Последняя встреча

-Расскажи мне о ней все!- ее глаза пылали от интереса.
-Ну, - неуверенно начал он, - она красивая… И умная…
-А еще, наверное, счастливая! Подробней, братишка! Опиши ее внешность!
-Если ты настаиваешь… У нее изумительные голубые глаза, как вода в нашем пруду, правда, в них я тону, но это мелочи. Милое личико, изящный клюв…
-Клюв? – изумленно спросила сестра. – Твой предмет обожания… Птица?
-Да. – Тихо прошептал он. – Изящная ласточка, если быть точным.
-Пузырь! Ты спятил! Рыбы и птицы несовместимы!
-Я знаю, милая сестричка, - его голос виновато дрожал, - но что поделать, если мое сердце бешено бьется…
-Не продолжай! Я должна рассказать обо всем отцу! Сейчас же!
     Она сорвала с вешалки красное пальто и, прикрыв им чешуйчатую спину, направилась к выходу из маленького домика-сапога. Пузырь, боясь недопонимания со стороны родственников, ринулся за ней, но поймав злобный взгляд сестры, тут же остановился. Он был ранимым и этим так часто пользовались окружающие. Услышав скрип закрывающейся двери, Пузырь, виновато вздохнув, сел на покрытый пушистыми водорослями камень.
-Ах, дорогая Лапка! Я так и знал, что нам не дадут быть вместе!
     Он устало направился на кухню и, достав банку до краев наполненную толстыми червями, принялся заедать проблемы. В последнее время его жизнь была невероятно трудна, и потому старая жилетка начала с трудом застегиваться на появившемся брюшке.
     Пузырь происходил из самого знатного рода в пруду. Его отец был великолепным полководцем, выигравшем Великое Сражение с Пиявками и, признаться, военная атмосфера присутствовала в их семье практически повсеместно. Мальчики, не успев появиться на свет, приучались к тотальной дисциплине, а девочек с малых лет готовили стать верными женами генералов. Абсолютно все его братья были заядлыми вояками: часами говорили об оружии и мерились обхватом плавников. Хрупкий меланхолик Пузырь был лишним в семейном поместье (расположившимся, кстати говоря, в затонувшем кукольном доме), и как-то раз, за обедом, он обронил неловкую фразу:
-Можно ли мне переехать, отец?
     Позже,  обдумывая свой поступок, он понял, что именно с него жизнь поменяла цвет полосы. Вместо уютной комнаты в роскошном доме – дырявый сапог, изысканные деликатесы заменили червяки, продающиеся в лавках на разновес. Порой Пузырь ловил себя на мысли: быть может, стоит вернуться? Плюнуть на принципы и стать таким, каким его хотят видеть?
-Отец спрашивал о тебе. – Как-то раз сказала ему сестра.
-Он переживает за меня? – его голос слегка дрогнул.
-Не совсем. По-моему, он хотел узнать, когда ты заберешь свои вещи. Братьям нужна комната под новые мундиры…
-Передай ему, что я зайду послезавтра…
-Хорошо, братишка. Постараюсь не забыть.
     Пузырю все больше и больше казалось, что такая рыба, как он не имеет права на существование. Стоило ему выйти на улицу подводного города и в его спину тут же летели словесные копья. Многие считали его выскочкой и дураком, а те, кто пытался защитить бедного парня, сами становились объектами насмешек и дурных выходок. Разорванные отношения с семьей, отсутствие друзей… Его жизнь стала пустой, а сердце до краев наполнилось непроглядной темнотой, но однажды, он встретил ее. Пернатую красавицу Лапку, осветившую его душу ярким светом голубых глаз.
     Он помнил их знакомство досконально: Пузырь, как всегда, высунув голову из серебристой водной глади, наблюдал за полетом гордых птиц. Его взгляд был прикован к чудесной ласточке, чьи крылья изящно касались пушистых облаков. Изредка она посматривала на него, но он тут же отворачивался, боясь показаться назойливым невеждой. Пузырь считал, что за истинной красотой нужно наблюдать лишь на расстоянии, иначе ты рискуешь разочароваться в собственных вкусах.
-Простите, - она впервые обратилась к нему, - вам нравится, как я летаю?
Пузырь был ошеломлен. Слова путались, и в голову лезла всякая чепуха. Неужели эта красавица сама заговорила с ним? Нужно что-то ответить…
-Нет. То есть не знаю! Простите, я наблюдал не за вами…
-Правда? – она мило улыбнулась. – За кем же тогда, если не секрет?
-Нет, не секрет! Я наблюдал… Я наблюдал… За деревом!
-За деревом? Вы действительно выплываете из пруда, уже целую неделю только для того, чтобы посмотреть, как качается листва?
