Черный квадрат

   Шестидесятые годы. Заканчивается осень. Конец четверти, как итог - сочинение по русскому и литературе. Заданная тема: Осень. Прошли первые двадцать минут на обдумывания темы. Мучительно вспоминаю мою прошедшую осень. Мелькают события, память вихрями мечется, скользит, натыкается, рассыпается по мелочам и вновь закручивается, выхватывает отдельные дни, минуты. Проходят еще десять минут. Осматриваюсь по сторонам, собратья скрипят перьями, уткнувшись носами в тетради. Мой лист чист. Осень не ложится слогом, она машет мне последними, желтыми листьями на дереве за окном. Как-то тоскливо и немного жутко. То ли Муза не спешит, возможно заблудилась, не может найти дорогу ко мне, то ли Пегас ее умчал далеко... Нет! Она рядам, слышу ржание привязанного крылатого. Они здесь, они с теми, кто усердно пишет. Вздыхаю, рука с трудом выводит первое предложение.
   Осень была совершенно сухой...
Мучительно стараюсь развить тему. Прозвучал звонок к началу второго урока. Звонок на перемену я прослушал, увлечение, полное погружение в тему оглушило меня. Я представлял картины золотой Осени, слышал звуки ветра, последние крики, сбивавшихся в кучи, птиц, курлыканье журавлей в небе. Я видел синиц, этих зимних птах, слушал шум, уже застывающей у кромки, реки. Я смотрел на мои четыре слова, они завораживали, наводили сон, заставляли размышлять о вечном...
   Замечаю легкое возбуждение однокашников. Многие сидят отложив ручки, перед ними закрытые тетради. Понимаю, что они справились с заданием, идут последние минуты. Тупо смотрю на мое предложение. Жар и холод охватывают мое существо. Мои переживания, сильнейшие душевные волнения, которые я ощущал, когда в тысячный раз перечитывал мое предложения, нельзя описать или выразить словами. Это можно только чувствовать чем-то особенным живущем в нащем организме, оно поселилось и будоражит наше воображение. Где оно!? В сердце? В мозге или еще где-то!? Кто ответит мне... Я закрыл мою тетрадь. Учитель вытягивал ее из моих рук. Я сомневался, стоит ли ее сдавать на проверку. Так как понимал, что я обречен...
   Прошли три дня. Мои мучения достигли апогея, когда все тетради были выданы моим собратьям с короткими комментариями. На столе учителя осталась последняя. Это была моя, желтоватого цвета, как сама Осень, тетрадь. Нина Степановна медленно, смотря на меня, берет со стола тетрадь, так же медленно раскрывает ее, продолжая смотреть мне в глаза. Я краснею, в вискам грохочет. Слышу, как из далека моей Осени, протяжный, как крик улетающей птицы, голос учителя.
   -Коля, я не знаю, как оценить твой труд. Я встаю. Все смотрят на меня. Сгораю. Нина Степановна продолжает...
   -Что это? Почему только одно предложение? Почему только четыре слова? Что это значит? Протяжно, на распев, она читает.
   "Осень была совершенно сухой".
Класс молчит, кто-то хитро улыбается, прячет улыбку, отворачивается. Я лихорадочно думаю, ищу ответ, оправдание моему произведению. Как и кому я могу объяснить мной пережитые переживания!? Главное ли в многословии, когда я, для себя самого нашел все в этих четырех словах! Я продолжал сгорать, чувствовал приливы и отливы, тонул в море переживаний и страстей кипевших во мне. Понимал, что провалил, загубил четвертную оценку по литературе и русскому. Тут, через стыд и осознания поражения, с трудом ворочая сухим языком произнес, неизвестно откуда взявшийся ответ. Видимо, я расслышал тихое ржание привязанного Пегаса...
   -А квадрат Малевича... Я осекся, опустил голову готовый провалиться в приисподню, хотя, мое положение было таким, что приисподня была уже здесь. Все вокруг притихли. Муха с ревом реактивного самолета уселась на край моей парты и с удивлением смотрела на меня. Я поднял голову, терять уже больше было нечего. Нина Степановна замерла, застыла в движении. Мимика ее лица исказилась в странном выражении, трудно было понять ее внутренние борения, переживания. Она схватила воздух, села на стул, продолжала смотреть на меня. Я чувствовал этот пронзительный взгляд, моя кожа покрылась мурашками, по спине катились капли холодного пота. Нина Степановна встала, медленно двинулась в мою сторону, в протянутой руке она держала мою желтую тетрадь. Она почти шопотом произнесла...
   -Гениально!
Она повторила это еще раза четыре... Я не мог ее понять, то ли она шутит, пытается мне подыграть, то ли это был ее искренний восторг. Что руководило ей!? Как мне реагировать, я смотрел на учителя и продолжал лихорадочно искать ответ.
   Все разрешилось быстро и просто. Нина Степановна первая пришла в себя... Она остановилась на против меня. Открыла тетрадь. Долго смотрела на мое произведение и сказала. Гениально! Но, я не могу поставить тебе высшую оценку. Все в классе оживились. Легкй ветерок от движения тел слегка стал остужать мою пылающую плоть. Новая волна нахлынула на меня. Что это значит, что она не может поставить мне высокую оценку. Что это? Издевательство продолжается или, чего-то я не понимаю! Состояние было полуобморочным. Нина Степановна, раскрасневшись, продолжала.
   -Понимаешь Коля... Тут она сделала паузу. Осень, продолжала она говорить, пишется с мягким знаком... Снова пауза. Время растягивается в часы, все ждут, жду я.
   -Ты написал слово осень без мягкого знака... Пауза. И, потому я могу поставить тебе только оценку - четыре...
Я замер. Что -то внутри меня щелкнуло, скрипнуло, ойкнуло и я боялся пошевелиться, боясь спугнуть прекрасное мгновение. Класс взорвался, кто-то хлопал, что-то кричали.
   Учитель положил тетрадь с оценкой на край моей парты, туда, где еще сидела изумленная муха, она в последний момент увернулась от неизбежной гибели.
Я стоял за партой и все думал.
Чего же здесь больше - гениального или...