Товарищ секретарь - гл. 7

(продолжение)

7. Первые компромиссы

Наутро я чувствовал себя хорошо отдохнувшим и бодрым. За завтраком я ещё раз перебрал все аргументы, все "за" и "против" и утвердил вчерашнее решение относительно Третьяковой – я помогу её сыну бандиту, ограбившему меня и надругавшемуся надо мной, поступить в наш институт.
Да! Я даже не знаю куда он "решил поступить". Но это мелочи. Узнаю.
В половине восьмого я набираю номер Третьяковой по визитке, которая действительно лежала в моём почтовом ящике. Похоже, что она ждала звонка, так как ответила сразу.
- Я слушаю вас, Валентин Георгиевич.
- Да, – произнёс я.
- Вот и хорошо, – ответила она. – Если я понадоблюсь, сразу же позвоните.
Я положил трубку. Мне показалось, что и пяти минут не прошло, как в дверь позвонили. Я открыл её и увидел незнакомого мужчину средних лет. Что-то необычное было в его облике, но я не мог понять что. Успешный мужчина в его возрасте сияет, в глазах блеск, мышца играет. А в этом не было ни блеска, ни сияния. Была какая то осенняя серость. Причем серость поздней осени накануне проливных дождей и в преддверии первой колючей снежной крупы, которую холодный порывистый ветер переметает через дорогу.
- Здравствуйте, – начал он. – Ольга Владиславовна просила передать вам это, – он протянул мне газетный свёрток. По форме свёртка я догадался, что это передний номерной знак моей машины. – Она сказала, что вы в курсе, – продолжал он.
- Да, спасибо, – ответил я и закрыл дверь.
Развернув свёрток я увидел, что это действительно был передний номер моей машины. Причём он был отмыт от дорожной грязи и пыли до блеска!
"Что творит!" – подумал я про Третьякову, но на этот раз уже без зла… Я тут же привинтил номер к машине и поехал на работу.
За субботу и воскресенье мы с факультетскими комиссиями провели грандиозную подготовительную работу к первому письменному экзамену по математике. В понедельник к восьми часам утра должны были прийти первые семьсот человек абитуриентов сдавать этот экзамен. Среди них должен быть и сын Третьяковой. Ещё в субботу я сделал поиск в компьютерной базе данных и нашёл:
Третьяков Олег Александрович
Пол – мужской.
Дата рождения – …
Адрес – …
И так далее.
Проанализировав анкетные данные. Я пришёл к выводу – это он. Увидев, что он "решил поступить" на специальность "Вычислительная техника", я пришёл в ужас. На этой специальности был конкурс восемнадцать человек на место, четыре медалиста, пять льготников, двенадцать человек с красным аттестатом отличника, а набирали всего две группы. Мне стало ясно, что не всё так просто, как это представляется мадам Третьяковой.
В середине дня произошла встреча с самим Олегом. Он подошёл ко мне сам, когда я вышел во двор корпуса подышать воздухом и расслабиться.
- Здравствуйте, Валентин Георгиевич, – произнёс он робко.
- Здравствуй, Олег, – ответил я и настроился на изучение того, что видел перед собой и что слышал.
- Валентин Георгиевич, – продолжил он, – простите меня пожалуйста за то, что я сделал тогда. Я совершил очень плохой поступок и теперь раскаиваюсь. Я незаслуженно оскорбил вас и унизил. Я, правда, раскаиваюсь. Я теперь понимаю, что и вам я сделал плохо, и свою жизнь я мог перечеркнуть одним махом. Я больше с теми друзьями не встречаюсь. Тем более, что один из них сейчас находится под следствием.
- Что так? – поинтересовался я.
- В нетрезвом виде разбил витрину в магазине и взял бутылку водки. Пытался убежать, но не получилось. При задержании оказал сопротивление.
- А сам то пьёшь? – продолжил опрос я.
- Я никогда не был склонен к этому, и теперь тоже.
- Ну а как у тебя с математикой? Завтра ведь экзамен.
- Честно говоря слабо. Но если вы поможете мне поступить, я возьмусь за учёбу. Мама мне уже сейчас наняла репетиторов, и мы месяц занимаемся математикой, физикой и русским языком.
Я смотрел на него и видел, что это уже не тот наглый развязанный парень, которого я видел на дороге. В его глазах я действительно увидел что-то похожее на раскаяние. Сегодня и сейчас он производил положительное впечатление и ничто в его внешности и в его словах не наводило на мысль, что он преступник. Было похоже, что "ма" действительно взялась за него основательно. А она это может! Теперь у меня не было никаких сомнений в этом.
