Исправляя переисправленное Часть 4

  Глава 4

25.10.1995 г.

   После ночи проведённой в гостинице, домой я вернулся лишь ранним утром и сразу же завалился спать. Проснувшись около полудня, поплёлся на кухню смочить пересохшее горло. Именно там я и встретился со своей супругой. Ожидая вновь увидеть в её глазах нечто похожее на вчерашний блеск, связанный с любопытством и определённым интересом, я остановился в дверном проёме. Однако Яна никоим образом не отреагировала на моё появление. Отвернувшись куда-то в сторону, она молча занималась своими делами, всем своим видом демонстрируя полное отвращение, исключительную неприязнь к моему помятому и небритому лицу.
   «Между прочим, ушёл я вчера из дома, вовсе не по своей воле. Именно ты и отправила меня неизвестно куда и не пойми зачем. А теперь, она ещё и физиономию свою, от меня воротит. Хорошенькое дельце... – подумалось мне в ту минуту. – …Да, и чёрт с тобой, злись на меня сколько тебе вздумается. Один хрен, скоро развод. Хватит лебезить, заигрывать, подстраиваться, пытаться угадать, о чём именно вы сейчас молчите, закрывать глаза на твои бесконечные фокусы. Пожалуй действительно, мне давно пора поставить в наших взаимоотношениях жирную точку. Морочь мозги кому-нибудь другому, но только не мне...»
   После ночного возлияния и определённого недосыпа, я как зомби слонялся по квартире до пяти часов вечера, пытаясь найти себе, хоть какое-то применение. Похоже, и Янка так же коротала время в некоторой неопределённости. В основном она сидела напротив включённого телевизора, абсолютно не понимая, что происходит на его экране. Складывалось стойкое ощущение, будто бы она чего-то ожидает. Мне даже подумалось: уж не моих ли извинений за прошлую ночь, проведённую вне дома.
Впрочем, подобная молчаливая обстановка, для нашего дома была вовсе не нова. Именно так, на протяжении последней пары-тройки лет, мы и проводили выходные дни. Ожидала не только супруга, но и я сам. Правда, понятия не имел, чего именно мне следует ждать. Быть может, мои ожидания были связанны с неким гостем, способным выступить в качестве некоего катализатора наших внутрисемейных отношений.
   В отличие от иных бессмысленных выходных, сегодня я мог скоротать своё безделье хоть какими-то фривольными размышлениями по поводу вчерашнего посещения гостиницы. Трудно в это поверить, но я встретился с самим собой, якобы, вернувшемся из далёкого будущего.
   Учитывая фантастичность данной встречи, при определённых условиях, я, конечно же, мог и вовсе усомниться в её реальности, списав недавние ночные события на пьяный угар или похмельный бред. Так бы я, наверное, и поступил, если б не та «посылочка из будущего», с которой я вернулся под утро домой. Именно о ней родимой, я невольно размышлял на протяжении всего нынешнего дня.
Тем временем Яна, похоже, своего дождалась. Имею в виду, весьма настойчивый сигнал автомобильного клаксона, вдруг долетевшего до моих ушей откуда-то с улицы. По крайней мере, тот звук был для неё сродни выстрелу стартового пистолета. Она тотчас метнулась к окну и помахала кому-то рукой.
   Потому и делать мне здесь было более нечего. Я молча оделся и покинул квартиру. Предпочёл отправиться на работу. Нет, не на службу, а в свой рабочий кабинет, дабы распотрошить ту самую посылку, о которой ранее шла речь. Моё любопытство оказалось сильней каких-либо предупреждений и угроз. Как не крути, а проверить исполнение возложенных на меня обязательств, мог лишь один человек, который находился не просто далеко... Он был от меня на расстоянии тридцати жизненных лет.
   Примерно через час я был уже на месте.
   В отделе, как, собственно, и в иные выходные дни, было тихо. Это завтра здесь будет шумно, сплошная беготня и суета. А сегодня полнейший покой, который лишь изредка нарушал случайный разговор или смех, едва доносившийся из «дежурки». Обстановка просто идеальным образом располагала для детального и скрупулёзного изучения того самого «послания из будущего».
   Посылка оказалась упакованной на совесть, потому и промучился я с ней едва ли не четверть часа. Когда же обёртка из нескольких слоёв плотного целлофана была аккуратно вскрыта, я принялся извлекать из надорванного пакета всевозможные предметы. Потрёпанная тетрадь, исписанная моим мелким почерком, кипа всевозможных листов отпечатанных на принтере. Какие-то книги. И наконец, очередь дошла до самого главного. Имею в виду пачку денежных купюр. В основном это были доллары.
   Моя совесть, в буквальном смысле, вгрызалась в мою душу: «Ведь ты, сволочь, обещал не открывать её до определённого, ранее оговорённого срока...»
Параллельно я слышал тихий шёпот своего любопытства, звучавший всё более и более отчётливо: «Мы только глянем, что там внутри и вновь завернём всё так, как и было. Ну, разве что возьмём чуть-чуть денежек до зарплаты. Займу сам у себя, шестидесятилетнего. А чуть позже возмещу в том же самом объёме...»
В незримое противоборство совести и любопытства... Точнее было бы сказать: в противоборство добра и зла, ангела и беса непрерывно вмешивался ещё и мой остаточный похмельный синдром, непроизвольно перевешивая чашу весов, на сторону «зла». Закончилась же та борьба тем, что в мой карман всё же перекочевала одна стодолларовая бумажка.
   Добившись желаемого, я принялся укладывать всё назад. На дно пакета легли деньги, сверху книги, потом бумаги. Когда ж в заключении я собирался бросить в пакет потрёпанную тетрадь, что-то меня остановило. Взяв тетрадь в руки, я открыл её на первой странице. На титульном листе значился следующий текст.
«Привет, Игорь! Вот ты и открыл свою заветную посылку, а заодно и мой старенький дневник, который я вёл с две тысячи второго по две тысячи седьмой год. Наверняка произошло это вовсе не в девяносто шестом году, как мы с тобой договаривались, а значительно раньше. Быть может, это случилось сразу, после нашей с тобой встречи. Допускаю я и то, что ты уже успел порыться в посылке, отыскав деньги. И возможно, часть этих самых денег уже отсутствуют в общей пачке, предназначенной для твоего стартового капитала.
   Ничего страшного. Оставь их при себе. Наверняка я бы и сам не удержался от подобного соблазна. Потому и предусмотрел я некоторые затраты и на эту, необязательную статью расходов.
   А вот теперь, мне действительно останется полагаться, исключительно на твою сознательность. Ещё раз прошу учесть: обманывая меня, ты обманываешь не какого-либо постороннего дядю, а самого себя. Сложи всё на место и надёжно спрячь данный пакет от посторонних глаз. Следующий раз тебе следует открыть его не ранее июля девяносто шестого года. Удачи тебе, парень!»
   Дочитав «послание из будущего», я искренне порадовался своей старческой прозорливости. Запустив руку в пакет, я вновь нащупал пачку заветных дензнаков. После чего, скоренько перешерстив данную наличность, я выудил из массивного пресса купюр ещё несколько разноцветных бумажек, предназначавшихся именно для данного часа.
   На сей раз совесть моя предпочла помалкивать.

