Великому Жан-Жаку Руссо. Письмо XXII

От Юлии (Отрывок.)

Наконец-то первый шаг сделан: речь зашла о вас.
Батюшка вспомнил, что несколько раз встречался с вами в свой прошлый приезд, в последний раз,
и мне показалось, что он говорит о вас - не без приязни.
   Затем он осведомился,
каково ваше состояние, ему ответили, что состояние весьма скромно;
какова ваша родословная, осведомился, ему ответили, что вы из порядочной семьи.
  А ведь слово «порядочный» звучит весьма неопределенно для слуха дворянина
и возбудило подозрение, подтвержденное дальнейшими ответами.
 Узнав, что вы не дворянин, батюшка тотчас же спросил, сколько же вам платили в месяц...
Тут матушка заметила, что об оплате не могло быть и речи и что, мало того,
вы постоянно отвергали даже все её подарки – такие, от которых обычно не отказываются.
Но проявление подобной гордости лишь подстрекнуло папенькину гордость.
Да разве можно перенести мысль, что ты чем-то обязан человеку не знатному!
     С огорчением я узнала о ваших походах в горы,
не оттого, чтобы я сомневалась, найдете ли вы там приятную возможность развлечься,
и не оттого, чтобы ваши обстоятельные описания не доставляли мне радости, –
нет, я боюсь, вы утомитесь: ведь вы не отличаетесь выносливостью.
Да и пора уже поздняя: вот-вот все скроется под снегом, и я уверена, что стужа для вас будет еще мучительнее усталости.
Если там, у себя, вы заболеете, мне никогда не утешиться. Так уезжайте оттуда, любезный друг,
поселитесь где-нибудь неподалеку от меня. Ещё не время возвращаться в Веве,
но мне так хочется, чтобы вы все же избрали для себя менее суровые края, – да и письма доходили бы скорее.
А где именно обосноваться, предоставляю вашему выбору.
Только постарайтесь все сделать так, чтобы здесь не узнали, где вы находитесь, будьте скрытны,
однако ж не напускайте на себя таинственности. Не стану наставлять вас подробнее.
На одно полагаюсь – ведь вы сознаёте, как нужно вам соблюдать осторожность и ради вас самих, и ещё в большей степени ради меня.
   Прощайте, друг мои! Больше не могу говорить с вами.
Вы ведь знаете, к каким предосторожностям я прибегаю в нашей переписке…
Меня зовут, пора кончать.
Еще раз прощайте!
––––––– 

Жан-Жак Руссо. Юлия, или Новая Элоиза. Письмо  XXII.
От Юлии. (Отрывок.)
Наконец-то первый шаг сделан: речь зашла о вас… Батюшка вспомнил, что несколько раз встречался с вами в свой прошлый приезд, и мне показалось, что он говорит о вас не без приязни.
Затем он осведомился, каково ваше состояние, ему ответили, что состояние весьма скромно; осведомился, какова ваша родословная, ему ответили, что вы из порядочной семьи. А ведь слово «порядочный» звучит весьма неопределенно для слуха дворянина и возбудило подозрение, подтвержденное дальнейшими ответами. Узнав, что вы не дворянин, батюшка тотчас же спросил, сколько же вам платили в месяц...   Тут матушка заметила, что об оплате не могло быть и речи
и что, мало того, вы постоянно отвергали даже все ее подарки – такие, от которых обычно не отказываются. Но проявление подобной гордости лишь подстрекнуло папенькину гордость.
Да разве можно перенести мысль, что ты чем-то обязан человеку не знатному! …
С огорчением я узнала о ваших походах в горы, не оттого, чтобы я сомневалась, найдете ли вы там приятную возможность развлечься, и не оттого, чтобы ваши обстоятельные описания не доставляли мне радости, — нет, я боюсь, вы утомитесь: ведь вы не отличаетесь выносливостью. Да и пора уже поздняя: вот-вот все скроется под снегом, и я уверена, что стужа для вас будет еще мучительнее усталости. Если там, у себя, вы заболеете, мне никогда не утешиться. Так уезжайте оттуда, любезный друг, поселитесь где-нибудь неподалеку от меня. Еще не время возвращаться в Веве, но мне так хочется, чтобы вы все же избрали для себя менее суровые края, — да и письма доходили бы скорее. А где именно обосноваться, предоставляю вашему выбору. Только постарайтесь все сделать так, чтобы здесь не узнали, где вы находитесь, будьте скрытны, однако ж не напускайте на себя таинственности. Не стану наставлять вас подробнее. На одно полагаюсь — ведь вы сознаете, как нужно вам соблюдать осторожность и ради вас самих, и еще в большей степени ради меня.
Прощайте, друг мои! Больше не могу говорить с вами.
Вы ведь знаете, к каким предосторожностям я прибегаю в нашей переписке…
Меня зовут, пора кончать.
Еще раз прощайте!