Жало обезьяны - часть 37

Тьфу ты черт, я уже и забыл об этом эпизоде во время поездки с Другом:

- Он следил. Я его вычислил. Что мне его, чаем поить? Противника надо выводить из строя. А мелкие кости срастаются быстро.

- Полностью с Вами согласен. Так что Вам за науку большое спасибо. Вы ему, может, жизнь спасли. Мое наказание гораздо строже, - Абдымалик помолчал. Подлил в пиалы чаю. Ему нравилось значительно молчать: - Но Вы теперь оказались на его месте. Как Вы это очень удачно сформулировали, "противника надо выводить из строя".

- А вот с этого места, пожалуйста, поподробнее, - не удержался я, чтобы не съязвить: - Объясните дураку, как это я сумел перейти дорогу авторитету Вашего масштаба?

- Если я Вам все объясню, придется убить. Вам это надо?.. Вот и я так думаю. Вы мне симпатичны. Приятно иметь дело с компетентными людьми. Вы же не лунатик, который наутро уверен, что всю ночь провел в кровати. Прекрасно отдаете себе отчет в своих действиях. Целеустремленно выполняете порученное задание. То, что Вы честно делаете свою работу, вызывает у меня уважение. Так что ничего личного. Но Вы способны помешать моим друзьям осуществить важный проект, в который они уже вложили силы. И средства.

- Абдымаликбек, Вы и Ваши друзья - хозяева этой страны. Чем вы тут заняты, меня не касается. Я местным властям не особенно симпатизирую, и вас за это тоже не осуждаю. Если бы Ваши друзья делали свой проект на свои деньги, да пожалуйста. Любой. Хоть Иссык-Куль вскипятить, чтобы вареным судаком всех крестьян накормить. Но если они вдруг решили распоряжаться чужими деньгами, то я даже такую благотворительность одобрить не могу. Нет у меня таких полномочий. Пусть обращаются к хозяевам денег.

- Алексей байке, Вам трудно будет мне поверить, но они так и сделали. Хозяева тех денег, которые Вы стережёте, в курсе. Более того, одобряют. И совсем не обязательно, чтобы о таком согласии знали все. Любая политика как айсберг, над водой только макушка видна. Вы же сами заметили - все исчезнувшие деньги восполнены из других источников. Да и суммы-то небольшие. Можно сказать, символические. Номинальный вклад в общее дело. Доказательство серьезности обещаний. Это как у воров. Пока только языком метешь, никто слушать не станет. А вот если вместе на дело идешь, и в крови руки попачкать не боишься, совсем другое дело. Респект. Оснований верить мне у Вас нет. Но Вы были со мной откровенны, хотя легко могли по поводу ОМОНа наврать. Мелочь, но для меня она тем более важна. Люди, честные в мелочах, честны и в главном. Рад, что не ошибся в Вас. Если я Вам в ответ на доверие солгу, то оскорблю свое достоинство. Люди дали мне власть, потому что верят в мою честь и совесть.

Чай остыл. Абдымалик поднялся:

- Я рад Вашему приезду. Рад возможности самому всё объяснить. Я оскорбил Вас, вложив свои слова в эти грязные рты. Это было недостойно. Я хочу принести Вам свои извинения. Пойдемте.

Он отодвинул портьеру, и мы вышли в невыразительный коридор. На лестничной площадке хозяин дома повернул вниз. Один пролет, два. Другой коридор. Освещение тусклое. По стенам идут трубы толщиной с руку. В правой стене железная дверь. За дверью оказалась котельная. Половину занимала уходившая под потолок гора угля. Посередине гудела жаром печь промышленных размеров. Две лампочки под потолком теплились жидким желтым светом. В углах сумрак сгущался до почти непроницаемой темноты. В левом углу за печью едва угадывался контур лежавшего на полу мешка. Или кучи тряпья. Перед печью сидели на табуретках трое. При появлении Абдымалика они встали и, кланяясь, забормотали по-киргизски. Хозяин коротко ответил и, не обращая на них больше внимания, направился к куче тряпья.