-Да. – Скромно ответил он. – Мне нравится это дерево.
-И что же в нем такого особенного? – ласточка изумленно подняла бровь.
-Ну… Изящный ствол, гладкая кора, милый клюв…
-Клюв? – она засмеялась. – Клюв у дерева?
-Нет! Нет! Я оговорился…
-Перестаньте. – Она изящно махнула крылом. – Может быть вы правы. Мне тоже нравится клюв у этого дерева. Кстати, как вас зовут?
-Пузырь. А вас?
-Лапка. Приятно познакомиться! Простите, но у меня важное дело в гнезде. Буду ждать следующей встречи.
Ласточка удалялась все дальше и дальше. Еще чуть-чуть и она превратится лишь в точку на небесном полотне…
-Постойте! – крикнул Пузырь. – Я забыл вам сказать, что мне нравится, как вы летаете!
-Спасибо! – ответила она. – А мне нравится, как вы плаваете! Всего доброго!
     В тот день серый подводный город показался ему неожиданно приветливым и дружелюбным: наглые мальки-попрошайки накинули шкуры милых сорванцов, а мрачные раковины соседних домов приобрели некий очаровывающий шарм. Пузырь впервые забыл о проблемах в семье. Его мысли наполнились яркими красками влюбленности.
     Они говорили каждое утро. Болтали обо всем и ни о чем одновременно. Лапка, облетевшая полмира, рассказывала Пузырю о своих странствиях, порой слегка приукрашивая тусклую реальность, а он, в свою очередь, говорил о диковинных существах, бродящих по дну кристально-чистого водоема. Они улыбались друг другу и, порой, будто бы случайно, Пузырь плавником  дотрагивался до кончика изящного крыла  пернатой подруги.
-Лапка, - его голос неуверенно дрожал. – Я должен признаться вам…
-В том, что никаких зверей с клешнями не существует? – она рассмеялась. – Простите, что перебила. Уж больно мне понравилась ваша история о раках.
-Это вовсе не выдумка, Лапка. – Он обиженно махнул плавником. – Но не об этом я хотел поговорить с вами. Понимаете, вы дороги мне…
-Пузырь! Это так мило! – ласточка восторженно захлопала крыльями. – Вы тоже многое значите для меня.
-Наверное, вы не так поняли…  Я люблю вас, Лапка. Как Луна любит ночь, а дерево Солнце…
     Признание шокировало ее. Несомненно, она и до этого дня слышала высокопарные слова о любви, но произносили их исключительно птицы. Теперь же на нее мило смотрела пара рыбьих глаз…
-Почему вы молчите, Лапка? – настороженно спросил Пузырь.
-Боже, - прошептала она, - вы ставите меня в неловкое положение. Мы же с вами такие разные: мое тело покрывают перья, а ваше – чешуя…
-Ничего страшного! Как говорят в моем пруду, противоположности притягиваются!
-Вы не понимаете! – воскликнула она. – Вы – рыба, а я птица: нас не поймут!
-Главное, чтобы мы понимали друг друга, милая!
     В воздухе  повисло неловкое молчание. Лишь редкие порывы ветра нарушали сложившуюся тишину.
-Не знаю, Пузырь. –томно вздохнула Лапка. – Признаться, я тоже испытываю к вам что-то теплое, но скоро зима. Мне придется покинуть вас. Любить на расстоянии невыносимо тяжко!
-Я понимаю вас и не хочу навязывать свое мнение…
-Мне необходимо все обдумать. Давайте встретимся завтра? Обсудим, все на свежую голову.
-Хорошо. – Он через силу улыбнулся. – Доброго вечера, моя любовь.
-И вам того же… Мой любимый.
     Последняя фраза Лапки удивила Пузыря. Отчаявшийся найти взаимность у пернатого сердца, он в недоумении провожал взглядом свою красавицу-подругу. Неужели она сказала это ему? Может быть, дело в слуховой галлюцинации? Давно этого с ним не происходило. Хотя для чего он ищет подвох в каждом слове? Лапка сказала заветные слова, а это значит, что у них все будет прекрасно!
     Воодушевленный разговором с возлюбленной, Пузырь решил обсудить предстоящую встречу с сестрой, а теперь… Теперь он нервно поглядывал на часы, опасаясь прихода разгневанного отца. Может, стоит сбежать из дома пока не поздно? Стать отшельником и отправиться изучать просторы пруда?
-Думаю, отец поймет меня. – Прошептал он, печально смотря в окно. – Все-таки мы не говорили долгое время. Папа наверняка осознал, что я отличаюсь от братьев…
     Раздался стук в дверь. Испуганный Пузырь тут же ринулся открывать. На пороге, нервно перебирая четки, стояла умудренная жизненным опытом рыба, приходившаяся ему Отцом. Ярко-красный мундир обтягивал старческое тело, а пышные накладные усы, выигранные в карты у сома, аккуратно ложились на звездные погоны.
