Минута молчания

     Был канун 33-летия Победы. А студентки-заочницы Иркутского пединститута хоть и решили завтра встать пораньше, чтобы не опоздать на митинг, но никак не могли оторваться от конспектов. Сразу после праздников им предстояло сдавать первый государственный экзамен – научный коммунизм. Все уже не раз прочли конспекты вдоль и поперёк, но эта хитрая наука никак не укладывалась в голове. Попросили помощи у Нины, которая всегда сдавала все экзамены последней,  а в ожидании своей очереди помогала другим – просто и ясно объясняла любой вопрос, если кто-то вдруг всполошится, что забыл. Такая у неё была привычка, – успокаивая других и разъясняя им непонятное,  она постепенно настраивалась на ответ  и успокаивалась. И сдавала экзамен на 5. Вот и сейчас все сели вокруг неё, задавали  по очереди вопросы по разным темам, а она на них отвечала не наукообразным языком учебника, а так, как понимала, своими словами. Дело сдвинулось, наука становилась более понятной. Боясь спугнуть этот настрой, девчонки забыли о времени, о том, что утром нужно встать пораньше. Спохватились в 3 часа ночи. И уснули, едва коснувшись подушек.
     В молодости сон особенно сладок и крепок. Проспали девочки. Вихрем подскочили, в одну минуту умылись, собрались и помчались бегом к Вечному огню. Благо, бежать было недалеко – от общежития до сквера у обкома партии было не более пяти минут ходу. Запыхавшись, они прибежали как раз к закрытию митинга.  С досадой ругая себя «лентяйками и засонями», они остановились у самого вечного огня, чтобы, отдышавшись, поклониться и положить цветы.  И тут…
     Перед входом  в сквер останавливается длинный кортеж чёрных «Волг». Из них выходят священники. Выстраиваются в каре. Это каре опоясывается зелёной еловой гирляндой, обвитой широкой красной атласной лентой.  Впереди архиепископ с огромным букетом красных роз. Далее священники по ранжиру в соответствии с саном. Все, кто не успел уйти с митинга, хлынули снова к Вечному огню.
Всех поразило количество боевых наград на рясах. «Как, и священники воевали?» - подумал каждый. Для большинства это было открытием.
      По сигналу архиепископа каре замедленным, четким церемониальным шагом, склонив голову, шло прямо на толпу, имея целью негаснущее пламя Вечного огня.  У постамента они сделали без команды по-военному четкий синхронный поворот напра-во!
      Защелкали фотоаппараты, зажужжали кинокамеры. Один из снимающих, чтобы выбрать лучший ракурс, встал на постамент…  Гневный испепеляющий взгляд архиепископа смел его, как мерзкую букашку. Он съёжился и протиснулся в задние ряды.
      Гирлянда разомкнулась, поплыла к постаменту. Священники благоговейно, с поклоном, возложили её по всему периметру постамента и вернулись в строй.  Подошел архиепископ, возложил розы и трижды перекрестил Вечный огонь. А потом…преклонил колено и молча опустил голову. И всё каре, как один человек, опустилось на левое колено и склонило головы. Толпа замерла, не зная как поступить, во всём сквере на минуту замерло всё. Даже перестали щелкать фотоаппараты и жужжать кинокамеры – торжественность этой минуты молчания потрясла каждого.
     По прошествии минуты архиепископ встал, за ним – всё каре. Вновь без команды четкий синхронный поворот напра-во! Тем же церемониальным шагом, не ломая строя, каре возвращается к машинам, по-военному быстро рассаживаются в них и уезжают.
    А толпа не расходится, как будто ждёт чего-то ещё. И на лицах слёзы.
    Их не было после предыдущего митинга.
Священники умели воевать, сумели донести и святость минуты памяти о тех, кого забывать нельзя.
Прошло 37 лет, но именно эта минута молчания встаёт передо мной у любого обелиска. И я, положив цветы, склоняю голову и преклоняю колено перед ним в минуте святого молчания.