Глава четвертая. Побег

Высокий и худой койот в изысканной одежде сидел за столом в небольшой комнате и что-то писал в бумагах. Зеленоватые глаза бегали от одного края свитка до другого, просматривая только что написанное. Одно из ушей койота, наполовину порванное, было чаще всего прижато в голове, зато другое постоянно было поднято и чутко прислушивалось ко всем звукам, которые раздавались вокруг.
Раздался стук в дверь. Койот рявкнул, не оборачиваясь:
– Войдите!
На пороге появился побитый шакал, морду которого украшали кровоподтеки, синяки, царапины и прочие атрибуты того, кто был сильно побит. Глаза койота несколько расширились от удивления:
– Мечел, что произошло?
Шакал, которого он назвал Мечелом, произнес, шмыгая разбитым носом:
– Мастер Дисто, произошло невероятное! Кинжалы у меня из лапы исчезают! Цель осталась живой и отдубасила меня!
В обычных условиях очень грозный и яростный, Дисто на этот раз выглядел сильно взволнованным:
– Да расскажи толком, что произошло!
Мечел рухнул в кресло:
– Я следил за объектом в таверне «Синий конь». Когда я увидел, что он отвлекся, я вытащил кинжал и напал сзади. Но удар в спину пришелся уже моим кулаком! Кинжал исчез из моей лапы прямо в прыжке. И пропали мои ножны! Что за происки Проклятых?
Койот был настолько удивлен, что приподнялось даже надорванное ухо:
– Ты точно не выронил его в прыжке?
Несмотря на то, что Дисто был его начальником, Мечел поднял яростный взгляд:
– Мастер, вы придурок или как? Вы думаете, что лучший наемный убийца под вашим началом сможет выронить в прыжке кинжал? Да я скорее Проклятым стану, чем совершу такое!
Койот продолжал смотреть ошалевшим взглядом. Проблема была не в том, что из лап его подручного пропал кинжал. Проблема была в том, что не был выполнен щедро оплаченный заказ. И заказчик будет очень сильно недоволен, что объект все еще жив. Оплата неустойки была не самой страшной вещью, которая случится в случае провала задания. Потеря репутации – вот что пугало койота больше всего. И требовалось убрать цель как можно скорее, пока заказчик не прознал о провале. Один недовольный заказчик – куча потерянных клиентов в будущем. И никого не будут волновать истории о пропавших из лап кинжалах наемного убийцы. Требовалось предпринять что-либо как можно быстрее. Дисто снова перевел взгляд на Мечела:
– Кто еще был помимо тебя и посетителей в таверне?
Шакал вытер платком остатки крови с морды:
– Был еще менестрель, который примерно с неделю до этого начал выступать по вечерам. Вчера он пришел с какой-то волчицей, которая большую часть его игры пела.
Дисто снова поднял ушки:
– Менестрель? Он не вызвал у тебя подозрений?
Мечел задумался:
– Возможно. Когда я выполняю заказ, я слежу за всеми, кто находится впереди меня. Я видел, где находился менестрель в последний момент, когда кинжал был еще в моих лапах. И когда я уже ударил кулаком по спине объекта, менестрель стоял в другом месте. Это выглядело так, как будто он просто переместился мгновенно в другое место. Пусть ненамного, но сместился. И это не просто так. Этот менестрель наверняка маг. И у меня подозрение, что мой провал связан прямо или косвенно с ним.
Дисто задумался. После паузы он произнес:
– Иди к лекарю, пусть он обработает твои раны. После этого у тебя будет задание… Проследи за этим менестрелем и узнай как можно больше о том, кто он такой.
– А как же убийство объекта?
– Не торопи события, Мечел. Сейчас цель будет настороже, и внаскок ее не возьмешь. У нас еще есть время до того, как мы свяжемся с заказчиком. Пока твоя главная цель – этот менестрель. Не нападать, только следить. Цель понятна?
– Так точно, мастер.
– Иди к лекарю.
Мечел ушел из комнаты, а Дисто очень сильно задумался.

