Тиара скифского царя

         Истинный талант, даже авантюрного склада, всегда поражает необычностью подхода к решению самых сложных проблем. То, что авантюрист по имени Шепсель Гофман был талантлив, несомненно. Надуть Лувр, выдав произведение ювелира -современника за древнее сокровище, сможет далеко не каждый. Поначалу братья Гофманы занимались сущей безделицей, продавали фальшивые древности простачкам коллекционерам. В Очакове они открыли подпольный производственный цех по изготовлению "древних" плит. Фрагменты мраморных плит с древними греческими надписями они находили в самом Очакове, иногда покупали в Крыму. В цеху рабочие сбивали подлинные древние надписи, а на их месте выбивали новые, которые соответствовали официальной версии истории Ольвии (древней греческой колонии, расположенной неподалеку от устья Днепра). Над составлением текстов трудились опытные специалисты, тщательно подбирался шрифт. Братья в своем бизнесе стали профессионалами. Именно, кропотливо работая над древними плитами, они познакомились с текстом декрета, высеченном на плите, найденной археологами еще в XIX веке, в честь богатого ольвийского гражданина Протогена. Ольвиец, чтобы задобрить скифского царя Сайтафарна, угрожавшего городу, преподнес ему 900 золотых. Довольно большой угол плиты был отколот и концовки текста декрета, естественно, не было. Как Сайтафарн отнесся к подарку и что еще ему подарили жители Ольвии, было не ясно. Озарение к братьям пришло мгновенно. Дальше события развивались, как в калейдоскопе.

         Уже в конце 1895 года Шепсель Гофман появился в Вене в Императорском музее и предложил купить у него ряд античных вещей, среди которых была и золотая тиара. «Кладоискатель» рассказал, что тиара была найдена им неподалеку от Ольвии. Тиара настолько необычна и прекрасна с моей точки зрения, что хочется привести целиком ее описание, сделанное заведующим отделом охраны памятников Керченского историка - культурного заповедника Николаем Федосеевым, знающим ее в деталях:

         «Тиара представляет собой парадный куполообразный шлем, чеканенный целиком из тонкой золотой полосы. Поверхность тиары разделена орнаментом на три части. Средняя часть покрыта изображениями сцен из гомеровских «Илиады» и «Одиссеи»: прощания с Ахиллесом, сожжения Ахиллесом трупа Патрокла; Одиссея, уводящего коней. В нижней третьей части тиары находятся изображения скифских воинов, царская охота за фантастическим крылатым зверем, фигуры лошадей, быков, овец. Верхняя часть тиары состояла из ажурного чеканного орнамента и заканчивается чешуйчатой змеей, кольцами увенчавшей верхушку и поднявшей голову. Между вторым и третьим поясом по кругу надпись на древнегреческом языке, гласившая, что эту тиару преподносят в дар Сайтафарну, царю скифов, жители Ольвии». Не считая многочисленных царапин, не затрагивающих основные ее фрагменты, и небольшой вмятины, можно считать, что тиара сохранилась превосходно.

         Австрийские специалисты единогласно признали тиару подлинным, высокопрофессионально выполненным шедевром античных мастеров. В заключении, представленном ими в дирекцию музея, указывалось, что в конце III века до н.э. Ольвия была данницей скифских царей и что тиара, скорее всего, была изготовлена и подарена Протогеном скифскому царю Сайтафарну в знак примирения. Комиссия пришла к выводу, что тиара представляет огромную историческую и художественную ценность.

         Гениальность догадки братьев заключалась в том, что они предложили свой материализованный вариант концовки декрета, выбитого на отколотом и утраченном куске плиты XIX века, который полностью соответствовал как самому духу декрета, так и известным из истории драматическим событиям захвата греческих колоний скифскими племенами.

         Венский музей не располагал той суммой, которую запросили авантюристы. Но Гофману за проценты взялись помочь его коллеги по тяжкому труду облегчения кошельков добропорядочных любителей старины — некто Фогель и Шиманский. Уже весной 1896 года Фогель и Шиманский стояли на пороге Лувра с тиарой царя Сайтафарна. Французская комиссия экспертов, как и австрийская, признала подлинность тиары. Сделка состоялась, музей совершил покупку века, мошенники отхватили огромные деньги, тиара тут же была помещена в экспозицию Лувра. Толпы парижан ринулись в музей. Ажиотаж был всеобщий.