Истопники окружили меня полукольцом. Намек нехитрый. Я двинулся вслед за Абдымаликом. Порывшись в тряпье, истопники за руки вытащили узбека-киллера из "Аристократа". Судя по ссадинам и кровоподтекам на круглой роже, его били, но в тусклом свете повреждения мне показались умеренными. Тем не менее, стоять узбек без поддержки не мог. Или не хотел. Его запястья наручниками пристегнули к идушим под потолком трубам, и он, подогнув ноги, повис вдоль стены. Абдымалик молча протянул руку. Один из... как бы их поточнее назвать...ассистентов?...помощников?.. поднял с бетонного пола бейсбольную биту и передал её хозяину. Абдымалик недвусмысленным жестом пригласил меня подойти поближе. Я встал в двух шагах от несчастного узбека. Мое сердце стучало где-то в пятках. Абдымалик несильно ткнул узбека битой в грудь. Тот открыл глаза, и едва в них появилось выражение ужаса, хозяин ударил его битой справа по вытянутой вверх руке. Кость с хрустом сломалась. Тут же последовал удар слева. Висеть на сломанных руках узбек не мог и волей-неволей упер ноги в пол.

- Вот так. Теперь как положено передо мной стоишь, - удовлетворенно произнес Абдымалик: - Что вы узбеки за народ такой, не умеете уважение проявлять... Ты меня вчера опозорил перед гостем. И теперь мне - понимаешь, шакал, мне - надо просить у него прощения. Ты отобрал у меня гордость. Но я хотя бы сохраню достоинство.

И ударил наотмашь по колену. Оно, разумеется, разлетелось. Узбек балансировал на одной ноге. И визжал от боли. У меня аж уши заложило, так он орал. Видимо Абдымалику вопли тоже пришлись не по душе. Он взял биту обеими руками и воткнул её узбеку в рот. Зубы и десны с хрустом сломались. Брызнула кровь. Узбек перешел на хрип. Абдымалик прицелился, размахнулся и ударил в висок. Череп не выдержал удара. Из носа и ушей на меня и хозяина фонтаном ударила кровь. Меня чуть не стошнило от её запаха. Круглая голова узбека сплющилась, лицо стало бесформенным. Абдымалик обернулся ко мне. Его лоб и щека были обрызганы кровью:

- Приношу Вам свои извинения, Алексей байке. Обещаю впредь проявлять к Вам то уважение, которого Вы заслуживаете. Мое предупреждение остается в силе. Я говорю Вам в глаза: не препятствуйте моим друзьям и мне в осуществлении наших планов. Не пытайтесь нас понять, Вам это не по силам. И не пытайтесь нас судить. У нас свои понятия добра и зла. Желаю Вам удачи, - и вышел, отбросив биту прочь.

В душной котельной воняло кровью, мочой и калом. У меня закружилась голова. Едва удержавшись на ногах, я поспешил из этого кошмара в коридор. Меня ожидал тот же бритоголовый, который встретил на парковке у монумента. Пройдя коридорами, поднялись по лестнице на один этаж и вошли в просторный гараж. Водила сидел за рулем и равнодушно листал пестрый журнал. Не дожидаясь приглашения, я залез на заднее сиденье. Бритоголовый сел вперед, водитель завел мотор.

- Мешок давай, - приказал я бритоголовому.

На его лице в первый раз появилось осмысленное выражение:

- Так сойдет. Стемнело уже.

- Мешок давай, - повторил я. Бритоголовый пожал плечами и протянул мне знакомый мешок.

