Люди и звери

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
Зойка проснулась поздно. Не обнаружив рядом с собой, позорно сбежавшего очередного любовника, она ничуть не расстроилась. Сыто потянувшись, как мартовская кошка, Зойка захихикала, вспоминая изумленные глаза Сергея.
В постели женщина любила быть лидером. Ей нравилось ставить в тупик своих временных поклонников. Нравилось собственное бесстыдство. Она была еще совсем юной, несовершеннолетней девчонкой, когда в ее жизни появился Карим.
Сорокалетний, обремененный большой семьей, кавказец, приехал в  город с группой шабашников  строителей. Он соблазнил девчонку сироту, не боясь возмездия ее родных. Встречались они в пустующем Зойкином доме. Девчонка врала тетке, что уходит ночевать к подруге, а сама тихонько пробиралась в ограду своего бывшего дома, открывала замок и в полной темноте ждала горячего красавца гор.
Карим рассмотрев в девчонке любопытную и не очень чистоплотную в этом отношении натуру, медленно, но уверенно развращал малолетку, преподавая ей нетрадиционные, а порой и шокирующие уроки секса. В семнадцать лет Зойке пришлось пройти через аборт, позже - криминальный выкидыш. Зинаида, находившаяся слегка не в себе после смерти своей семьи, казалось, ничего не замечала. Через год Карим уехал, оставив Зойку беременной в третий раз. Акушерка городской поликлиники, куда девушка обратилась по поводу аборта, выписывая той направление, предупредила - «Не будешь предохраняться, потаскушка, сдохнешь на столе или от криминала. Поняла?»
Зойка только презрительно фыркнула, но для следующих своих кавалеров, стала покупать  презервативы. Дочку она родила в 22 летнем возрасте по совету тетки, пообещавшей все заботы о ребенке взять на себя. Получив статус матери одиночки, Зойка вдруг поняла, как это выгодно! Ей выделялась безвозмездная материальная помощь на мясокомбинате, где она работала с 18 лет. Уголь для отопления дома, Зойке так же полагался с большой скидкой. Но самое главное, вахтеры на проходной  закрывали глаза на ее переполненную ворованными продуктами сумку.
За первой дочкой последовала вторая. На алименты Зойка не подавала. Клиенты ее менялись настолько часто, что блудная бабенка, просто не знала кого из своих кавалеров «назначить» на роль отцов своих девчонок. Откормив положенное время грудью дитя, Зойка, кажется забывала о его существовании. Если бы не Зинаида и все еще живая бабушка, мать ее отца, дети бы, скорей всего умерли от голода.
Равнодушие к собственным дочкам передалось ей от матери алкоголички.
Ванюшку Зоя родила по недосмотру. Что-то пошло не так в ее организме. До трех месяцев беременности у нее не прекращались функции  «пустой», не беременной женщины. О развивающейся в ней жизни, Зоя узнала только тогда, когда ребенок  зашевелился в ее утробе. Предполагаемый отец Ванюшки, как и Карим был из бригады строителей. Тех, что в Советское время разъезжали по стране, в поисках быстрого заработка. Жизнь Зойки катилась по наклонной. Возможно и нашелся бы человек, сумевший остановить ее падение в пропасть. Но такового не нашлось. Напротив, все Зойкины ухажеры, насладившись дармовыми объятиями, спешили раз и навсегда исчезнуть из жизни распутной женщины. На заводе Зойку звали не иначе как "мать одноночка". Хоть и была она женщиной недалекого ума, но со своими, заводскими мужчинами дел не имела. Бывало, что и от порога гнала  мужей своих коллег и соседок. Несмотря на свою любвеобильную натуру, Зойка понимала, что  попробуй она допусти в свою постель какого-нибудь местного кавалера, как ей объявят войну все женщины завода и частного сектора, где проживала она со своими детьми.
