Благодарность

 Начало жизни каждого из нас начинается с дискомфорта: потери тепла и уюта, которые были в утробе матери. И ещё со страха от того, что новорожденный видит в первые минуты своего появления на свет. От того-то он и орёт на всю ивановскую, чтобы привлечь к себе внимание и вернуть то, что было им потеряно при появлении на этот свет. И повезёт кому-то, которого укутают и обогреют и он замолкнет, разомлев от тепла.А некоторых ,замотав в первые попавшиеся тряпки, вынесут и выбросят в контейнер с помоями и повезёт ему лишь в том случае, если кто-то успеет обнаружить его до того, как он погибнет от холода и голода.Но будет ли ему во благо это спасение? Начнутся скитания по больницам и детским домам и, если очень повезёт, то ещё и в хорошую семью могут взять на усыновление. А многие так и будут драться за своё место под солнцем сначала в детдоме, потом в свободном плавании, покинув стены своей "альмаматер".
  Это небольшое вступление написано мной перед тем, как я расскажу вам историю усыновления малыша моими дальними родственниками. Это было в шестидесятые годы прошлого двадцатого века. Семейная пара средних лет жила в большом селе, оба работали. Хозяин потихоньку подворовывал хлеб и муку с хлебокомбината, где работал шофёром на хлебовозке. Жена работала поваром в детском садике. Так, что дефицита в продуктах не было, да и денег хватало. Наступило время хрущёвской оттепели и все вздохнули с облегчением ,надеясь на дальнейшее улучшение жизни во всех отношениях. Детей почему-то у пары не было и вот как-то скучновато им стало вдвоём. То ли кто-то им подсказал,то ли сами додумались, но решили они взять на воспитание себе из дома малютки малыша. Пройдя определённую процедуру оформления документов, выбрали себе мальчишку и теперь семья уже состояла из троих членов. Мальчугана назвали Вовкой. Он был совсем крошечный, где-то не больше месяца от роду, но довольно крикливый и , как мне тогда казалось, очень много писающий и какающий. На плите постоянно стоял огромный алюминиевый бак, в котором всё время варились вовкины пелёнки. Василию,так звали новоиспечённого отца Вовки, всё это очень быстро надоело, этот нескончаемый банно-прачечный комбинат, взмыленная от работы и валящаяся без памяти вечером в койку  от усталости жена. Его домашние дела не касались никаким боком:после работы он ужинал и уваливался в постель, иногда покрикивая на жену за то, что она ничего не успевает делать дома. Проблем было с ребёнком очень много: ведь в то время не было памперсов, стиральных машин-автомат, воды не только горячей, холодной-то надо было наносить вёдрами из колодца метров за двести от дома. Мать усыновлённого младенца падала с ног, но по уходу за ребёнком новорожденным давали послеродовой отпуск всего-навсего пятьдесят шесть дней. И вот пришла пора выходить матери на работу, благо у отца была незамужняя сестра,лет тридцати пяти,да к тому же ещё и бездетная. К ней-то и обратились наши вновь испечённые родители. Она не отказала в помощи. Малыш подрастал и  был очень беспокойным, но, как говорят в деревне:" Ничего, побесится и перерастёт". Была ещё одна надежда на успокоение малыша-это его покрестить в церкви, что вскоре и было сделано. Мне тогда было лет двенадцать и меня пригласили быть его Крёстной матерью. Я не совсем понимала своей миссии во всём этом священнодействии, но помню, как мы ходили за батюшкой вокруг купели в церкви. Батюшка держал младенца-Вовку на руках и читал молитвы, а я иногда только крестилась.
  Потом я каждый год приезжала к ним в гости, мой крестник подрастал, но был всё таким же непослушным и капризным ребёнком. Отец его всё также любил  в выходные "заложить за воротник", мать теперь уже воспитывала двоих, что отнимало у неё много сил и времени. Учился Вовка кое-как, с горем пополам закончил восемь классов, получил документ об окончании начальной школы и родители вынуждены были забрать его из школы,так как школа категорически отказывалась заниматься далее его обучением.
  Отец его пристроил в какое-то училище,которое он так и не закончил, потом немного поработал с отцом на пекарне и ушёл в Армию, в стройбат. Отслужил два года, по возвращении родители его быстренько постарались женить. Больше я своего крестника не видела,потому что повзрослела и у меня была уже своя семья и забот тоже хватало, да и жили мы в разных сёлах. Все новости узнавала через мою тётку. Вскоре Василий(отец крестника) заболел и умер. Жена крестника бросила, потому что работать он не хотел, а требовал чтобы в доме было и поесть, и на чём поспать, стал выпивать- это ещё мягко сказано,а потом и руки распускать. И остались они с приёмной матерью вдвоём в большом отцовском доме. За последние годы из дома было вынесено всё, что можно продать.  Мать от старости и горя слегла, так он накануне её смерти умудрился из-под матери, лежащей без сознания, вытащить матрас и поменять его на бутылку.
  Утром соседи обнаружили в холодном, не топленном даже в декабре доме, пьяного, спящего на полу сына, а в другой комнате- закоченевший труп женщины на голых досках кровати, едва прикрытой каким-то тряпьём. Это был труп его приёмной матери, женщины, которая посвятила больший отрезок своей жизни ему-своей надежде и опоре. Похоронили мать скромно соседи...