать.

Однажды, моя жена прислала со мной в подарок ей собственно ручно пошитые 2 кофты. Мы тогда с женой купили чешскую швейную машинку; это была наша первая дорогая покупка, а кофты были первой работой супруги. Мама каждый день их меняла и выходила на скамеечку. Женщины её обступали , трогали руками материал и ахали,ведь не каждая невестка шлёт такие подарки свекрови. Отделанные сборочкой и кружевами кофты были действительно красивы и по-крестьянски модны. Все в деревне знали , откуда у Насти кофты, но мать , подбирая всё новые и новые слова, хвалила невестку : - Эта Нэлька, жена моего меньшего ,городская, а вот умеет… Она любила свою невестку и называла её ласково – Нэлькой.

Отпуск у меня кончался и я стал собираться в Гомель. Мать уже в эти годы не работала в колхозе, а только по-дому. Вдруг вижу, она берёт корзину и куда-то собирается. «Мама, куда ты? – спросил я. : - Пойду , похожу по лесу , может ягоды есть». Лес она хорошо знала и ещё с детства исходила его вдоль и поперёк, но я всё-же волновался . Пришла она поздно вечером и принесла полную большую корзину черники «Это Нэльке», - тихо и как-бы виновато пояснила. А когда я привёз ягоды домой ,жена даже не поверила , ведь матери было в ту пору 75 лет.

Мама пережила отца на 12 лет, осталась жить одна , скучала. На зиму её забирала в город Маня, но как только сойдёт снег , она снова возвращалась в свою хату. Здесь она рожала и растила детей и часто повторяла, что нет на свете лучшего места, чем здесь, в родной деревне, хотя других мест на свете на свете она и не знала. За свою жизнь она была в самом далёком месте – городе Орше за 18 км от деревни, куда пешком носила продавать ягоды , чтобы купить приборы и наряды подрастающим девочкам, а в семье их было пятеро.

Поздней осенью она босиком пошла на речку полоскать бельё и сильно простудилась. У неё отняло ногу.Сначала она ходила на костылях, а потом и совсем слегла. В это время вернулась из Целины старшая сестра Арина с мужем Мишей и сыном –школьником Колей. Вскоре Миша умер, и они , уже старые женщины фактически остались одни. Арина в то время болела сердцем и сама нуждалась в помощи. Сёстры Ольга и Маня постоянно приезжали из города, помогали по –хозяйству.
Каждый раз, когда я приезжал и подходил к дому, меня издалека уже встречал Тузик – небольшая лохматая в чёрно-белых пятнах прелестная дворняжка. Радости ней не было конца. Для Тузика у меня тоже были подарки – что-нибудь съестное и вкусное. Я купался в своей речке, мыл Тузика шампунем, отчего шерсть его становилась мягкой и пушистой. Он не отпускал меня ни на шаг и только смотрел в глаза, а когда я плавал в речке, плыл за мной и Тузик. Расставанья с ним описывать не стану – они были трогательны.
 
После завтрака я брал маму на руки и выносил на крылечко к солнушку. Она смотрела, как я работаю, и постоянно придумывала мне всё новые и новые задания. Я не сердился, я привык к этому с детства.
Помню, как в далёком детстве, будила меня на рассвете : - « Стёпачка, вставай, надо гнать в поле корову, сегодня наша очередь пасти стадо.» Она всегда называла меня Стёпачкой, когда давала какое-нибудь задание. Я ворчал , вставать не хотелось, но я вставал и шёл с хворостиной сзади коровы по холодной росе. А когда я учился в Витебске , она будила меня в 3 часа ночи : - Стёпачка, вставай, к поезду опоздаешь».
Поезд приходил в 5-30 утра, а до станции надо было идти 7 километров. С вечера она готовила торбу с чем-нибудь съестным, картошкой и провожала меня за околицу, осеняя воздушным крестом и вполголоса приговаривая : - Храни тебя Бог!

Как я сейчас вспоминаю, путь этот был небезопасный. Однажды в тёмную осеннюю ночь я услышал рядом что-то живое. «Волки!» - подумал я , и с палкой и криком бросился в темноте на волков, чтобы первым напасть, а скорее напугать. Палку мне всегда давала в дорогу мама для самообороны. А когда подбежал , и разглядел, в темноте – там паслись лошади. В себя я пришёл и успокоился только тогда, когда сел в вагон поезда.
Извилистая тропа по полузаболоченной местности часто терялась , и поэтому , идя - приходилось ориентироваться на огоньки ж/д станции. Станцию в войну постоянно бомбили, поэтому местность была усыпана воронками, и я часто в них проваливался.
Было это ранней весной. Покрытая лёгкой коркой мороза и порошей, земля казалась чистой , ровной и белой. Я шёл, как прежде, быстрым шагом на огоньки станции , и вдруг так случилось, что не успел и ахнуть , как провалился по шею в глубокую воронку с ледяной водой. Цепляясь за талые льдины, я выкарабкался и побежал. В вагоне , а потом и в трамвае, я ехал весь мокрый, на меня никто не обращал внимания внимания. Таких чудаков в то время было много. Добрая квартирная моя хозяйка дала мне какую-то старую одежду , я переоделся и успел на занятия.

