Северные королевства, магический куб и... глава18

                Глава VI


                « ...— Давай посмотрим, что внутри!
                — « Давай посмотрим, что внутри!» —
                вот поэтому, пацаны, вы всегда
                и попадаете в такие ситуации.
                Потому что когда вы находите древние
                жуткие руины, вы говорите:
                «Давай посмотрим, что внутри!»…»

                Из м/ф. «Южный Парк».



          –     Да, действительно, меня любезно предупредил многоуважаемый Перивальд Трибаль о возможности вашего визита ко мне с некоей просьбой, относительно указанного вами артефакта, – вежливо согласился хозяин роскошного дворца. – И зовите меня Еадмунд Балгитред. Думаю, что употребление Старшей Речи, в данном случае, совсем не является столь уж необходимым.
          –     И что же вы нам на эту просьбу готовы ответить? – иронично поинтересовалась Энджи, демонстративно закидывая ногу на ногу и скрещивая руки на груди, всем своим видом демонстрируя, что богатый антураж и вежливость дракона нисколько не поколебали её решимости добиться своего.
          –     Подождите, уважаемые гости, прежде чем делать выводы и принимать решения, давайте для начала немного проясним ситуацию, – невозмутимо, пропустив ироничный тон блондинки мимо ушей, предложил Балгитред. – Благочестивый Перивальд поведал мне очень длинную и грустную историю о вашем нечаянном появлении в нашем, во многом несовершенном мире и о ваших скитаниях тут. Эта история и впрямь достойна всяческого сочувствия, однако же мне, всё-таки, не совсем понятно, причём тут я и почему вам непременно нужен именно Магический Куб.
          –     Опять двадцать пять за рыбу деньги... – не удержавшись, проворчал Виктор.
          –     Что, простите? – не понял дракон.
          –     Я говорю мочало, начинай с начала, – пояснил Виктор в ответ, и, заметив полный искреннего недоумения взгляд Балгитреда, поспешил продолжить. – Сейчас объясню. В неких древних книгах, кои хранятся в небезызвестном вам месте, под названием Сокровищница Знаний, уважаемой Катрине, – он кивнул в сторону чародейки, которая примостилась на диване рядом с ним, и в продолжение разговора что-то сосредоточенно изучала на своем кожаном комбинезоне, – удалось обнаружить весьма интересные сведения. А именно: в этих манускриптах сказано, что означенный вами артефакт способен таким образом сконцентрировать магическую энергию, что она позволит искривить пространство особым способом и переместить любой материальный объект из одного мира (вашего) в другой (наш). Вероятность удачного исхода такого перемещения напрямую зависит от количества вышеозначенных миров. Стало быть, чем их больше, тем вероятность попадания в нужный, то есть наш – ниже. Как-то так.
          –     А там не сказано, что может произойти с нашим миром, когда соответствующая концентрация магической энергии, о которой вы говорите, будет достигнута? – невинно осведомился его собеседник.
          –     Н-нет, – неуверенно ответил Виктор. – Кажется, не сказано.
          –     А может, вы просто невнимательно читали? – не унимался дракон. – Насколько я знаю, всё это в древних книгах есть. Если, конечно, внимательно читать. Или, может, это досточтимая Катрина позволила себе кое-что намерено утаить от вас?


          Когда Балгитред произносил последние слова, в его голосе явственно звякнула сталь. Было очевидно, что чародеев он, мягко говоря, недолюбливал. Ожидая ответа на вопрос, все присутствующие дружно, как по команде, посмотрели на Катрину, а она сидела молча, опустив глаза, и смотрела куда-то себе под ноги. Видимо, дракон попал в точку.
          –     Так что скажешь, Катрина? – не дождавшись от неё объяснений, спросила Бетти. – Это правда? Ты действительно что-то скрываешь от нас?
          –     Всё м-м... совсем не так, – задумчиво, взвешивая каждое своё слово, отозвалась чародейка. – Я ничего и не думала скрывать от вас, просто... как бы это... ну... – она смущенно оглядела присутствующих и убедилась, что все они по-прежнему внимательно смотрят на неё и ожидают продолжения. – Просто... вы не спрашивали подробностей, а я не лезла к вам с ненужными объяснениями всяких мелочей.
          –     Ничего себе – мелочь! – возмущенно воскликнул Балгитред. – Миру, целому миру грозит гибель, а вы называете это ненужной мелочью?! Не-ет, сие совершенно немыслимо! Это уже просто ни в какие ворота...
          –     Ах, сколько пафоса, Еадмунд, – язвительно заметила Катрина, и обратилась к своим товарищам, всё ещё недоуменно сверлившим её взглядами. – Опасность, конечно, существует, этого я отрицать не стану. Дело в том, что не только вы рискуете не попасть домой. Если перемещение не достигнет нужной точки, то вектор энергии сместится и... теоретически, конечно, потому что на практике такого никто никогда не делал, может произойти мощнейший взрыв, равный по силе тысячам боевых заклинаний. И наш мир, опять же, чисто теоретически, возможно, погибнет.
          –     И ты так запросто готова рискнуть всем, что есть вокруг? – удивился Виктор, пристально глядя на эльфийку. – Чего ради? Узнать, подтвердится ли теория на практике? Или чтобы осуществить свои планы по нейтрализации Куба? Неужели тебе наплевать на то, во что это может вылиться, лишь бы добиться своего? Это и есть ваше хваленое меньшее зло что ли? Да уж, цинизм чародеев, поистине, безграничен.
          –     Потише на поворотах, мальчик, смотри, не лопни от натуги, – предостерегла его Катрина, её лицо при этом приняло какое-то непривычно жёсткое, каменное выражение, а глаза сверкнули недобрым огнём. – Если ты не в теме до конца, так имей терпение, и сначала удосужься всё выяснить и уяснить, а уж потом делай далеко идущие выводы. Любезный дракон ведь тоже слегка лукавит и недоговаривает кое о чём. На самом деле он прекрасно знает, и зачем Совет заварил всю эту кашу с Магическим Кубом, и что по-другому решить образовавшийся клубок проблем оказалось просто невозможно. Если выбор у нас и был раньше, то время это безвозвратно ушло и дело тут вовсе не в цинизме чародеев, размер которого ты, дружок, сильно преувеличиваешь, и не в отеческой заботе Балгитреда о нашем мире, которая, на самом деле, есть ни что иное, как обыкновенное шкурничество. Дело тут совсем в другом. И раз уж у нас пошли такие подробности, хорошо – извольте начистоту. Все вы уже слышали про убывание магической энергии. Связано это с тем, что небезызвестный Брель из Возеля под покровительством коварного герцога Бэдлхэма, о планах которого я вам уже как-то говорила, проводил эксперименты с целью сконцентрировать всю магическую энергию в некоем ограниченном пространстве, чтобы затем её можно было бы дозировано брать по своему усмотрению при возникновении необходимости. Думаю, нет смысла говорить о том, какие перспективы могли открыться тому, в чьих руках оказалась бы вся магическая сила нашего мира. Так вот, сначала Брель пытался концентрировать эту энергию через собственное подсознание, путем применения разнообразных усиливающих эликсиров и при этом, кстати, чуть не погиб. Потом он перепробовал несколько артефактов, в совокупности с различными сочетаниями заклинаний... Это, надо сказать, не простое бормотание магических формул с дерганьем волос из различных частей тела и загадочными пассами рук, как обычно все вы думаете, а достаточно сложный теоретический и практический научный процесс. И процесс этот, требуя от мага полной самоотдачи, порою длится годами, а то и веками!.. Так вот, в результате экспериментов, вместо концентрации энергии Брель допустил её утечку, а многочисленные расчеты показали, что когда утечка магической энергии достигнет определенного предела, это приведет к такой потере равновесия, что произойдёт катаклизм невиданного масштаба. Что-то вроде вселенской магической бури гигантской разрушительной силы. Как это будет и что после такой бури останется никто, само собой, не знает, но проверять как-то тоже желающих особо нет. Поэтому Совет и все, сколько-нибудь сведущие в данном вопросе, озадачились тем, как можно катастрофу предотвратить. По ходу дела выяснилось, что побочным эффектом экспериментов Бреля из Возеля стало появление здесь нескольких пришельцев из другого мира. Между прочим, в отличие от тебя, мой птенчик, – ядовито усмехнулась чародейка Виктору, – мне абсолютно точно известно, что Брель проводил свои эксперименты двенадцать раз, а пришельцев всего было тринадцать. Заинтересовавшись этим фактом мы, то есть Совет, тщательно проследили судьбу всех тринадцати чужаков, провели детальный анализ ситуации и выявили того, кто может нам помочь. Да-да, не удивляйся, мой мальчик, но, как ни странно прозвучит, это ты. Ты – ключ к равновесию. Тебя нужно отправить обратно домой, и тогда катастрофы, которая, в отличие от возможного взрыва при твоем перемещении, абсолютно неизбежна, если тебя оставить тут, можно предотвратить. Выбор оказался невелик: либо рискнуть, либо... Вот так. И твоя встреча с Карлеваном отнюдь неслучайна. Когда стало ясно, что ты идти за Кубом не желаешь, Совет направил к тебе вот этих вот милых дам – Катрина указала на Энджи и Бетти. – Видите ли, мы можем не только читать мысли, но и внушать их, если потребуется. Согласна, получилось несколько грубовато и сложно из-за краснолюдов, но мы справились.


