Мессар Акше. Хроника правления Серафима IV. 11

25.

     Мы здесь, у себя, как привыкли – тихо и спокойно, нам всякая суета столичная ни к чему – она только все путает. А так, взять любого нашего прихожанина, Господи, да обыкновенного, с улицы, укажите на него пальцем, да и приведите мне его, сюда, поговорить по душам. А потом еще одного, и еще, да хоть всех, приводите…. И знаете, что я вам скажу – они все словно братья, и мне надо только у одного спросить, что ты думаешь – и я уже точно знаю, что думают другие. Это же великая наша радость, что мы так похожи друг на друга, понимаете ли вы, какое это благо…

     Я, между прочим, только здесь это все понял, ну, то есть, почему мы, именно так, обращаемся друг к другу, мы, то есть, священники. А потому что мать нам – церковь наша, а если так, то мы – братья…. И прихожане соответственно, между собой братья, а мы, вроде как старшие среди них…. Так ведь все происходит в семье. Старший брат за младшего, а младший, понятное дело и с уважением, и когда надо чего помочь…. Да-да, я только здесь это понял. Нет, конечно, нам все это рассказывали. А я старался, запоминал, заучивал, а вот понял по-настоящему, так сказать, прочувствовал это – только здесь…

     Вспоминаю день, вот прямо как сейчас…
     Вечер был, колокола уже отзвонили, я в церкви свечи затушил все, закрыл двери, ну и направился в сторону корчмы, потому как захотелось мне принять что-нибудь еще, ну кроме молитв. И вот иду я в корчму, думаю, что бы мне сейчас такое съесть – думаете, вроде священнику все одно и тоже – нет. Это между прочим тоже важно…. Вот чесноку я наемся, а вам со мной разговаривать, а…. Или наоборот, кое-как поем и будет у меня постоянно в брюхе урчать, а я в этот момент молитву читаю…. Захочет Бог слушать такую молитву, которая пополам с урчанием из брюха, а? Вот именно, здесь все имеет значение…

     Да, так вот, иду я значит, в сторону корчмы, думаю об ужине, и вдруг, в какой-то момент показалось мне, что у людей, которые меня окружают, нет лиц. Ну то есть, вот если накинуть на лицо тряпицу тонкую, непрозрачную, то вроде как видно, где глаза, где нос торчит, а различить под тряпкой кто есть кто, нельзя, ну, то есть, если нос уж очень большой, то конечно можно, а вот если нос обыкновенный. Так вот и я, оглядываюсь, а кругом все такие похожие, что почти одинаковые… Я помниться тогда еще подумал – что окружают меня близнецы. И вот как только в голову мне пришла эта мысль, я сразу все понял. Да, вот так сразу и все…

     Мы для нашей матери-церкви – дети. Есть, какие постарше, поумнее, ну, то есть, священники. Есть которые поглупее, то есть, умом послабее – наши прихожане. С ними ведь правда, как с маленькими, и это растолкуй, и это объясни… И вот потому и мы похожи, и прихожане похожи, потому как мы, вроде из одной семьи…. И такое тепло по моей душе разливается, так мне становиться хорошо, когда я об этом думаю…. Ну…, ну, словно в одно мгновение достались мне одновременно и булочка свежая, и перина пуха лебяжьего, и молоко парное, только из под коровы, и молодка пухленькая, беленькая…. И вот я это могу одновременно и рукой взять, и ртом, и к себе прижать… Вот такая необыкновенная легкость вокруг меня получилась… Даже и не помню, что там дальше было. Как я в корчму пришел, как подали мне есть-пить, кто ко мне потом подходил, да и вообще…. Вот какая это была благодать…. И вот что важно, любого человека можно заставить это почувствовать. Прямо вот с улицы берешь, говоришь ему и все. Готово! Как человека в рай самолично отвел, да…. У нас здесь вот так…

     Я это к чему вспомнил-то? Думаете от того, что мне опять похорошело? Эх, кабы так! Это все города большие, и раньше всего столица, конечно – это славный город, ничего не скажешь, и Король там живет с министрами своими, но вот не помню я ни одного года, чтобы обходились мы без каких-нибудь выдумок! Вот и в этот раз приехал сам Королевский священник, да-да, я не оговорился, приехал сам, лично и первым делом ко мне конечно, то есть, в церковь…. Все честь по чести, отстоял службу с прихожанами, помолился. Я уж подумал, что сейчас он ко мне зайдет, и поведу я гостя столичного в корчму, но не тут-то было. Только я прихожан из церкви выпроводил, он ко мне:
- Есть ли, - говорит, - сын мой, у тебя место, где мы могли бы поговорить с глазу на глаз.