"Что ж,  – подумал я, – это наша работа. Каждый год к нам приходят около полутора тысяч молодых людей. И все они разные. Кто-то талантлив, кто-то нет. Кто-то старателен, кто-то нет. И у каждого своя уникальная биография. И всех их мы должны обучать и воспитывать, делать из них квалифицированных специалистов независимо от их исходного состояния. Это наша работа…"
Мои мысли прервала Жанна. Выглянув из окна кабинета во двор, она сообщила:
- Валентин Георгиевич, звонили из приёмной ректора, просили вас зайти.
- Хорошо, Жанна, – ответил я ей и, повернувшись к Олегу, подвёл итог.
- Хорошо, Олег, я верю тебе. Передай маме, что мне нужно встретиться с ней сегодня вечером, чтобы обговорить нюансы по экзамену в понедельник. Пусть подойдёт на то же место и в то же время, что и вчера.
Попрощавшись с Олегом, я пошёл в главный корпус.
- Ректор вас ждёт, Валентин Георгиевич, – сообщила мне секретарь Татьяна, как только я вошёл в приёмную. Я знал, что ректор немногословен, как и положено руководителю высокого уровня. Он никогда не разводит дебаты и посиделки, задачу ставит кратко и предельно ясно, вопросы задаёт очень умно, так, что и ответ поневоле получается лаконичным. Обсуждение любого вопроса он "дирижирует", и поэтому итог обсуждения рождается чуть ли не мгновенно. Поэтому я не сомневался в том, что не позже чем через пять минут я уже выйду из кабинета ректора и зашагаю по коридору к выходу.
- Прошу вас, Валентин Георгиевич, – приветствовал меня ректор, приглашая сесть рядом с его столом. – Как проходит подготовка к экзаменам? Есть ли трудности?
- Мы готовы, Валерий Владимирович. В понедельник начнутся экзамены. Никаких препятствий на сегодняшний день нет.
- Хорошо. У меня есть специальное поручение вам.
- Да, я вас слушаю.
- Валентин Георгиевич, вы не хуже меня понимаете, что наш институт расположен не в лесу, а в областном центре с населением свыше семисот тысяч человек. Все мы постоянно взаимодействуем с другими организациями, предприятиями, органами власти, и ко мне, как к ректору института обращаются с просьбами другие руководители высокого ранга, отказывать которым я считаю неправильным. Вот список абитуриентов, – он протянул мне лист бумаги, – здесь четырнадцать человек. Все они должны поступить в наш институт в этом году. Вы сможете это обеспечить?
Я окинул взглядом список. Ни на одной из фамилий мой взгляд не задержался. Никого из этих людей я не знал. Я не знал на какие специальности поступают они, и какой там конкурс. Но я понимал, что вопрос обсуждению не подлежит.
- Я обеспечу, Валерий Владимирович, – заверил ректора я.
- Сделайте это аккуратно, – попросил он, нисколько не уронив свой имидж ректора при этом.
- Валерий Владимирович, вам не придётся сожалеть о том, что вы мне поручили, – завершил диалог я и, сложив лист бумаги вчетверо, засунул его во внутренний карман пиджака.
Шагая по коридору, я думал: "Отлично! Просто отлично! Поручением ректора я буду заниматься только сам. Причём спокойно и хладнокровно, совершенно не опасаясь никого и ничего! Ни Виктор Степанович, ни его коллеги, никто другой просто не имеют права не то чтобы одёрнуть меня, если заметят что-либо, но и даже заикаться в разговоре об этом! А я добавлю в этот список пятнадцатого абитуриента – сына моей родственницы из Андижана". – Я ликовал! Я шёл так быстро и так был увлечён своими мыслями, что чуть было не столкнулся лоб в лоб с Виктором Степановичем.
- Что с вами? – спросил он. – Вы чем-то встревожены?
Я тут же одёрнул себя, "натянул вожжи" и придал своему лицу обыкновенное выражение.
- Нет, – я улыбнулся, – просто что-то задумался.
- О большом и светлом? – пошутил Виктор Степанович.
- Да-да! Именно! – поддержал шутку я.
- Валентин Георгиевич, у меня разговор к вам. Давайте пройдёмся по улице.
Мы вышли на улицу и не спеша направились в корпус энергофака.
- У меня к вам три пункта. Пункт первый. Вы не будете против, если мой племянник поступит в институт на "Станки и инструменты"? Мне нужен только ваш ответ: "да", или "нет". Больше вам ничего делать не нужно будет. У него по аттестату твёрдая четвёрка. Но сами понимаете, бывают и неудачи, и непредвиденные ситуации, в конце концов злой умысел.
"Та-а-ак! И этот туда же, – подумал я. – Раз ему нужно только моё одобрение, значит он сам знает как это сделать. Значит у него есть "подход" к преподавателям и техническим комиссиям, как минимум к одной. Вот это дела! Ладно. Раз у парня "твёрдая четвёрка", пусть поступает".