          Виктор был ошарашен. Теперь, наконец-то, все сходилось. То-то он никак понять не мог отношения своих спутниц к себе. Так ведь они и сами, наверное, этого понять не могли... И та готовность, с какой Катрина согласилась поехать с ними, теперь тоже становилась понятной и логичной... Нет, не так! Она вообще не соглашалась, а сама вызвалась! Но зачем...
          –     Но зачем вам весь этот маскарад вокруг меня? На кой ляд? Причем тут я и при чем тут перемещение меня домой? И вообще, почему именно я? – возмутился Виктор. Ему уже сейчас было противно от всего, что он только что узнал, и неизвестно было, какие ещё мерзости таились во всей этой гнусной истории, готовые всплыть в дальнейшем.
          –     Ты невнимательно слушаешь меня, дорогой, – досадливо покачала головой чародейка и черты её лица обмякли, каменное выражение и злость в глазах пропали, она печально поглядела на своего собеседника, вздохнула и продолжила. – Я же говорю, ты – ключ к решению проблемы. Но внушить тебе, чурбану, что-либо оказалось совершенно невозможно. И вообще, как мы убедились, ты слабо поддаешься магическому воздействию, если вообще поддаешься. Это очень большая редкость, между прочим. Скорее всего, при определенной подготовке, из тебя получился бы маг высочайшего уровня, потому что всему виной твой мощный собственный магический потенциал. Из всех прибывших землян таким потенциалом обладаешь только ты один. И вообще, лично я думаю, утечка энергии происходит как раз из-за твоего потенциала и его появления в нашем мире. Ты как второй полюс, понимаешь? Ты выталкиваешь  энергию, создаёшь дисбаланс, и если удастся вернуть тебя назад, мы наверняка сможем стабилизировать ситуацию и закрыть портал, через который происходит энтропия. Никто больше из вашего мира не попадет к нам, а магическая энергия перестанет убывать и равновесие восстановится. Ну, и отчасти ты, в своих рассуждениях, тоже был прав: не получив Куба, Брель прекратит свои эксперименты и план Бэдлхэма провалится.
          –     А как же мы? – не поняла Бетти.


          Её голос прозвучал обиженно, она чувствовала себя уязвлённой и с ней трудно было не согласиться. Из тирады, произнесенной эльфийкой, следовало, что их с Энджи роль во всей этой истории была, мягко говоря, незавидной. Никому не приятно узнать, что он был кем-то беззастенчиво использован помимо своей воли в качестве марионетки для выполнения чужой цели. Да ещё и в какой роли использован!
          –      Ну, ничего страшного с вами не случится, – пожала плечами Катрина. – Переместитесь за компанию с Виктором, только и всего. Если попадёт домой он, попадёте и вы, а равно и все остальные пришельцы. Тут ведь есть ещё одно «но»: Куб накапливает магическую энергию для использования чрезвычайно медленно. Его можно применять не чаще одного раза в несколько сотен лет. Поэтому, если мы задействуем Куб для вашего перемещения, он станет совершенно бесполезен для любых магических опытов по крайней мере лет на двести-триста. Значит в таком случае, мы остановим не только Бреля, но и, что еще важнее, Бэдлхэма. Тогда Север, возможно, избежит нашествия кочевников, а множеству людей, как и существам других рас, удастся спасти свои жизни и имущество. Вот так.


          По крайней мере теперь из сложной запутанной мозаики различных событий и фактов начинала складываться какая-то более или менее стройная картина, которую всё отчетливее представлял себе Виктор. И картина эта ему совсем не нравилась.
          –     Еще вопрос, – никак не мог он успокоиться и раз уж пошла такая пьянка, Виктор решил окончательно расставить все точки над «i», хотя в глубине души подозревал, что услышанное вряд ли порадует его. Однако же, терпеть и в дальнейшем свои сомнения, особенно в свете открывшихся обстоятельств, у него больше не было ни сил, ни желания. Поэтому Виктор собрался духом, мысленно подбодрил себя тем, что вряд ли что-нибудь ещё сможет его раздосадовать сильнее, чем то, что он уже узнал, и вкрадчиво поинтересовался:
          –     Скажи, Катрина, мнэ-э-э... вот ты сказала, что Брель из Возеля проводил двенадцать своих экспериментов, так почему же тогда прибыло тринадцать пришельцев?
          –     Ты правда хочешь знать? – хмуро насупясь спросила Катрина, как-то скорбно покачала головой, и почему-то вопросительно посмотрела на Энджи и Бетти.