     Я подумал-подумал, и вспомнил о комнате, секретной, их когда-то еще давно, при церквях делали.
- Есть, - отвечаю, - прошу Ваше Святейшество пройти за мной.

     Веду его, значит, а сам соображаю, что же это такое должно было случиться в нашей замечательной столице, чтобы состоялась такая встреча – обыкновенного, приходского священника и самого Королевского священника. Думаю-думаю, ничего придумать не могу, однако понимаю, что ничего хорошего ждать не следует…. Привел, подал кресло, но гость мой садиться не стал…

- Сын мой, расскажи мне вкратце, как у тебя дела…
- Хорошие, говорю дела, налог церковный платиться исправно, прихожане приходят, молятся, помогаю им, по мере своих слабых сил…
     Ну и все такое. Рассказал я ему, ну, во-первых, потому что это так и есть, или почти так, ну может, я что и приукрасил, но так ведь не для себя же стараюсь…. А гость мой по комнатке еще пробежался, покивал и снова ко мне:
- А слышал ли ты, сын мой, такую новость, что собирается наш славный Король возрождать благородную дворянскую породу?
- Нет, - говорю, - не слышал, точнее, слышал, но говорили это в корчме крестьяне, поэтому я внимания особого не обратил…
- Так вот, сын мой, это – правда, - говорит мне Королевский священник.

     А я, значит, на него смотрю, потому как мне еще не понятно, что мне следует делать, радоваться, что мол, наконец-то дождались, или наоборот, подымать руки вверх и голосить, мол, за что же там такая беда-то. Догадаться сам не догадался, поэтому аккуратно так интересуюсь:
- Что же нам делать, - спрашиваю, а голосом не показываю, радует ли меня такое сообщение или нет.
- А ты мне скажи сначала, что ты сам думаешь о возрождении благородной дворянской породы?

     А что я думаю?! Так я ничего и не думаю, ну какая мне разница, тем более, что даже и не знаю, о чем именно идет речь. Вот и отвечаю, как чувствую:
- Не знаю, святой отец, кабы, кто объяснил бы мне, что это такое. Какая польза от этого может быть, или наоборот, какой вред, вот тогда бы я смог ответить, а так…. Не знаю…
- Ладно, - кивает Королевский священник, - я, значит, сейчас уезжаю, дела у меня есть…
- Постойте, а как же ужин?
- Увы, ужин придется отложить до следующего раза. Я спешу с Королевским поручением, разумеешь?
- Понятно, дело серьезное…
- Не просто серьезно – государственное, сын мой, государственное. А к тебе я заехал, чтобы предупредить – кстати, ты знаком с господином Тором?
- Вы имеет ввиду…
- Да, именно его – Королевского палача. Так вот, в скором времени он будет здесь…
- О Господи, это еще зачем?
- По делам, а что это ты так побледнел, друг мой, или есть за тобой что-то…
- Нет, Ваше святейшество, нет ничего такого. Вы же меня знаете!
- Знаю-знаю, успокойся. Так вот, прибудет сюда господин Тор – он человек знающий. Ты его встреть, как следует…
- Конечно, мы лучшую комнату, в лучшем доме…
- Нет-нет, встреть его без шума. Посели здесь. Никому не говори, понимаешь?
- Да, только…
- Делай, как я тебе говорю. Пока есть время, приведи сюда людей, в эту комнату и наведи здесь порядок. Аккуратно, тихо, завези сюда продуктов всяких, так, чтобы человек мог жить здесь, хоть целую неделю не выходя на улицу. Понимаешь?
- Да, святой отец.

