Чудеса на кончика хвоста - часть вторая

ЧАСТЬ ВТОРАЯ,
в которой девочка просыпается в неожиданном месте и находит друга,
а начинается всё с того, что она попадает в

 
Удивительный сон


Когда Аделя открыла глаза, было темно. Это ее не испугало: девочка любила просыпаться среди ночи, чтобы спокойно полежать и помечтать. Но сейчас какая-то мысль не давала ей покоя. Что-то было не так.

Конечно, не так! Ведь родителей нет, бабушка больна, а утром придет тетушка со своей гадкой настойкой. С такими делами и мечтать не хочется… Хотя постойте, погодите. Это не та мысль. Что-то не так… по-другому.

На стене нет обоев! Справа нет шкафа, а слева – стола. В комнате все изменилось. Если, конечно, это все еще ее комната.

Аделя потрогала себя руками. Вот ее волосы, пижама, мамин шарф на шее. Хорошо, что хоть она осталась собой! Ведь, скорее всего, она попала в сон, а с этими снами никогда не знаешь наверняка.

Девочка приподнялась на кровати, глянула вниз и увидела деревянный пол. На нем  лежал ковер, похожий на большую кружевную салфетку, а рядом свернулся клубочком лисенок.

Заметив, что Аделя проснулась, он встал, потянулся и широко зевнул. И девочка вдруг поняла, что зверек изменился: это был уже не тот маленький комочек, которого она вытащила из воды. Лисенок как будто вырос за одну ночь и стал размером с крупную собаку. Его уши стояли торчком, шерсть была густой и пушистой, а в роскошном хвосте теперь можно было бы уснуть, как в колыбели.

– Привет, – прошептала Аделя. Почему-то она была уверена, что при встрече с необычностью первым делом нужно поздороваться.

Зверек кивнул ей в ответ. Или девочке это только показалось?

Аделя встала во весь рост и огляделась. Только теперь она заметила, что ее окружали огромные белые фигуры. Совсем не страшные – скорее, удивительные. На их блестящих боках были расписные розы, и эти розы показались ей знакомыми. Аделя зажмурилась и вспомнила. Конечно! Точно такие были на старом фарфоровом сервизе в шкафу.

И в самом деле, фигуры оказались чашками-великанами, забраться на которые теперь можно было разве что по лестнице. За ними гордо возвышался сливочник, как заправский корабль из фарфора. А сахарница и вовсе казалась неприступной крепостью. Она стояла такая важная и пузатая, подперев бока золотистыми ручками, словно всем своим видом говорила: «Никто не получит от меня ни кусочка сахару!» Но Аделя-то знала, что никакого сахара там нет: из этого сервиза никогда не пили чай. Он был слишком старым и дорогим, и поэтому просто стоял себе за стеклом.

А что с перилами ее кроватки? Они стали холодными и блестящими, с узором из ягод и цветов.

– Да я же не в своей кровати! – догадалась девочка. – Я в конфетнице! В маминой серебряной конфетнице!

– Это не самое удивительное, что бывает во сне, – вдруг отчетливо сказал лисенок и потер лапой нос.

Аделя едва не свалилась вниз.

– Ты умеешь разговаривать?

– Я всегда умел, – заявил лисенок. – Как и ты. Просто сейчас мы стали понимать друг друга.

Он протянул ей мохнатую лапу.

– Спасибо, что спасла меня из пруда! Я бы, наверное, утонул. А ведь скоро мой день рождения, и мне обещали испечь сырный пирог. Утонуть – вообще неприятное дело, но еще хуже, когда при этом ты остаешься без пирога!
Девочка перелезла через край конфетницы и спрыгнула на пол. Потом осторожно пожала мягкую лапу лисенка.

– Тебя прислала бабушка? – спросила она. – Ну конечно! Ведь ее зовут Лиса-Лариса.

– Нет, я сам по себе лисенок, – ответил зверек, лукаво сверкнув глазами. – Вообще-то меня зовут Рейнгольд Вианор Четвертый Рыжехвост, принц Северных лисьих нор. Но я и сам путаюсь в этих мудреных именах. Так что можешь звать меня Рыжехвостом или просто Лисенком.

– А ты знаешь, где мы сейчас находимся?

– Конечно, –  сказал Лисенок. – Я ведь уже говорил – мы оказались в мире сна.

– Твоего или моего?

