Заговор масонов против истории

Письмо о подражании истории.

Трудно представить, чтобы древнегреческие философы подражали бы римским мыслителям. Наоборот, римляне подражали в философствовании грекам. Конечно, и греки что-то нашли важное у египтян. Так описанию прошлых исторических событий и биографий греков научили египтяне. Не просто же так великие греки отправлялись в Египет, чтобы узнать о прошлых событиях. Египтяне называли греков детьми, которые не помнят своего прошлого, как будто его не было. Уже тогда было ясно, что кто создает историю, тот властвует над умами. Не надо забывать, что Египет был монархическим государством, в нем ещё властвовали фараоны под руководством корпорации жреческого сословия. Греки же перешли от архаического монархизма в управлении к знаменитой греческой демократии. Греки создавали теории о смене правлений и не считали трагедией смерть монархии. Египетские жрецы создали культ богов при участии фараонов, как ставленников богов на их земле. История была нужна египетским жрецам для подтверждения права правления династии фараонов. В это же время существовали легенды и поэмы Гомера о греческих царях, но все понимали, что избирать нового правителя будут все греки демократическим путем. Немаловажную роль играла родословная будущего правителя, его место в обществе и заслуги, но всё - же не так важно было знать, что происходило в прошлой его семейной жизни, в деятельности его родственников.

Греки не могли подражать египтянам в построении демократического общества. Были среди греков, что стали писать биографии знаменитых греков или научились описывать прошлые события. Геродот был подражателем в написании истории по типу египетской и в то же время он писал оригинальную историю прошлого своего народы, подвиги реальных людей, а не вымышленные легенды о греках, связанные с деятельностью богов. Боги продолжали играть немаловажную роль в описанной греческими историками  прошлой жизни, но всё - же эти боги не диктовали то, каким должно быть будущее. У египтян всё было предопределено в прошлом, настоящем и будущем.  Египтянам оставалось только верить в то, что написано. Греки же научились сомневаться и исправлять будущее настоящими героическими поступками.

Демократия и философия в Грецию пришли через сомнение. Нельзя было продолжать слепо верить в предопределенность всех событий. Если внешние изменения вытекали из прошлых событий, то мысль не зависела от прошлого. Философия по своей сути отрицает возможность истории как научного исследования. Греки и относились к истории как к рассказу о прошлом. Это был субъективный взгляд рассказчика – историка. Можно было собрать рассказы разных историков, взять все имеющиеся документы и составить правдивое представление о прошлом событии, назвав его историческим, но всё же оно останется субъективным и может быть изменено с поступлением новых документов, фактов, поступающих от других историков и т.д. История в Греции стала искусством, таким же как рисование или театральное действие. Писатель – историк брал факты о прошлом и компоновал таким образом, чтобы ему поверили в то, что события развивались именно таким образом. Историк выступал как следователь. Он расследовал прошедшие события, опираясь на настоящее.

Если взять такое важное событие как убийство кандидата на пост главы полиса, то его можно описать как историк и как следователь. При историческом описании писатель будет подражать уже имеющимся историческим исследованиям. Следователь же обратится ко всем фактам и зацепкам, что имеются в наличии. Но следователь не может досконально знать всё как было, ибо могут быть уничтожены следы и документы, могут быть убиты свидетели и тогда следователь может опереться только на догадки. Историк же обладает ещё меньшим количеством объективных фактов и поэтому вынужден оперировать тем, что ему предоставляют другие историки или участники событий.