-Нам нужно кое-что обсудить, сын мой. – Его суровый голос ударил по мыслям Пузыря, словно камень по голове.
     Бесцеремонно войдя в дом, отец принялся разглядывать прихожую, а затем и зал. Изредка он громко цокал, всем своим видом изображая недовольство. Сделав своеобразный круг почета по обители своего сына, старый генерал присел на шатающееся кресло.
-И тут живет наследник великой династии! – он презрительно фыркнул. – В выброшенном кем-то сапоге!
-Но, отец! Мне здесь уютно…
-Пожалуйста, не смеши меня! – насмешливая улыбка скользнула по его лицу. – Признайся, тебе просто не хватило денег на нормальное жилье.
-У меня было достаточно средств. – Ответил Пузырь. – Просто этот дом мне понравился…
-Господи, когда же ты выберешься из состояния малька! – отец громко закашлял. – Принеси мне чаю! И что-нибудь перекусить!
     Он смиренно направился на кухню и, порыскав в ветхих шкафчиках, не обнаружил ничего кроме банок с червями.
-Черви? – гневно завопил отец. – Ты принимаешь меня за невежду, лишенного всяческих представлений о роскошной жизни? Я не ел этих омерзительных тварей даже во времена Войны с Пиявками!
-Но их ели твои солдаты…
-И что? – удивленно спросил он. – На то я и генерал, чтобы питаться деликатесами! Признаться, ты перебил мне аппетит. Давай перейдем к более серьезным темам для разговора. Присаживайся, мой дорогой сын.
     Получив отцовское разрешение, Пузырь присел в маленькое кресло, стоящее недалеко от окна. Старик-генерал пристально всматривался в его лицо. Казалось, еще несколько минут, и он просверлит взглядом бедного и уставшего романтика-отшельника.
-Итак, - начал отец, - твоя сестра рассказала мне о том, что у тебя есть подруга. Я хочу знать: правда, это или нет.
-Да, но…
-Но? – его жабры нервно раздувались. – Хочешь признаться, что твоя избранница – птица?
-Она ласточка… - заикаясь, ответил Пузырь.
-Замолчи! Как тебе вообще пришла в голову идея сдружиться с пернатыми? Это же…. Отвратительно! Ласточка! Хорошо, что это не чайка! Твоя сестра окончательно добила меня тем, что ты назначил ей свидание на завтра? Неужели это правда?
-Да, отец. – Он опустил голову. – Правда.
-Глупец! – генерал разбил чашку о стену дома. – Ты же испоганишь нашей семье всю репутацию, если об этом кто-то узнает! Нельзя этого позволить, пойми! Я долго думал, как поступить с тобой и, наконец, решил: собирай вещи – ты возвращаешься в поместье.
-Что? – Пузырь вскочил с кресла. – Но как? Почему?
-Давно пора было это сделать. Нужно выбить из тебя эту дурь. Держи сумку. Через пятнадцать минут за нами приедут морские коньки. Медлить нельзя! Все-таки завтра у тебя свадьба…
-Свадьба? С кем?
-С уважаемой дочерью главного банкира пруда! – гордо воскликнул отец. – Уверен, вы подружитесь. Да и выбора у тебя нет…
-Но я не люблю ее!
-А разве браки заключаются по любви? – он ехидно рассмеялся. – Одевайся! Я жду тебя снаружи.
     Пузырь грустно накинул плащ и, схватив самое необходимое, вышел на улицу. В голове крутилось множество мыслей. Он не верил, что их отношения с Лапкой закончатся, так и не успев начаться. Все было против них: отец, сестра, общество и даже серебристая гладь воды, начавшая покрываться тонкой пленкой льда. Морские коньки одиноко стояли у порога его дома-сапога. Отец, улыбаясь, махал ему рукой. Осторожно сев в карету, Пузырь прислонился к окну и, игнорируя речи отца о чистоте крови, размышлял о своем будущем. Будущем, где нет места чудесной пернатой красотке…
     Семейное поместье почти не изменилось: те же прочные стены, созданные, будто для темницы, те же уставшие слуги, скрывающие свое недовольство за улыбками, и те же братья, накинувшие фальшивые маски гостеприимства. Каждый тянул ему плавник при встрече и поздравлял с возвращением. Через минуту о нем снова забывали и шли по своим делам. Большой дом – большие рыбы – большие проблемы!
