Рубеж-2. Дядя и племянник

1. Проповедник и беглец  http://www.proza.ru/2015/11/06/290

2. Дядя и племянник

Ещё издали Гоннар приметил небольшую ладью, которая, пользуясь высокой водой, причалила к самому склону горы. Две дюжины гридней, теснясь друг за другом, рассаживались на скамьях и разбирали вёсла. Их предводитель, стоя на берегу, отдавал последние распоряжения. Услышав его голос, юноша быстро перебежал на нос корабля и замер на месте, внимательно вглядываясь в фигуру стоявшего к нему боком человека. Тот был невысок ростом, но плотен, кряжист и, по-видимому, очень силён. У него была большая косматая голова, крепко сидевшая на короткой, бычьей шее, густая, коротко постриженная чёрная борода, в которой кое-где проглядывали серебряные нити и длинные вислые усы. Одевался незнакомец, если не изысканно, то богато. На нём был тёмно-синий кафтан из тонкого сукна, с меховым воротником, отороченный шелковой лентой. Пояс из турьей кожи был украшен серебряной пряжкой и узорчатыми бляшками. На шее висела массивная плетёная цепь из серебряной проволоки, а через плечо был перекинут длинный меч на шёлковой перевязи. На ногах – башмаки из толстой лошадиной шкуры. Широкие шаровары по обычаю обмотаны ниже колен онучами.

Едва корабль приткнулся бортом к высокому бревенчатому настилу набережной, Гоннар, подхватив свой мешок, перескочил через борт. В ту же минуту ладья отчалила от берега. Гребцы, прилаживая весла в уключины, готовились двинуться в путь. Мужчина в синем кафтане молча наблюдал за их отплытием. Юноша подошёл к нему сзади и положил руку на плечо. Тот быстро обернулся.

- Низкий поклон тебе, дядя Ивор, - сказал юноша по-ворангски, - воистину, сам Геревит покровительствует мне. Я гадал и сомневался: как мне разыскивать тебя в Склавии среди стольких людей и городов.  И вот, первый человек, которого я встретил по приезде в Велигард, это ты!

- Гоннар? – спросил Ивор, и в голосе его звучало изумление. Как видно, неожиданное появление племянника в стольном городе хакана, за тысячу миль от их родного острова, никак не укладывалось в его голове.

- Моя матушка шлёт тебе наилучшие пожелания, - сказал Гоннар.
- Но как, почему, ты здесь? – продолжал дивиться Ивор.
- Скажу тебе сразу, чтобы объяснить всё дело, - отвечал юноша. – Мне пришлось бежать, потому что в Арусе меня объявили вне закона.
- Вне закона?
- Ты ведь помнишь Свена, сына Смальда?
- Ещё бы не помнить о нём! – воскликнул Ивор, и лицо исказила яростная гримаса. Как видно, племянник коснулся незатянувшейся раны в его душе. – Ведь это он вместе со своими братьями убил Фруди - моего зятя и твоего отца! И если Геревит не оставит меня своим покровительством, я непременно поквитаюсь с ним за это!
- Можешь успокоить свою ненависть, - сказал юноша. – Я убил его.
- Ты убил Свена?
- Вместе с его братьями и сыном, - произнёс Гоннар и мрачная улыбка скользнула по его лицу. – Я отомстил убийцам отца. Не всем в Арусе это понравилось. Новогодний тинг объявил меня вне закона. Пришлось бежать в Склавию.   
- Ты убил Свена, Алдана и Фрелафа? – вскричал Ивор.
- А также Торда, старшего сына Свена, - сказал Гоннар.
- Ты должен рассказать мне обо всём, но не здесь.
Ивор подозвал к себе четырёх оставшихся на берегу отроков и стал вполголоса давать им наставления. Когда они ушли, он вернулся к племяннику.
- Здесь неподалеку есть хорошая корчма, - сообщил он, - хозяйка варит лучшее пиво на всём Подоле. Посидим и потолкуем.
- Хорошо, - согласился Гоннар, - внимательно разглядывая толпившихся на берегу людей.
- Кого ты ищешь?
- Да так, одного трумлянина. Впрочем, это не важно.

