Легенда о победителе

   Невероятность всей этой истории заключается в том, что она вероятна...
Затянувшееся наступление весны 2013 года утомляло своими холодами, дождями , нередкими мокрыми снегопадами. Когда выдавался редкий солнечный  день, то люди выходили из своих теплых, уютных домов, чтобы поработать в садах или просто отдохнуть на солнышке.
   Я иду с моими тремя внуками на детскую игровую площадку. Солнце светит ярко и те цветы на клумбах, которые несмотря на холод и снег, пробились сквозь еще неприветливую землю, улыбаются нам. Пожарная часть нашего села расположилась на окраине. Сегодня здесь развернулись учения. Молодые пожарники - местные добровольцы, ловко разворачивали шланги, их каски блестели, отражали солнечные лучики и голубое небо. Все было деловито и слаженно. Противогазные маски скрывали лица, люди, как автоматы, выполняли отработанные веками действия. Внуки завороженно и с восхищением смотрели молча, только старший обронил в конце этого спектакля несколько слов. Его детские ассоциации были для меня неожиданными.
- Деда посмотри, они как инопланетяне...
   Закончилась прогулка. Сижу в кресле. Дети на перебой рассказывают своим родителям о приклечениях на детской площадке, о пожарниках и о том, что они были похожими на инопланетян.
   Маски, противогазные маски...
Что-то начинает всплывать в моей памяти, будоражит, закрываю глаза, детские голоса затихают, тонут, отдаляются.
Морщинистое лицо старика, вывернутые, красноватые веки, слезящиеся глаза, скрипучий голос и эти узловатые натруженные руки, ярко встают передо мной. Память уносит меня далеко в прошлое, в Сибирь. Обычный районный центр, каких тысячи, затерянных и убогих на огромной территории России, где живут миллионы незнающих лучшей доли и довольны тем, что живы...
   Дед Мефодий, восьмидесяти трехлетний старик, был еще крепок здоровьем, хотя постоянно кашлял и жаловался на перебои в сердце, деловито раскладывал шерсть на специальном столе. Валять валенки научился он от своего деда и теперь это было хорошим подспорьем для выживания. Свое натуральное хозяйство, а оно было большим, хлопотным и трудным заключало весь смысл его существования. Он не знал другого, он был, как все. Скрипучий его голос напоминал старую мельницу, которая вот уже почти сотню лет крутится, перемалывает эту не легкую жизнь. Сейчас он рассказывал то, что пережил за свои долгие и трудные годы. Его рассказ был монотонным, он не сопровождал интонациями или эмоциями то, о чем говорил. События, даты в его рассказе были какими-то серыми, напоминали побитую собаку, у которой остались только безразличие и тоска, она теперь ковыляет, немного боком и только оглядывается, нет сил даже огрызнуться...
   Первая мировая война застала деда Мефодия на Кубани. Немецко - русский фронт.  Окопы, грязь и вши. Отсутствие понимания смысла происходящего. Жестокость, изощренность убийства людей. Слезы катятся из глаз старика, он вытирает пот и слезы застиранным платком. Руки делают привычную работу, замечаю одышку, теперь он говорит тише, отрывисто, иногда замолкает, вспоминает и снова монотонно говорит и говорит. Теперь говорит он о газовой атаке, о тех чудовищах в масках с немецкой стороны, которые стали принимать еще более устрашающий вид, когда в голове засвистело и закружилось...
   Продолжительное лечение в госпиталях. Женитьба на кубанской красавице Марии было наградой за сломанную войной молодость . Да только недолго длилось счастье. Революция, гражданская война. И вот увлеченный железным потоком рекой войны Мефодий в составе Таманской дивизии гонит белогвардейцев по перевалам Кавказа. Белая армия отступает к Новороссийску, начинается великий бег из России. Тысячи, миллионы гибнут на этом пути.
   Дед умолкает, смахивает пот, его трудное хриплое дыхание теперь отчетливо напоминает  о той пережитой газовой атаке. Я представил себя на его месте в тот момент, когда там, в тех окопах задыхались такие же молодые и сильные, как я, солдаты посланные в эту мясорубку, бессмысленную бойню. Легкий озноб и волнение охватили меня. Мефодий Поликарпович заметил мое беспокойство, но продолжал говорить.
