О лошадях

Во время войны из колхозов лучших лошадей забрали в армию. Оставались для выполнения сельхозработ лошади послабее и совсем молодые. Это была основная тягловая сила. В колхозе, где мы жили в эвакуации, на лошадях работали, в основном, ребята 14 - 16 лет. Они пахали землю, косили траву и созревшие рожь, пшеницу, просо, перевозили с полей в хранилища собранный урожай и выполняли еще много разных работ. За каждым подростком была закреплена одна лошадь. Он должен был не только работать, но и ухаживать за ней: давать корм, чистить и мыть. Деревенские ребята росли рядом с лошадьми. В возрасте 6 - 7 лет уже умели ездить верхом, управлять ими. Когда становились старше, выходили с ними в ночное на луга. В нашей семье мы, дети, любовь к лошадям впитали с раннего возраста, когда родители привозили нас в деревню Смоленской области, где жили дедушка и бабушка - родители отца. До организации колхозов у них был свой конь, очень сильный и работящий. «Смирный», - так про него говорили. Его все любили, а он особенно любил детей, бережно к ним относился. Звали его Лысый. Крестьяне относились к лошадям по-доброму, заботились о них. Лошади были основной рабочей силой. Без них хозяйство не могло существовать. Как рассказывали, когда лошадей обобществили в колхозах, бывший хозяин еще долго не расставался со своей лошадью, даже в общей конюшне ухаживал за ней. Его дети и вовсе не отходили от нее. Когда мы летом приезжали в деревню, дедушка нередко приводил Лысого в свой двор. На нем нас, детей, катали по деревенской улице. Однажды, брат сел на Лысого верхом и хотел на нем прокатиться по улице. Мне тогда было года три. Я увидела это и с плачем и криком побежала за ними. Лысый остановился, наверное для того, чтобы меня подсадили к нему на спину. Он был умный и любил детей. В этот момент я подбежала к нему сзади и дернула за хвост. Он инстинктивно лягнул ногой и попал мне по щеке. К счастью, он не был подкован. Ушиб для меня оказапся сильным, но без раны. За хвост я его больше не дергала. Вернусь к военному времени. Шел 1943 год. В колхоз пришла беда. Летом, в разгар полевых работ, несколько лошадей внезапно заболели чесоткой. От них заразились и люди, но страдания лошадей были просто невыносимыми. Заболевшая лошадь худела, становилась костлявой. Шерсть не только не лоснилась, но превращалась в грязно-серую, несмотря на масть. Хвост висел, как клок пакли. Глаза тускнели, в них отражалась боль и беспомощность. Все они отказывались от корма. Были случаи, когда лошади умирали. Правлению колхоза нужно было искать замену потерянной рабочей силе. Попробовали заставить работать быков. Оказалось, что впряженный в плуг бык либо не двигался с места, либо дотаскивал плуг до середины борозды и там останавливался, как вкопанный. Идти дальше его не могли заставить ничем: ни криком, ни кнутом, ни палкой, ни лаской. То же самое происходило с телегой. В лучшем случае бык дотаскивал ее до середины пути и - ни с места. Вот уж поистине - где сядешь, там и слезешь. Люди старались помочь лошадям. В ходу были народные средства, так как ветеринаров нигде не было. Они все были в армии. Брат откуда-то узнал, что лошадь можно вылечить отваром лопуха. Ее надо было им вымыть или натереть. Я нарвала много листьев и сварила их целое ведро. Он завел лошадь к нам в сени, чтобы укрыть от людских глаз. Когда мы натирали ее отваром, она оживилась, наверное, уменьшился зуд. После того, как она высохла, ее отвели на конюшню. Конечно, во время этой процедуры, меры предосторожности для себя мы не соблюдали, и я заразилась чесоткой. Лошадь выздоровела, не знаю, от лопуха ли. Вскоре после этого в колхозе появилась серная мазь. Ею стали натирать лошадей, и они быстро пошли на поправку. Серной мазью вылечились и люди. Работа продолжалась своим чередом.