Вслед за Ивором Гоннар отправился вверх по улице, которая вела от пристани на гору. Они прошли не более сотни шагов, свернули в грязный переулок с широкой колеёй посередине и оказались перед большим домом, срубленным из толстых брёвен. Над нижним полуподвальным этажом с небольшими окошками-просветцами был надстроен просторный верхний с широкой галереей. Вход на крыльцо украшали два резных столбика. Наверх вели скрипучие ступени. Ивор и вслед за ним Гунар прошли в зал. Ставни были распахнуты, в открытые окна врывался свежий ветер с реки. Вдоль стен тянулись лавки, к ним были придвинуты столы и табуреты. Почти все места оказались заняты, но Ивор (бывший, как видно местным завсегдатаем) пошептался со слугой, и тот провёл их за дверь в маленький закуток, освещавшийся масляным светильником. Слуга принёс кувшин холодного, густо пенившегося пива и две бондарные кружки, собранные из клепок, стянутых бронзовыми обручами и походивших на два маленьких бочонка. Потом появилась корзинка с крупно нарезанными кусками ароматного хлеба и две сковороды, на которых горками лежали куски зажаренного с овощами мяса.

Отхлебывая маленькими глотками пиво, Ивор наблюдал, как Гоннар торопливо подхватывает ложкой еду и отправляет ее в рот. Утолив голод, юноша откинулся на спинку скамьи и начал свой рассказ:

- Отец построил свой двор на земле хересира Акуна, и потому должен был участвовать во всех его распрях. Когда Акун решил свести счеты с Шихберном, дальним родичем Свена, отец находился среди людей хересира. Шихберн, его брат и сын были убиты. И пусть отец не обнажил при этом меча, Свен всё равно считал его за злейшего врага. Наш двор находился у самого моря. Акун знал, что Свен глубоко оскорблён из-за того, что ему не выплатили виру за смерть родича. Однажды хересир приехал к нам и предложил отцу перебраться поближе к своему дому. Он полагал, что так будет безопаснее. Но отец отказался наотрез. «Я никогда не уклонялся от опасности, и не намерен делать этого впредь, - сказал он. - Никто не посмеет сказать, что я решился на месть Шихберну только потому, что был уверен в своей безнаказанности».