     Весь вечер вокруг него носились лучшие модельеры пруда. Ему подбирали свадебный наряд. В конце концов, отец остановился на неудобном, сковывающем движения пиджаке, и отвратительных брюках, от вида которых у Пузыря срабатывал рвотный рефлекс. Прислуга без умолку рассказывала ему о достоинствах его будущей супруги. Твердили, что это самая красивая рыба в пруду, не лишенная при этом интеллектуальных качеств. Но ему было все равно – он сухо кивал головой, изредка роняя неловкое «Да».
     Он увидел ее только на следующий день, во время церемонии бракосочетания. Она показалась ему весьма приятной особой, и при встрече Пузырь приветливо сказал ей:
-Я уверен, мы стали бы хорошими друзьями…
-Пузырь, а вы забавный! Мы же любим друг друга, разве нет?
-Нет. – Равнодушно ответил он. – Я люблю другую.
-Я поняла! Вы имеете в виду монету! Кто же не любит звонкую монету! У вас замечательное чувство юмора!
     Они обручались под открытым небом. Пузырь печально наблюдал, как поверхность воды заволакивается ледяной тканью. Наступала зима. Интересно, ждет ли его Лапка на берегу? Как жаль, что он больше не увидит ее чудесных перышек и милого клювика…
-Пузырь, - прервал его мысли священник, - согласны ли вы взять в жены, уважаемую дочь банкира?
-Да, согласен.
     Она обняла его своими противными скользкими плавниками и поцеловала в губы. Гости торжественно захлопали в ладоши. Многие вытирали слезы.
-Я люблю тебя, Пузырь! – прошептала она.
-И я тебя, Лапка.
-Лапка? Милое прозвище! Мне нравится!
     С того дня Пузырь носил исключительно мундиры. Он перестал, есть червей, ведь в высшем обществе это не принято. Признаться, бывший романтик перестал испытывать радость, ведь по правилам рыбьего этикета, показывать всем свое счастье высший пик дурного тона.
-Может вам стоит завести детей? – однажды спросил отец. – Я хочу понянчить внуков!
     В их доме появились отвратительные пузатые мальки, которых ему приходилось называть своими детьми. Пузырь видел в них лишь одну хорошую черту – изящные имена, состоящие из одной буквы: Л, А, П, К, А.
-Я назвал их в честь прозвища, которое дал своей супруге в день свадьбы. – Признавался он гостям своего личного поместья.
     Однажды, Пузырь почувствовал колкую боль в своем сердце. Было понятно: смерть посетила его дома. Из последних сил он добрался до своей комнаты и достал из тайного сундучка тонкое перышко. Приложив его к губам, он тихо шептал:
-Лапка…  Лапка…  Лапка…
-Я тут, мой милый! Держись! Врачи уже в пути! Я с тобой! – сквозь слезы шептала супруга.
-Нет, Лапка. Ты не со мной. И никогда со мной не была.
     Его глаза закрылись. Сердце остановилось. Он умер. У его гроба собралась вся семья. Многие рыдали, а когда священник (хоронивший Пузыря во второй раз) закончил отпевание, все разошлись по своим делам. Большая церемония – большие рыбы – большие проблемы!
                ***
     Весеннее солнце растопило ледяные оковы, и пруд вновь дышал полной грудью. Птицы аккуратным косяком возвращались сюда из солнечных стран. Улыбавшиеся во весь клюв, они с удовольствием вдыхали сочный аромат цветения. Изящная Лапка осторожно, боясь испачкать свои чудные перышки, присела на берег кристально чистого водоема.
-Пузырь! Пузырь! – радостно щебетала  она. – Я тут! Я вернулась! Я люблю вас, Пузырь!
     Гладь воды всколыхнулась. Незнакомая ей рыба высунула голову из пруда.
-Господин Пузырь умер, уважаемая птица. – Раздался мертвецки спокойный голос. – А теперь, простите. У меня неотложные дела в парламенте.
     Новость разбила хрупкое птичье сердце. Слезы ручьем полились из голубых глаз. Она не верила в это, точнее, не хотела верить. Там, в далеких южных странах, Лапка все время думала о нем. Ласточка знала, что тут ее ждут и это давало ей порыв к вечному полету, а теперь…  Теперь ее крылья были опущены вниз.
     Рыдая, Лапка взлетела над серебристой водной гладью и, сделав глубокий вдох, стремительно ринулась вниз.
-Я иду к тебе, мой милый!
     Ее изящное тело пробило водную массу. Впервые она оказалась в этом таинственном и незнакомом ей подводном городе. Неужели это те самые клешнерукие создания? Он ей не врал…
     Спустя несколько минут, мертвая Лапка смиренно лежала у надгробного камня с надписью «Пузырь».
     Бог улыбался.
     Он знал, что в Раю между рыбами и птицами не существует барьера…

(Иллюстрация из Интернета)