Заскрипела наружная дверь и в кухне послышался голос  тетки. Недовольная женщина поднялась и накинув на голое тело халат, вышла на кухню. Голодные детишки подчистили со стола все вчерашние объедки матери с   кавалером.  Из - за закрытой двери комнаты доносились негромкие детские голоса. Дети, тихонько играли, боясь разбудить мать. Зинаида, как обычно, принесла двоюродной племяннице  корзину поздних овощей. -«Картошки хоть ребятне свари» - тетка тяжело опустилась на  шаткий стул — Приболела я что-то. Ты хоть бы помогла мне картошку докопать. Под зиму уйдет. Вон дожди какие. Холод. Того и гляди снег ляжет». -«Какой снег, тетка Зина!  Половина  сентября. Еще тепло будет. Завтра, приду с первой смены и докопаю. Сегодня постирать хочу». Стирать Зоя не собиралась. Картошку варить- тоже. Хотелось поскорее отделаться от тетки и хорошенько выспаться после бурной ночи. И все же, Сергей не совсем выветрился из головы бесшабашной Зойки. Мысли о нем, задержались в ее сознании гораздо дольше, чем обо всех ее предыдущих кавалерах.  Даже о Кариме, первом в ее жизни мужчине, Зоя так часто не вспоминала. Непонятно чем Сергей задел Зойку, но целый месяц прошедший с той памятной ночи с Сергеем, Зойка  не пыталась даже нового знакомства завести. Что само по себе было не в ее натуре. Нового кавалера из числа командированных, она привела домой скорее, по привычке, чем из желания поиметь мужика. Мужчина, представившийся Матвеем, увидев на кухне за столом троих детишек, недовольно сморщился- «А эти что у тебя, за свидетелей что ли? Не могла куда- нибудь сплавить? Мужика на ночь зовешь, а у самой полон дом  сопляков». Зоя, никогда не отличавшаяся заботой о детях, тут неожиданно вспылила.  Ей почему-то, живо вспомнился тихий, но настойчивый голос Сергея - «Конфеты для детей». «Не нравится, я тебя не держу. Я тебе что, на  холод их отправлю.  Конец октября на улице»  -«Ну могла бы и с соседями договориться. Нечего тут представление устраивать. Давай, отведи их куда-нибудь.  Соври что-нибудь. Мне тут свидетели не нужны малолетние». Зоя обозлилась не на шутку. Откинув ногой дверь, она заорала так, что дети кинулись в свою комнату - «Пошел к черту, козел. Будешь мне тут указывать. Убирайся, а то милицию позову, скажу что насильничать хотел меня». Матвей, покрутив пальцем у виска, быстро выскочил за порог. Зойка, не ожидавшая от себя подобной выходки, опустившись на корточки, невесело рассмеялась. -«Чего ради разоралась — подумала она — Одна на ночь опять осталась. И какого черта этот Сережа мне в башку втемяшился. Не пионерка же я сопливая, чтобы влюбляться». В любовь Зоя верила только ту, что была в постели. Все остальное называла «Слюни — сопли». Ночью ей не спалось. Непривычные мысли лезли назойливо в голову. Впервые ей вдруг захотелось выйти замуж, завести нормальную семью.  -«Вот бы  мне такого, как Сережка!  Я бы этих недоделков в детдом сдала. Родила бы от Сережки» Никчемная мать и сама не могла объяснить себе, за что она так не любила собственных детей. Прошло еще несколько дней и Зойка поняла, что она беременна. И беременна от него, от Сережки, мысли о котором последнее время не давали ей покоя. -«Вот и ладненько — почти обрадовалась Зойка — Рожу, а там видно будет. Сережка проболтался, что его баба бесплодна.  Покажу ему сыночка или дочку, он и бросит свою корову пустопорожнюю.  Ну а этих — пусть воспитывает, если захочет. А нет, так еще лучше. Старшую тетке подкину, а младших в детдом определю». Мысленно решая будущую судьбу своих детей, Зойка даже внутренне не содрогнулась от собственного цинизма. Отношения матери к детям ничуть не изменилось. Зоя по прежнему ходила на работу.   