Мечтательность в ноябре

Она села рядом со мной в переполненном маршрутном такси - так выпало. От её волос, от её шубки из благородного меха повеяло нежными духами. Я скосил глаза на её ухоженные руки, когда она готовила и передавала за проезд мелочь, на дорогую кожаную сумочку, на пакет с продуктами. В пакете угадывалось горлышко бутылки с каким-то импортным алкоголем...

Снаружи угрюмо сыпал мокрым снегом московский ноябрьский вечер. Люди забирались в салон разрумяненные, в брызгах. На дорогах было скользко, у бровки автомобили месили шинами ледяную грязь, поэтому ехали долго, все досадовали, а я радовался, чувствуя рядом с собой лучшую женщину на земле.

Я представлял, как она сейчас приедет домой, в свою огромную обустроенную квартиру. Там всё чисто. Там модный дизайн. Там на полу - кафельная плитка с подогревом. Там со вкусом подобранная мебель, хрустальные люстры и фаянсовая посуда. Там по стенам - акварели, пастель и, наверное, даже масло. Там на постелях под шёлковыми покрывалами хрустят свежие простыни с кружевной каймой. Там в холодильнике - разнообразные симпатичные ёмкости и упаковки, деликатесные омары и кальмары в красном вине, авокадо и манго, пармезан и моцарелла. И так захотелось, чтобы она взяла меня жить к себе. Поэтому я не удержался и вышел следом за нею. А вдруг? Почему она в маршрутке, а не на «Мерседесе» S-класса? Где человек, который в этот вечер должен был доставить её из офиса домой? Вдруг она обернётся и скажет:
- Мужчина, вы часом не свободны, а то я осталась одна, на улице холодно и неуютно, может, посидим у меня, выпьем бренди?
- Я? Вообще-то, есть кое-какие дела, но ради вас...
- Вот и отлично! Возьмите пакет, мне тяжело нести.

Мы шли от проспекта метров сто. Она тщательно выбирала, куда ступить, чтобы не угодить в снежную кашу. Я шлёпал чуть сзади, очарованный, как придётся. К тому же ботинки мои давно промокли. Но ничего - у неё там, в квартире, конечно, тепло и сухо, горячий душ и ванна, наверное, даже джакузи, калориферы и фены. А если останусь на ночь, то носки и бельишко можно будет простирнуть в машинке-автомат...

Мои мечты оборвались возле элитной новостройки монолит-кирпич. Моя женщина укрылась за дверями подъезда, предварительно постучав у порога ножками, чтобы сбить налипшие хлопья. И даже не обернулась ко мне ни разу.

А я продолжал стоять, пока водитель джипа, коротко стриженный мордоворот, не прикрикнул на меня, не обозвал грубыми словами и не пригрозил вылезти из-за руля и расплющить мой чайник - за то, что мешаю проезду. Этой грубостью он вырвал меня из прекрасного, идеального мира, в котором я только что побывал...

Я поспешно отступил с дороги и, хмурый, поплёлся назад, к проспекту. Позволить себе снова сесть на маршрутку я не мог. Но ничего, думал я, пройдусь пешком. До аптеки, где я обычно затариваюсь спиртовой настойкой овса, осталось примерно полкилометра, там она на шесть рублей дешевле, чем в прочих забегаловках. Возьму сразу десять флаконов - оптом - на всю синюшную компанию, ожидающую в подвале моего возвращения. Компания делегировала меня за выпивкой как начинающего, как почти приличного на вид.

Как же они, алкаши проклятые, возмущались:
 - Да ну на фиг - какой овёс! Мы тебе чего, лошади?! Лучше стеклоочиститель, больше выйдет.
Что их осуждать - ничтожные, ущербные люди, нет в них мечты.

Я оглянулся на окна элитного дома, я смотрел, не мигая, сквозь пелену мокрого снега - слезящимися глазами. За какими стёклами и тюлями, шторами и портьерами с ламбрекеном моя нечаянная любимая? Я воображал, как она скидывает шубку и сапожки, идёт к двухдверному холодильнику, чтобы разгрузить пакет. Наверное, даже включает по пути кофемашину, чтобы скорее согреться горячим капучино. Спасибо ей за эти пятнадцать светлых минут.

Вот сейчас куплю, глотну, и мир немного повеселеет, но потом быстро превратится в помойку. А завтра опять отправлюсь на остановку. Денег на новую поездку у меня, конечно, не будет, но хотя бы понаблюдаю издали...