Счастливый бедняк и несчастный богач

Жил- был человек бедный. Избёнка у него покосилась, крыша прохудилась, телега развалилась, лошадёнка – кляча, едва ноги перебирает. Землицы совсем мало, да и скудная она, землица-то, родит плохо. А дома жена, да двое детишек малых – мальчик да девочка, всех кормить надо, одевать и обувать, а зима придёт – дрова нужны, печь топить. Два года урожая не было, недоимки накопились, староста грозил станового позвать, коровёнку со двора свести.
 Что делать, как жить? Думал – думал бедняк, на крыльце сидючи, голову руками подперевши, как слышит однажды – кричат на улице: «Кто хочет разбогатеть?»
Не поверил своим ушам, выглянул за калитку – едут слуги чьи-то, во все стороны кричат: «Подходи, народ честной, богатым будешь!» Люди из-за заборов, плетней глядят, в окна смотрят, а подходить никто не решается. Видно сомневаются: «Что-то тут не то! Мир так уж устроен: кому пироги киселем запивать, а кому лаптем щи хлебать!».
Думал – думал бедняк, ударил шапкой о землю, вышел за калитку, подошел к глашатаям:
–  Я хочу богатым стать!»
Оглядел его старший слуга: 
 –  Всерьёз или шутишь?
–  Мне шутки шутить некогда, зима скоро, а у меня  в амбаре пусто.  Давайте, ребята, везите меня, куда требуется!
Посадили бедняка в повозку, взмахнул  кучер кнутом, только пыль по дороге заклубилась. Стал бедняк по дороге выспрашивать, что да как, а провожатые  как в рот воды набрали, сидят себе, по сторонам оглядываются. Так он ничего не дознался.
Долго ли, коротко ехали они, подъезжают к большой усадьбе. Дом высокий, белокаменный,  парком окружён, на аллеи тот парк   разбит, вдоль статуи стоят мраморные, цветы цветут диковинные, кусты подстрижены. 
Стянули слуги бедняка с брички, под руки подхватили,  по залам провели, приводят его в комнату. Видит бедняк – на большом диване, коврами покрытом, человек лежит в бархатном халате, с бородой, бледный – одни глаза светятся.
– Так это ты богатым быть хочешь? – спрашивает бедняка.
 –  Кто же богатым быть не хочет? отвечает бедняк.
–  Не знаю, только не сразу желающего нашли, - говорит ему богач.  –   Да ты с дороги, мужик,  проголодался, на кухню тебя проводят, постолуешься, а там и поговорим.
«Славно, –   думает бедняк,  –   меня встречают. Посмотрим, что дальше будет».
Поел он на славу, свининой с квашеными яблоками, гусём с кашей, да рыбой красной, запил вином заморским, повеселел, глаза замаслились. Тут его слуги под руки хвать – и в комнату господскую.
 –  Ну, как, ты,  –  спрашивает барин,  –  доволен?
 –  Как же, премного благодарен! – кланяется бедняк.
 –  Можешь мне не кланяться, –   говорит ему богач,  –   сам так жить будешь. В баньку, не хочешь ли?
 –  Отчего же, можно и в баньку, ей всякий рад: и мужик, и барин!  –  отвечает бедняк.
Намылся, напарился, веничком березовым его отхлестали, квасу пенистого поднесли, в чистое переодели, и к барину.
–  А теперь как? – спрашивает барин.
–  Надо бы лучше, - говорит бедняк, –   да нельзя.
–  Ты вот что, - обращается к нему богач.  –   Проедь по полям моим, посмотри, как хлеб уродился.
–  Можно и посмотреть, –   согласился бедняк.
Усадили его в карету, извозчик  свистнул,  кони понесли. А в карете ехать – не в повозке трястись, мягко, словно на перине.
Улыбается бедняк, по сторонам посматривает, под нос напевает. А поля у барина обширные да колосливые, девки снопы жнут, мужики таскают, ребятишки укладывают. Хорошо!
 –  Что за рощица за полем? – спрашивает бедняк.
 –   То всё барское: и рощица, и за рощицей, и за оврагом, и за рекой, и за бором густым.
 Осмотрел угодья бедняк, в карету, и  прямехонько к барину.
–  Ну, что, посмотрел? – встречает его барин.
–  Всё, как есть, посмотрел, правда, до края ваши владений не доехал.
 –  Хочешь ли владеть всем?
Почесал голову бедняк: «Хочу»!
 –  Тогда ты палец уколи, да кровушкой своей, чтобы обратного хода не было, распишись. Только уговор: Берёшь всё: и хорошее, и плохое.
 –  А много ли плохого?  –  интересуется крестьянин.
 –  Да нет, –   отвечает богач.  –  Болезнь меня съедает, ни рукой, ни ногой шевелить не могу. Ем только хлеб, в молоке моченый, днем спину крючит, ночью словно черти дрючат, заснуть не могу.
Задумался крестьянин.
 –  Так что, согласен?
–  Ты мне, добрый барин, ответь: детишки у тебя есть?
 –  Шутишь, брат! Откуда же детишкам взяться, когда у меня и жены – то нет!
 –  Куда же она делась?
 –  А как скрутило меня, видно, за грехи мои, так и жена ушла к другому.
 –  Видишь, как лихо тебя взяло, родимый! Когда же ты радуешься?
 –  А вот боль  в спине утихнет, забудусь на минуточку, и вся радость.
 – А весну, солнышко, любишь ли? – допытывается крестьянин.
Весной меня так кочевряжит, что свет не мил становится.
 –  А я,  –   говорит крестьянин, –   конечно, не так, как ты, живу. Скотинка моя худая, хата кособокая, лапти каши просят. А как выйду весной на поле, птицы поют, земля- матушка преет, зерна просит; отсеюсь, жена обнимет, детки поцелуют, пойду с ними на рыбалку, костерок запалим, ушицы сварим,  хорошо! Осенью припасём, что бог послал, дров наготовим, иногда и с мясцом живём,  весну ждём!
Барин даже на диване приподнялся:
 –  Да ты дом мой, угодья видел? Что они тебе, не по нраву?
 –  Эх, барин! – толкует ему мужик.  –  Угодья-то по нраву, а вот сиднем сидеть, в окно глядеть, да маяться, - вот беда-то! А слуги-то твои припасы пробуют, наливочку попивают, жён своих целуют,  в лес охотиться ездят! Кто же живёт по-барски? Ты или они? Нет уж, добрый барин, прости ты меня! Поеду я к себе домой, к жене, к детям, буду жить, как бог положил.  И жаль мне тебя, да себя тоже жалко!
Поклонился, шапку надел, да и был таков,  видно,  был не из дураков.