          Тогда Виктор тоже перевел свой взор на сидевших напротив компаньонок и под этими пристальными взглядами девушки повели себя довольно странно. Они, как бы это сказать... сжались что ли?.. нет, не то... стали вдруг какими-то совсем жалкими и беспомощными. Так обычно выглядят люди, неожиданно застигнутые посторонними за чем-то неприличным и недостойным. Что-то такое чародейка про них знала, о чём они сами, видимо, распространяться не очень-то спешили, и теперь Катрина взглядом как будто спрашивала у девушек разрешения говорить об этом, а те совершенно растерялись и не знали, что им делать. Бетти, казалось, набрала воздуха, чтобы возразить, но ничего не сказала, а только шумно выдохнула и отвела глаза. Тогда чародейка пожала плечами, в смысле, мол, как вам будет угодно, и, повернувшись к своему собеседнику, продолжила:
          –     Потому что Энджила и Беатрис единственные из пришельцев, кому посчастливилось переместиться вдвоём. Дело в том, что в тот момент, когда для них открылся портал они занимались любовью...
          –     Как ты сказала? – не понял Виктор.
          –     Так, как ты услышал, – жестко отрезала Катрина. – Эти девушки в вашем мире являются... Как бы это... в общем они за деньги занимаются весьма пикантными вещами... и еще какие-то понятия, о которых я ничего не знаю. Например, я понятия не имею, что такое фото и видео ххх... Мне такие слова ничего не говорят, но вот зато образы в сознании твоих подружек дают достаточно полное представление... Забавно, но Бет вообще – как это у вас там называется? В общем, раньше, в вашем мире, она любила только женщин... Между прочим, теперь это наверное прозвучит даже забавно, но до появления здесь они обе мужиков презирали до крайности и в душе считали их поголовно козлами. Судя по тому, что сохранила в их головах память о прошлом, эта точка зрения имела под собой весьма благодатную почву. Во всяком случае так было раньше. Теперь не знаю, я их мысли давно уже не читала.
          –     Кхм-кхм... – Виктор прокашлялся, потому что горло вдруг как-то неожиданно резко пересохло, шумно сглотнул образовавшийся в глотке противный комок и понурил голову. – Всё... вот теперь мне более или менее... То-то я смотрю, они... я всё никак не мог понять, что-то смутно... Ну да, так броско, так откровенно... – ему почему-то вспомнилась их первая совместная поездка в Церестру и распродажа на рынке, да и потом, в таверне, тоже. – Ага... а всё остальное, всё то, что было после их попадания сюда, значит, это уже ты им внушила, так?


          Виктор прикрыл лицо руками, чтобы скрыть от присутствующих нахлынувшие на него чувства. Он готов был разрыдаться от досады, потому что, несмотря на все свои предчувствия, такого он не ожидал. Всё получалось как-то совсем уже дико и неправильно. Не по-людски. Как-то жутко грязно и нестерпимо больно. Как-то так, как совсем не хотелось. Хотя, с другой стороны, ведь нечто подобное он подозревал с самого начала, поэтому, собственно, его и терзали все время смутные сомнения. Но подозревать-то это одно, а вот знать наверняка – совсем другое... И вот надо оно ему? Лучше было, наверное, вернуться домой, так ничего и не узнав. Или, может, тогда бы уж краснолюды его замучили до смерти там, у себя в деревне, когда поймали после второго побега. И то было бы легче...


          А если вот так вот как раз и правильно? Если это как раз по-справедливости? Так тебе и надо, не всё коту масленица. Или как там Катрина говорила, точнее, козлу? Всё верно. Да и какое ему, собственно, дело до того, что было, если скоро ничего из этого все равно уже не будет в его жизни? Не будет ни чародеев, ни очаровательных компаньонок, ни дворцов и замков, ни дракона вот этого, Еадмунда Балгитреда, чтоб ему, прости Господи... Ничего не будет! Всё станет совсем как раньше, когда-то давно в той другой, скучной и размеренной серой жизни.


          Однако, услышанное отчего-то задевало за живое и свербило в душе, хотя, в сущности ведь, казалось бы – какая ему разница? Тем более, что скоро он опять вернется домой и все нынешние приключения останутся только в памяти, только разве что пара рубцов на теле о происшедшем напомнит. И никогда он никого из них уже не увидит. А жить все снова станут так, как им заблагорассудится и делать то, что посчитают нужным. Ни у кого нет права указывать другому, как тому жить – люди они все взрослые и вполне самостоятельные.


          «Но почему же со мной всегда всё не как у нормальных людей? Нельзя, что ли, по-человечески? Почему если утечка магической энергии – сразу Виктор. Нет, жил бы себе сейчас как все, в офис бы на работу ходил каждый день, телевизор на выходные, пивко с друзьями по вечерам... Так ведь нет же! Кто-то что-то там напортачил с заклинаниями, не оттуда волосок выдернул, не так слово пробормотал и на тебе! И ведь столько миллиардов человек на земле, а всё равно ему отдуваться. Что со мной не так? Почему, если вдруг рядом оказываются две обалденные девчонки – не одна, заметьте, сразу две! – так и те, оказывается, не по своей воле, а по принуждению, да к тому же, как оказалось... Ну, а сам-то ты тоже хорош гусь. Почувствовал, видишь ли себя человеком, перья распустил, – мысленно продолжал бичевать собственное «я» Виктор. – Ну как же, две такие красотки, да ещё и верные как собачонки. Чародейка носится с тобой, как с писаной торбой. Ишь, тоже мне, пуп земли выискался, киногерой неотразимый, ядрёна вошь. Да никакой ты не герой, на самом деле, а самолюбивый дурачок, ноль без палочки, пешка, возомнившая себя по меньшей мере ферзём. Тебя просто взяли и использовали, как вещь, как инструмент, как... Так тебе и надо – уши развесил, слюни пустил, пальцы веером, грудь колесом... Ну ничего, будет тебе, балбесу, впредь наука... зато, как говорил Мюнхгаузен – «Я улетаю налегке»...».