– Думаю, что твоего. В моем сне мы бы попали в лес или чудесную, уютную нору. А здесь всё совершенно не по-лисьи.

– Это называется шкаф, – объяснила ему Аделя. – А мы стали совсем маленькими и находимся на полке с посудой.

– Я все это знаю, – закивал Рыжехвост. – Хоть и не пойму откуда. Наверное, в твоем сне я тоже меняюсь.

– И что нам теперь делать?

– Ясное дело – что. Попробуем понять, зачем мы сюда попали. Ничего ведь не происходит просто так. Наверное, нам нужно что-то найти. Или кого-то повстречать. Конечно, можно  остаться здесь и просто ждать, когда закончится ночь и ты проснешься. Но это такая скука!

– Я против скуки, – решительно сказала девочка. – Хватит с меня Кефиры Петровны днем. Пошли!

Она покрепче замотала мамин шарф вокруг шеи, словно мягкий и пушистый оберег, и надела тапочки. Теперь она была готова к тому, что



Поиски начинаются



Лисенок поднял хвост трубой и пошел первым. Аделя направилась за ним, озираясь по сторонам. «Интересно, – думала она, – это сервиз так увеличился или я уменьшилась?» Но вслух она ничего не сказала: есть такие вопросы, которые хороши сами по себе, и отвечать на них вовсе не обязательно. Девочку куда больше волновало другое.

– Зачем нужны чашки из дорогого фарфора? – поинтересовалась она, рассматривая золоченые узоры. – Мама говорила, что из них нельзя пить. Но для чего-то ведь они нужны?

– В них можно что-нибудь хранить, – предположил Лисенок.

– Да, – согласилась Аделя. – Например, порванные бусы!

– Или красивые пуговицы, – подхватил зверек.

– Конфеты про запас!

– И секреты.

– А можно хранить там плохое настроение? – задумалась девочка. – Если оно тебе не нужно?

– Пожалуй, можно, – решил Лисенок. – И даже нужно. Плохое настроение там отлежится и станет хорошим. И в какой-нибудь дождливый день его можно будет достать обратно…

Они шли, и шли, и шли. Мимо чашек, тарелок, бисерных деревьев, старых фигурных свечек. У Адели даже заболела шея – так старательно она оглядывалась по сторонам. Но ей по-прежнему было непонятно: что же нужно искать, кого высматривать?

– Вот увидишь, – успокоил ее зверек, – сон даст тебе подсказку.

Сразу за чайником они увидели красивую статуэтку – Даму из фарфора, которая сидела на скамеечке и прижимала к груди веер. Ее белые кудри красиво падали на плечи, а голубые глаза с нарисованными ресницами смотрели строго и даже надменно.

Аделя с Лисенком хотели пройти мимо, но Дама вдруг шевельнулась.

– Эй, кто вы такие? – требовательно спросила она и принялась обмахиваться веером так, что поднялся ветер.

– Здравствуйте, –  слегка поклонилась ей девочка (почему-то она была уверена, что таким Дамам нужно кланяться). – Меня зовут Аделина, и я здесь живу. Ну, не прямо здесь, а в другой комнате. А это Рафинад Вахтер Четвертый Рыжехвост из нашего пруда.

– Рейнгольд Вианор, – поправил Лисенок. – И я вовсе не из пруда, а из леса.

– Никогда не слышала ни о лесе, ни о другой комнате, – сказала Дама и наморщила фарфоровый носик. – Неужели вас поставили на полку шкафа вместе с сервизом? Вы ведь такие неказистые!

– Мы?.. – растерялась Аделя. – Неказистые? Это вообще как?

– Вот у тебя веснушки, – заявила Фарфоровая Дама. – В мое время это считалось браком. А у твоего зверя какое-то пятно на кончике хвоста.

– Позвольте! – возмутился Лисенок.–  У всех лисиц хвост заканчивается белым, и это даже красиво.

Дама лишь презрительно фыркнула и еще быстрее замахала веером.

– Что вам здесь нужно? – подозрительно спросила она. – Вы ведь не из фарфора.

– Нам надо решить Загадку, – важно сказал зверек. – И поэтому мы в Поисках.

– Ну-ну, – усмехнулась Фарфоровая Дама (она явно не оценила всю важность Поисков). – Вам просто нужна старая золотая монета, которая спрятана в чайнике!

Лисенок посмотрел на Аделю. Та прислушалась к себе, но никакой подсказки не уловила. Похоже, монета была им без надобности. Девочка покачала головой.