По дороге назад к трассе даже "паджеро" пробирался через сугробы с ощутимым трудом. Но четыре лапы, обутые в рубчатый протектор, все же вынесли нас на шоссе. Почувствовав сравнительно ровную поверхность под колесами, я снял с головы мешок. "Паджеро" съехал на обочину и остановился. Первым дело я бросил взгляд на приборы. 20:17 и - 9°С. Потом за окно. Снегопад почти прекратился. По обеим сторонам шоссе простиралась белая равнина. С правой стороны она переходила в белые холмы, вершины которых терялись в тучах. Тоже вероятно, белых. В темноте не разобрать. Трасса отличалась от белых полей умеренной высотой снежного покрова и его примятостью.

- Приехали, - сказал бритоголовый: - Конечная. Пассажиров просят выйти из вагона.

- И как я попаду в Бишкек? - поинтересовался я, придав голосу температуру простиравшихся вдаль заснеженных полей.

- Так же, как попал сюда, - логично рассудил бритоголовый: - Только в обратную сторону.

- Нет уж, везите до дома, - отрезал я: - Как уважаемого гостя.

Бритоголовый возражать не стал, мотнул головой водителю. Тот достал трубку, на втором гудке соединился. Задал вопрос по-киргизски. Дал отбой. Мотор тихо урчал. Бесшумно работал обогреватель, но дул он прежде всего на стекло. Снег празднично искрился в лучах фар. Водитель включил дальний свет. Снег зажегся ещё ярче. По обе стороны от шоссе. Выключил. Включил. Выключил. Мне в голову пришла неприятная мысль. Может, водитель спросил, не замочить ли меня прямо здесь? Чем возиться, в Бишкек везти. Почему-то мысль показалась не особенно умной. Судя по часам на приборной доске, прошли четыре минуты. Трубка в руке водителя затренькала. Он поднес её к уху. Слушал молча. Положил трубку в карман. Включил скорость и дал газ, коротко бросив что-то своему напарнику. Тот потянулся рукой назад, зацепил ремень. Пристегнулся:

- До дома, так до дома.

Странно, но в машине с двумя вооруженными бандитами я чувствовал себя в полной безопасности. Быть в доверительных отношениях с Абдымаликом оказалось очень удобным. И даже естественным. Я представил бритоголового противником. Он уложил бы  меня двумя пальцами левой руки. И черт меня дернул сунуться играть с профессионалами? По-моему, они меня до сих пор просто жалели, убогого. Водитель ехал быстро, но без риска. Машина держала дорогу так, словно шла по сухому асфальту. Я задумался. Чего же делать-то? Судя по всему, Абдымалик и остальные рыцари круглого стола неплохо осведомлены о цели моего появления. Дымовую завесу, которую я считал вполне надежной, можно было сворачивать. Противник без труда просчитывал мои действия. Возможно даже намерения. Меня держали незаметно, но очень плотно. В Бишкеке меня накрыли надежным колпаком.

Пусть поражение, но не капитуляция. За мной сохранялась важная свобода. Свобода бокового маневра.  Проект региональный, тендеры проводились и в соседних странах. Если сложить, через них проходили гораздо б;льшие суммы. Очевидный соблазн для бишкекской бригады. Если им удалось организовать каналы по уводу денег и за пределами Киргизии, сомнений нет, идет серьезная и целенаправленная тайная операция. Чья именно, не мой вопрос. Пусть этим занимаются, кому положено. Мое дело собрать доказательства факта. Идея мне понравилась. Работаем!

"Паджеро" подрулил к подъезду моего дома задолго до полуночи. Я и не сомневался, что адрес квартиры людям Абдымалика известен. Поблагодарил за любезность. Вставив ключ в замок, подумал, что если в квартире засада? Мысль абсурдная, но дверь я распахнул с опаской. Включил весь свет. Проверил, не прячется ли кто под диваном. Или в шкафах. За матрас можно было не волноваться. Запер дверь на все замки. Зашел в ванную помыть руки. И увидел в зеркале свое лицо с уже бурыми кляксами крови узбека. К горлу подступил кошмарный запах котельной. Я едва успел наклониться над толчком.

Продолжение - http://www.proza.ru/2015/11/10/2195