Оля, Гл. 56

Гл. 56
Наина вела себя с ней по-светски любезно. Тепла не было, но и открытой враждебности – тоже. Казалось, она смирилась, приняв Олю как девушку сына. Она даже попыталась наладить отношения с Валерией Викторовной. Приходила в гости со сладостями, сама, так как Валерия Викторовна от ее приглашений отказывалась. Оля надеялась, что они все-таки найдут общий язык. Пока не подслушала один из таких разговоров, раньше времени вернувшись с рынка.

Валерия Викторовна с упоением пересказывала Наине родословную их семьи. У Оли внутри все похолодело. Хвастаться было нечем. В их роду «ярких» личностей хватало. Встречались тут и революционеры-террористы, бежавшие из России в Грузию, и убийца, и сумасшедший.

– А кем был Олин отец? – осторожно спросила Наина. По тону стало понятно, что она вовсе не в восторге от услышанного. 

Валерия Викторовна охотно ответила:

- Алкоголик. Правда, умный – два института закончил с красными дипломами. Но пил страшно. Я его сразу и бросила. Не стала терпеть. Дочку родила – и больше мне от него ничего не нужно было. У нас в роду все женщины очень независимые, не любим мы ни перед кем стелиться, мужикам пятки лизать. Никогда не понимала женщин, которые абы с кем живут – на них плюют, им изменяют, а эти дуры все терпят. И мама моя от моего отца сразу ушла! Правда потом глупость сделала – еще раз замуж вышла. Вот отчим ее в могилу и свел. А так бы жила и жила бы еще…

Олина бабушка умерла от онкологии, но, видимо, у Валерии Викторовны по поводу причин ее болезни были свои соображения.
Наина темнела лицом. В церкви ползли слухи, что Аркадий Петрович ей изменяет. Оля старалась от них отмахиваться, ей казалось, что такую красивую женщину на кого-то променять невозможно. а Валерия Викторовна со свойственным ей умением сумела использовать эту информацию, чтобы надавить на больную мозоль.

Оля вошла в комнату – бледная и злая. Внутри все кипело. Она сдержанно поздоровалась с Наиной, которая в ответ одарила ее странным взглядом – словно смотрела на экспонат кунсткамеры, и как только гостья ушла, набросилась на мать.

- Зачем? Ну объясни ты мне, зачем ты все это рассказываешь?

Валерия Викторовна сделала невинное лицо:
- А что? Я в отличие от тебя своих родственников не стесняюсь. И скрытничать я, Оленька, не привыкла. Ты же знаешь – я человек прямой.
- Ну рассказывай где-нибудь в другом месте. Заведи себе подруг и откровенничай с ними. Зачем ты Наине все это говоришь?
- Я смотрю, тебе перед ними слишком хочется хорошенькой быть? Так не пойдет Оля. Не врала и врать не буду. Пусть знают, что берут.
- Да кто тебя просит врать? Ну не говори лишнего – и все.
- Если он тебя любит, то и такую будет любить!
Оле нечего было возразить. Артем так ни разу и не признался ей в любви. Но ведь она тоже молчала. Что с того? Она же знает – о своих чувствах. а любит ли он?... Нужна ли ему девушка с такой родословной? Не для встреч, для семьи? Оля была согласна и на встречи, но понимала - ему этого мало.

В августе для христианской молодежи организовали выезд на море. Оля узнала об этом мероприятии в последний момент, оказалось, что обсуждали его на молодежных и лидерских служениях, которые она из-за работы не могла посещать. Когда изъявила желание тоже поехать и даже готова была ради этого бросить рынок, оказалось, что мест уже нет. Артем тоже не был в курсе приготовлений, он ходил только туда, где была Оля, но его Наина заботливо внесла в списки. На вопрос Оли, почему не записала и её, женщина с видимым неудовольствием ответила, что думала, что это сделает Валерия Викторовна. Впрочем, та тоже ничего не знала о каком-то там лагере, ведь она в силу возраста на молодежные служения не ходила. Узнав, что Оля не едет, Артем тоже хотел отказаться, но Наина настояла, чтобы он пообщался с верующими ровесниками в неформальной обстановке. И даже Олю попросила повлиять. Мол, никто ведь не виноват, что не ты, не твоя мама не позаботились о списках, что ж теперь, и Артёму такое мероприятие пропускать? Тем более, у него как раз отпуск начинается (об этом Наина тоже позаботилась). Оля неуклюже уговаривала его, действительно, как она могла противиться таким перспективам - молитвы, христианские песни и беседы с лидерами. Не враг же она, ему, действительно. Но в тайне всё-таки надеялась - вдруг не поедет.