- Я не буду против, – ответил я так спокойно, будто мы говорили о чём-то обыденном и банальном.
- Хорошо! – взбодрился он. – Пункт второй. Моя старшая дочь поступает на "Технологию конструирования швейных изделий".
- Что?! – почти вскрикнул я. – Там же двадцать пять человек на место! Набирают одну группу, две медалистки, две льготницы и три красных аттестата отличника! Там убийство будет!
- Вот потому я и обращаюсь к вам. А убийство там не будет, вы преувеличиваете. Кстати, одна из тех двух медалисток – дочь потомственного металлурга, в школе проявляла интерес к точным наукам и к химии. Имеет почётную грамоту по химии. Собиралась связать свою жизнь с этой наукой. Почему подала заявление на эту специальность неизвестно. Возможно родители склонили. Будет ли этот выбор устойчивым, вот в чём вопрос. Не мне вам рассказывать как они бросают учёбу в середине первого курса, не объясняя это никак.
- Да… – согласился я.
- Одна из двух льготниц кроме нашего ВУЗа подала документы ещё в два других, а вторая – в четыре! Комментировать?
- Нет. А-а-а… – я хотел спросить "Откуда вы всё это знаете", но осёкся и задал вопрос: А ваша дочь?
- У моей Надюхи четыре с половиной средний балл аттестата. Но самое главное, я считаю, что она уже много лет мечтает посвятить себя этой профессии. Она с детства с матерью всё чего-то шьёт. Выкройки какие то делает, рисует фасоны одежды, ходит на выставки, смотрит показ мод по телевизору. В прошлом году она весь год занималась с профессиональным модельером. Если не дать ей возможность учиться в институте на этой специальности, в проигрыше останется не только она одна.
Я не счёл уместным проводить беседы с Виктором Степановичем о совести и служебном долге. Я уже принял как факт, что я сейчас нахожусь в аномальной точке пространства, как это сформулировала Третьякова. Тем более, что аргументы у Меньшова веские.
- Виктор Степанович, вы сами понимаете что такое двадцать пять человек на место, но я сделаю всё, что от меня зависит. Можете не сомневаться. Ну а третий кто? – поинтересовался я.
- Никого, – ответил он и улыбнулся. Однако улыбка его растаяла плавно и в то же время очень быстро, и я увидел всё то же мягко-строгое лицо "чекиста".
- В четверг по расписанию будет устный экзамен по физике. Мои коллеги проведут в этот день эксперимент. Суть эксперимента мне не известна, но думаю что его целью будет профилактика нарушений при приёме вступительных экзаменов. Вам за эти дни нужно подумать о том, какие трудности для вас может создать эксперимент, приготовить ответы на все мыслимые и немыслимые вопросы, продумать запасные варианты. Если мне станет известно ещё что-либо, я немедленно сообщу вам об этом. Наша общая задача – провести экзамен точно по плану! По нашему плану. Потому что ответственность за исход лежит только на нас и ни на ком другом.
Я поблагодарил Виктора Степановича и направился в свой кабинет. Плюхнувшись с размаху в своё кресло, я задумался: "Час от часу не легче! Только что я ликовал, идя по коридору главного корпуса, и вот уже… к нам опять едет ревизор. Что ж, будем обдумывать всё до мелочей в рабочем порядке.
Та-а-ак, товарищ секретарь, – размышлял я дальше, – за полчаса вы набрали список из шестнадцати человек. Эдак к концу дня он завалит за сотню! Аккуратнее! Аккуратнее! И думайте, думайте, думайте! Что может случиться в четверг? Может обратиться к Третьяковой? Она всё может и всё знает… Нет! Ни в коем случае! Этим я покажу не то что свою слабость, а просто беспомощность! Кроме того, несмотря на некоторое потепление наших отношений она продолжает оставаться "темной лошадкой" и раскрываться ей мне не следует. У нас с ней только её Олег и ничего более!"
Я набрал список ректора на клавиатуре, добавил в него пункт 15. Третьяков Олег Александрович. Затем открыл базу данных в компьютере и, сделав поиск, добавил пункт 16. Меньшова Надежда Викторовна. Создав файл и, закрыв доступ к нему паролем, я сохранил его в дебрях дерева каталогов жёсткого диска. Затем вывел файл на бумагу. Так будет правильно. Даже в случае утраты списка нельзя будет установить автора по почерку. Word – он и в Африке Word! Подлинник списка ректора я засунул опять в карман. Это информация под грифом "Только для глаз". Её надо беречь как зеницу ока! Позже я проставлю "галочки" зелёного цвета против каждой фамилии и верну список ректору. Это будет "чистая работа"!
Вечером ровно в 19:00 я встретился с Третьяковой в условленном месте.