Тропа огибала Кудровское озеро. Из этого озера станционная водокачка брала воду для заправки паровозов. Я возвращался из Витебска вечером. Я не стал огибать озеро и пошёл по тонкому льду напрямую. Лёд был тоже покрытый порошей и немного местами потрескивал, но это меня не пугало; с детства я любил кататься по трескующему льду. В мыслях я уже ощущал запах хлеба и щей. Я знал, что меня ждёт мама. И вдруг, уже почти у самого берега я проваливаюсь в воду и опять почти по горло. Слава Богу, что в этом месте озеро было не глубокое.
Немало случаев происходило и в поезде. Я часто, как и другие мальчишки, ездил без билета, хотя проезд в пригородном поезде стоил не дорого, но для меня в то время это были большие деньги. Часто на нас контролёры делали облавы. Я бежал по крышам, перепрыгивая с одного вагона в другой. Поезд в это время проходил под путепроводом, и я успел пригнуться, когда до столкновения оставались доли секунды.

У моей матери было красивое имя - Настя, а полностью – Анастасия Матвеевна. Таким именем звали младшую дочь царя Николая II. Но мама не была царевной. Родом она из бедной крестьянской семьи Матвея и Марьи Усовых. У них в семье было 5 сестёр и четверо братьев: Настя,Матрёна,Пелагея,Мавра,Дуня, Василь,Кузьма,Константин,Исак. Грамотными были только были Исак и Константин. Константин стал красным командиром, погиб на фронте. Остальные братья прошли войну, остались живы и работали в колхозе.

Мама была старшей и самой красивой. Дедушка Матвей умер до моего рождения, а вот бабушку Марию помню хорошо. Она умерла во время войны в холодную зиму 1941 года. Говорят, что прожила она около 100 лет , а может и больше . Сейчас об этом не у кого спросить.

Мама ложилась позже всех спать и раньше всех вставала: топила печку, кормила, отправляла в школу. Сама была неграмотной, но придерживалась той линии, что и отец, чтобы дети учились. Она умела всё: пряла , ткала,шила одежду. В хате всегда пахло печёным хлебом,было уютно и нарядно. Ковры, покрывала, скатерти и полотенца были творением мамы. Во время войны ночью ворвались партизаны и вынесли всё для своих лесных землянок.
Я хорошо помню её голос. Когда женщины на закате солнца шли после тяжёлой работы с колхозного поля,они часто пели старинные и протяжные песни. Из этого хора я всегда узнавал голос матери. Самым радостным в деревне был тогда традиционный старинный праздник «Дожинки». На лугу у деревни накрывались длинные столы, там пировали колхозники и пели песни. Особенно активна была мама, подпевал и отец.. Я даже и не знал, что у него такой красивый баритон. Дома же я никогда их песен не слышал.
У меня хорошая семья : два сына и любящая жена ,но меня всегда тянуло всегда туда, где ждёт меня мама. Летом 1977 года она уже не вставала с постели , мало разговаривала и не хотела, чтобы я её выносил на крылечко. Однажды она тихо позвала меня и попросила: - Сыночка, поверни меня , я хочу умереть… Я осторожно взял её на руки и переложил на другой бок. Она была лёгенькой , как пушинка. Я отошёл от кровати ,залился слезами и только тогда пришло осознание, что с матерью я расстаюсь навсегда.
Через месяц она скончалась. Известие о смерти я получил на поле глубокой полесской деревни Гомельской области, где работал с группой студентов по уборке картофеля. До Гомеля я добрался на попутной машине, а потом пересел в свои Жигули и успел проводить маму в последний путь.

ЭПИЛОГ

Труд её безмерен , как и многих белорусских крестьянок.Родилась она ещё в царствование Александра III в 1886 году, пережила 2 мировых войны,революцию, коллективизацию,не дожив только до приватизации, словом , пережила всё-то , что придумали политики. Переживая в войну за своих детей,глаза её высохли от моря пролитых слёз. Её красивые голубые глаза поблекли, голова покрылась пеплом. Она любила нас всех.
И я часто задаю себе вопрос, а была ли она счастлива, прожив это нелёгкий жизненный путь? Если отбросить её тяжёлую и продолжительную болезнь в старости, то думаю, что ДА. Её окружали дети, 20 внуков и почти столько же правнуков. По-человечески она была счастлива.