- Съезди, отдохни.
- Что мне там делать? Я что, моря не видел. Я буду по тебе скучать... - он обычным жестом прижал ее к груди и Оля уловила глубокие звуки бьющегося сердца, ставшие такими родными. Иногда ей казалось - слышит их на расстоянии.
- Это всего четыре дня. Мы же на дольше расставались, когда я училась, - Оля и сама загрустила, сказав это. Вспомнила - лето, их чудесное лето, заканчивается, и скоро она сможет видеть Артема только по выходным...Впрочем, убедили его не Олины аргументы, а просьба Скорика - в лагерь везли оборудование, а оператор, руководивший "музыкой" на собрании, был уже в возрасте и под молодежный формат не подходил. Кроме Артема, никто в этом не разбирался. Оля надеялась, что раз он там так уж нужен, то поставит условие, чтобы ее тоже взяли. Но... Артем уехал один.

Но стоило отпустить Артема, чтобы он вернулся таким – соскучившимся, истосковавшимся. Он приехал сразу, как только автобус с отдыхающими оказался в станице, даже домой не зашел, только в гараж - и к ней. Целовал ее, еще соленый от моря, и она с наслаждением вдыхала запах горячего песка и водорослей, исходивший от его волос, от загорелой кожи. Они сидели в его машине возле Олиного домика - не могли оторваться друг от друга, даже чтобы куда-то отъехать, не хотелось терять ни одной драгоценной минуты.
В это время к Валерии Викторовне зашла мать Нины Яценко. Неподалеку находился круглосуточный магазин, и женщина решила купить детям, тоже вернувшимся из лагеря, чего-нибудь вкусненького, а заодно и занести "сестре по вере" какую-то обещанную мелочевку. Просидела в гостях она долго, пока не дождалась отъезда Артема и возвращения Оли. пытливо взглядывалась в девушку, потом все-таки спросила:
- Артем разве в лагерь не ездил?
- Ездил, но ведь все уже вернулись, - просто ответила Оля.
Женщина задумчиво покачала головой.
Ее взгляд и жест, в которых, вроде бы, не было ничего враждебного, не понравились Оле.
- А Нина с Петей разве не дома? - спросила она довольно резко.
- Да, наверное уже заждались меня. Я им пироженко к ужину обещала... - гостья торопливо попрощалась и ушла.

А в ближайшие выходные Мария отозвала ее в сторону и попросила остаться для серьезной беседы. По традиции усадив Олю пить чай с вкусностями, жена пастора осторожно стала говорить, что Артем вел себя во время отдыха «не лучшим образом».

- Оля, разве ты не понимаешь – что он играет, чтобы обмануть тебя? Делает вид, что уверовал. Чтобы тебя не потерять! Конечно, ваши отношения ему нравятся – ведь ты столько ему позволяешь. Но на море все убедились, что если б так вели себя другие девушки, то…
- Я не буду дальше слушать, - Оля встала, но Мария продолжала говорить, и уйти Оля не решилась, так и стояла возле стула, вцепившись в спинку.
- Ты этого не видела. Здесь он совсем другой. Но там он приставал к девочкам, он... - Мария, казалось, и сама верила в то, что говорила.
- Вас ведь там тоже не было? А если б и были… если б вы мне сказали, что Артем переспал со всеми сестрами по очереди, я бы вам все равно не поверила.

Мария грустно усмехнулась.
- Вы друг друга стоите. Вы просто разыгрываете нас. Наверное, потом смеетесь над нами? Но нам все равно. Вы не над нами, вы над Богом смеетесь, Оля.

- Вы столько времени общались с Артемом и так и не поняли его? – теперь Оле тоже стало грустно. И очень обидно – за Артема. Потом спросила, глядя в светлые глаза Марии:
- Кто принес эти сплетни?
- Это не важно, Оля, мы любим тебя и просто хотели предупредить.
- Я знаю, - она горько улыбнулась, - это Нина Яценко.
По лицу Марии Оля поняла, что попала в яблочко.
- Ты ведь знаешь, что он и с Ниной хотел встречаться. Но она поступила, как верующая девушка, и…
- Я это уже слышала.
Оля, наконец, оторвалась от спинки стула.
- Спасибо за чай.
- На твоем месте могла бы быть любая другая: Ниночка, Наташа, Лена. Неужели тебя это не волнует совсем, Оля?
- Не волнует.
- Постой, - Мария схватила ее за руку, - давай помолимся, чтобы Господь дал тебе мудрости.
Оля отрицательно покачала головой:
- Вы и без меня прекрасно справляетесь.