   На вечернюю улицу я вышел в более чем приободрённым. Ещё бы. Моя рука сжимала в кармане сумму, кратную моей семимесячной зарплате.
   «Сегодня гуляем!» – подбадривал я самого себя.
   Кто б только знал, как в ту минуту мне хотелось поделиться своей нынешней радостью. Однако не было нынче рядом со мной, да собственно и в моём нынешнем ближайшем окружении, тех, кто был этого достоин. Потому и пришлось мне баловать разве что себя самого, любимого.
   Прошёлся по магазинам прикупил практически полный комплект новой зимней одежды, а так же тёплую обувь. Всё старьё, полетело в мусорный ящик.
Домой вернулся в обновках. Янка, выглянувшая в коридор, данный факт, конечно же, отметила. Однако, не подав и виду, она тотчас скрылась в комнате. Моему приходу, похоже, были рады лишь дети, получившие от меня кое-какие подарки.
   Тут-то до моих ушей и долетел приглушённый мужской голос, как будто бы доносившийся из того самого помещения, в котором только-только исчезла супруга.
   Заглянув в данную комнату, я увидел Алексея.
   – Ну, здравствуй! – чересчур сухо приветствовал меня гость. Складывалось полное ощущение, будто бы приходу хозяина квартиры, данный гость был не слишком-то и рад.
   – Привет! – ответил я. Про себя ж добавил: «Здравствуй-здравствуй, мой будущий временный сменщик».
   Вполне возможно, что в ту самую минуту на моём лице и мелькнула некая усмешка, которая вовсе не осталась для Алексея незамеченной.
   – Над чем смеёмся? – поспешил он с некоторыми уточнениями.
   – Да, так. О своём подумал... – отшутился я.
   Алексей попал в наш дом как-то незаметно, если не сказать: совершенно случайно. Невзрачный и худосочный юноша поначалу заходил к нам исключительно в компании с мужем сестры Яны, а потом начал заглядывать в гости, уже в одиночку. Он работал водителем у некоего коммерсанта, потому и всегда был на «колёсах». Возможно, именно это обстоятельство и послужило основной причиной первоначального Янкиного интереса к данному (на мой взгляд, абсолютно бессмысленному) персонажу.
   Всё изменилось после одного, крайне неприятного дорожно-транспортного происшествия. Проще говоря: автомобильной аварии.
Как-то раз, Янка попросила Алексея отвести её по каким-то своим делам. Тот согласился. Именно тогда и столкнулась машина Алексея с милицейским Уазиком. Жертв, слава Богу, удалось избежать, однако прилично пострадали в той аварии практически все, находившиеся на ту минуту в салоне искорёженного авто.
   Пока не заживут раны, не срастутся переломы; пока не утрясётся всё, связанное с допросами, протоколами и выявлением виновника аварии, Алексей напросился пожить у нас. Ну, а я, добрая душа, вовсе не стал возражать. Потому как по просьбе не кого-нибудь, а именно Яны, Алексей отправились в ту роковую поездку.
Жил он у нас около трёх месяцев, а после, чуть ли не каждый вечер принялся заезжать к нам в гости. Дескать, в качестве благодарности за предоставленный ему уют, он привозил фрукты, какие-то гостинцы детям. Частенько Лёша прихватывал с собой и одну-другую бутылку водки...
   От моего внимания вовсе не ускользнула одна, весьма интересная метаморфоза, происходившая с Яной. Если в нашем доме появлялись какие-либо гости со спиртным, она непременно выражала крайнюю степень своего недовольства. Когда ж злоупотребления происходили в компании с Алексеем, никаких недовольств вовсе не было. Вышеозначенное обстоятельство, меня отчасти радовало. Быть может, радовало бы оно меня и впредь, если б не откровенный разговор в гостиничном номере, состоявшийся прошлой ночью, открывший мне глаза на многие вещи. Ну, а уже сегодня, я не просто подозревал или предполагал, я был абсолютно уверен в том... Надеюсь, вы меня поняли.
   – Игорёха, может, бухнём?.. – буквально с порога предложил мне гость. – …
   Сгоняй в магазин. Деньги я тебе дам.
   Данное предложение было вполне прогнозируемо, потому как именно с него в последнее время, как правило, и начинались наши совместные вечера. При этом в комнату вошла супруга, вновь не выразившая никаких недовольств по поводу назревавшей пьянки. Тут-то и захотелось мне продемонстрировать свою... Как бы лучше выразиться. Пожалуй, свою значимость.
   – Леха... – обернулся я к гостю. – …Сгоняй-ка ты сам. Купи хорошего вина, нормальную водку. Не скупись, выбери там, чего получше из закуски.
Я демонстративно вынул из кармана увесистый пресс денег, в котором вперемежку с нашими банкнотами, зеленела и кое-какая валюта. Без моего внимания не остался взгляд супруги, как глаза её в удивлении округлились. Однако и тут она сумела сдержать подкатившие эмоции, сохранив показное равнодушие.
   – Чё, разбогател?.. – язвительно подметил Алексей и тотчас добавил. – …Понимаешь... Я успел поставить машину на стоянку. Не охота мне топать по раскисшей слякоти, в своих тонких туфлях. Будь другом, сходи за выпивкой сам.
Данной фразой, он меня попросту взбесил.
   – Хочешь сказать: будто бы у меня имеется дикое желание грязь месить? Давай-ка живо одевайся и бегом в лавку.
   – Может, вместе пойдём? Мне одному скучно, – он попытался урвать для себя хоть какую-то выгоду. Дескать, если не мне, то и не тебе.
   – Ну, пошли, – согласился я, попутно придумав кое-какой незамысловатый план.