Прошла неделя после того, как пришли служители Ордена и забрали Вейлин к себе. Без нее дом Гимеона опустел. Каждый день было одно и то же: муштровки в магии, вечером игра в таверне, иногда перемежающиеся с походами на рынок вместе с Гимеоном за тем, чего не хватало в доме. Иногда на допрос приводили очередного потенциального мага, пойманного во время патрулирования областей вокруг Ландара. Иногда это были обычные шарлатаны, иногда реальные маги, которых Гимеон отсылал обратно в гарнизон.
Я заметил, что после того, как Вейлин исчезла, варан стал пристальнее следить за мной. Каждый раз, когда я возвращался домой вечером после очередной игры в таверне, взгляд Гимеона становился намного более облегченным, чем обычно. Возникало ощущение, что он сопровождал бы меня везде, даже в туалетную комнату в углу его дома.
Единственным утешением для меня оставалось то, что Вейлин иногда могла по вечерам ассистировать мне в менестрельных концертах.
Сумма, которую я накапливал своими певческими данными, росла с каждым днем. Я был полностью уверен в том, что у меня появилась постоянная аудитория, которая приходила в таверну только ради моих выступлений.
Параллельно со всеми заботами я часто возвращался мыслями к своему миру. Если я правильно понимал, то в Москве прошло чуть больше одного дня. Еще пару-тройку недель здесь, и в Москве пройдут похороны Мишки. И мои, возможно, если я все-таки умер, и мое тело там осталось. Часто за эту неделю после ухода Вейлин у меня возникала мысль каким-нибудь образом оказаться в Москве, чтобы увидеть, как там все происходит и что стало после того нападения Васи Мажора. Но я понимал, что пока это невозможно.
Что мне останется в моем мире? Продолжать жить сиротой, которой потерял не только всю семью, но и единственного друга? Без девушки, семьи и вообще чего-либо, что может принести радость? Нет, я не хотел так! Уж лучше было быть бродячим менестрелем в этом мире, чем неизвестно кем в своем.

В один из дней, когда я убирался по дому, а Гимеон в очередной раз что-то перебирал у себя в бумагах, на улице моросил дождь. Уже наступил вечер, и было темно, но, тем не менее, все еще много зверей шло или бежало по улицам, спеша по своим делам. Мастер поднял голову и посмотрел на меня немигающим взглядом:
– Ученик, собирайся.
Я едва не выронил метлу:
– Куда, зачем?
Взгляд варана остался непреклонен:
– Я сказал собираться, значит, ты идешь собираться. Или мне опять надо напоминать твоей мышиной памяти кодекс отношений между учителем и наставником?
Я затравленно кивнул и отложил метлу в сторону. Мне оставалось только облачиться в свою форму ученика.
Гимеон, к моему удивлению, на этот раз не надел своего обычного ярко-алого плаща гарнизонного мага. Напротив, он натянул на себя какой-то потрепанный коричневый плащ, старые синие штаны и разодранный грязно-красный цилиндр. Осмотрев меня, Гимеон заметил:
– Свой инструмент ты тоже берешь, ученик.
Все еще подозревая неладное, я накинул себе на плечи чехол с гитарой. Маг открыл двери дома, и мы вышли на моросящий дождь и под темнеющее небо.
Уже за дверями, когда я накинул капюшон плаща, Гимеон произнес спокойным, как обычно, голосом:
– Ученик, ты идешь в любую сторону от этого дома.
Я недоумевал:
– Зачем вам все это? Зачем вы так нарядились?
В голосе варана начали звучать яростные нотки:
– Ты. Просто. Идешь. В любую. Сторону. Я непонятно выражаюсь?
Я сглотнул:
– Я все понял, мастер.
Его голос опять стал обычным:
– Замечательно. А теперь иди. Да, и не оглядывайся в поисках меня. Это тоже приказ. Иди так, как будто ты просто гуляешь.
Оставаясь недоуменным, я двинулся по мокрой улице в сторону рынка. Через пять шагов я обернулся, но Гимеона не увидел. Голос в голове рявкнул:
– Какого Проклятого ты оборачиваешься назад, идиотина? Я тебе что сказал, ученик?
Я перестал глядеть назад и пошел дальше.

В дверь снова постучались. Не оборачиваясь, Дисто произнес спокойным голосом:
– Открыто, входите.
В дверь зашел Мечел:
– Мастер, вы просили меня следить за этим менестрелем. У меня есть некоторая информация по нему.
– Валяй.
– Зовут его Мирпуд В’арф. Идиотское имя. Он – ученик главного мага ландарского гарнизона. Тот самый мастер Гимеон – его учитель.
Дисто присвистнул:
– Ничего себе. Тогда он наверняка мог тебе как-то помешать в таверне.
– Каждый вечер он ходит в таверну «Синий конь» играть на каком-то странном суаре. Иногда выходит на рынок, когда один, а когда с учителем. За эту неделю пару раз встречался в таверне с той волчицей, которая была в тот день, когда я не смог убить цель.
Дисто задумался:
– Этот Мирпуд… Убирать его смысла нет, ибо тогда не оберемся проблем с гарнизонными магами. Продолжай следить за ним, Мечел. Нужно узнать, какого сорта магией он владеет.
– Хорошо, мастер. Я ушел на задание.
Мечел вышел, а Дисто вернулся к своим делам.