  Занятой своими мыслями, Виктор не сразу обратил внимание, что Катрина что-то говорит, а она, оказывается, снова обращалась к нему.
          –     ...внушению только для того, чтобы убедить тебя если не следовать в Прибыград, то предпринять хоть что-нибудь. Никто не заставлял их сопровождать тебя. Наоборот, логичным и более быстрым способом было бы отправиться тебе одному. Во всяком случае, так изначально хотели в Совете. Поэтому всё остальное – то, что было после твоего решения ехать ко мне, а может, даже и раньше – это уже они сами, так сказать, от себя. Действия твоих подопечных до мелочей никто не контролировал. Уж извини, но по-другому не получилось, потому что сам ты так и не поддался внушению, сколько мы не пытались. Читать твои мысли, да, это дело возможное, хотя и не такое простое, но внушить тебе, остолопу, что-либо – совершенно невероятная вещь. Мда... Так что вот так, дорогой друг Витя. Ты хотел знать правду – я тебе правду сказала, Не я и не ты создавали этот жестокий мир, но жить-то в нём нам, так что же теперь, из всего трагедию делать? Вряд ли это что-то изменит, только выглядеть будет глупо. Одно могу сказать, и это моё личное мнение, Совет тут ни при чём. Как уж там дальше сложится, я понятия не имею, но то, что ты на самом деле совершенно замечательный человек – это абсолютная правда. Безотносительно твоих магических способностей. Думаю, девчонки со мной согласны, иначе на кой ляд, скажи на милость, они попёрлись с тобой, рискуя жизнью, в такую даль, в полную неизвестность. Не за приключениями же, в конце концов. Им приключений и в краснолюдском плену за глаза хватило, я думаю.
          –      Да пошла ты, Кэт, куда подальше, – с досадой невпопад выдохнула Энджи.


          Вид у неё при этом, надо сказать, был довольно жалкий. Так неожиданно всплывшая правда об их с Бетти прошлом, о той жизни, которая стала теперь уже такой далекой и почти нереальной, здесь казалась совсем неуместной, какой-то пошлой, грязной и постыдной. Пусть такой она и была, та жизнь, пусть Энджи и Бетти давно уже научились не обращать внимания на то, как к этому относились другие, всё равно было обидно. Обидно потому, что всё получалось так, будто бы их, словно мошенниц, вывели на чистую воду. Да, собственно, если разобраться, почти так оно и было на самом деле.


          Блондинка посмотрела Виктору в глаза и с вызовом, изо всех сил стараясь говорить твёрдо, сказала:
          –     Всё, что она сказала – правда. Про жизнь там, я имею в виду. Ни я, ни Бет не святые и святыми не были. И, между прочим, я никогда невинной овечкой не прикидывалась, так что не хрен тут... Про всякие там внушения ничего сказать не могу, знаю только, что оказалась я на той дороге, привязанной к краснолюдскому драндулету, не по своей воле. И на освобождение не напрашивалась. И вообще, лично я всегда говорила то, что думала и поступала так, как думала, – девушка в упор посмотрела на сидящую напротив эльфийку, а потом потупила взгляд и снова обратилась к своему спутнику неожиданно потерявшим всякую твёрдость упавшим виноватым голосом. – Если б ты хоть раз спросил бы... Ты ведь никогда не интересовался тем, что было раньше... Да и какое это имеет значение здесь?
          –     А что имеет значение, Энджи? – спросил Виктор с надеждой, пристально глядя на неё, словно пытаясь уловить малейшее движение на лице блондинки.
          –     То, что мы все здесь, вот это имеет значение, – ответила она, подняв голову и снова распаляясь. – То, что мы почти выполнили то, чего от нас ждут, это имеет значение! Кто-то направил нас к тебе против нашей воли? Прекрасно! И что? Тебя заставили совершить подвиг? Это тебя оскорбляет? Или тебе неприятно то грязное бельё, которое вытянула вперед нас наружу Катрина? Наше прошлое тебе не по нраву, хочешь нас пристыдить или сам стыдишься? Мы те, кто мы есть, не больше, но и не меньше. Да, может мне есть о чем пожалеть в жизни, но это моя жизнь, это уже было и останется, никуда не деться. А у тебя, выходит, ничего такого нет? Да, и к тому же скоро всё это кончится и всем будет наплевать на то, кто мы и откуда.


          Чародейка поняла тираду блондинки несколько по-своему.
          –     Эн, ты ещё скажи, что вы давно сами хотели об этом рассказать, просто подходящего момента не подвернулось, – усмехнулась она. – Ишь ты, скоро всё кончится... Вы что, думаете, вот так вот вернетесь, по-тихому, и всё будет как раньше? Нет, не будет. И не потому, что обстоятельства изменились. Их-то мы, как раз, на место вернём, я в этом уверена. А потому, что это вы с Бет теперь другие. Совсем другие. А изменила вас не я и не Совет, да нам это и ни к чему было совсем. Как ни крути, но получается, что всё вот он, – она кивнула на Виктора. – Да, да, и память об этом я у вас не отниму. Не потому, что не могу, а потому, что не хочу. Теперешними вы мне больше нравитесь.
          –     Тоже мне, Мария Тереза нашлась, – огрызнулась в ответ Бетти. – На себя лучше посмотри!
          –     Про себя-то я и сама знаю, – беззлобно согласилась чародейка. – Все мы тут хороши, по-своему...
          –     А если я, к примеру, попрошу лишить себя памяти? – неожиданно уточнил Виктор у Катрины. – Сделаешь?
          –     Увы, с твоим сознанием я ничего сделать не смогу, – ответила чародейка, покачав головой, и развела руками. – И рада бы помочь, как говориться, но...
          –     Ладно, хватит на сегодня новостей, – подвел черту Виктор под этой темой, и обратился к дракону, который в продолжение всего разговора, с выражением искреннего сочувствия на лице наблюдал за своими гостями. – Итак, уважаемый Еадмунд, – Виктор уже совладал со своими чувствами и немного успокоился, только в его голосе теперь звучала какая-то едва уловимая нотка обреченности. – Прошу прощения, что вам невольно пришлось услышать массу признаний и подробностей, которые вам, вероятно, совершенно безразличны, а может даже и неприятны. Прошу еще раз простить нас. И все же, после всего сказанного, готовы ли вы помочь нам вернуть равновесие в ваш мир, а заодно перенести нас троих домой?