         Однако, в конце 1896 года археолог, профессор Адольф Фуртвенглер заявил, что тиара поддельная. На чем же он основывал свои выводы? Отсутствует характерная для старинных золотых предметов красная патина. В научных публикациях имеются аналогичные сцены и прототипы целого ряда персонажей тиары. Предводитель скифов царь Сайтафарн, совершавший набеги на греческие полисы и разорявший их дотла, вряд ли мог быть увенчан царской тиарой жителями Ольвии. Смысл части декрета, оставшейся на утраченном фрагменте мраморной плиты, скорее всего, состоит в том, что царю скифов подношение в девятьсот золотых показалось малым, и он потребовал дополнительных средств, а вовсе не царскую тиару. Подозрительно то, что тиара так хорошо сохранилась. Царапины на ней есть, но только в «неинтересных частях», то есть в тех, которые не несут смысловую нагрузку.

         С мнением профессора А. Фуртвенглера согласился его российский коллега профессор А. Веселовский, тоже заявивший, что тиара Сайтафарна, без всякого сомнения, подделка. Но на эти заявления дирекция Лувра никак не отреагировала. Эффект разорвавшейся бомбы произвело признание привлеченного к судебной ответственности за подделки картин художника Майенса Эллина. Он заявил, что приобретенная Лувром тиара Сайтафарна является делом его рук и обнаружить подделку нетрудно, поскольку тиара спаяна по современному, совершенно не известному древним грекам способу. Очень скоро появился и еще один претендент на авторство одесский ювелир Израиль Рухомовский, маленький еврей в темных круглых очках, настаивавший на том, что тиара это его работа. Майенс, узнав о «сопернике», мгновенно отказался от своих ничем не обоснованных претензий. Сотрудники Лувра, теперь уже не верившие никому, устроили Рухомовскому серьезный экзамен, но он с честью его выдержал, по памяти изготовил небольшую часть тиары и точно назвал лигатуру золотого сплава, из которого она была сделана. Финита ля комедия. Тиара оказалась подделкой. Мошенники обогатились, а Лувр, это бесценное хранилище человеческой культуры, благодаря им потерял значительные денежные средства. Фальшивое «древнее сокровище» благополучно перевезли в один из провинциальных музеев.

         В заключение несколько слов о талантливом мастере, изготовившем эту подделку века. Израиль Рухомовский фигура колоритная. Он был родом из местечка Мозырь Минской губернии. Отец этого гения мечтал, что сын выучится и станет ребе. Но наперекор воле отца Рухомовский стал ювелиром, работал по заказам частных лиц. У него были жена и много детей. Жили скромно, если не сказать бедно. О тиаре он рассказал следующее. Вначале 1895 года к нему зашел некий господин, который не соизволил представиться, и попросил сделать для подарка известному археологу золотой шлем с изображениями сцен из гомеровских «Илиады» и «Одиссеи», дополнив их жанровыми сценами из жизни скифов. Кроме задатка в 1000 рублей Рухомовскому были переданы иллюстрированные издания Н. Кондакова и И. Толстого «Русские древности в памятниках искусства» (СПб. 1889), а также «Атлас к курсу древней истории» Вейдера, изданный в 1882 году. Из этих книг Рухомовский и почерпнул сюжеты для своего шедевра, над которым работал более полугода. Получив оставшуюся часть заработка 1000 рублей, он передал выполненную работу заказчику. Вот собственно и все.

         26 мая 1903 года Французская секция декоративных искусств в Париже за изготовление тиары, великолепного образца современного декоративно-прикладного искусства, единогласно присудила мастеру ювелиру Израилю Рухомовскому медаль третьей, высшей степени. По воспоминаниям современников, незадолго до смерти семидесятилетний Рухомовский изготовил для себя и своей жены миниатюрное надгробие с выбитой на нем надписью:

«Мир и покой, хлеб и одежда всегда были в моем доме.
Я любил свою работу, свою жену и свой дом. Даже после
смерти моя душа будет присутствовать в творениях моих рук».

По мотивам работы Владимира Никольского и Елены Раскиной