- Хорошо, и сразу хочу предупредить тебя – выполняет господин Тор очень важное Королевское задание. Поэтому, с одной стороны, ты ему своими приставаниями не мешай, а с другой…
- Кто же это по своей воле будет надоедать господину Тору…
- Не перебивай!
- Простите, Ваше Святейшество.
- Так вот, пока он делами будет занят – ты к нему не лезь, а вот когда выпадет у него свободная минутка, подойди, расспроси, потому как, он – человек сведущий. Понятно?
- Расспрашивать господина Тора…
- Да не трясись ты. Говорю тебе – ничего страшного не случится, - пообещал Королевский священник.
- Ладно, только я одного не пойму, если он посланник самого Короля, что же тогда, он не остановиться, например, у губернатора…. Тот ведь может и схоронить его, и устроить его, как следует…

     Посмотрел он на меня и рассмеялся, но только мне, почему-то, от смеха этого даже в животе холодно стало, а Королевский священник говорит:
- Ты, стало быть, дурья твоя голова, хочешь посоветовать самому нашему Королю как лучше поступать. Я правильно тебя понял?

     Господи, спаси меня, не дай погибнуть! Вот сколько раз говорил себе, не лезь, когда не надо! Ведь приехал человек, сказал что надо сделать – так ведь нет, надо тебе обязательно вопросы умные задавать, да и язык распускать…. Сделалось мне совсем нехорошо, попробовал я ответить, а язык-то и не слушается, только и могу, что рот открыть, да закрыть его – дырку эту проклятущую…. Еле-еле удалось прошептать:
- Нет, не собирался я советовать…
- Вот тогда и хорошо. Значит, когда приедет господин Тор, все будет в порядке?
- Да-да, конечно, как сказали.
- И языком ты трепать лишний раз не будешь?
- Сам откушу, если будет трепаться не к месту!
- Хорошо. Значит, занимайся делами. Теперь они у тебя есть…

26.

     Над Королевским дворцом собиралась гроза. Нет-нет, не в переносном смысле, а в самом, что, ни на есть прямом. Одна темная туча громоздилась на другую, пригибала ее к земле, и уже можно было видеть, как кутаются в тяжелую, невзрачного цвета дымку, два самых высоких шпиля Королевского дворца…
- Будет потеха, - пробормотал Серафим IV, рассматривая надвигающуюся непогоду в окно.

     Обычно в преддверии грозы он испытывал некоторые физические недомогания. Вот не болезнь, а именно недомогания, что-то ныло, что-то крутило, а что именно – так сразу и не скажешь, что-то внутри, потому и казалось, что понемногу болит все…
- Отошел бы ты, от окошка-то, не ровен час, хлобыстнет молнией – беды не оберешься…

     Рядом, но от окна подальше, а к камину поближе, за спиной Серафима IV стояла грязная, оборванная донельзя старуха. Настоящая ведьма, если конечно принадлежность к этому племени просто можно было определить по грязной и драной одежде, нечесаным, давно немытым волосам, и ногам, покрытым вперемежку грязью и уличными царапинами…
- Перестань мамка, не будет ничего, - не оборачиваясь, ответил Серафим IV…
- Вот ты седеешь уже, а все меня не слушаешься, и никогда не слушался, - пробубнила старуха, которая была, конечно, никакой не ведьмой, а королевской кормилицей. И были у нее необыкновенные привилегии, которыми она, конечно, пользовалась, но иногда так странно, так странно…

- Оставь, - отмахнулся Король, - а вот то, что стар становлюсь – правду говоришь.
- Так, а я о чем тебе толкую, - затараторила старуха.
- Только ведь и ты не молодеешь, а?
- А мне что, мой век такой. Я перед Богом чиста – я свое дело сделала, вон какого Короля выкормила – мне более и не надо.
- Ты, значит, сделала свое дело, а я вроде как нет?
- Шутки все шутишь, - укоризненно качнула седой растрепанной головой нянька, - детенка тебе надо.
- Опять ты за свое, - раздраженно отошел от окна Король.
- А то как же, только не мое это, твое, прежде всего. Пора уже мальца за руку водить, к Королевству приучать, а так…
- Да знаю, знаю…
- А коли, знаешь, что же не обрюхатишь какую. Может, ослаб, так я по старухам пройдусь, помолимся за тебя, травок каких надо насушим…
- Да в порядке все, в порядке.
- Тогда в чем дело, баба у тебя порченная – так ты гони ее в шею. Я сама найду, приведу чистую, белую, как лебедушку. Есть у меня на примете, ей, палец послюнявь, да между ног проведи, и готова будет, понесет, как милая…
- Из крестьянок, небось…