По прежнему выносила из цеха колбасу и мясо. Она продавала ворованные продукты своим постоянным покупателям. Но уже не на водку очередному кавалеру. Зое вдруг захотелось стать красивой. И она покупала на вырученные деньги косметику. Недалекая умом, не  знающая чувства меры, женщина стала грубо краситься и густо поливать себя духами. В итоге, сослуживцы по работе, подняли Зойку на смех, вызвав в той бурю негодования.  -«Дуры вы, не понимаете ничего. Сами, как колхозницы ходите. Вы мне завидуете» - кричала она в ответ на советы  коллег умыться. Но прошло еще пара месяцев и Зойка вернулась к прежней, привычной своей жизни. Любить она не могла и не умела. Ей быстро надоела роль заочной верной «жены». Дни и ночи проведенные  без очередного любовника, снова стали казаться ей пресными и напрасно прожитыми. Зойка даже вздохнула с облегчением, когда к ней на «огонек» заглянул один из ранее посещавших  женщину, командировочных. За три месяца добровольного  воздержания, Зойка так соскучилась по краденной любви, что чуть не уморила своего кавалера горячими объятиями. Наутро, облизываясь, как шкодливая кошка, Зойка с раздражением вспомнила о своей беременности. «А ничего, выкидыш сделаю» - лениво подумала она. Но дни шли за днями, а она все никак не  находила времени на решение этого щекотливого вопроса. Живот у Зойки вырос уже настолько, что даже самые неразборчивые  кавалеры, под разными предлогами, отказывались «забежать к ней на огонек». Такое вынужденное воздержание злило Зойку не на шутку и она возненавидела своего нерожденного ребенка. Того самого, которого еще недавно  предполагала использовать, как орудие для того, чтобы увести  Сергея от  жены. Стояла холодная зима 1988 года. Из магазинов почти всех регионов России, куда-то исчезли основные продукты питания. Жить становилось все труднее. Особенно простым, мало защищенным гражданам. В селах люди не очень почувствовали перемены к худшему.  Выручало подсобное хозяйство. Мясокомбинат, на котором работала Зойка, тоже пока  функционировал в полную мощность. Совхозы и колхозы области,  державшиеся из последних сил, пока еще снабжали мясокомбинат свежим мясом для выпуска колбасной и консервированной продукции. Правда, непонятно куда она уходила. Колбаса исчезла с прилавков даже того города, где находился  мясокомбинат. Зойка совсем забросила детей. Она, выйдя в декретный отпуск, целыми днями лежала в нетопленном доме, кляня Сергея и нерожденного ребенка, который резво толкался в ее животе. Месяц назад умерла ее бабушка, мать Зойкиного отца. Из родных у нее оставалась только тетка Зина.
Тихая, придавленная жизнью, еще не старая женщина, каждое утро, как на работу, приходила в Зойкин дом, чтобы истопить печь и сварить голодным детям картошки или  какого — нибудь супчика. Соседи все меньше  делились молоком и простоквашей с семьей Шестерневых. Цены на корма для животных, росли, как на дрожжах. Чем труднее было выживать, тем  равнодушнее становились люди к чужим бедам.
Зойкину «беду» за беду никто не считал.  -«Меньше таскаться надо было. Этих троих кормить нечем, а она четвертого припрет скоро» -  судачили соседки по поводу Зойкиной беременности. В начале июня, Зойка легко, без особых проблем, родила крепкого, здоровенького мальчика. Еще задолго до рождения сына, нерадивая мамаша предрешила его дальнейшую судьбу.  -«Перво наперво — надо декретные получить.  Потом уже не отберут! Как ребенок окрепнет немного, оформится, поеду к Сереге.    Покажу ему ребенка. Серегин он точно. Почти  три месяца ни с кем после него не была. Тут уж никуда не попрешь. Не захочет со мной уезжать, пусть забирает и воспитывает. Мне ребенок и на фиг не нужен»-  так рассуждала Зойка,  будучи еще беременной. Адрес Сергея, вернее   адрес села, где он проживал, найти оказалось совсем не сложно.  Все кто привозил на комбинат скот, отмечались  на проходной в специальной «амбарной» книге. Кроме того, в бухгалтерии мясокомбината,  можно было отыскать накладные на любой груз с указанием адреса поставщика.
