Что ты видела - 2

                ***
     Я видела… ОВЧАРНЮ!
     Вернее сказать, видела дружную семью самых разных животных под одной крышей. И знаете, так и подмывает сказать: я видела то место, где тепло и человечно.
     На овчарне работали родители моей подружки, Марии, её отец – Антоний и мама – Марфина. Это простые, доброжелательные люди, у которых дома подрастало трое детей, крикливых, вечно голодных. Сама овчарня находилась на берегу реки Мурафы. В этом длинном здании с толстыми каменными стенами, в разное время размещали конюшню, птицеферму, а в тот год на правлении колхоза решили, что овцеферме тут самое место. К тому же Королюк Антоний и Марфина живут от неё совсем рядом, только вниз по склону к реке спуститься. В распоряжение фермы перешли большая кухня- печь с двумя большими котлами. В одном котле просто грели воду, а в другом – варили «кашу» из разной муки грубого помола. Вот только воду приходилось носить вёдрами из речки.
     Мы, детишки, иногда бегали смотреть на маленьких ягняток, а ещё зимой, после катания на горке, приходили погреться. Летом овчарня пустовала. Зато зимой, за толстыми стенами была спрятана от ребячьих глаз таинственная жизнь нескольких сотен овец. Специального отопления там не было. Тепло шло от кухни. Дядька Антоний сколотил небольшую загородку для новорожденных ягняток. Малыши лежали на соломенной подстилке. Мамаши-овцы стояли тут же, за загородкой, и время от времени перекликались со своими детками. Чтоб накормить ягнёнка, маму его искать вовсе не нужно было, всего лишь Мария брала на руки малыша и несла его в отдельную загородку, а следом за нею уже шла овца, всего одна из целого стада. Какие ж тут могут быть сомнения? Только мама может прибежать на зов дитяти.
     Овцы были разношерстные: белые, чёрные, с проседью и ещё были, как я их называла – странные. У белой овцы почему-то «лицо» чёрное и, наоборот – у чёрной овцы на лбу белое пятно. Очень редко, но всё же рождались пятнистые ягнятки. Пятнистые козы, это вроде бы даже нормально, но, глядя на пятнистую овцу, люди пожимали плечами.
     А ещё при овчарне  была пара лошадей и воз с наращенными бортами. На этот воз неудобно залезать, но ехать на нём хорошо, уж точно не свалишься.
     Корм для овец Антоний ещё с одним мужиком возили на этой подводе, а за лошадьми ухаживали даже лучше, чем за овцами. Специально места для лошадей не было. Их просто выпрягали и заводили в помещение овчарни. Корм лошадям накладывали в отдельную кормушку, которая была намного выше овечьей. Спали лошади по-разному: стоя и лёжа, прямо среди овец. Нас, детей, забавляло то, что игривые ягнятки прыгали вокруг лежащих лошадей, а самые маленькие залезали на круп лошади и, свернувшись калачиком, спали. Я ни разу не видела, чтоб лошадь обидела овцу или ягнёнка. Лошадь только пугливо всхрапывала, когда неожиданно запоёт петух. На ферме (негласно) жил красавец красный петух с большим кроваво-красным гребнем и несколько разнопёрых курочек. Петуха уважительно называли – Генералом. Для кур дядька Антоний сколотил «полати» под потолком из жердей и сверху настелил соломой. Там курочки ночевали и там же на гнёздах неслись. Утром тётя Мася собирала яйца, чтоб не подмёрзли. Но, чтоб собрать, надо было как-то отвлечь петуха. Иначе – беда. Генерал к гнёздам никого не подпускал… А курочки смирные, гуляют себе по спинам овечек, роются в шерсти. Овцы на них даже внимания не обращали.
     Ещё был пёс, хромой, но уж очень голосистый. Ночью лисы подходили очень близко к овчарне. Пёс на них так громко лаял, что  из села прибегали собаки и случались с лисами нешуточные баталии. Я много раз видела на снегу рыжую шерсть и капли крови.
     А ещё был на ферме большой чёрный кот. Уже не помню его имени, но что-то такое, дьявольское… Однажды я подошла к загородке, где отсыпались новорожденные ягнятки. Среди чёрных спинок я бы и не заметила кота, если б он ни посмотрел на меня жёлтыми немигающими пуговицами глаз. Я даже вскрикнула от испуга.
     Меня с фермы не прогоняли, как других ребятишек. Я садилась на крышку большого ларя, где хранилась мука (дэрть) для варки  «каши», и смотрела то на огонь в печи, то на дружную семью животных. И было мне тогда так тепло, уютно и покойно, словно я пришла в гости к близким родственникам…

                ***
     Я видела РАДУГУ !
     Стояла середина августа. Погода была на перепутье: то осенью дохнёт, то по-летнему пригреет. Мы ехали по узкой извилистой дороге вслед за дождём. Изредка даже погромыхивало и мы радовались дальним громовым раскатам, утешая себя мыслью о том, что ещё постоит тепло.
     Дорога прижималась к серому боку горы, а по другую сторону дороги – крутой спуск. За узкой обочиной виднелись только зелёные пики огромных елей. Оттуда, из яра, веяло холодом и жутью. Мне было как-то неуютно на душе, но признаться в этом не решалась даже самой себе. И вдруг, совсем близко от дороги все, ехавшие в машине, увидели радугу, которая нижним краем уходила в яр.
     Водитель остановил машину. В это время мы стояли в тени горы, а уже в нескольких метрах впереди по дороге – светило солнце и цвела яркая радуга. Какой восторг пробежал по лицам пассажиров. Но мы заметили, что радуга стала отдаляться от дороги и мы опять поехали.
     Мой страх слизала радуга. Теперь я была уверена, что всё будет хорошо и даже лето ещё не скоро покинет наши края.

                ***
     Я видела РЕЧКУ, очень похожую на дорогу, по которой мела позёмка. Река равнинная, каменистая, шириной – двухполосная дорога.
     Я стояла на большом плоском камне, слегка припорошенном снежком. На других камнях тоже был снег, который я сперва приняла за гранитные осколки или за мрамор. Теперь я смотрела вслед торопящейся реке. Белые всплески воды, шальные брызги были так похожи на шалости зимнего ветра в непогоду, но деревья вдоль обеих берегов стояли тихие, задумчивые. Только река пенилась злобой и так громко ссорилась с камнями, что слова рядом стоящего человека трудно было расслышать. Несмотря на излишнюю эмоциональность, река мне показалась интересной. Но если до конца быть честной в своих суждениях: на берегу такой шумной реки жить бы мне не хотелось.

                ***