От человека-волны - к воину-тени

       RLD

       Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, аминь.

       «Ниндзя» (в вольном переводе: «воин-тень», «лазутчик», «соглядатай») – так называли японских воинов-одиночек, специально обученных и подготовленных для выполнения секретных заданий и тайных операций – разведки, шпионажа, убийств неприятельских предводителей, похищений.

       После прихода к власти в Стране Восходящего Солнца регент (кампаку) Тоётоми Хидэёси, объединивший на короткое время под своей властью (хотя и правил от имени Божественного Тэнно - Императора)  державу Ямато, лишил представителей всех сословий, кроме самурайского, права на ношение оружия (и в первую очередь – мечей). Запрет на ношение мечей он распространил и на «ронинов» («ронин» означает буквально «человек-волна», в смысле «перекати-поле») - самураев-вассалов, лишившихся своих сеньоров и не имевших господина, которому они могли бы предложить, в обмен на содержание, свои мечи и жизни. Именно этот введенный всесильным регентом запрет на ношение мечей стимулировал использование японцами, подпавшими под этот запрет, но, тем не менее, нуждавшимися в средствах самозащиты, в качестве оружия самых различных предметов, в том числе предметов крестьянского быта – серпов (напоминающих миниатюрные косы), «нунтяку» или «нунчак» (так называемых «рисовых дубинок», то есть коротких цепов для обмолота рисовых зерен и т.д., вошедших в арсенал «воинов-теней»), но нередко в действительности вообще не имели отношения к самурайскому сословию. Тем не менее, в продолжавшихся столетиями столкновениях между соперничавшими представителями военной знати они играли важную, порой даже решающую, роль.

     Вероятнее всего, «ниндзя», возводившие свое происхождение к бесприютным «ронинам», лишенным указом грозного регента даже на право ношения «дайсё» (пары мечей - признака самурайского принадлежности к самурайскому сословию) и их искусство действовать тайно и незаметно – «ниндзюцу» - возникло благодаря развитому в средневековой Японии ремеслу шпионажа. Однако особый спрос на них возник в те времена, когда с появлением самураев в стране заметно участились военные столкновения. Чтобы удовлетворить этот спрос, на острове Хонсю появился целый ряд тайных школ, или училищ (число их оценивается разными источниками по- разному: от двадцати пяти до семидесяти). Находились они в уединенных, недоступных, строго охраняемых местах. Все, что делалось в этих школах, было окутано глухим покровом тайны.

     Их воспитанники по большей части происходили из семей, в которых профессия «ниндзя» была традиционной. Преимущество такого происхождения было очевидным: обучать будущего агента начинали сызмальства. В секретных школах «ниндзя» обучали огромному множеству вещей. Главное внимание уделялось тренировке силы, выдержки и умения в совершенстве владеть своим телом, ведь от этого впоследствии могла зависеть жизнь «ниндзя». Вдобавок будущие агенты осваивали различные способы выживания в экстремальных ситуациях: в ледяной воде или под водой, при длительном голодании, после получения тяжелых увечий. Ниндзя обучали искусству доставлять по назначению секретные послания и донесения. Свернутые в маленький комочек рисовой бумаги, они проглатывались «воином-тенью», но оставались у него в горле. В случае обыска неприятельскими воинами во рту «воина-тени» обнаружить это проглоченное им наполовину тайное послание было невозможно. Но, прибыв на место назначения, «ниндзя» усилием шейных мышц выталкивал его из горла и передавал тем, кому это послание было предназначено. Отправляясь на задание, «воин-тень» надевал на руки особые кастеты, снабженные кривыми шипами в форме тигриных когтей. В случае необходимости, «ниндзя» мог, высоко подпрыгнув, вцепиться этими когтями в потолочную балку и висеть под потолком, обманув, таким образом, преследователей, выжидая или подслушивая секретные переговоры. В случае необходимости, он мог использовать эти «тигриные когти» и в рукопашной схватке. Поэтому и шла молва, будто «ниндзя» могут превращаться в тигров. Привязав к ступням бамбуковые трубочки, «воин-тень» мог быстро катиться в них по переходам неприятельского замка, как на роликах  Поэтому и шла молва, будто «ниндзя» бегают быстрее ветра.