– Значит, вы пришли за китайской вазой? – продолжила расспрашивать Дама. – Прекрасно, забирайте! Никогда не понимала ее странной болтовни!

– Нет, – сказала Аделя, поразмыслив. – Мы здесь не ради вазы.

– Тогда что еще… – Фарфоровая Дама вдруг запнулась и едва не выронила веер. – Погодите! Так может быть, вам нужен Тот-кто-в-темном-углу?

При этих словах у девочки вдруг защекотало в животе. Такое с ней уже бывало – когда она болела, а папа приносил ей лекарство и с виноватым видом говорил: «Оно немножко горькое». Тогда Аделя тоже чувствовала щекотку внутри, потому что понимала: придется проглотить невкусную микстуру, но от этого станет легче.

«Это и есть подсказка? – подумала она. – Очень похоже на то. Но почему мне нужен именно Тот-кто-в-темном-углу? Его имя даже произносить страшно. Лучше бы я искала золотую монету или китайскую вазу!»

Лисенок глянул на девочку и пошевелил ушами. Он все понял.

– Ну и ну, – только и сказал он.

– А на кого похож Тот-кто-в-темном-углу? – осторожно спросила девочка.

– Никто не знает. – Голос Фарфоровой Дамы снизился до шепота. – Он всегда прячется в темноте, его никто никогда не видел! Говорят, его поставили в шкаф поглубже именно потому, что он так страшен, так ужасен – просто невозможно смотреть!

Дама разнервничалась и так взмахнула веером, что он вылетел у нее из рук. И Аделя с Лисенком увидели трещинку на ее груди.
– Что вы смотрите на меня? – закричала Фарфоровая Дама и закрыла трещину руками. – Злорадствуете, да? Уходите немедленно! Вон отсюда! Прочь!
Она сняла с ноги туфельку и запустила ею в девочку и зверька. Те бросились наутек. До них еще долго доносились рыдания Дамы. А Аделя с Лисенком все бежали и бежали, пока не оказались

В самом темном углу

– Так вот почему она назвала нас «неказистыми», – задумчиво сказала Аделя, когда они остановились и перевели дух.

– Это бывает, – отозвался Лисенок. – Люди с трещинками часто ищут такие же трещины в других. Наверное, их это успокаивает. Нам, лисам, людей не понять.

Девочка оглянулась: огромные чашки и блюдца остались далеко позади.

– Как-то здесь совсем темно, – поежилась она. – Может, мы уже Там?

– Очень похоже, – кивнул Лисенок. Шерстка на его спине встопорщилась. Из-за этого он стал казаться еще больше, и Аделя почувствовала себя спокойнее.

– И где-то здесь прячется Тот? – совсем тихо спросила она.

– Возможно. Только не пойму: если он такой страшный и ужасный, зачем ему прятаться? Вот к нам в лес как-то пришел Косматый – огромный волк. Шерсть дыбом, ухо порвано, клыки торчат – караул! И он не скрывался по углам, нет. Наоборот, Косматый объявил себя главным и начал наводить свои порядки в лесу. Насилу мы его выгнали. А тут…

Вдруг Лисенок замолк и навострил уши.

– Тссс! Слышишь?

– Да, – прошептала Аделя.

Из темноты доносились шаги. Не грозные – бух-бух, не крадущиеся – шарк-шарк, а такие осторожные, будто боязливые – туп-туп-туп. Девочка затаила дыхание. Ей очень хотелось броситься наутек, но она не стала этого делать, потому что верила в подсказку. 

Кто-то шел им навстречу и подходил все ближе и ближе. Но потом вдруг остановился. Аделя чувствовала, что Тот совсем рядом, в паре шагов, но не могла рассмотреть его. Они долго стояли и молчали, но, в конце концов, девочка не выдержала.

– Выходи же! – позвала она.

И Тот-кто-в-темном углу появился.

– Ой! – воскликнула Аделя. Ей захотелось закрыть лицо руками. Но она не сделала этого, потому что существо перед ней выглядело смущенным и несчастным. Оно чем-то напоминало снеговика, только туловище у него было фиолетового цвета, а руки розовые и очень длинные. Кроме того, на голове у незнакомца красовались не два, а целых три желтых уха (третье – на макушке). Глаза же и вовсе занимали пол-лица. Они, казалось, смотрели не на тебя, а внутрь тебя, и видели самое сокровенное.