   Следующие события о которых вещал старик, так или иначе, вероятным и невероятным образом, начинают сплетаться в жгут, который тянется в судьбе моей и этого старого воина.
   Агойский перевал. Там внизу, где две реки соединяются и впадают в Черное море, раскинулся город Туапсе, он залит кровью. Неумолимо "Железный поток" катит свои кровавые воды дальше, взят перевал. Небольшой отряд ведет захваченных в плен белых офицеров, тропа ведет среди реликтового леса к морю. Проходят мимо дачи художника Киселева, впереди открывается панорама моря. Останавливаются на краю обрыва. Все происходит быстро, сухие выстрелы, тела в белом нижнем белье лежат внизу. Убитые, частично находятся в воде, некоторые распластаны на прибрежных камнях. Рассказ деда Мефодия в этом месте прерывается. Глаза его слезятся, он садится на табурет, руки теперь трясутся, перебирает платок. Начинает говорить снова, но теперь его голос совсем хриплый дрожит, чувствуется волнение, которое передается мне. Я смотрю на старика, он приводит меня в изумление, то, что он теперь рассказывает, кажется совсем не вяжется с реальностью. Он. дед, который пережил столько и казалось совсем очерствел, способен передать переживания, в такой форме, когда ты можешь почувствовать всю горечь и трагизм происходящего не из книг маститых писателей, а вот от этого живого свидетеля.
   Дед , как и все, смотрел вниз со скалы на только что убиенных. Легкая морская волна убаюкивала тела, гладила головы, как бы укладывала волосы, затем с легким шипением отступала, но возвращалась, она не могла оставить этих несчастных. Дед продолжал смотреть вниз. Кто-то из солдат заметил, что тела лежат так, что напоминают китайский иероглиф, который несет смысл - братоубийство. Мефодий теперь откровенно плакал.
   Дома на Кубани ждала его Мария. Сколько раз он вскакивал среди ночи, когда снились ему отлетающие души...
Рассказ длинный, старику хотелось рассказать его мне, излить душу и он говорил, и говорил. Я молодой врач, приехавший по своей воле и не совсем своей в этот район, был временно приквартирован у этого старика. Теперь старик катал валенки моему сыну и считал, вероятно своим долгом рассказать эту историю врачу. Хотел мне поведать, как назидание на будущее, врачу, который как никто так близко касается граней жизни и смерти, врачу - детскому хирургу.
   Я слушал рассказ старика. Счастье с Машенькой длилось не долго. Финская война, замерзал в снегах Карелии, но этого было мало...
Закончил Вторую мировую в Чехии. Радость победы. И снова дорога, незабываемый вечный путь через всю необъятную страну на Дальний восток. Бои, бои, кровь и кажется не будет этому конца. Вся жизнь жесточайшая борьба за выживание, Тяжелое ранение, госпиталя...
Мария находит его полуживого в Омске.
   Открываю глаза, смотрю на моих внуков. Жгут, скрученный из памяти и судеб, который я упомянул выше, начинает закручиваться, он давит.  Легкое головокружение. Память, она цепляется за даты, события, сдирает ногти, карабкается по скале жизни и вновь выводит нас на раздумья, заставляет ужасаться. Заставляет задумываться и понимать, что жизнь так хрупка и скоротечна.
   Судьба занесла меня жить на Кавказ, Туапсе... Скала Киселева, я стою на краю. Внизу все так же размеренно, с легким шипением, набегает и отступает морская волна. Я стою на том же самом месте, что и дед Мефодий в далеком восемнадцатом году, меня охватывает волнение. Машина времени перенесла меня сюда, я слышу выстрелы, предсмертные крики, шум падающих тел, вижу в исподнем лежащий китайским иероглифом символ - братоубийство.
   А жгут все скручивается...
Прага, центральная площадь, рокот моторов танков, голоса победителей.  Я стою на том месте, где дед кричал от радости, а мне слышится стон, стон миллионов из сегодняшнего дня победителей.
   Я живу в побежденной Германии, растут дети и внуки. Я написал картину "Скала Киселева". Пусть она будет напоминанием моим внукам о тех событиях. Мне хочется рассказать им историю длинной в полтора столетия, которая связала меня с живой легендой, победителем и побежденным. Пусть они сами постараются разобраться, кто есть кто...


Рецензии
На это произведение написаны 3 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.