- А из кого еще брать-то, крестьянки они самое то, а родит – бросишь ее в пруд и все дела, не жалко…
- Нянька…
- Что нянька, что нянька, - зашумела старуха. Ей единственной из всех позволялась такая вольность – шуметь на Короля, - пусть родит от тебя, больше и не надо, а я уж выкормлю, будь спокоен…
- Что ты такое говоришь, - удивился Серафим IV, - чем это ты старая кормить-то собираешься?
- А ты за это не переживай, это дело бабье, я хоть и карга старая, а вот затяжелеет молодица, я пойду, да дам пару раз кому-нибудь из твоих караульных, и сама на старости лет, побалуюсь и к делу буду приставлена…

- Ладно, старуха, дела у меня, министры меня ждут, - махнул рукой Король.
- Бездельникам твоим не зазорно Короля своего и подождать, а вот мне нет. Ты мне вот что скажи, вести лебедушку?
- Так, ты значит, уже все решила?
- Решила, за тебя решила, потому, как от тебя ничего не дождешься…
- Ладно, ладно, - начал успокаивать бывшую кормилицу Серафим IV, - я вот что тебе скажу, старуха, сегодня я об этом даже и думать не буду, и завтра тоже. Не до этого мне, не до этого, дела. А вот к новой Луне, да, праздник, как раз, начнется, вот тогда и приходи, я скажу караульным, они тебя пропустят…
- Очень мне надо разрешение твоих охранников, я и сама пройду…
- Ладно, как скажешь, приходи сама. Только к обеду приходи, не раньше, поговорим о твоей лебедушке…
- А вот это славно, - засуетилась старуха, - очень даже и славно. Я приду, только ты уж не позабудь, как обычно, кстати, а я могу прямо и с лебедушкой прийти – чего тянуть-то. Может и правда, привесть ее, поглядишь, а то вдруг, да не подойдет, а…
- Мне что, жениться на ней. Сама выберешь, только чтоб на рожу не очень противная была…
- Вот и хорошо, а за рожу не беспокойся, подмажем румянами, углем брови намалюем, и все дела, будет лучше, чем краля заморская благородных кровей…

     Серафим IV обнял старуху, попрощался, и отправился в большую залу, где его действительно уже ждали Королевские министры. Идти-то он, конечно, шел, а из головы не выходил у него разговор со старой кормилицей. Что и говорить, старуха была права, Мария хороша, конечно, для постельных забав, самое то, можно сказать – где еще найти сиськи такие, да и кожа у нее…. А вот брюхатить ее – нет, это вовсе и не к чему. Она хороша и без брюха…
- В конце концов, - пробормотал Король, - обрюхачу молодку, да и вернусь к Марии. И так будет хорошо, и так ладно… Главное, чтобы Мария в дурь не поперла…, надо будет с ней поговорить…

     В малой тронной зале, где по традиции, Король встречался со своими министрами, было на редкость тихо. Министры сидели так, словно седалища кресел было наполнены ядовитыми змеями и пауками. Да и вид у Королевских министров был, словно ждал их не разговор с любимым Королем, а общение с палачом в допросной комнате…
- Уважаемые министры, - видя все это, и не без основания предполагая, что такое поведение наверняка покажется Королю подозрительным, шепотом, обратился к присутствующим Первый министр, - расслабьтесь, а то со стороны это выглядит так, словно вы сюда первый раз попали… Кстати, а знаете, почему Королевский шут не в чести у Серафима IV нашего?
- Говорят, дурак отмочил какую-то шутку…
- Да, - подтвердил Первый министр, - еще как отмочил…
- Это какую, - поинтересовался Министр по Королевским налогам и финансам.
- Ну, про Королевскую лапку и шерстяной капкан, который эту лапку сломал…