Лисенок, который вначале распушил хвост и заворчал, вдруг успокоился.

– Кто ты такой? – осмелилась спросить девочка.

– Ты меня не помнишь? – огорчился Тот-кто-в-темном-углу. – Ведь ты сама когда-то меня сделала.

– Я? –  удивилась Аделя.

– Ну да… Из соленого теста!

– И ты стал настоящим?

– А в жизни всегда так происходит, – развел руками Тот. – Все, что ты сделаешь – живет. Так или иначе.

– Мы с мамой действительно когда-то лепили фигурки из теста, а потом раскрашивали их…

И тут девочка вспомнила.

– Да, – медленно проговорила она. – Я ведь сама сделала тебе такие большие глаза…

– …чтобы я мог разглядеть чужую печаль, – подхватило существо, – пусть даже маленькую!

– И слепила целых три уха…

– …чтобы я по-настоящему умел слушать!

– И смастерила длинные руки…

– …чтобы я мог обнять всех, кому грустно!

– Да, так и было! Я хотела создать самое доброе существо на свете!

– А создала самое уродливое, – вздохнул Тот-кто-в-темном-углу и отвернулся.
Аделе стало его очень жалко. Она подбежала к существу и сунула свою руку в его ладонь.

– Не грусти! Ты на самом деле очень красивый. Просто у меня не такие большие глаза, чтобы это разглядеть. И у Фарфоровой Дамы глазки совсем крохотные, раз она говорила о тебе такие ужасные вещи. Ну прости нас, пожалуйста!

– Да и я не очень-то большеглаз, – вставил Лисенок. – Порой зайца в кустах не замечу. А скрытую печаль – и подавно!

– Правда? – просиял Тот-кто-в-темном-углу.

– Конечно! – хором сказали девочка и зверек. Существо уже не казалось им таким страшным. Напротив, теперь оно выглядело необычным и очень милым, словно с ног до головы было одето в доброту.

– И мне можно вас обнять? – робко спросил Тот.

Аделя улыбнулась и без всяких сомнений сказала:

– Только покрепче!

Тот-кто-в-темном-углу подошел и обнял их – его руки были такими длинными, что могли обхватить девочку и Лисенка одновременно. Аделе стало так тепло, что она на минуту забыла о своих слезах, и о болезни, и о тетушке. А зверек довольно заурчал, словно был не лисом, а котенком.

– Я забрал твою грусть, – сказал Тот девочке. – И еще гадкую колючую штуку под названием кашель. А у тебя, – он наклонился к Лисенку, – страх того, что ты никогда не вернешься домой.

– Спасибо тебе, – сказала Аделя и, лукаво улыбнувшись, заявила:



А теперь наоборот!



Она сделала шаг и сама обняла это странное существо, потому что поняла: тот, кто делится своей добротой, часто сам бывает одиноким.

– А я заберу твою мысль о том, что ты некрасивый, – шепнула она.

Ее щеки тут же утонули в чем-то мягком и пушистом. Девочка с удивлением глянула на Того-кто-в-темном-углу и увидела, что он начал обрастать чудесной разноцветной шерстью. За какую-то минуту он превратился в весьма симпатичное меховое создание, которого уже никто не смог бы испугаться.

– Что это со мной? – изумился Тот. – Вы только посмотрите: я мягкий, радужный и совсем не страшный. Выходит, что каждый, кто обнимает, – немного волшебник!

Он покрутился вокруг себя и заметил, что у него даже появился хвост с кисточкой на конце.

– Вот это да! – захлопала в ладоши Аделя. – Я так рада, что смогла помочь тебе!

А Лисенок одобрительно кивнул. 

– Послушай, – серьезно сказал Тот, подойдя к девочке. – Я уже не хочу прятаться в темном углу. Хочется сделать много хорошего, но сам открыть шкаф я не могу. Поэтому прошу тебя: когда ты проснешься, приди в эту комнату и достань меня с полки. Затем поставь меня в какое-нибудь неприметное местечко в доме – только не в ящик и тому подобное! – и забудь.

– Забыть? –  не поверила своим ушам Аделя. – Как это?

– Покружись на месте так долго, как только сможешь. Верный способ избавиться от ненужных мыслей. И тогда воспоминания о том, куда ты меня поставила, просто вылетят из головы и затеряются где-то в ковре.

– А зачем?