- Спасибо вам, Валентин Георгиевич, что вы поверили Олегу. Я знаю, что вы – человек строгих правил, поэтому давайте сразу к делу. Что требуется от нас?
Я начал.
- Первое. Олег сказал, что сам может не справиться с заданием по математике, поэтому нужен опытный математик, который поможет ему решить задачи безукоризненно верно.
Второе. Задания опечатаны и хранятся в моём сейфе, но вскрыть я их могу только в аудитории на экзамене. Таков порядок и нарушать его нельзя. Проблематично и рискованно.
Третье. Олег приходит к восьми часам, проходит в аудиторию, получает задание, решает его как сможет, но все задачи с точностью до буквы переписывает в свой листок. На экзамен даётся четыре часа, но уже через два часа, ровно в десять, он сдаёт свою работу и уходит.
Четвёртое. В течение двух часов он должен передать задания математику. Тот помогает Олегу решить их. Олег должен своей рукой всё переписать вот на этот стандартный бланк с печатью приёмной комиссии, – я передал ей листы бумаги, – и к двенадцати часам вы доставляете мне этот бланк так, чтобы этого никто не видел. Остальное – мои заботы. На всякий случай я дал вам два комплекта бланков. Если один нечаянно испортите, воспользуетесь вторым. Пока это всё.
- Вас что-то тревожит? – задала она неожиданный вопрос.
- Да нет… с математикой, думаю, будет всё в порядке.
- Тогда что? Я ведь чувствую, – забеспокоилась Третьякова.
- В четверг на физике что-то будет…
- Что?
- Не знаю. Какая-то проверка…
- Информация от Меньшова? – спросила она.
- Да.
- Та-а-ак, – нараспев произнесла она, – Борис Сергеевич наводит порядки! Но как обычно не там. С себя ему надо бы начинать.
- Кто такой Борис Сергеевич? – поинтересовался я.
- Да так… неважно, – отмахнулась Третьякова.
Она задумалась. Я смотрел на неё, на её глаза, лицо и невольно восхищался этой женщиной, которая мало того, что не лишена привлекательности, так ещё и обладает потрясающими умственными способностями, организаторским талантом и просто чудовищной пробивной силой! И я не сомневался в том, что через несколько секунд она выложит очередное до гениальности простое решение этой проблемы. И я мысленно начал обратный отсчёт: шесть, пять, четыре, три, два, один! Ну же! Ну!!!
- Вот что мы сделаем, Валентин Георгиевич.
Я невольно расплылся в улыбке, понимая, что попал в точку со своим "обратным отсчётом".
- Что вы улыбаетесь? – удивилась Третьякова.
- Извините, я предвкушаю успешный исход экзаменов.
Третьякова покачала головой и продолжила:
- Другие стараются убить одним выстрелом двух зайцев, мы же убьем трех! Я бы могла прозондировать почву на предмет проверки в четверг, чтобы быть готовыми к ней, но это было бы для меня скучно и неинтересно. Мы сделаем всё красиво и при этом не переступим черту закона, что немаловажно. В понедельник утром к вам придёт корреспондент из областной газеты. Я пока не решила из какой, но определюсь. Пока идёт экзамен вы сможете уделить ему внимание. Вы ответите на его вопросы, проведёте по институту и он уйдёт. Во вторник в газете выйдет статья на половину полосы о том как проходят вступительные экзамены в институте. Будет отмечена чёткая организация экзаменов и ряд других положительных моментов. Дважды в статье будет названа ваша фамилия, а также сказано, что все эти успехи – ваша заслуга, ваш труд, ваш талант педагога и руководителя. Будет пара фотографий.
Это не всё. В четверг в одной из городских газет выйдет статья лично о вас. У вас ведь в этом году юбилей? Двадцать лет научно-педагогической деятельности?
- Да… но это в октябре.
- Не важно! То – осень, сейчас – лето. В преддверии юбилея статья о замечательном человеке нашего города. В статье будет освещена ваша научная работа, педагогическая деятельность, общественная. И всё это будет привязано к вашему юбилею.
- И что?
- А то, что после таких публикаций состряпать дело против вас будет весьма и весьма затруднительно. Ну а если кому-то и придёт в голову… – Третьякова сделала многозначительную гримасу и покачала головой. – Ну и вам в четверг нужно быть начеку.
Желая не уронить себя, я с деловым видом важно закивал головой.
- А третий заяц где? – полюбопытствовал я.
- Ах, да! Ровно в двенадцать часов корреспондент вернется к вам ещё раз и под предлогом сфотографироваться оставит у вас на столе вот эту бумагу, – она показала мне бланки письменной работы Олега, которые я только что вручил ей.
"Что творит!" – подумал я в очередной раз.

(продолжение следует)