Из родильного дома Зойку встречала ее тетка и  двое представителей от цехового комитета  комбината. Они подарили Зое коляску с комплектом детского белья. Вручая Зойке подарки, председатель цехкома, женщина пенсионного возраста, мать и бабушка целой армии детей и внуков, грустно произнесла - « Держи подарки, горе — мамаша.  Правду люди говорят "Мать — одноночка". Сама-то хоть знаешь, от кого принесла?».
«Да не нуди ты, Вера Ивановна. Без тебя тошно. Знаю я отца. Вот через месяц и поеду к нему. Никуда не денется, признает ребенка. У него родинка на носике, как у папашки» -  Зоя приоткрыла уголок белоснежной, подаренной теткой  пеленки.
Крохотное розовое личико спящего малыша источало покой и беззаботность. Он сладко почмокивал пухленькими губками, вызывая у окруживших коляску женщин умиление и нежность. Лишь сердце матери оставалось глухо к обаянию, исходящему от спящего младенца. На крылышке носика у мальчика действительно ярко выделялось темное родимое пятнышко, размером со спичечную головку. Для такого маленького носика, пятно было достаточно заметным.  - «Ой, бабоньки, у кого это из наших скотовозов такую родинку на носу кто видел?» - всплеснула руками вторая  женщина, пришедшая встретить Зойку из больницы. Коллеги затараторили, перебирая возможных отцов  ребенка. Но командировочные «скотовозы» менялись достаточно часто. Зойка хитро молчала. До поры, до времени, ей не хотелось выдавать  личность отца  младенца.
«Ну а имя ты ему придумала, или у отца будешь спрашивать, как назвать?» - спросила Вера Ивановна. - «Да нет. Я уж Сашкой его записала. В роддоме сейчас регистрируют. Удобно, время терять не надо на беготню» - ответила коллеге Зоя.
Проводив женщин Зойка с удовольствием осмотрела, непривычно чистый свой дом.
Тетка побелила стены,  постирала и  прогладила шторы, перемыла  и отчистила все, что можно было перемыть. Дети Зои, робко выглядывающие из-за спины Зинаиды, тоже были  умыты и причесаны. В старенькой, но простиранной одежде.
 - «Ты бы, Зоя остепенилась уже. Хватит кобелиться -то. Четвертый на руках.  Гляди и женился бы какой вдовый.  Дети для хорошего мужика, не помеха.
Сама  ты не уродина. И в теле. И добра для других. Не то, что Валька, мать твоя.  Если бы не она пьянь подзаборная, Митька глядишь, не помер бы от  водки той проклятущей. Мой вон Санечка, тоже не трезвым был, когда трубу закрывал на погибель сыночкам моим. И себе — тоже». Зойка изумленно посмотрела на тетку.   Более 15 лет Зинаида прожила с ней бок о бок. Но Зоя никогда раньше не слышала от нее подобных речей. Всегда тихая, покладистая тетка, производила впечатление  ко всему равнодушного, глубоко ушедшего в себя, человека.
Прошло два месяца.  Зойка честно старалась полюбить малыша и изменить что-то в своей жизни. Она и сама понимала, что надо бы остепениться.
Но воспоминания о сладких, по ее мнению, ночах с чужими мужьями, сводили на нет все ее  здравые мысли. Блудливой бабе не терпелось заполучить в постель нового, желательно молодого и красивого  ухажера. Мешал Саша. Мешал с каждым днем все сильнее.  Иногда Зойке хотелось просто отдать ребенка в детдом. А за одним и всех остальных. Но этого она не могла сделать. Это было бы себе в убыток. Недавно, она, как мать одиночка, снова получила от  месткома комбината целую сотню рублей.
Сдать детей и  лишиться  всех благ.. А оно ей надо! Старших еще можно было как-то терпеть. А вот Саша мешал ей не на шутку. Посоветовавшись со своей единственной подругой, разделявшей ее взгляды на жизнь, Зоя решила отвезти мальчика к его настоящему отцу, к Сергею. Людмила, подруга Зои, одинокая, бездетная вдова неопределенных лет, работала на проходной комбината  уже много лет. И хотя она была заметно старше Зои, тоже не прочь была затащить в свою постель чужого мужа. Именно в ее дежурство, Зоя уносила с работы  самые тяжелые сумки с ворованными продуктами. Даже сейчас, находясь в декретном отпуске, Зоя нередко  выносила из проходной, приготовленные для нее Людмилой, продукты.  По просьбе Зои, Людмила  постоянно просматривала «амбарную книгу», в которой  велся учет  приезжающих «мясовозов». В книге этой указывались имена водителей и адреса поставщиков скота.