Но она все-таки спросила у Гали, которая тоже выезжала в этот кратковременный лагерь, как вел себя Артем.
- Да никак, - та пожала плечами. Галя была единственной девушкой их небольшого прихода, которой Артем, действительно, абсолютно не нравился, - молчал как бирюк постоянно. А… - она что-то вспомнила, - мы когда из похода возвращались, Нина Яценко ногу подвернула. И он нес ее всю обратную дорогу.

- А что, больше нести некому? - Оля знала, что парней там было мало, но уж на одну Нину хватило бы.
Галя опять передернула плечиками:
- Больше никто не высказал желания. Да там и не много пройти оставалось - метров сто.
- И что дальше?
Галя попыталась припомнить подробности. Потом проговорила с легким раздражением:
- Да ничего. Опять молчал. Какой-то он у тебя странный. И как ты с ним общаешься?

На следующем молодежном служении, которое теперь проходило тоже у Скориков – по пятницам, и которое увольвшаяся с работы Оля уже могла посещать, она подошла к Нине и с деланным сочувствием спросила:

- Как нога? Не болит уже?
- Нет, спасибо, что беспокоишься! Тёма донес меня до самого лагеря, а то не знаю, что бы я делала…
- Девочки! – позвала Мария, которая, в качестве наставницы, вела «молодежку», - уже начинаем.

Они сидели в кружке: Наташа и Лена Луцкие, Люба и Вера из соседней станицы, Ника, Станислава, Оля, Артем, Нина, двое ребят – Гриша и Павел, один чуть старше, другой чуть моложе Оли, Мария. В Краснодаре молодежи было намного больше, но и в станице их ячейка потихоньку росла. Уже после Артема пришли Ника и Станислава. Стася - симпатичная молодая женщина, вместе с маленьким сыном переехавшая из Грозного. Оля с ней сдружилась, иногда помогала с ребенком. Разница в возрасте у них была совсем не большой, но Стася уже успела похоронить мужа. Ника – Олина ровесница - была дальней родственницей Скориков.
 
- Ну, давайте делиться новостями, - начала молодежку Мария, - у кого что случилось хорошего? – она ободряюще улыбнулась.
- У меня отличная новость! – заговорила обычно молчаливая Нина. - Нам выделили гараж.

Карьера ее матери – трудяги и редкой умницы – шла в гору. Теперь она работала начальником какого-то отдела в администрации и пользовалась заслуженными благами.
- Зачем вам гараж? – удивился Гриша. -  У вас же машины нет?
- Ну… у нас нет… - Нина метнула многозначительный взгляд в Артема. Он отвернулся.
Мария быстро перевела разговор в другое русло.

- Тебе очень понравилось в этом лагере? – спросила Оля Артема, когда он вечером привез ее домой.
- Ничего так. Море было – теплое такое, нежное. И звезды ночами – как пятаки – огромные.

Он откинулся на сиденье, забросив руки за голову, мечтательно прикрыл глаза.
- Я так хотел, чтобы ты была рядом, Оля…
Потом повернувшись к ней, предложил:
- А поехали на море, Оль? Хотя бы на денек? Ты ж все равно уже не работаешь.
- Поехали, - улыбнулась Оля, - конечно поехали!
Он потянулся ее поцеловать, но Оля легким жестом остановила его, сказала, серьезно заглядывая в глаза:
- Артем, если тебя это тяготит, давай уйдем. Вместе.
- Ты что, Оль?
Он усмехнулся, прижал ее голову к груди:
- Вот видишь, милая, я все-таки сбиваю тебя с пути истинного...
- Тебе хорошо там, Артем?
- Там? Ты раньше говорила: у нас...
- Тебе хорошо, Артем?
- А разве должно быть, Оль? Когда человек борется с грехом, ему не может быть хорошо. Но для меня назад пути уже нет.
Она посмотрела на него - с надеждой - может, рисуется, может, играет?

http://www.proza.ru/2015/11/08/1005