- Конечно, это глупо, - пробормотал Ивор, - но в этом был весь Фруди.
- Свен не мог добраться до хересира, - продолжал Гоннар, - но он считал себя обязанным смыть позорное пятно, лежавшее на его роде, поэтому он решил убить отца. Ему не трудно было всё устроить, ведь отец, казалось, не помышлял ни о какой опасности. В тот день, когда это случилось, мы работали на дальнем поле в полутора милях от нашего двора. Отец пахал, а я управлялся с быками. Он первый их заметил. «Кто это к нам пожаловал, сынок?» - спросил он. Голос у него был спокойный, хотя он, конечно же всё понял. «Это Свен, - сказал я, - а вместе с ним его братья Алдан и Фрелаф и ещё трое. Мне кажется, это всё родичи Шихберна». «Принеси мой меч», велел отец. Я бросился к шалашу, где мы оставили свои вещи, и вернулся с мечом. Я знал, что это ничего не меняет. Немыслимо в одиночку противостоять шестерым. Отец это тоже знал. Но он оставался совершенно бесстрастным. Враги спешились, привязали лошадей у края поля, а затем двинулись к нам. «Гоннар, - сказал отец, - сейчас ты уйдёшь, но прежде всмотрись хорошенько в лица этих людей. Ты их запомнил?». «Да, отец, - отвечал я, - клянусь жизнью, я никогда их не забуду». «Это всё, что я хотел от тебя услышать, - сказал отец, - а теперь ступай домой и не оглядывайся. Обещаешь, что не будешь оглядываться?». «Обещаю», - сказал я.  Он обнажил меч, бросил на землю ножны и пошёл навстречу врагам. А я пошёл прочь.  Я не оглянулся и не ускорил шага, хотя слышал за спиной звон мечей. Только скрывшись в кустах, я припустил со всех ног. Не помню, как я добежал до дома. Мать распоряжалась на скотном дворе. Выслушав мой рассказ, она побледнела, как полотно. Тотчас был отправлен нарочный к хересиру Акуну. Мать послала также к нашему соседу и хорошему другу отца Хаскульду. Он вскоре явился с двумя сыновьями и тремя работниками. Все были вооружены. Мать велела вооружиться двум нашим работникам. Сама она тоже решила ехать. «Стоит ли брать с собой мальчика?» - спросил Хаскульд. «Это не мальчик, - отвечала мать. - Гоннар теперь главный мужчина в этом доме. И на нём лежит долг мести». Мы двинулись скорой рысью и вскоре добрались до поля. Тело отца мы нашли рядом с последней вспаханной бороздой. Правая рука вместе с мечом была отрублена и лежала рядом. Хаскульд сказал, что это был удар секиры. По некоторым признакам он заключил, что удар был нанесён сзади. Лишний повод для ненависти! Ведь я успел хорошо разглядеть, что из всех нападавших секира была только у Свена. Но умер отец не от этого. На груди у него мы обнаружили две колотых раны. Хаскульд сказал, что раненого добивали на земле. Несмотря на численный перевес, победа досталась убийцам нелегко. Земля вокруг мёртвого тела была обильно полита кровью. Позже мы узнали, один из нападавших был убит на месте, а другой получил рану, от которой скончался той же ночью. Свен и его братья также получили лёгкие ранения (сам Свен лишился двух пальцев на правой руке).

Мать попросила Акуна о защите, и хересир вызвал убийц в суд. Однако те явились на тинг с большим числом друзей и родичей. Акун посчитал невыгодным для себя доводить дело до вооружённого столкновения. Начались переговоры. При посредничестве уважаемых людей Арусы был заключён мир и выплачена вира. Однако моя мать отказалась принять хотя бы одну монету. Она сказала хересиру: «Мой муж сложил за тебя свою голову, а ты удовлетворился простой вирой, словно он какой-нибудь подёнщик». «Зря ты так говоришь, - возразил Акун, - даже лучший из знатоков закона не смог бы добиться за твоего мужа двойной виры. Свен опасный человек, и лучше не иметь его среди своих врагов. Не желаешь думать о себе, подумай хотя бы о сыне». «Пусть судьба Гоннара тебя не беспокоит», - отвечала мать. Акун был уязвлён её словами. «Как хочешь», - сказал он. С тех пор хересир всегда обращался с нами холодно.

Мать стала вести хозяйство вместо отца. Дела у неё не очень ладились. Но она была видная, уважаемая в округе женщина. Как только миновало время траура, к ней явились сваты от Кары – богатого фермера, имевшего большой двор в южной части острова. Отпустив их, мать позвала меня и сказала: «Гоннар, ты уже большой мальчик и понимаешь, что к чему. Кары, сын Арфаста, посватался ко мне, и я приняла его предложение». Я с удивлением посмотрел на неё. «Люди могут не одобрить этот шаг, - продолжала мать. – Мне нет дела до их мнения. Но ты должен знать: я делаю это только ради твоего отца!» «Хорошо, - сказал я, - пусть будет так, как ты решила».