В середине августа, когда Саше  исполнилось два месяца, Людмила сообщила подруге  о том, что на комбинат прибыл обоз с мясом из районного поселка, в состав которого входил поселок Березово. Тот самый, где жил Сергей. В обоз поставщиков входили три грузовика. Так, что Зое не составило труда уговорить водителей взять ее с собой. Ребенка Зоя уложила в удобную плетеную корзинку, подстелив в нее кусок старой кошмы. Стопка перестиранных теткой пеленок, тонкое одеяльце, бутылочка с водой, все это легко поместилось в небольшую брезентовую сумку. 
Кормила Зоя сына грудью. Так было проще. А главное — дешевле. Ну а о том, что грудное вскармливание было самым полезным для ребенка, Зойка не думала.
Выехали на восходе солнца. Зойка сидела в замыкающем   небольшую колонну, грузовике. Водитель ей попался неразговорчивым. Он недовольно поглядывая на болтливую соседку, молча крутил баранку. Зойка, не умеющая долго молчать, плела пожилому водителю что-то несуразное. Самозабвенно выдавая желаемое за действительное. Она, не думая о последствиях, посвятила водителя в свои, наполовину придуманные тайны. - «В Березове живет мой муж.  Он уехал туда пол года назад. Пригласили его возглавить колхозную мастерскую по ремонту техники».
«Ты бы, девка пересела к Ваське, он помоложе. Надоело мне твои байки слушать. Можно подумать, что я не знаю, кто ты такая. Плохая слава, она всегда впереди бежит. Это хорошая — себя не выказывает». Водитель нажал на сигнал и остановил машину. Громко заплакал разбуженный ребенок. Зойка зло схватив корзинку, выскочила на дорогу.  Взобравшись в  кабину следующего грузовика, она устроившись поудобней, освободила крупную, распухшую от молока грудь. Молодой  парень, сидящий за баранкой, смущенно отвернулся. Накормив младенца, Зойка сунула его в корзину, даже не удосужившись перепеленать малыша. Более пяти часов  водители добирались до места назначения. Не приученный к рукам малыш, почти всю дорогу крепко спал в своей корзинке, пристроенной на коленях матери. 
Когда, Зойка очередной раз извлекла сына из корзинки, с его насквозь промокшей пеленки капала моча. «Вы что это — возмутился  водитель — Он же у вас насквозь промок». Парень остановил машину и горе мамаша удосужилась, наконец-то перепеленать малыша. Водитель оставил пассажирку на въезде в районный поселок у остановки. «Автобус будет через пару часов. Но тут часто попутки ходят. Доедите до Березово. Тут, по моему, километров 60 будет» Зойка, усевшись на лавочку под деревянным навесом остановки, приготовилась к ожиданию попутки.  Корзину с младенцем она поставила на заплеванную грязную землю у своих ног.
Зоя была не голодна. Дорогой водители щедро  угощали попутчицу своими запасами. 
В корзинке завозился, захныкал ребенок. - «Ори, ори — с каким-то  необъяснимым злорадством подумала Зойка — посмотрю, как твой папаша орать будет, когда я ему подарочек преподнесу».  Ребенок притих и из корзинки послышался характерный  звук, а следом  Зойка почувствовала запах детских испражнений.