   Шёл молча, в то время как Алексей болтал, практически не переставая; о чём-то шутил, непременно ожидая ответных, адекватных реакций уже с моей стороны. Однако я его вовсе не слушал.
   Его периодические обращения «Игорь!»; «Игорёха!», сравнимые с неким одёргиванием так и вовсе выводили меня из себя. Потому и начал я подыскивать некий повод, дабы вовсе его заткнуть. Когда мы подошли к самому крыльцу магазина, моя злость, похоже, переполнила чашу терпения. Резко дёрнув Алексея за рукав, я с силой толкнул его к забору.
   – Ты чего? – опешил Леха. Подобного поворота он явно не ожидал.
   – Слушай сюда, урод!.. С этой минуты, ты навсегда забудешь дорогу в мой дом. Если ж твоя поганая нога ещё хоть раз переступит порог моей квартиры, я тебя просто урою.
   Предупредив, я развернулся и зашагал в обратную сторону. Не прошло и минуты, как Алексей догнал меня вновь.
   – Обожди. Давай, поговорим спокойно... – заканючил он, попытавшись преградить мне дорогу. – …Ты, очевидно, думаешь, что у нас с Яной что-то?..
   Верно говорят о том, что на воре и шапка горит. От последней фразы Алексея я, в буквальном смысле, озверел. Потому и врезал, в его дохляцкую грудь, с левой. Тот пошатнулся, едва не рухнув на грязную землю. После чего притих и более меня уже не беспокоил. Честно сказать этого Лёшу, вовсе не служившего в армии, я всегда считал полным хлюпиком. Уж слишком мало в нём было мужского. Точнее, мужицкого.