          Какое-то время Балгитред молчал. По лицу его было видно, что он тщательно обдумывает свой ответ. Наконец, дракон  медленно, как будто с силой выдавливая из себя слова, заговорил ровным и спокойным тоном, будто обсуждал с посетителями какую-то банальную, обыденную тему:
          –      Видите ли, благородный сэр Виктор из Креана, вся ваша беда – и чародеев, и людей с Севера, и вас, пришельцев из другого мира, в том, что вы всё время ищете чего-то лучшего, каких-то перемен, чего-то нового и неизведанного. Но зачем? Для чего? Отдаёте ли вы себе отчет в этом? Зачем, вам нужно обязательно ломать то, что уже наладилось и существует, может быть, целые тысячи лет, а возможно, сложилось совсем недавно, но вполне себе удачно и жизнеспособно? Сложилось, пусть и помимо вашей воли, или даже вовсе без вашего участия, но что с того? Посмотрите, ведь ни к чему хорошему такое непоследовательное отношение к окружающему не ведёт. Спросите себя, почему, в очередной, который уже раз, возникает ситуация, когда люди припёрты к стенке и опять требуются чрезвычайные меры для выхода из создавшегося положения? Да всё потому, что опять кто-то где-то что-то искал, проводил какие-то непонятные даже ему самому эксперименты, непременно хотел всё поменять в естественном течении жизни по собственному усмотрению, будучи совершенно уверенным в том, что именно так всё и должно быть лишь по причине его собственного убеждения. Для чего? Думаете, Брель из Возеля знает ответ на этот вопрос? Вряд ли. Может, вы полагаете, Катрина знает? Нет, конечно! А вас вообще использовали втёмную, заморочив голову, что, впрочем, относится и к присутствующим здесь вашим очаровательным подругам. Но скажите, только откровенно, прошу вас, вам-то зачем что-то менять? Разве вам нравилась ваша жизнь до того, как вы попали в наш мир?
          –     Сложно сказать, – задумчиво пробормотал Виктор и стал размышлять.


          Ему определенно не нравилась логика этого хитрого ящера, но она подкупала своей ясностью и кажущейся на первый взгляд правотой. Ведь в чем-то очень глубоком и таком личном, он рассуждал очень даже... удобно. Да-да, именно удобно! С ним хотелось непременно согласиться. На его стороне был комфорт ситуации и личная выгода, холодный расчет и спокойствие. Особенно расчет. Эгоистичный такой расчет, гадливенький, плохо попахивающий, но такой желанный, ведь всё это для самого дорогого и родного существа в мире – для себя самого...
          –     Знаете, Еадмунд, – после паузы снова заговорил Виктор. – Жизнь ТАМ, мне, скорее всего, не нравилась. Ничего выдающегося в ней я, честно говоря, не припомню. Впрочем, осознать это мне помогло именно моё перемещение сюда, а раньше, до этого, я о таких вопросах даже и не задумывался. Почему? Видите ли, ТАМ я был простым, ничем не примечательным человеком. Одиноким и, в общем-то несчастным, наверное. Хотя ведь несчастье в нашем сознании обычно, это что-то катастрофическое. Гибель, там, ну или увечье, на худой конец. Вот остаться без ноги, например, или обнаружить у себя неизлечимую болезнь – вот это да, это, конечно, несчастье. Или умер кто-то близкий, или что-то потеряли дорогое... Или кого-то. А когда так вот живёшь по инерции, когда жизнь твоя пуста и уныла, как дождливый осенний день, когда никому до тебя и дела-то нет – что ты есть, что и как там у тебя складывается – всем плевать, то это вроде как уже и не несчастье. Живой ведь, здоровый, да и ладно. Чего еще-то? А потом ты вдруг узнаёшь, что ЗДЕСЬ ты непременно зачем-то кому-то нужен. Очень нужен. Потому что вот только ты один на всем белом свете можешь целый мир спасти и все ждут твоей помощи, надеются. Тысячи людей и нелюдей. Совершенно неожиданно появляется смысл в твоем существовании... И что – остаться прежним? Таким как раньше, как ТАМ?  Только, чтоб никто не тронул, только чтобы остаться целым и невредимым, чтоб только не задело? Втянуть голову в плечи и пройти мимо, делая вид, что тебя это не касается, а потом презирать самого себя всю оставшуюся жизнь? Знаете, любезный дракон, вот теперь, когда я смотрю назад, на свою жизнь на Земле, я начинаю понимать, что, в сущности, был определенно несчастен в том мире. Да и не нужен я там никому. Они там все и без меня прекрасно проживут.
          –     Так чего же вы тогда туда бежите-поспешаете? Будьте счастливы тут! Здесь и сейчас! – торжествовал Еадмунд. – Ваши подруги были падшими женщинами и не ничего не знали о вашем существовании? Так и что с того? Это же было там, в далеком и чуждом теперь для вас мире! Здесь-то они не такие, и вы здесь другой. Здесь Виктор из Креана – славный рыцарь, избавитель Батальвии от жуткой банды, спаситель дракона и ваши подруги – вот они, они рядом с вами. Зачем же всё возвращать назад? Рисковать своей жизнью и жизнью небезразличных вам людей, тем более, зная, что даже в случае удачи всё, что есть теперь, вы потеряете, и скорее всего – уже навсегда? Это же безвыигрышный вариант.
          –     Ну да, ну да, – невесело ухмыльнулся Виктор, и эта кривая ухмылка застыла у него на лице, а остановившийся взгляд сделался стеклянным, – это же так просто: поплывем по тёплому и удобному течению, будем купаться в лучах славы... И всё хорошо, наше дело сторона. Нам так здорово будет втроем, а может быть и Катрина с нами захочет? Будем жить уютно и счастливо, где-нибудь в тихом замке, расположенном в одной из живописных изумрудных долин, среди снежных вершин Краегор в безмятежном уединении. И плевать, что эта сволочь Бэдлхэм наведет орды кочевников на окрестные земли, может даже сюда, в этот вот красивый и мирный Белый город. Будет грабить и жечь всё вокруг. Мы-то с вами заранее уйдем куда-нибудь далеко, где нас не достанут. Вы ведь, признайтесь, так уже поступали, убегая от своих соплеменников, которых переловили и перебили ушлые дельцы и глупые хвастуны-фанфароны. Зачем же теперь бороться? Пусть обратят в гнусное рабство тысячи женщин и детей, эльфов и краснолюдов, низушек и гномов, а десятки тысяч убьют и оставят на съедение стервятникам. Пусть горят города – что нам до них за дело, это ведь не наши города, наши-то далеко. Да и шкура своя дороже. Одна ведь она у нас, другой нету и не будет. Но, знаете что, дорой Ястреб. Я так не могу. Это выше моих сил. И наверное, поэтому, когда я сбежал когда-то от краснолюдов, то не затаился в лесу и не сбежал на Север, а добыл себе арбалет и доспехи. Поэтому я попёрся через тридевять земель и приплелся аж сюда, в стану эльфов. Потому что мне не всё равно, что будет дальше с теми, кого я повидал за те несколько лет, которые живу здесь. Потому что мне не наплевать, когда грабят, когда жгут города и сёла, когда убивают ни в чём не повинных людей и нелюдей. Так что я помогу этому миру и тем, кто его населяет, раз уж это оказалось мне под силу. А моё счастье или несчастье – это только моё счастье или несчастье, нельзя ради своей корысти обрекать на гибель тысячи других живых существ. Это гнусно и это не для меня. В любом мире это не для меня, будь то здесь или там, неважно.