     Первый Королевский посол громко фыркнул. 
- Вы что это, - поинтересовался Королевский маршал, сидевший рядом.
     Шутка пошла по кругу, и уже через минуту напряжение спало, министры заулыбались. Сначала осторожно, потом все веселее и веселее…. Да, после такой шутки ничего не стоит попасть в немилость…
- Его Величество Король Серафим IV, -  пронеслось по коридору, докатилось до тронной залы и замерло, что бы повториться уже при открытых дверях, когда Его Величество сделало первый шаг по ковровой дорожке.

     Последовал долгий церемониальный поклон, который сопровождал весь путь Серафима IV от распахнутых дверей до стоявшего на возвышении трона.
- Приветствую вас, друзья мои, верные мои министры, - громко сказал Король, начиная обычный вечерний доклад…

27.

     Мария была не просто грамотной, она была еще и умной женщиной, и именно, последнее обстоятельство, порой, делало ее такой наивной…

     Конечно, Мария предполагала, что страсть Короля не может быть вечной. То есть, где-то в глубине, она даже готовилась к тому, что однажды к ней в комнату войдет шут, или офицер Королевской стражи, а скорее всего, та старая сводня – Магда, что трезвонит на каждом углу, что сам Король сосал молоко из ее грудей. Войдет, осмотрится и прикажет слугам выбросить ее из дворца. Что ж, к этому она была готова – в конце концов, она не была первой, и вряд ли будет последней. Радоваться, такому нельзя, но зато можно смириться, не сразу, конечно, а со временем…

     Король пришел под вечер, и вместо привычного жеста, в сторону кровати, предложил Марии прогуляться. Мария вздохнула про себя, что ж, даже Королевское постоянство требовало некоторого разнообразия. Женщине оставалось только гадать, на чем именно ей сегодня придется лежать спиной с раздвинутыми ногами. Они вышли во внутренний двор…
- Господи, - прошептала про себя Мария, - что теперь, травка с муравьями или скамейка в парке?

     Однако стража была на месте, а Серафим IV вел ее, держа под руку, и с каждым шагом Мария чувствовала, как обступает ее липкий, холодный страх… Скользкий, противный, отдающийся дрожью в коленях…. А Король, наконец-то заговорил. Тихо, рассудительно, спокойно, словно советовался с ней, правда Мария ничего не слышала, а то, что слышала, не понимала…

- Мария, - Серафим IV неожиданно остановился и встряхнул спутницу, - Мария, ты меня совсем не слушаешь!
- Простите, Ваше Величество, - Мария сделала шаг в сторону и поклонилась.
- Ах, перестаньте, черт возьми, мы здесь вдвоем – к чему эти дурацкие церемонии.
- Но…
- Мария, ты слышала, что я только что говорил?
- Да, но не все поняла, - решила схитрить женщина.
- Вот так с всегда с вами… Ладно, слушай сначала, только уж будь добра…. Между прочим, то, что я говорю тебе – важные государственные вещи…
- Ваше Величество, а зачем мне это, - потихоньку приходя в себя, поинтересовалась Мария – дрожь в коленях прошла, а голос снова подчинялся ей, - это, как Вы сами говорите, дело государственной важности…
- Вот дурочка, я хочу тебя успокоить, - рассмеялся Король.
- Я, наверное, и правда дурочка, - поспешила согласиться Мария.
- А я о чем говорю…
- Только вам не обязательно было приходить самому, можно было просто прислать кого-нибудь из охраны…

     Король рассмеялся еще веселее, что и говорить, этот разговор весьма его забавлял. Он остановился, повернул Марию лицом к себе, и некоторое время внимательно рассматривал ее, словно видел в первый раз. 
- Ты глупая, - сделал он, в конце концов, вывод, - наверное, думаешь, что я выгоняю тебя.
- А разве нет?
- Нет, конечно. Все совсем не так, ты даже не представляешь себе, как это все, на самом деле.
- Но…
- Помолчи, я все тебе объясню…