     «Ниндзя» должны были также уметь быстро и незаметно, в полном снаряжении, преодолевать любые препятствия – замковые стены, засеки, бурные водные потоки, болота, проникать в самый неприступный неприятельский лагерь. Немаловажное значение для успешной деятельности «ниндзя» имело владение искусством маскировки, ведь им часто приходилось, в самом разном обличье, неожиданно скрываться, заметая следы. Кроме того, будущему тайному агенту полагалось безукоризненно владеть всеми применявшимися в Японии видами оружия и, прежде всего, теми, что убивали бесшумно – например, метать отравленные «боевые звезды» («сюрикэны») или отравленные стрелы вручную, стрелять отравленными иголками из миниатюрных дыхательных трубок  (Это называлось «плевком дьявола» или «плевком демона»); используемые «воинами-тенями» тайные яды обладали столь сильным воздействием, что смертельным для «объекта» было одно только соприкосновение, скажем, отравленной иголки, выплюнутой из дыхательной трубки, с кожей «объекта» = даже при отсутствии ранки – , искусством убивать без оружия («какуто-дзюцу») и т.д.

    Проникнув во вражеский дом или замок, «ниндзя», прижимаясь к стене, осторожно, крадучись, пробирался по темному коридору, выставив перед собой в вытянутой руке длинный тонкий бамбуковый шест-«щуп» и держа другую руку на рукоятке наполовину извлеченного из ножен меча. Нащупав кого-либо на своем пути, «воин-тень» умело делал глубокий выпад и на ощупь поражал мечом невидимую жертву, даже не успевавшую понять, что случилось.

    Молодые люди, прошедшие подобное многолетнее обучение, становились членами разбросанных по всей Японии тайных обществ, в которых никто друг друга не знал. Ловко маскируясь, «ниндзя» жили поодиночке в городах и селах. Они не знали ни имен своих тайных предводителей, ни их местопребывания, и даже никогда не видели этих «Высших Неизвестных». Подобные меры предосторожности гарантировали тайные общества «воинов-теней» от проникновения в их ряды вражеских соглядатаев, сводили к минимуму риск появления изменников в собственных рядах и последствия возможного предательства.

      Как же «ниндзя» получали и выполняли задания?

      Когда сёгун, владетельный князь-«даймё» или самурай высокого ранга желал воспользоваться услугами «воина-тени», он направлял своего слугу в условленное место, где, как ему было известно, пребывал посредник тайного общества «ниндзя». Такими местами, в частности, были увеселительные кварталы крупных городов. Как только посредник признавал в слонявшемся по улице чужаке вероятного заказчика, он подходил и завязывал беседу. Если эти двое договаривались об условиях «заказа», то посредник сообщал об этом другому посреднику. Тот в свою очередь передавал поручение – опять-таки окольными путями – начальнику «ниндзя» того округа, в котором предстояло выполнить «заказ». Сначала начальник «ниндзя» узнавал обо всех деталях планируемой операции, а затем отдавал приказ о ее проведении.

       «Ниндзя», получивший заказ, был полностью предоставлен самому себе. Он тщательно, учитывая каждую мелочь, готовился к предстоящей операции. Он тщательнейшим образом собирал подробнейшую информацию обо всем, что имело отношение к его заданию, а именно:

       1) о месте будущей операции;

       2) об «объекте», который предстояло ликвидировать;

       3) о плане дома (замка, военного лагеря), в котором находился «объект»;

       4) о фортификационных сооружениях, которые предстояло преодолеть, и т.д.

       Затем «воин-тень» подбирал себе подходящую одежду, необходимое снаряжение и вооружение, и, под видом буддийского монаха, бродячего актера, торговца, крестьянина (или даже переодевшись женщиной), выходил на задание. Днем «ниндзя» предпочитали маскироваться под «комусо» - нищенствующих монахов-воинов буддийских религиозных орденов, носивших (подобно самураям) «дайсё» (пару мечей - короткий и длинный) и похожие на корзины дном вверх плетеные соломенные шапки с узкой прорезью для глаз, закрывавшие всю голову до плеч.