Если следователь сухо опишет убийство кандидата, найдет убийцу, если тот остался жив, и , допросив его, выявит заказчика и цели , которые тот преследовал, то историк не будет искать убийцу, а опишет событие на основании следственных документов. Для историка существует широкий диапазон в трактовке убийства, в описании его целей и составлении биографий всех участников событий. Для следователя убийца – это преступник, так как он нарушил закон, перешел границы, заступил за установленные обществом пределы. Его нужно найти и наказать, а историком  преступник может быть описан как герой, прекрасный человек, что был поставлен в договорные отношения с заказчиком преступления. Может было так, что преступника шантажировали тем, что уничтожат его, семью и детей, если он не выполнит заказ. Для историка остается выявить все мотивы тех, кто запланировал убийство. И тут историк может углубиться в далекое прошлое и фантазировать на основе полученных рассказов. Возможно, что это простая месть, а может быть прошлые события, ведущие к убийству тянутся из очень далекого прошлого. Этому темному прошлому может быть 10 лет или 50, а может и все 100 лет, а то и больше. Как собрать весь клубок событий и описать в отдельной истории. Многие государственные историки вынуждены писать многие тома об истории развития событий подобно тому, как следователи собирают сотни томов доказательств по факту одного убийства. Следователи углубляются в рассказы очевидцев, свидетелей  и участников преступных событий, а историки чаще всего опираются на документальные факты, которые могут быть составлены на основе подобных же документов. Существуют ведь, кроме всего прочего, литературные описания убийства. Есть поэты, которые пишут стихи на смерть кандидата. Весь этот материал преследует историка. Много подражаний и лжи в описаниях литераторов, критиков и особенно поэтов. Греки хорошо знали, как много лгут поэты, поэтому не принимали всерьез их фантастические потуги. Литературная обработка событий прошлого не ставила особых границ для писательского воображения. Исторический писатель был ограничен критическими замечаниями. Критики и публицисты могли опираться на одни факты и закрывать глаза на другие. Критики действовали как современные журналисты, что  создают видимость расследования.

Остается обратить внимание на философов, ибо деятели искусства будут отстраненно раздваиваться между объективным представлением  и отработкой гонорара. Художникам, музыкантам, актерам и другим подобным деятелям платят деньги, чтобы они посмотрели на событие под определенным заказчиком событие. У деятелей искусства существует свой заказчик. Иногда заказчик убийства нанимает деятелей искусства, журналистов и писателей, чтобы увести расследование в сторону от истинных подозрений. Никто не будет нанимать философов, чтобы те нарисовали картину мира, исходя из того положения, что так было угодно Богу или что так устроен мир и т.д. Более того, религиозные деятели подтвердят любую точку зрения, если им заплатят так же как подкупным журналистам.

Могут быть такие фантастические обстоятельства, которые нужно логически учесть, что потомки заказчиков убийства, чтобы оправдать своих далеких предков изменяют парадигму современного им мышления при помощи философски мыслящих людей, при помощи образования и культуры. Тут уже выступает на арену истории такая сила как масоны, франк-масоны, фран-масоны, фри-масоны, фрик-масоны , иллюминаты и т.д.

Стоит лишь немного остановиться на этой стороне подражания истории. Почти все христианские философы после Френсиса Бэкона подражали и сочувствовали масонам. Многие философы, особенно из Франции и Англии стали знамениты благодаря поддержки со стороны масонских лож. Большинство французских мыслителей, энциклопедистов были членами масонских Собраний. С помощью своей философской энциклопедии они изменили парадигму мышления. Масоны не только изменили современное им мышление, но и казнили короля как преступника. Чтобы довести до эшафота короля были предприняты самые чрезвычайные меры, распространены страшные слухи, изменены общественные настроения, отправлена была важная, скорее всего, поддельная записка к нанятым, но считавшимися  неподкупными, швейцарским гвардейцам, что охраняли короля Франции. Эта казнь стала примером для других важных королевских и благородных особ, что их может постигнуть та же участь. Все общественные установки ставились с ног на голову, ведь до королевской казни мог казнить и миловать только король. Получалось так, если мыслить в логике старой французской парадигмы, что король решил казнить самого себя и отдал приказ палачу отрубить себе голову. Это был важный момент в истории Франции, когда общественное сознание вышло за привычные границы.