          Он перевёл взгляд на Балгитреда и лицо его сделалось каменным, а глаза сверкнули недобрым огнём.
          –     И вы, многоуважаемый Еадмунд, – ледяным тоном процедил гость сквозь зубы, – или предоставите нам свой Куб для того, зачем мы явились, или станете последним ястребом – хранителем этого артефакта. Я не позволю какому-то крокодилу-переростку из-за страха за собственную, пусть даже и такую ценную шкуру обрекать на гибель целые народы и расы. Просто не позволю и всё тут. Зарубите это нна своём носу, клюве или что там у вас ещё.
          –     Вы что же, мне угрожаете? – брови дракона изумленно поднялись ко лбу.
          –     Нет, излагаю свою точку зрения, – твердо ответил Виктор.
          –     Ну что же, это, конечно, очень красиво, то, что вы говорите, и, наверное, пригодилось бы для митинга на рынке в базарный день, уважаемый сэр Виктор, – печально проговорил дракон. Балгитред прекрасно владел собой, его голос был спокоен, ни один мускул на лице не дрогнул. – Однако должен разочаровать вас: тут у нас не рынок. В сложившейся ситуации ваша пламенная речь звучит, по меньшей мере, глупо. А что касается угроз, то должен заметить, что эльфы не выпустят вас живыми из города, если со мной что-нибудь случиться, так и знайте. И чародейка не поможет.
          –     Это всё равно. Ну как же до вас не может дойти простая мысль о там, что мне совершенно без разницы, останусь ли я в живых или нет. В любом случае я просто обязан попытаться и сделать всё, что в моих силах и непременно попытаюсь сделать это, чего бы мне ни стоила такая попытка, – Виктор иронично оглядел дракона с головы до ног. – Впрочем, вам этого, как видно, не понять. Да мне и не важно, чтобы вы понимали. Так вы согласны помочь нам или нет? Тем более, что артефактом своим вы не рискуете: после перемещения Катрина вернет вам Куб в целости и сохранности, ведь так? – Виктор перевел взгляд на чародейку.
          –     Да, конечно, – тут же торопливо отозвалась та, утвердительно кивая головой.
          –     Ваше слово, Балгитред, – снова обратился он к дракону, глядя на собеседника в упор, немигающим взглядом.


          Еадмунд помолчал некоторое время, напряженно что-то соображая про себя, видимо прикидывая возможные риски и выгоды для своей персоны, а затем тихо произнес:
          –     Хорошо, я помогу вам. Завтра с утра нужно будет начать подготовку артефакта – Магический Куб надо ещё привести в действие, на это мне потребуется какое-то время. Тем более, что это не статичный предмет.
          –     Как это? Что это значит? – не понял Виктор. «Уж не пытается ли этот хитрый пресмыкающийся продолжать наводить тень на плетень?» - настороженно подумал он.
          –     Не волнуйся, Витя, Всё в порядке, – успокоила его Катрина. – Магический Куб меняет свою структуру в зависимости от того, кто использует его в каждом конкретном случае для концентрации энергии.
          –     То есть? – поинтересовалась Бетти. – Он что, форму меняет?
          –     Да. И не только форму, но и содержание, – терпеливо объяснил Балгитред. – Природа магической энергии по-разному аккумулируется у разных существ и проявляется тоже неодинаково. Скажем, для дракона Магический Куб совсем не то, что, например, для человека. А для эльфа это будет уже что-то третье, не такое как для дракона и человека. И так далее.
          –     Ясно, как говорится, что русскому хорошо, то немцу смерть... – догадался Виктор. В очередной раз окружающие поглядели на него недоуменно, но он только рассеяно отмахнулся. – Ладно, это не важно, проехали. А почему завтра? Почему нельзя совершить перемещение немедленно?


          Его недоверие к Балгитреду никуда не делось. Виктор небезосновательно подозревал, что дракон может запросто обмануть его и попытаться сбежать ночью. Учитывая способности этих тварей к перевоплощению, подобный исход вовсе не являлся какой-то нетривиальной задачей для столь хитрого субъекта, каковым, вне всяких сомнений, являлся Еадмунд Балготред. А потом ищи-свищи его снова где-нибудь за тридевять земель...
          –     Потому, что подготовиться нужно и артефакту и вам, благородный сэр Виктор, – между тем, невозмутимо стал втолковывать дракон. – Перемещение и искривление пространства – не такое уж простое дело, как может показаться на первый взгляд, а поэтому требует предельной концентрации, как от Куба, так и от вас, уважаемый рыцарь. Да и от досточтимой Катрины, между прочим, тоже. Ну, и от меня, само собой, поскольку именно я имею самую надежную астральную связь с артефактом, так как являюсь его хранителем много лет. Поэтому мой вам совет: хорошенько отдохните и постарайтесь оставшееся до перемещения время максимально сосредоточиться на полнейшем воссоздании образов из своего мира. Чем больше и подробнее вы сможете вспомнить и удержать у себя в сознании разнообразных деталей ОТТУДА, тем выше будет вероятность положительного исхода дела. А теперь, – переменившимся тоном неожиданно предложил Еадмунд, – прошу уважаемых гостей проследовать в мою столовую. Уже давно пришло время ужина и было бы невежливо не предложить вам составить мне компанию в предстоящей трапезе.


          Никто и не думал возражать ему, и они все вместе проследовали вслед за лакеем, отворявшим перед господами многочисленные двери, через огромный дворец в противоположное его крыло, где стоял, уже уставленный разнообразными яствами, сервированный на пять персон гигантский стол. За высокими, застеклёнными тончайшим горным хрусталём окнами столовой и вправду день, подтверждая слова хозяина дворца, начал уступать место вечерним сумеркам, только самые кончики крыш городских башен все еще золотило заходящее за горизонт летнее солнце.


          Впрочем, в самом помещении было по-прежнему светло, как днём. По стенам обеденного зала висели многочисленные позолоченные канделябры с десятками ярко горевших восковых свечей. Вообще, обстановка в доме дракона вполне себе конкурировала с виденными ранее Виктором королевскими покоями властителей Севера. Причём, конкурировала, надо сказать, достаточно успешно. Красочные фрески, мраморные колонны, лепнина, позолота, разноцветные витражи, хрусталь, сотни свечей – дворец прямо-таки утопал в роскоши.


          «Ишь, как устроился, бравый хранитель Куба, – в очередной раз неприязненно подумал Виктор о Балгитреде, обходя его жилище. – Живёт не хуже особы королевских кровей! А ведь его соплеменники, тем временем, ютятся где-то на неприветливых пустынных отрогах Махакама, продуваемых ледяными ветрами и, по ночам, опасливо летают по окрестным краснолюдским деревням, в поисках пропитания, все время рискуя сами стать добычей. Тоже мне ;;;;;; ;;;;;;;;, ядрена вошь, спрятался тут за спинами эльфов и жирует себе, ни стыда ни совести...».


