Гадючья трава

В давние времена, жила на вечном болоте клюквенная девка, дочь царя болотного. Ликом та царева девка была краше солнца ясного. А душа - потемки, словно тина болотная – что в омут глядеть. 
Не пускал ее царь болотный к людям, да уж очень ей хотелось посмотреть как в деревнях живут. Бывало, забредут деревенские на болота, а клюквенная царевна за кочку спрячется да за ними наблюдает. И так что-то в ней шевельнулось: перебежала она через чертов мост, да до людей – прямиком в деревню. Подкралась тихохонько к домам, прячется, осматривается. А по ту пору, кузнец тамошний женился на красавице деревенской; косы до полу, светел волос, глаз аки васильки. Народ свадьбу радостно гулял, песни, пляски кругом. И всех краше жених с невестой. В хороводе стоят; рука в руке, чашу пьют – одну на двоих. Увидала их клюквенная царевна, да и дрогнуло болотное сердечко. Полюбился ей кузнец. Да любовь нежити, как трясина. Утянет глубоко, западет в сердечко, не забудется. Да и толку-то. Жить нежити по-людски не смочь. 
Поманила она его, так и льнет. Богатства сулит несметные, ласки дарит, змейкой изворачивается. Да не пошел кузнец за царевной, не принял он любви ее. Стал с женой молодой жить и забыл гостью странную, что на свадьбе ему речи сладкие говорила. 
Осерчала клюквенная девица, гнев затаила. В полную луну набрала она травы гадючьей. Прокралась к дому кузнеца, старухой прикинулась, постучала в дверь, воды напиться просит. Вынесла ей молодая водицы, а надо сказать, что на то время она уже тяжелая ходила, да в благодарность от старухи приняла травы волшебные. Старуха ей и наври, что травы те, женскую красоту прибавляют, а ежели испить, то муж век любить будет. А что говорить, у бабы волос долог, да ум короток. Поверила, да и побежала на третью луну травы варить. Листья гадючьи родниковой водой залила, сварила да и выпила. Как глоток последний допила, так и упала. А девка клюквенная тут уже. Смехом искриться, песню напевает: «Быть тебе отныне холодной, как гадюка. Жить тебе отныне без любви. Станешь ты для всех страшной. Станешь ты для всех гадкой. Ползать тебе на брюхе в грязи. Ядом тебе на всех плескаться. Кровь твоя гадючья, кожа твоя гадючья, лик твой гадючий. Быть по сему». Спела она так и ушла. 
А жена кузнецова с тех пор захворала. Что ни день, - все лицом чернела. Зло в ней засело, со всеми ругалась, собачилась. Сказала клюквенная царевна и так по ее и вышло. Ушла и любовь людская, и мужнина любовь из молодициной жизни. Так и ребеночком не разродилась.