       В пути к месту операции «воин-тень» прислушивался ко всем разговорам, стараясь завязать нужные знакомства. Добравшись до места назначения, «ниндзя» начинал наблюдать за интересующими его людьми или объектами. С этой целью он подбирал подходящее укрытие, где проводил, не шелохнувшись, по многу часов. Узнав, таким образом, все, что было необходимо, он приступал к разработке плана действий. Следовало взвесить все возможные варианты действий и избрать из них лишь один, наиболее оптимальный. Так, например, если «ниндзя» получал задание ликвидировать высокопоставленного самурая, то он должен  был с помощью разных хитростей или акробатических трюков попасть к тому в дом к «боевому холопу», указанному ему в качестве жертвы. Нападал он обычно из засады – тихо, внезапно и – с точки зрения самурайского кодекса чести – вероломно и подло (но для «ниндзя», порвавших со всем «официальным» миром самурайской  Японии, все средства были хороши для достижения поставленной цели – как для членов европейского ордена иезуитов, считавших, что «цель оправдывает средства»). «Воин-тень» мог запросто уничтожить предназначенный к ликвидации «объект», ударив его ребром ладони, задушив или заколов кинжалом, стилетом, «боевой иглой», ловким броском метательной звездочки, миниатюрной стрелки  или маленького дротика, или влив ему в рот яд (если «объект» в момент ликвидации спал). Продумывая, шаг за шагом, все свои действия, «ниндзя» всегда продумывал и путь отступления. Скрываясь с места ликвидации «объекта», «воин-тень» мог прыгнуть в заполненный водой глубокий крепостной ров (тогда ему приходилось прятаться под водой, дыша через телескопическую бамбуковую трубочку  (поэтому о «ниндзя» шла молва, будто они могут превращаться в лягушек); в арсенале «ниндзя», кстати,  имелись и раскладные бамбуковые трубки иного рода, предназначенные не для дыхания, а для подслушивания. На конце такой слуховой трубки находились расположенные веерообразно тонкие бамбуковые пластинки, игравшие роль резонатора звуков, доносившихся, например, из комнаты, в которой велись секретные переговоры и позволявшие подслушивающему их «воину-тени» слышать каждое произносимое там слово. Либо, вооружившись крючьями и веревкой, перескакивать с крыши на крышу или с одной верхушки дерева на другую. Поэтому о «ниндзя» шла молва, будто они умеют летать или даже превращаться в летучих мышей.. Чтобы расчистить себе путь отхода, «ниндзя» пользовался разного рода отвлекающими средствами. Так, например, он мог бросить в костер, у которого грелись самураи из охраны замка, принадлежавшего «объекту», ликвидированному «воином-тенью», миниатюрную бомбочку  - «дыхание дракона» - , взрыв которой ослеплял охрану и позволял ликвидатору ускользнуть незамеченным. Или же, подготовив все заранее, ликвидатор поджигал дом ликвидированного им «объекта». Поднималась суматоха, и, пока домочадцы и челядь бегали за водой, звали на помощь пожарников (исключительно самураев, выступавших на тушение пожара в полном вооружении), или пытались тушить пожар собственными силами, ликвидатор удалялся, никем не замеченным. «Ниндзя» был всегда готов и к неудачному исходу операции. Если он попадал в руки врагов, то кончал жизнь самоубийством, вонзив себе в горло  кинжал или, если не успевал или по каким-либо иным причинам не успевал заколоть себя, то раскусывал капсулу с ядом, которую, в ходе весьма чреватой опасностями операции, всегда предусмотрительно держал за щекой.

       «Боевые холопы», являвшиеся главным объектом нападений «ниндзя», ненавидели этих «ночных убийц» за «нерыцарственную» манеру сражаться, противоречащую кодексу чести японского воина – «бусидо» - и жестоко расправлялись с ними (если выдавалась такая возможность). Излюбленным способом расправы с пойманными «ниндзя» было их «превращение в свинью». Схваченным «ниндзя» самураи отсекали нос, уши, руки и ноги и оставляли искалеченных таким образом «соглядатаев» на растерзание диким зверям и птицам или бродячим собакам. Когда же неуловимый и непобедимый «ниндзя» Исикава Гоэмон («японский Робин Гуд», который, в отличие от других «воинов-теней», не только убивал, но и грабил феодалов, раздавая затем награбленное добро простолюдинам) попытался в 1592 году убить самого всемогущего Тогётоми Хидэёси, но был схвачен, то его, по приказу разгневанного диктатора, заживо сварили в кипятке.

        Здесь конец и Господу нашему слава!