Я все шел и шел вперед, в сторону рынка. Дождь скатывался небольшими каплями с края капюшона. Подушечки на лапках продолжали идти по мягкой земле, которая перемежалась иногда брусчаткой и камнем.
Когда я проходил мимо одного из узких переулков, в котором с трудом разошлись бы и пару зверей, в голове раздался торжествующий голос:
– Я его поймал, ученик! Обернись назад!
Я оглянулся и увидел, как Гимеон держит за шиворот какого-то зверя в коричневой одежде, в котором я с удивлением опознал того самого шакала, который неделю назад пытался убить быка в таверне «Синий Конь». Варан тряхнул шакала за шиворот:
– Какого хрена тебе понадобился мой ученик, выродок Проклятого?
Пойманный убийца молчал, глядя вокруг себя затравленным взглядом. Гимеон хмыкнул:
– Что же, поговорим по-плохому, раз ты такой упрямый.
Гимеон затащил шакала в узкий проулок, мимо которого я только что прошел. В этот момент улица была пустынна, и нас никто не заметил. Уже в проулке Гимеон схватил убийцу за горло и произнес голосом, в котором плескалась ярость:
– Твое имя, скотина!
Шакал молчал, и Гимеон пропустил через горло прижатого к стене убийцы какую-то магию, которая заставила того корчиться и извиваться. После того, как варан убрал лапу, шакал прохрипел:
– Мечел.
Гимеон посмотрел на него хищным взглядом:
– Отлично. Кто тебя нанял?
Мечел попытался снова сыграть в молчанку, но маг опять пропустил магию через убийцу, после этого сильно врезав ему по печени. Шакал буквально сполз вдоль стены, хватая воздух пастью. На меня мастер не обращал внимания, продолжая яростно окучивать Мечела. После долгих попыток убийца произнес сипящим шепотом:
– Меня послал мастер Дисто из Гильдии Вольных Игроков.
Гимеон прошипел:
– Какого Проклятого наемным убийцам понадобился мой ученик?
– Он не дал выполнить заказ неделю назад. Я получил задание убить объект, но этот менестрель помешал покушению.
Варан перевел взгляд на меня:
– Ученик, как все было?
Я пересказал ему историю о спасении быка в таверне. Мой рассказ был подробным, но коротким. После его окончания Гимеон снова взял Мечела за горло:
– Какое задание у тебя было в отношении моего ученика?
– Узнать, какой магией он владеет и как он смог помешать заказу.
– У тебя есть приказ убить моего ученика, падаль?
– Нет, иначе у нас будут большие проблемы.
Варан швырнул шакала на землю:
– Проблемы будут у тебя, это я могу гарантировать. Правда, ты перестанешь мучиться достаточно быстро.
В лапе Гимеона блеснуло лезвие, которое он воткнул в сердце лежащего Мечела. Шакал сразу затих и перестал шевелиться. Варан вытащил из трупа убийцы лезвие и вытер его об одежду Мечела. Увидев мою ошарашенную морду, варан остался спокоен с виду, хотя в его глазах все еще плескалась ярость:
– Ученик, срочно домой, нам надо поговорить.
Мы вышли из проулка, оставив труп шакала лежать на мокрой земле.

Гимеон шел в сторону своего дома быстро, не оборачиваясь. Его скорость была настолько огромной, что я еле успевал за ним бежать. Хорошо, что в моем капюшоне не было Эйнара, иначе котенок точно бы вывалился по пути. Только заперев дверь и скинув свой камуфляж, облачившись в обычный халат, Гимеон превратился обратно в спокойную рептилию, которой он был обычно. Он сел в кресло и затянулся камтарой:
– Я подозревал, что все плохо, но я не думал что все настолько плохо.
Я едва мог разглядеть мастера сквозь клубы зеленого дыма:
– Вы можете объяснить, что произошло там, в проулке? И зачем вы вообще устроили весь этот маскарад?
Гимеон поднял на меня взгляд сквозь завесу дымящей камтары:
– Помнишь, я в первый день сказал тебе, что у меня есть теория, почему ты здесь вместе со свитком?
– Кажется, помню, а что?
– Придется тебе все рассказать. Садись, разговор будет долгим.
Я взял кресло и сел перед вараном.
– Ты в опасности, Мирпуд. В большой опасности. Слушай меня внимательно.
После паузы варан снова затянулся:
– Не так важно сейчас, откуда ты пришел в Ландар. Слышал ли ты о пророчестве Дарсара?
– Я слышал название, но не слышал самого пророчества.
Впервые за долгое время на морде Гимеона появилась улыбка:
– Врешь ты, ученик, но эта ложь ненаказуема, ибо ты сам не знаешь, о чем идет речь. Тот свиток, что был с тобой, и есть пророчество Дарсара. Я говорил, что тобой интересуется Орден. Но я не сказал, в каком качестве. Признаться честно, не будь я главным гарнизонным магом, ты бы уже был пленником Ордена.
– Но почему?
– Придется тебе рассказать историю тысячелетней давности…