          Ужин проходил почти в полном в молчании. Лишь изредка сидящие за столом обменивались короткими, ничего не значащими фразами на отвлечённые, пустяковые темы. Слишком многое было уже сказано сегодня, слишком многое...


          После трапезы выяснилось, что дракон оставлять у себя гостей на ночь не желает, ссылаясь на какие-то там невнятные личные обстоятельства. Несмотря на все доводы Виктора относительно предстоящего завтра перемещения, которое, по его мнению, необходимо было совершить как можно раньше, а для этого лучше всего было остаться на ночлег в доме дракона, Балгитред остался непреклонен в своём решении. Виктор долго не уступал хитрому хранителю Куба и только честное слово самого Балгитреда, а в особенности, заверения чародейки, что всё находится у неё под контролем, и Ястреб никуда не денется, заставили подозрительного гостя в конце концов согласиться покинуть дворец.


          Когда же упрямый гость наконец поддался-таки под натиском его аргументов, дракон отправил одного из прислуживавших у него в доме низушек к Смелому Воину, который через каких-нибудь десять минут объявился во дворце и препроводил путников, окончательно валившихся с ног, после столь долгого и невыносимо трудного, как физически, так и морально дня, в таверну, находившуюся на краю Белого города, почти возле самых городских ворот. Выполняя поручение дракона, эльф не забыл взять со своих провожатых обещание, что до полудня следующего дня они непременно покинут город. По его словам, в окрестностях уже было известно о неожиданном визите людей и чародейки, и весьма значительное число жителей было этой новостью до крайности недовольно. Во избежание самочинной расправы над незваными гостями, собственно, он и потребовал от путешественников как можно раньше покинуть пределы города. Все четверо поспешили заверить в этом Смелого Воина, тем более, что в таком утверждении почти не было лукавства.


          Тогда, услышав от своих спутников удовлетворительный для себя ответ, проводник с натугой потянул за металлическое кольцо на большой деревянной двери, и пригласил гостей пройти в открывшийся проём, ведущий на небольшой, неприметный с улицы постоялый двор, располагавшийся впритык к крепостной стене.


          В пустом и грязноватом изнутри трактире, так несоответствующем общей обстановке чистоты и порядка в Белом городе, хозяин заведения – мрачный с виду краснолюд – прямо у порога безо всякого энтузиазма выслушал эльфийского провожатого, после чего, не говоря ни слова, вразвалку проследовал к стойке, где принял от постояльцев оплату за ночлег и, неприветливо взглянув исподлобья на чужаков, вручил им четыре ключа от комнат.
          –     Что-то еще? – хмуро осведомился трактирщик, опустив глаза и больше не глядя на гостей, отчетливо демонстрируя своим видом, что у него нет совершенно никакого желания продолжать разговор и, тем более, выполнять какие-либо просьбы постояльцев.
          –     Нет уж, благодарю, – иронично ответила Катрина за всех, принимая ключи и раздавая каждому из квартирантов по одному.


          Жильцы молча прошли по слабо освещенному одним единственным худосочным факелом длинному и узкому обшарпанному коридору со скрипучими полами и  разбрелись по своим комнатам.


          Войдя в отведенную ему тесную каморку, Виктор зажег тусклый сальник, стоящий на подоконнике, стащил с ног ставшие тяжелыми, словно налившимися свинцом, сапоги, и прямо в одежде улегся на жесткую кровать, застеленную рогожей.


          Несмотря на усталость, спать ему совсем не хотелось, тем более, что по совету дракона, будущему путешественнику в другой мир нужно было вспоминать свою прежнюю жизнь на Земле, да ещё и со всеми подробностями. Разглядывая причудливые тени, которые оставлял на потолке трепещущий огонёк сальника, Виктор начал вспоминать.


          Сначала это показалось ему совсем несложной задачей, но чем больше он пытался мысленно оживить в голове своё земное существование, тем сложнее становилось вспоминать детали того, прошлого бытия. Так много всего произошло с ним за последние три года, такое бессчётное количество ярких и значительных по своей сути вещей, что вся его предыдущая реальность казалась настолько чужой и далёкой, настолько безликой и незаметной, что Виктор даже засомневался: а вообще, жил ли он когда-нибудь на Земле на самом деле, или ему это только казалось? Гораздо легче, острее и подробнее вспоминались события в доме Еадмунда Балгитреда. Значит, всё было четко спланировано и подстроено с самого начала, а Энджи и Бетти... Мда... И завтра, следовательно, всё должно будет вернуться на круги своя. Нет, не так – ЭТО Я ВСЁ ВЕРНУ ОБРАТНО, КАК БЫЛО. То есть девчонки, значит, снова будут... гм... сниматься в интересном кино, а я, следовательно, опять стану скучным незаметным серым человечком, который, что живёт, что не живёт...


          А Катрина останется тут и будет, может быть, вместе со всеми, отражать нашествие жестоких кочевников, а может даже помирится со своим Брелем. Или не помирится. Вполне возможно, что они  опять станут гоняться друг за другом по всей Ойкумене и даже за её пределами. Им, вполне может быть, всё это даже нравится, я не знаю. С них станется. Вон как у Катрины глаза блестят, когда она вспоминает своего Бреля...


          А я буду ходить на работу, в какой-нибудь обычный офис каждый день. Кроме выходных и праздников, конечно. И буду делать там что-нибудь скучное и рутинное с восьми до пяти, или, там, с девяти до шести, с перерывом на обед, само собой, как же иначе. А потом буду приходить домой и смотреть неинтересные передачи по телевизору, бесцельно болтаться в Интернете в поисках всякой ненужной мне ерунды и иногда пить пиво с приятелями, хотя мне, может быть, этого даже и не захочется. Просто от скуки, потому что без пива вообще будет, наверное, противно. Хорошо ещё, если удастся хоть раз в год видеться с единственными своими настоящими друзьями «на том свете» – Мишкой и Нинкой. А после всё равно нужно будет приходить домой, в свою унылую квартирку в спальном районе с видом на опостылевший многоэтажник и с детской площадкой под окнами, постоянно заставленной автомобилями. И уже ничего не вернётся из того, что есть сейчас. Разве только останутся воспоминания... А что такое жить воспоминаниями? Это же, в общем-то, и не жизнь получается, а какое-то извращение без настоящего и будущего, этакая смерть при жизни. Жалко. Так жалко, что прямо сил нет, чёрт подери. И почему Катрина не может прочистить мне мозги? Жил же я как-то раньше, когда не знал всего этого...


          В дверь его комнаты осторожно постучали. Виктор никого сейчас видеть не хотел, и потому раздраженно крикнул:
          –     Ну кто там ещё?