– Тогда ты будешь помнить обо мне, но не будешь знать, где я. И значит, я смогу оказаться где угодно и в любой момент обнять тебя, понимаешь? Ты просто закроешь глаза и представишь меня рядом – когда грустно, холодно или одиноко.

– Я так иногда думаю о своем дедушке, – едва слышно сказала девочка. – Его уже нет в каком-то определенном месте, но он есть везде, и всегда может меня обнять…

– Нам пора обратно, – вдруг сообщил Лисенок, поведя носом. – Пахнет рассветом. Иначе мы можем застрять во сне, а это не очень-то хорошее дело.
Тот-кто-в-темном-углу снова бережно прижал их к себе, и Аделя зарылась носом в разноцветную шерсть.

– Пока! – проговорила она чуть хрипло, потому что к горлу подступили слезы. – Я все запомнила.

Лисенок тоже тявкнул на прощание, и они с девочкой побрели  туда, где начался весь сон. А Тот, уже не прячась в темноте, долго махал им длинными руками.

Вскоре они дошли до статуэтки, сидящей на скамеечке. На лице Фарфоровой Дамы алел яркий румянец стыда и смущения. Она прижала веер к груди и отвернулась.
Тогда Аделя сняла с шеи мамин шарф и протянула ей.

– Возьмите, – сказала она. – У меня больше нет кашля. А вам это нужнее.

Дама взяла шарф молча – наверное, она просто не умела благодарить. Быстрыми движениями, будто боясь передумать, статуэтка обмотала его вокруг шеи, и шелковые концы прикрыли трещинку. Теперь Фарфоровой Даме не было нужды все время обмахиваться веером, словно она сидит на печке.

– Вы такие… э-э-э… неплохие, – наконец произнесла Дама.

– Ну, на первый раз и так сойдет, – сказал Лисенок, когда они пошли дальше. – Хорошая попытка для тех, кто не умеет говорить приятные слова.

Обратный путь показался совсем коротким. Перед глазами промелькнули огромные чашки и блюдца, и пузатая сахарница, и кружевные ковры-салфетки… И вот Аделя уже была у серебряной конфетницы.

– Наверное, мне нужно снова лечь и заснуть? – догадалась она. – Заснуть, чтобы проснуться?

– Да, – подтвердил Лисенок. – Просто закрой глаза, и совсем скоро ты окажешься в привычном мире.

– А ты?

– Я тоже там буду, только прежним – маленьким-премаленьким лисенком с совсем тонким хвостиком.

– Но мы больше не сможем разговаривать…

– Разве? – усмехнулся зверек. – Ты же общалась со мной вчера. Спросила, не построить ли из подушек нору. А я помотал головой: мол, не стоит – мне хватит и картонного домика. Мы поняли друг друга, и для этого необязательно попадать в сон.

Девочка перелезла через бортик конфетницы. Внутри была ее постель: чудесные нежно-желтые подушки и такого же цвета простынь и одеяло. Аделя устроилась поудобнее и закрыла глаза.

– Спокойной ночи, – пробормотала она. – Или спокойного утра?

– Сладких снов, – откуда-то из темноты ответил ей зверек. – Или сладких пробуждений?

Прежде чем провалиться в забытье, девочка услышала песню вдалеке. «Наверное, это Тот поет мне колыбельную», – подумала она и с этой мыслью заснула. И спала, пока не наступило



Почти обычное утро



В окно стучал легкий дождик. Аделя потянулась и огляделась. Она лежала в своей кровати, а кровать находилась в детской. Девочку снова окружали шкафы, столы и стулья, по углам же были расставлены привычные игрушки.

«Ну и сон мне приснился, – с изумлением подумала она. – Все было так настояще! Но хоть лисенок у меня остался?»

– Эй! – тихонько позвала она. – Пссс! Ты здесь, Рыжехвост?

В картонном домике послышалась возня, и Аделя с облегчением вздохнула. Но потом она нахмурилась. Она вспомнила, что теперь у нее есть не только Лисенок, но и Кефира Петровна, и гадкая простуда. Правда, кашлять ей уже не хотелось, но все еще болело горло, да к тому же кружилась голова.

Девочка протянула руку, чтобы поправить шарф, однако на шее у нее ничего не было.

Тогда она обшарила всю постель и даже заглянула под кровать, но ничего не нашла.

