Первая скрипка

    В концертном зале только что прозвучали последние аккорды. Зал замер перед тем, как взорваться шквалом аплодисментов. А пока пауза, тишина. А вот и шквал, громовые раскаты в едином порыве. Долго. Постепенно шквал пошел на спад, замолкли последние хлопки. Сияющие глаза зрителей. И снова пауза. Зрителям не хочется расставаться с только что пережитыми впечатлениями. И в этот момент вдруг в тишине прозвучал необычайный звук. Тоненький, нежный, трепетный звук, как тихая жалоба. Звук взметнулся ввысь, и разлетелся по залу плачем ребенка. Щемящая боль заполнила сердца зрителей. И вот уже плавной волной, успокаиваясь, звук опустился вниз и превратился в молитву, завораживая и умиротворяя. Замер даже воздух в зале. Откуда эти волшебные звуки? Ведь все музыканты и их инструменты оставались в покое.
    Это пела первая скрипка оркестра, без смычка и без скрипача. Пела сама, как живая. А может, она живая? Среди инструментов симфонического оркестра была одна скрипка, выполненная великим скрипичным мастером несколько столетий назад. Очень красивый, мерцающий таинственным блеском, с необыкновенным звучанием инструмент. Он вызывал волнение и трепет, и не всякий осмеливался прикоснуться к нему. Какая-то магическая сила заключалась в этой красавице. Это был последний инструмент в жизни Мастера, и он это знал. С особой любовью, мастерил он свою скрипку, передавая всю свою волшебную силу и душу этому инструменту. Он вложил в эту скрипку все, что хотел оставить на этой земле. Это была последняя любовь мастера. А в скрипке третья струна действительно живая. Когда другие струны повелевались смычку скрипача, третья жила своей жизнью живой души. Все чувства для своих звуков она брала у живых людей, живой природы, у синего неба, у разноцветной радуги, у зеленых деревьев, у красоты цветов и журчания ручья. И чувствуя, переживая, возвещала об этом своими чарующими звуками, которые были подобны чуду. В этом заключался секрет великого мастера. Эта скрипка была единственной в мире. И отдавалась она далеко не каждому скрипачу, который брал ее в руки. В этой скрипке жила Живая Душа Мастера.
    Живая струна, как открытый нерв. Очень чутко она реагировала на любое движение в воздухе. А у скрипача как у всякого великого музыканта, был несносный характер. Скрипка чувствовала это и издавала такие звуки, будто живая душа была либо на взлете восторга, либо на грани отчаяния. Так выражалось настроение скрипача. А сама живая струна пела от любви и нежности, плакала и страдала от резких звуков и грубого прикосновения. Очень нежная и трепетная Живая струна с Душой Великого Мастера. Где же брала силы эта тоненькая струна, чтобы сохранить свою душу в этой бурной жизни?
Ночью, когда все инструменты спали в своих футлярах, душа Живой струны летала над землей, успокаиваясь и напитываясь силой и красотой звездного неба, шелестом морских волн, ароматом удивительных цветов, шепотом тихого дождя, цветом алой утренней зари и свежести. Утром возвращалась в свою тоненькую струну. А днем к Живой струне прилетал золотой солнечный лучик, ласковыми прикосновениями передавая ей силу и могущество солнца. От всего этого Живая струна всегда оставалась молодой и сильной. Для того, чтобы создавать такие дивные звуки, которые будоражили и восхищали, от которых хотелось плакать и смеяться одновременно, от которых замирало все вокруг, от которых терялся покой навсегда. Магические, завораживающие звуки, вызывающие трепет в душе каждого человека, слышащего их. Как будто душа говорила с душой. Как будто у каждого человека пробуждалась своя живая струна, подобно Живой струне скрипки, откликалась и включалась в мелодию огромного невидимого оркестра с невидимым дирижером. И волшебной, неземной мелодией. Побудьте немного в этой мелодии.
Но пора вернуться в концертный зал. Что же творится там?
    А в замершем зале восхитительно звучала мелодия – призыв к жизни. Душа каждого человека в зале вместе с душой Живой струны взлетала ввысь, в небо и превращалась в жаворонковый звон, утверждающий победу наступающего утра, нежного розового рассвета, голубого чистого неба и огромного простора для пробуждающегося дня, для радости, для любви и великих, прекрасных свершений.

Необыкновенный концерт продолжался всю ночь. Зрители концерт слушали, стоя.