          Дверь приоткрылась и в образовавшийся небольшой проем просунулась голова чародейки.
          –     Можно зайти? – почему-то шепотом спросила она.
          –     Заходи, раз уж пришла, – сварливо пробормотал Виктор. – А чего это ты шепотом-то?
          –     А, это чтоб девчонки не услышали, – объяснила чародейка, вошла, аккуратно затворив за собой дверь, на цыпочках прошла в комнату и уселась на стул, стоявший напротив кровати – единственный, если не считать самого ложа, занятого Виктором, предмет мебели в этом помещении.
          –     Чего же от них, после всего сказанного, скрывать-то? Мы теперь друг перед другом, прямо как на ладони, – продолжал ворчать Виктор.
          –     Да как тебе сказать... – Катрину явно смутил его тон. – Понимаешь, мне и самой наш разговор в доме у дракона не доставил ровным счетом никакого удовольствия, уж поверь.
          –     Ну, допустим, а пришла-то зачем? – несколько смягчаясь осведомился Виктор.
          –     Да я потому и пришла, – чародейка вздохнула, поднялась со стула, подошла к слепому темному квадрату окна и молча заглянула в непроницаемый ночной мрак снаружи. – Ты посмотри, темень-то какая. Даже звезд не видать. Вроде и туч-то вечером не было...
          –     И все-таки, Катрина, – Виктор тяжело привстал и сел на кровати, немного поколебался, глядя на опостылевшие за день сапоги, но потом, с явной неохотой, всё-таки обулся. – Мне же нужно, вроде бы, к перемещению готовиться. «Материализация чувственных идей», как один умный человек сказал.
          –     Знаешь... – начала Катрина, потом немного загадочно помолчала и продолжила, не оборачиваясь. – Никогда не думала раньше, что скажу такое кому-нибудь, кроме... В общем, мне будет не хватать вас троих. Правда. Особенно тебя. Если бы можно было так устроить, чтобы тебе... вам, остаться, я бы не задумываясь сделала всё, что в моих силах. А с подругами твоими вышло совсем как-то мерзко, они  этого уж точно не заслуживают. Может, сходил бы ты к ним, объяснились бы...
          –     Совершенно не представляю, что я им могу сказать, – пожал плечами Виктор и отрешенно покачал головой. – Да и они мне – тоже. Не прощения же нам друг у друга просить, в конце концов... Бред какой-то, столько пережили вместе, а теперь расстаемся все, словно чужие люди. Хорошо хоть, не как враги. – Он встал и подошел к чародейке вплотную, даже тепло её тела почувствовал. – Пусть уж лучше так и остается... Память ты им оставишь?
          –     Оставлю. Да они и сами этого хотят глубоко в душе, я это точно знаю, – ответила Катрина и повернулась к своему собеседнику.

 
          В неясном свете сальника она казалась неземным существом, ангелом, сошедшим на землю с небес. Виктору вновь, как и при первой их встрече, как и в доме в Возеле, куда они ездили за друидом, безотчетно захотелось обнять и поцеловать её. По взгляду чародейки Виктор догадался, что она прочитала его мысли, но на этот раз это его, почему-то, совсем не раздражало. Катрина прильнула к нему и прошептала:
          –     Так что же тебя останавливает? Возможно, сегодня твой шанс, ночь сбывшихся надежд?.. Боишься меня?
          –     Нет, не боюсь, – честно признался Виктор и улыбнулся. – Ты ведь согласилась на второй поцелуй еще в Возеле, помнишь?


          Он уже совсем было собрался поцеловать Катрину, а она вся вытянулась ему навстречу и закрыла глаза, собираясь ответить на этот поцелуй, но что-то неуловимое вдруг привлекло внимание Виктора. Он мягко отстранил от себя удивленную чародейку и напряженно всмотрелся в черноту за окном. Там, в кромешной темноте что-то тускло сверкнуло, послышалось неясное металлическое позвякивание, нечто невидимое во мраке, большое и деревянное, громко, со скрипом, упало, а еще через мгновение снаружи послышался быстро приближающийся топот многочисленных ног.


          На улице, со стороны крепостной стены, явно что-то происходило. Что-то тревожное и нехорошее. Виктор терялся в догадках, пока, наконец, далекий пронзительный голос откуда-то сверху, в отчаянии не прокричал, едва не надрываясь:
          –     Изме-е-ена!


          И сразу смолк, а невидимая до сей поры в темной ночи улица во многих местах тут же ярко осветилась бесчисленным количеством факелов. Эти факелы держали в руках бегущие по улице воины, одетые в доспехи и кольчуги, и все они мчались вглубь города от распахнутых настежь городских ворот. Виктор не сразу понял, что происходит, а когда догадался, крепко схватил растерянную Катрину за руку, задул сальник и метнулся к выходу из комнаты.
          –     Что происходит? – обеспокоенно спросила его чародейка, упираясь.
          –     Быстрее, – не вдаваясь в подробности, ответил Виктор. и снова настойчиво потянул Катрину к выходу. 


          Медленно, стараясь не шуметь, он приоткрыл дверь в полутемный коридор и осторожно выглянул наружу. Где-то совсем рядом, в проходе, предательски скрипнула половица, Виктор тут же отскочил от двери обратно, а в неё со всего маху, пробивая насквозь створку и разбрасывая по комнате щепки, врезался тяжелый краснолюдский боевой топор. Виктор обрадовался тому, что не стал раздеваться, когда собирался ложиться спать. Он тут же выхватил меч из ножен и что было силы пнул ногой по двери. Расчет оказался верным – вытаскивавший из двери свое оружие краснолюд-трактирщик, застигнутый врасплох, повалился на пол от неожиданности, а в следующее мгновение Виктор уже пронзил его своим мечом.
          –     Да что же это такое происходит?! – снова возмутилась Катрина, глядя на то, как её компаньон вытирает лезвие своего меча о полы краснолюдского кафтана.
          –     А ты до сих пор ещё не поняла? – искренне удивился Виктор. – Быстрее зови Энджи и Бетти, мы уходим к дракону. Судя по всему Бэдлхэм выследил нас, не знаю как, да это теперь и не важно. Главное, что герцог решился штурмовать город ночью, чтобы заполучить Куб и опередить нас. Кругом одни шпионы. Изменники, видимо, открыли его войскам ворота, так что теперь всё кончено. В городе не более пары сотен вооруженных стражников, ну, может, еще десятка три лесных воинов, вроде нашего Смелого друга. Предатели скорее всего среди краснолюдов, а их в городе пруд пруди, так что дело швах. Коли хотим, чтобы перемещение вообще состоялось, это надо делать прямо сейчас, если конечно дракон еще не сбежал. В общем, подымай девчонок, я к лошадям! – крикнул Виктор через плечо, уже мчась по полутемному скрипучему коридору к выходу.