«Ну и дела, – подумала Аделя. – Неужели все было на самом деле? Впрочем, это можно проверить…»

Она встала и осторожно вышла из комнаты. Внизу, на кухне, Кефира Петровна гремела кастрюлями и не очень-то музыкально напевала себе под нос. Девочка на цыпочках прокралась по коридору и оказалась в комнате, где стоял шкаф со старым сервизом.

Добраться до верхней полки было не так уж просто – Аделе пришлось встать на стул и три толстых книги. Но она все-таки дотянулась и взяла в руки фарфоровую статуэтку – даму, сидящую на скамеечке. Эта дама была не больше ее ладони.

Маленький веер теперь лежал у статуэтки на коленях, а ее шею и грудь закрывали красивые складки шарфа. И вряд ли даму такой сделали – девочка плохо разбиралась в старой моде, но даже ей показалось, что триста лет назад женщины не носили вместе с напудренными париками и пышными платьями зеленые шарфы в клетку.

А еще на лице дамы сияла улыбка. Аделя могла поклясться, что раньше ее не было. «Хорошо, когда всем хорошо», – подумала она.

Затем девочка стала на носочки, протянула руку далеко-далеко, в самый угол полки. И когда ее пальцы коснулись чего-то мягкого и пушистого, она чуть не расплакалась от радости. Аделя прижала к себе Того-кто-в-темном-углу – небольшую разноцветную игрушку с длинными руками, тремя ушами и очень большими глазами. Потом слезла со стула, отыскала укромное место в доме и спрятала Того (куда – я вам не скажу, об этом никто не должен знать). А вернувшись в свою комнату, девочка начала вертеться на одном месте, пока у нее совсем не закружилась голова.

Именно тогда ее обнаружила Кефира Петровна, которая вошла в детскую с подносом.

– Что ты делаешь? – закричала она. – Кто тебе разрешил вставать с постели и тем паче вытворять такие фокусы? А ну-ка!..

Тетушка схватила Аделю за шиворот и отправила под одеяло. Потом поставила на кровать свой поднос. Там была кастрюлька с жидкостью, которая пахла еще хуже, чем вчерашний отвар, и гора тряпок. Кефира Петровна сняла с девочки пижамную кофту, затем стала окунать тряпки в кастрюльку, выжимать их и обкладывать ими Аделю от шеи до самого пояса.

– Фу! – не смогла удержаться девочка. – Вы точно не обмакивали их в моем ночном горшке?

– Ишь, какая юмористка нашлась! – буркнула тетушка. – Только попробуй встать или снять их. Это припарки, они тебя вылечат. Видишь, ты вчера выпила мое лекарство, а сегодня кашля уже нет!

– Мне помогло совсем не ваше лекарство, – начала было Аделя, – а…

– Цыц! – Кефира Петровна пригрозила ей пальцем. – Еще одно слово, и я скажу твоим родителям, что их дочь очень плохо себя ведет. А ведь ты обещала им быть хорошей! Поняла?

– Поняла, – дрожащим голосом ответила девочка. Она очень не хотела подвести родителей, которые где-то далеко ухаживают за больной бабушкой. Значит, придется терпеть. Тетушка тем временем забрала поднос и вышла из комнаты.
Аделя осталась в кровати. Ей оставалось только вздыхать. Ну и развлечение – лежи себе с вонючими припарками и скучай. До игрушек не дотянуться, книжки не полистать… Лишь комочек ваты одиноко валяется на тумбочке – но что с ним придумаешь?

Вдруг кукольный домик зашуршал: Лисенок высунул оттуда мордочку и глянул на Аделю  хитрыми черными глазами.

– Ты сказал, что мы всегда поймем друг друга, – обратилась к нему девочка. – Мне так тоскливо! Что же делать?

Зверек вылез из домика, приблизился к кровати и внимательно посмотрел на свою новую подружку. И Аделя действительно все поняла.

– Ты прав! – воскликнула она. – Если тебя обложили гадкими тряпками, построй из них з;мок! Точно так говорила мне бабушка. Ну, или очень похоже…
Девочка заткнула ватой нос, чтобы не чувствовать запаха, потом построила из припарок заправскую крепость, а из резинок для волос сделала рыцаря, дракона и принцессу. Она не ослушалась тетушку, поскольку не снимала с себя тряпки – з;мок расположился прямо на ее животе. Аделя настолько увлеклась игрой, что не заметила, как пролетело время. А потом ее сморила болтовня дождя, и девочка заснула, не дождавшись обеда.