- «Ах, ты, гаденыш. Только что пеленку сменила. Вот и лежи так!». Но побоявшись, что ее могут не впустить в машину, Зойка, все-таки перепеленала малыша, кое как обтерев его попку концом грязной пеленки. Выкинув пеленку в кювет, Зойка взяла сына на руки и вышла на дорогу.  И не напрасно. Через  десять минут она уже сидела внутри  темно зеленого УАЗа, направляющегося  в сторону Березово. Через полтора часа непрерывной тряски,  водитель высадил пассажирку с ребенком  рядом с  небольшим поселком. УАЗ укатил дальше, а Зойка, опустив на землю корзину с ребенком, внимательно осмотрелась. Недалеко от трассы виднелись колхозные фермы, обнесенный общим хлипким забором.  Дальше, метрах в   двухстах, протянулся ряд  крепких  деревенских домов из цельного кругляка. За крайним рядом, в наступающих сумерках, просматривались еще несколько улиц  поселка Березово. Где-то там, в одном из этих домов жил ее Сережа, отец вот этого пискуна, что снова  хныча и суча ножками, просил кушать. Сойдя с дороги, Зойка выбрала в сухой, редкой траве местечко посуше и села покормить  сына. Неизвестно, что ждет ее впереди. Скорее всего — ничего хорошего. Дождавшись пока немного стемнеет, Зойка отправилась в поселок. Она устала. Хотелось есть, спать. Хотелось уже какой-то ясности. Впервые в ее необузданной душе, появились ростки сомнения и неуверенности. - «Какого черта приперлась. Откажется ведь, гад.  Зачем я ему с таким приплодом? Свой — ладно. Но чужих трое. А сдай их в детдом, он меня может вообще сволочью посчитать. Да и вообще! Мне он тоже на фиг не нужен. Пусть пацана забирает и все. Ничего мне от него не надо». При входе в поселок, Зойка увидела  на берегу узенькой речушке,  густо покрытой стадами гусей и уток, нескольких мальчишек. Они, кажется, пытались ловить рыбу с помощью обыкновенных детских сачков для ловли бабочек. Спустившись к речушке, Зоя подозвала к себе самого старшего. Мальчик лет 10 достаточно ясно объяснил незнакомой «тете», как найти дом Сергея Зуева. Зоя шла по улице, не обращая внимания на любопытные взгляды редко встречающихся прохожих. Было уже достаточно  сумрачно. Хозяева большей частью занимались домашними, вечерними «управками» со скотом. Зоя добралась до дома Сергея  мало кем замеченная. Дом Зуевых выгодно отличался от соседских жилищ. Большой, обшитый  мелкой плашкой наподобие «елочек». Четыре, выходящих на улицу окна слабо светились в наступающей темноте. Зоя, глубоко вдохнув, чтобы успокоиться, открыла высокие ворота и шагнула в ограду. Несколько секунд она  вслушивалась в тишину, боясь собаки. Не углядев и не услышав никакой опасности для себя, Зоя поднялась на высокое крыльцо и снова нерешительно остановилась.  - «Ой, что же сейчас будет?  Только бы баба его с кулаками не наскочила. Может просто подкинуть пацана?" Но желание увидеть Сергея, его страх и растерянность, а может быть глубоко спрятанная надежда на более благополучный исход, толкнули Зойку на дальнейшие действие. В просторных сенях горел тусклый ночничок, помогая ориентироваться в незнакомом строении.  Ухватив ручку обитой дерматином двери, Зойка осторожно потянула ее на себя. Попав в полутемную прихожую, она замерла на пороге, оглядываясь и прислушиваясь. Из глубины соседней комнаты лился красноватый, как от абажура свет, тихо бормотал чей-то голос. И так же тихо играла музыка.  "Телевизор" — догадалась непрошенная гостья. Снова глубоко вдохнув, как  перед прыжком в холодную воду, Зойка решительно шагнула в полуоткрытую дверь. Она оказалась в просторной  кухне.  Источник света и музыки находился еще дальше, за другой, настежь открытой дверью.  -"Они что, глухие. К ним люди в дом лезут почти ночью. А у них все открыто". - с удивлением отметила про себя женщина. Оставив корзинку со спящим сыном у порога, Зойка вошла в комнату. На низеньком полированном столике, мирно работал большой, красивый телевизор. В приглушенном, розовом свете мерцали зеркала, отражая новую, мебель. На неразобранном диване, против телеэкрана кто-то лежал. Больше в комнате, похоже никого не было.