 Через неделю мы оставили свой двор и переехали на юг. Кары был намного богаче моего отца. У него было большое хозяйство, и он занимался торговлей. Мать быстро вошла во все тонкости его дел и стала деятельно помогать мужу. Они жили хорошо, но никогда мать не была с Кары так приветлива, как с моим отцом. Спустя год из-за моря прибыл купеческий корабль. Вместе с ним на Арусу приплыл человек по имени Гомол. Одет он был очень бедно, но его оружие было дорогим. Держался Гомол независимо. Он ничем особо не занимался, а только расхаживал по пристани и дерзко на всех поглядывал. Людям это не нравилось, однако они опасались с ним связываться. Однажды мать позвала к себе Гомола и сказала ему: «Я слышала, что ты неплохо владеешь мечом». «Едва ли ты могла это слышать, - отвечал он, - ведь те, кто узнал об этом, уже ничего не могут рассказать». Мать велела мне подойти и сказала: «Это мой сын. Я желаю, чтобы ты научил его всему, что умеешь сам». «Это не мало», - отвечал он. «Я заплачу тебе тридцать марок серебра», - сказала мать. Гомол смерил меня взглядом и усмехнулся. Он ушёл, ничего не ответив, но на другой день вновь появился в нашем дворе с двумя палками и велел мне готовиться к поединку. Так начались наши занятия, которым мы предавались потом с утра до обеда на протяжении многих месяцев. Гомол был злой и едкий человек, но дело своё он знал великолепно. Постепенно он научил меня, как обращаться с мечом, секирой, копьём и ножом. Мать иногда присутствовала на наших занятиях и осталась довольна.
Проводя много времени с этим человеком, я постепенно привязался к нему. Думаю, и он по-своему любил меня, хотя никогда этого не показывал. Со всеми остальными (исключая мою мать) он держал себя дерзко и даже нагло. Как-то раз за какое-то замечание Гомол довольно сильно поколотил управляющего Кары. Отчим был в бешенстве. Он пришёл к матери и сказал ей: «Гомол должен покинуть наш дом и никогда больше здесь не показываться». «Он никуда не уйдёт, - отвечала мать, - потому что он мне нужен». «Этот негодяй поссорит нас со всеми соседями». «Я поговорю с ним», - сказала мать. Она пошла к управляющему и заплатила ему три марки за обиду. Что она сказала самому Гомолу, я не знаю, но после этого он несколько умерил свою дерзость.

Наши занятия продолжались до середины прошлого года. Всё кончилось неожиданно. Однажды ранним утром Гомол явился в наш дом и велел разбудить мою мать. Когда она вышла, он сказал ей: «Обстоятельства складываются таким образом, что я должен срочно покинуть Арусу. Три года назад ты кое-что обещала мне. Я пришёл узнать, как ты держишь своё слово». «Я вижу на твоей одежде пятна крови», - сказала мать. «Это не моя кровь», - отвечал он. Мать велела позвать меня. «Пусть мой сын возьмёт с собой меч», - добавила она. Мы отправились на берег моря. «Я обещала тебе тридцать марок, - сказала мать, - я добавлю к ним ещё пять, если ты сумеешь обезоружить моего сына». Гомол усмехнулся и обнажил свой меч. Мы и прежде подолгу фехтовали боевыми мечами, но теперь он сражался во всю силу. Дважды он прижимал меня к краю обрыва, однако я сумел выскользнуть из-под его руки. В доме послышался шум. «Это погоня, они пришли за мной», - сказал Гомол. «Ты отказываешься от пяти марок?» - спросила мать. Гомол молча усилил свой напор. То и дело он с тревогой поглядывал на окна нашего дома. Воспользовавшись этим, я выбил меч из его рук. «Хорошо, - сказала мать, - ты негодный человек, Гомол, но ты был честен со мной. И поэтому я исполню своё обещание». Она подозвала слугу, и тот положил к ногам моего учителя четыре тяжёлых кожаных кошелька, набитых серебром. «Здесь сорок марок, - сказала мать, - я больше ничего тебе не должна».
Когда мы вернулись в дом, Кары сообщил нам, что Гомол убил в драке знатного хавдинга с восточного побережья, и его всюду разыскивают родственники убитого. «Я не буду возражать, если они его поймают, - сказала мать, - но я ничем не могу им помочь».

Позже мы узнали, что Гомол заплатил хозяину торгового корабля, и тот доставил его на материк. Больше мы о нём ничего не слышали. Мать никогда о нём не говорила.

3. Месть  http://www.proza.ru/2015/11/08/379

«Заповедные рубежи»  http://www.proza.ru/2013/07/08/294