Приключения в моем родном селе

У моей бабушки было 5 внуков. В летние каникулы все они гостили у нее до начала занятий в нашем родном селе. Ни одного дня не было скучного, с утра и до ночи были чем-нибудь заняты: то рыбачили на Баранихе, Истоке, Исети (эти реки  обхватывали  село в три дуги, Бараниха и Исток – притоки Исети), то ходили за грибами и ягодами (лес от села далековато -2-3 км), собирали сушняк вместе с бабушкой и вывозили из леса на колхозной лошади, бабушка иногда разрешала править лошадью. Я старшая из внуков,  жила в то время в селе вместе с мамой и бабушкой, и вся деревенская работа по дому и в колхозе мне была знакома, а так как кроме моих двоюродных братьев в доме мужчин  не было (мамины два брата жили в других областях и редко навещали свою мать, предоставив своим детям право на заботу о ней...), то именно нам: мне, как самой старшей, и еще двум моим братьям (моложе меня на 5 и 7 лет), приходилось вместе с бабушкой заготавливать на зиму дрова: пилить с корня в  деляне засохшие березы и осины, очищать от сучков, перепиливать наиболее длинные стволы пополам, тащить комлем вперед к телеге, грузить на нее, стягивать веревками, сверху на возу проталкивать под веревки крепкие палки, закручивая веревки, чтобы они туже стягивали воз, затем выезжать из леса. Мы шли рядом с телегой. Выбравшись на грунтовую дорогу, садились сверху на воз. Ехали около часа (лошадь мы никогда не подгоняли), дорогой рассказывали друг другу разные истории, бабушка дремала, передав вожжи нам, и мы попеременно правили лошадкой. Приехав к домику, развязывали веревки, сгружали бревна, потом лошадь отводили на конное (конеферму), распрягали, всю упряжь относили в конюховку, развешивали там на крючья, а лошадь отводили на конюшню.
Как при рыбалке, так и при заготовке дров было много разных приключений, о некоторых и расскажу, что вспомнится.
                На рыбалке в грозу.
Мы все время рыбачить уходили или в ночь, чтобы встретить утреннюю зорьку, или просто рано утром, тогда в реках рыбы было предостаточно, так что всегда приходили с богатым уловом (иногда более ведра). Рыбачили или с поплавком, сидя на берегу, или шли  по течению вдоль берега, или без поплавка, также обоими вариантами. 
Однажды мы пошли на Исеть - она была на расстоянии 2 км от села (при этом нужно было где посуху, где вброд, а где и вплавь перейти Бараниху и Исток). Рыбачили и около кустов в закутке, где почти не было течения, и в камышах, а также на стремнине. Ловили  на червя, на хлеб и  ;на тесто. Когда это все кончалось, а клев был отличный, ловили на мух, кузнечиков, стрекоз, из-под камней вытаскивали слизней...
Сидим, рыбачим, увлеклись и не заметили, как постепенно потемнело небо, усилился ветер (мы сидели в закутке в кустах, небо не было видно),
опомнились, когда громыхнуло с раскатом, и молния полоснула по небу, словно по телу лезвием, кровавая вспышка охватила все видимое пространство, показалось, что и ветви кустов занялись огнем. Мы  моментально собрали удочки,  схватили рыбу ( на скрученных нитках со спичками на концах), рванули в сторону села.
Ливень был сильнейший, сказать, как из ведра, начит, ничего не сказать, скорее, как из бочки. Пришлось вплавь одолевать и Исток (где был брод), и Бараниху (где на Узеньком проходили посуху). Но получилось так, что из-за ливня мы с Васькой (старшим из братьев) потеряли младшего – Сашку. Мы-то думали, что он рядом бежит, а видимости вообще никакой: руку протяни - и ладонь не видно. Лишь осилив Узенькое, опомнились, что Сашки нет, но плохого ничего не подумали, посчитали, что он опередил нас и не дождавшись (не мог перекричать гром), убежал домой. Когда мы с Васькой вошли к первым домам
(село располагалось на высоком холме со спуском к реке), то там нас встречали бабушка и мама, страшно перепуганные (гроза к тому времени закончилась также внезапно, как и началась: так нам тогда в стрессе показалось), они обе в голос: "А Сашка где?» Мы с Васькой растерянно переглянулись:«А разве он не дома?» Мама схватилась за сердце (она была инвалидом 2-ой нетрудоспособной группы: попала в аварию, когда мне было всего 5 лет), бабушка громко заплакала, запричитала:"Сашенька, внучечка, где ж ты? Что с тобой приключилось? Жив ли ты?"
Я бросилась к маме, Васька к бабушке, начали их уговаривать, успокаивать, что ничего страшного не случилось, может, Сашка из-за ливня побежал  ;на другой конец Ковриги, чуток заплутал, скоро объявится, но время шло, его не было. Сейчас уже мы с Васькой ревели в голос, размазывая слезы и сопли по лицу. Потом я Ваське приказала бежать по одному переулку, сама по другому, к реке, снова переплыли Бараниху и Исток, добежали по лугу до Исети, где рыбачили, орали, звали брата, чуть голос не сорвали: никаких следов... Назад возвращались очень медленно, молча. Уже стемнело, на небе звезд видимо-невидимо, и мы их точно не видели, шли с опущенными головами, повзрослевшими сразу на несколько лет...
Когда подошли к дому, света в окне не было, и в доме ни души. Мы не сговариваясь, выскочили оба из избы, и на улицу, назад к реке...
Мама с бабушкой искали нас,  но увидев, что мы бежим им на встречу, остановились и обе нас начали ругать, как только мы поравнялись с ними...
Мы не оправдывались, были очень подавлены всем случившимся, шли сзади, нам обоим хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не думать о том, как будем глядеть в глаза Сашкиных родителей, когда они приедут ... за телом сына, которого пока так и не нашли...
Наши горькие мысли резко прервала радостная, с рыданиями,  вопль:«Васька!!! Анька!!! Урррааа! Вы живы!!!» Да, это был наш брат Сашка! Мы кинулись к нему, обнимали, целовали, повалили на мокрую траву, начали толкать его в грудь, в спину: «Ты куда запропастился? Мы думали, что ты утонул!..» Сашка смеялся, плакал  (в таких случаях он всегда заикался), с трудом рассказал о том, что, придя домой и никого не застав, побежал нас искать, тоже думая о самом худшем, тут и наткнулся на маму и бабушку, от них и узнал обо всем... Радость наша была безмерна, сравни нашему несколько мгновений назад горю!
Такое не забывается, а остается в памяти на всю жизнь, становясь почти легендой того далекого, иногда трагического, но все же СЧАСТЛИВОГО ДЕТСТВА!!!

                Игра в куклы.
Вспомнила про наши игры в куклы. Делали их из свернутой в рулончик бумаги, поперек привязывали поменьше рулончик для рук. Иногда рисовали карандашом глаза и рот. Из конфетных фантиков вырезали платьишки. кофточки, юбочки, шапочки-беретики. Шили и из тряпочек одежку. Такие куклы были у всех девчонок, и, когда мы у кого-нибудь из нас собирались, то подолгу играли этими куклами. представляя себя то мамой, то воспитательницей детского садика...

   
                "Пазик"
Наше село от районного центра Шадринска, в котором сейчас живем с дочкой, находится  в 20 км. Ездили туда по-разному: на лошадях, на попутной машине, на рейсовом автобусе-"пазике", с одной дверью возле кабины водителя. "Пазик" зимой тогда не отапливался, а ехать около часа при ясной погоде. а при идущем снеге, метели, когда дорогу переметало, приходилось шоферу отгребать снег от колес, а видимость иногда резко ухудшалась, то время нахождения в пути доходило до 2-3 часов, а то и вообще приходилось добираться пешим ходом. Утром и вечером зимой ехали в потемках, лишь фары "пазика" освещали впереди путь. Иногда дорогу перебегали лисы, зайцы, а то и волки: по одному или даже стаей, летом частенько видели лосей. Шофер "бибикал", и животные, испугавшись, быстро убегали прочь, а мы, детвора, да и взрослые тоже, оживленно обсуждали такие неожиданные встречи с братьями нашими меньшими и за разговорами не замечали  неудобств поездки: ни холода, ни тесноты и ни темноты в салоне, ни времени движения....

   
                Пешая прогулка "Шадринск-Коврига".
Однажды мы выехали на таком "пазике" с последним вечерним рейсом из Шадринска в Ковригу, но проехали км пять, автобус сломался, и некоторые пассажиры, жители сел по трассе в сторону Ячменево, пошли пешком. Таких набралось человек 12: взрослые и подростки (с родителями). Я уже работала, но в выходные ездила в село к маме и бабушке...
Км 5 мы шли гурьбой, но потом некоторые ушли вперед, другие отстали. Я и еще три женщины шли между впереди и сзади идущих. Поначалу слышали голоса тех и других, а потом только нашей небольшой группы. Быстро стемнело, луна узеньким серпиком теснилась среди звезд, иногда скрываясь из виду, прячась в облаках. Пошел снег. Видимости никакой,  мы ориентировались только по наезженной колее. Если проваливались в сугроб, тут же кричали, чтобы остальные подождали и помогли выбраться на дорогу.
Выехали на автобусе в пять вечера, а пришли пешком домой в 2 часа ночи!

   
           Пешая прогулка в грозу в село Красномыльское...
А это было в разгар лета. Моя мама лежала в участковой больнице в селе Красномыльском, что в 8 км от Ковриги. Я училась в классе шестом, находилась дома одна. Но очень соскучилась по маме и решила к ней съездить днем на рейсовом автобусе. Снова знакомый "пазик".  Он постоянно ломался в дороге, шофер  выходил из кабины, открывал капот и подолгу (так мне казалось) копался в нем, выискивая причину поломки. Начал накрапывать дождь, тучи полностью затянули небосвод. Дорога в то время была грунтовая, через несколько минут начался настоящий ливень с громом и молнией. Пассажиры малость трухнули, вжались в сидения, крепко ухватились за их поручни, вздрагивая при раскатах и ярких, на весь небосвод, ослепительных вспышках... Автобус начал юлить по дороге то вправо, то влево, грозясь съехать с нее в поле или перевернуться. Шофер всем туловищем, ногами пытался выровнять автобус, но это ему так и не удалось. Автобус страшно накренился, и если бы не береза, что росла на обочине дороги, то автобус бы точно перевернулся, а так полубортом уперся в нее и остановился. Мы все от страха заорали, завизжали, повыскакивали из "пазика" прямо в грязь. Было очень трудно идти, ноги скользили по дорожной жиже и тоже нас тянуло в сторону кювета!
Поняв, что автобус сел надолго, часть пассажиров решила идти назад в Ковригу. А я в гордом одиночестве отправилась в Красномыльское с небольшим узелком: в ситцевом платке лежало до десятка свежих куриных яиц, которые предназначались маме, как гостинцы...
Если рассказывать все перипетии этого одиночного "плавания" по раскисшей грязи-мази, то не хватит терпения ни у меня, ни у читателей, поэтому скажу одно: Дорога в 5 км заняла часа три не менее, я вся вымокла, несколько раз падала, но пытаясь при этом уберечь свой драгоценный узелок. Поначалу очень боялась сильнейшего, словно из пушки, грохота грома и ослепляющих вспышек молний. Я шла и пела или твердила заученную с детства молитву:"Господи Исусе Христе сыне Божий! Помилуй меня грешную!" с добавлением отсебятины:"Не дай погибнуть от молнии на дороге!"
Ни сзади, ни спереди машин не было.
Когда вошла в село, гроза закончилась, выглянуло солнышко, и надо мной появилась сказочно яркая радуга: такой я ни до, ни после не видала больше в жизни. Стало опять не просто тепло, а даже жарковато, платишко на мне высохло, только было очень грязным от падений. Дойдя до колонки, я вымыла руки, лицо и направилась к больнице, расположенной вдоль дороги чуть в стороне, а автобусная остановка была как раз напротив ее около загородки территории больницы штакетником.
Когда я подходила к крыльцу приемного отделения, в окна уставились удивленные лица больных и среди них лицо моей мамы...
В приемном отделении топилась круглая, обитая черным железом  печка-голландка (кипятили воду для шприцов и стирки больничного белья). Как только я вошла в отделение, сразу почувствовала ее жар, прижалась к горячему железу, и тут вдруг громко навзрыд заревела. Меня окружили медсестры, больные, мама еле пробилась ко мне, я дрожащими руками протянула ей свой грязный узелок и...потеряла сознание...Пришла в себя уже на кровати  в больничной рубахе... Пролежала 10 дней с пневмонией, нас выписали вместе с мамой, на этом же "пазике" вернулись домой...