   Домой я вернулся, естественно, один. Вовсе не заглянув в комнаты, предпочёл сразу проследовать на кухню. Достал из внутреннего кармана куртки бутылку, открыл её и налил себе полный стакан. Необходимо было снять мерзкую и противную дрожь в руках. Подобный тремор у меня случался не только после драки, но и даже тогда, когда этой самой драки, по тем или иным причинам, вовсе не состоялась.
Осушив тот стакан до дна, я хоть немного пришёл в себя.
   Тут-то и появилась на кухне Яна. Она вошла тихо, почти беззвучно, потому и вопрос её прозвучал отчасти внезапно.
   – Где Алексей?
   – Кажется, у него зуб разболелся... Или брюки в грязи извозюкал. Он ведь, как дама, в вопросах внешнего вида, крайне щепетилен. В общем, домой пошёл.
   Похоже, ей всё стало ясно.
   – Скотина!.. Да, как ты посмел?.. Запомни, раз и навсегда. Он приходит в гости ко мне. А вовсе не к нам, и уж тем более ни к тебе. Потому, ты не смеешь его прогонять... – гнев Яны, вызванный моей ухмылкой, был неуправляем. Она схватила стоявшую на столе бутылку и швырнула её мне в голову. Благо, я успел увернуться и та вдребезги разбилась о противоположную стену. Однако этого Яне показалось вовсе недостаточно, с особой жестокостью она впилась своими когтями в моё лицо. Данный метод борьбы она, похоже, переняла от своей мамаши. Именно так тёща кромсала лицо тестя, когда тот был ещё жив.
   Это было своеобразное мщение, в ответ на «загубленную молодость». Дескать, помнишь как я краснела за тебя перед друзьями и соседями?.. Теперь и ты, милок, походи-ка, пару недель с расцарапанной мордой.
   Боль, при этом я испытал, ну, просто адскую. Потому и мой организм отреагировал на некоем автомате. Инстинктивно я отшвырнул Яну от себя. Причём оттолкнул её так, что пришла она в себя уже, будучи в коридоре.
   Какое-то время она прибывала в некотором замешательстве, ведь до этого момента я никогда не обращался с ней подобным образом. При этом сам я, вовсе не испытал по отношению к Янке ни жалости, ни сожаления. Что-то внутри меня безвозвратно надломилось. От былых чувств, которые на протяжении последних десяти лет связывали меня с супругой, похоже, и вовсе ничего не осталось. Более того, ныне она была мне, даже не посторонней... Она уже была мне, сродни врагу.
И тут, где-то на улице вновь загудел автомобильный клаксон. Я глянул в окно и увидел у нашего подъезда машину Алексея с включёнными фарами. Из салона он не вышел, очевидно, не рискнул попасться мне на глаза – предпочёл отсидеться в салоне, периодически оглашая округу неприятным сигналом.
   – О-о!.. Лёгок на помине. Коль боится позвонить в дверь, значит, мой урок пошёл ему впрок... – усмехнувшись, я вновь обернулся к супруге. – …Не уж-то пойдёшь? Как собачонка помчишься на свист хозяина?..

   Янка уехала, прихватив с собой детей. Скорее всего она отправилась к тёще. После наших ссор, моя номинальная супруга предпочитала некоторое время отсидеться именно там, в ожидании скорых и искренних раскаяний с моей стороны. Попутно, она ещё и успевала «помыть мои косточки» на пару со своей мамашей.
   Короче, две абсолютно несчастные женщины всегда могли друг друга понять, пожалеть и приютить.
   В общем, я остался один.
   «Что ж?.. Будем считать, что первый шаг мною уже сделан... – подумал я, вглядываясь в окно на унылую осеннюю погоду. – …Надеюсь теперь, развод уж точно будет неизбежен».
   В этот вечер я пил в одиночку. Пил много и уснул в кресле. Точнее отрубился в нём далеко за полночь...




                (ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ)