Бабушка

В детстве жизнь кажется бесконечной, дни не летят, а тихо ползут друг за другом, и кажется, что так будет всегда, но с возрастом поток дней начинает ускоряться и в памяти остаётся очень не много из того, что когда-то казалось вечным и бесконечным. Некоторые вещи порой всплывают в памяти совершенно неожиданно, но всплыв уже не оставляют в покое, их надо записать, ими надо поделиться. Не всегда пережитое касается реальных людей, вполне возможно, что след в памяти оставили не сами люди, а ощущения от этих людей, и соответствуют ли эти, ныне пробудившиеся, ощущения, прошедшей действительности, понять сейчас довольно сложно.

От моего советского детства у меня остались в памяти два или три острых ощущения жалости - и к близким людям и к совершенно посторонним, в детстве чувства острее, а память чище и свежее, и потому очень многое из детских переживаний остаётся с нами на всю жизнь. На первом месте здесь, конечно, стоит моя бабушка по материнской линии, простая крестьянка из глухой деревушки, затерянной в брянских лесах. Жалость здесь присутствует  именно потому, что ничего нельзя изменить в прошлом, а так хотелось бы...

Бабушки в детстве воспринимаются как нечто само собой разумеющееся, они утомляют своей заботливостью, но когда они уходят из этой жизни, то внутри тебя образуется огромная чёрная дыра, первая дыра которую абсолютно нечем заполнить, они забирают с собой всё своё, и тебе остаётся только судорожно цепляться за обрывки воспоминаний - как один раз видел в бабушкиной квартире, в обычной панельной хрущобе с тараканами и совмещённым санузлом, старинную Библию - бабушка была истинно верующим человеком и показала тебе эту книгу, чтобы ты что - то понял наверное, понял что - то новое для себя, и ты запомнил совершенно не советского вида толстую книжку со специальными страницами из "папиросной" бумаги, которыми отделялись в этой книге картинки от остального текста, и одна из картинок врезалась в память на всю жизнь, страшная картинка, избиение младенцев в Вифлееме - огромный воин в замысловатом шлеме держит за ногу вниз головой орущего младенца и заносит над ним страшную кривую саблю. А перед сном бабушка всегда молится, даже приезжая к нам, в обычную советскую двухкомнатную квартиру в пятиэтажном кирпичном доме, где на стенах нет никаких икон, она в ночной рубашке встав перед окном всегда долго шепчет перед сном, и ты всегда смотришь на неё краем глаза, а потом спокойно засыпаешь.

А когда по телевизору показывают "Божественную комедию" - антирелигиозную постановку кукольного театра Образцова, и мы с братом хохочем от души над сотворением Евы из ребра Адама и зовём бабушку с кухни, где она возится с пирогами, чтобы она тоже посмотрела вместе с нами, то она посмотрев с минуту встаёт и уходит опять на кухню, рассерженно бормоча что-то себе под нос, а мы бежим за ней и просим её вернуться, мы пионеры, нам хочется заставить её смотреть это, может быть тогда она перестанет верить в своего Бога?

Помню ещё, что были у меня в далёком детстве на лице две бородавки - одна под глазом, а другая точно посередине лба, и были-то они у меня ещё в том возрасте, когда на такие мелочи и внимания не обращаешь, но ведь потом они могут стать довольно большой проблемой, особенно в те времена, когда все знали про чистотел, но никто не знал про лазеры, а чистотел многим ли помог? А бабушка взяла да и заговорила мои бородавки, перевязала ниточкой, что-то пошептала и следа от них не осталось, ну как тут не поверить в тайные знания ушедших поколений?

А пироги она пекла такие, каких уже потом нам никогда не попробовать, мы всегда помогаем, тесто всегда на дрожжах, поднимается из кастрюли, как и должно подниматься настоящее тесто, иногда мы вкладываем в пироги начинку, но чаще нашей задачей является смазать каждый пирог сырым яичным белком, перед тем как они отправятся в духовку, а после духовки, мы можем пышущие жаром пироги бросать в миску с холодным молоком и тут же их вытаскивать и раскладывать на тарелки.

И были у моей бабушки замечательных два слова в лексиконе - Батюшки Светы, они выражали крайнюю степень восторга и умиления, а у меня от этих слов наступало какое-то сладостное оцепенение, мне хотелось их слушать ещё и ещё, ибо слова были сказочные, слова из какого-то другого мира, бабушка жила в мире, где были Батюшки Светы, и я понимал, что мир этот для меня недосягаем.

А ещё бабушка нюхала табак и у неё была табакерка. Вкладывала щепотку табака в ноздрю и чихала, да, да! Днями и вечерами бабушка всё время вяжет, вяжет нам носки, варежки и свитера, вяжет из настоящей овечьей шерсти, сначала наматывает нить на веретено, слюнит пальцы когда надо вытянуть из шерстяной массы конец будущей нити, потом сматывает нить в клубок - процесс отлаженный веками. А ещё бабушка не боялась рвать крапиву голой рукой, и я видел это собственными глазами.  А ещё у неё был шрам на ноге, кажется на большом пальце, след от зубов гадюки, змея укусила бабушку во время работы в поле, работали без обуви, тогда всё было не так как сейчас.