– Давным-давно, около тысячи лет назад, жил один монах по имени Ягмур. Он был очень трудолюбивым и умным зверем. Он понимал, что в мире нужны те, кто смог бы объединить всю религию и магию под одной крышей. Так он создал Священный Орден – орган, который считал своей целью опеку магии и религии всего мира. Как ты наверное знаешь, основная религия трех земель – архианство, в которой главным Богом является Арханис. И Ягмур, будучи служителем архианства, создал то, что объединяло все церкви мира. Парадокс был в том, что на тот момент не существовало единого органа, который объединял бы все архианские церкви в трех государствах.
– Надо сказать, что к тому моменту культ Проклятых уже существовал. И когда Ягмур создавал свой Орден, он не видел в них врагов. Есть даже мнение, что священный язык был создан Ягмуром на основе энглиша.
Я хихикнул про себя. Знал бы Гимеон, что это на самом деле так!..
– Довольно быстро Ягмур собрал под своими знаменами многих священников и иерархов, которым была привлекательна идея. Но, к сожалению, почти сразу последователи Ягмура раскололись на два лагеря. Одни считали, что с культом Просвещенных (а именно так и назывались Проклятые во времена Ягмура) можно сотрудничать, пусть даже у них не было религии и было немного магов. Так же считал и сам Ягмур. А вот остальные, во главе с иерархом Ривелино, считали, что Просвещенные должны быть уничтожены из-за того, что они представляют угрозу для Ордена. К сожалению, победил Ривелино. Ягмура продолжали уважать как основателя и духовного наставника Ордена, но отношение к нему поменялось в худшую сторону. Ягмур понимал, что нужно что-то предпринять. Также он знал, что, несмотря на уважение, его могут убрать с дороги, обставив все, как несчастный случай.
– У Ягмура был верный ученик и последователь. Только ему Ягмур верил, как самому себе. Звали его Дарсар. Да-да, тот самый, чьим именем названо пророчество. Дарсар был предсказателем. Паршивым предсказателем, мягко говоря. Какое бы пророчество он ни создавал, оно не сбывалось даже в минимальных деталях. И однажды, проснувшись посреди ночи, Дарсар написал то самое пророчество, с которым ты пришел. Одно-единственное пророчество паршивого предсказателя, которое было признано абсолютно точным. Только никто не знает: когда появится этот герой и на чьей стороне он выступит. Уже много столетий это пророчество известно среди служителей Ордена и в какой-то степени среди простого зверья. А наследие Ягмура было забыто по большей части. Факт того, что священный язык был создан на основе энглиша, был назван ересью и объявлен запретным учением, упоминание которого считается святотатством.
– К чему я все это рассказал? У меня есть подозрение, что ты был прав, когда говорил, что этот свиток связан с тобой. Может быть, ты и есть именно тот герой, о котором написано в тексте. Это может быть причиной, по которой ты очень интересен Иерарху, но тебя не приняли в послушники. Я подавал о тебе сообщение магистру Бойдулу, и он мог понять, что ты потенциально опасен для них. Или не опасен. В любом случае, за тобой следят. И только мое покровительство пока позволяет тебе гулять на свободе. Я боялся, что и наемные убийцы пошли по твоему следу. Думал, что они были наняты Орденом. К счастью, ты подвернулся им случайно, и они не связаны с Бойдулом.
– Мастер, а зачем вы мне все это рассказываете? Какое вам дело до того, кто я такой? Вы же связаны с Орденом и должны быть их сторонником, разве не так?
Варан поднял когтистый палец вверх и покачал им:
– Э, нет, мой друг, не все так просто. Не связывай армию и Орден – это разные вещи. Я имею полное право не быть сторонником официальной религии. Признаться честно, я абсолютно нейтрален. И даже ругательства про Проклятых в моей речи являются скорее данью традиции, чем моему реальному отношению к культу. А рассказываю я тебе это затем, чтобы ты знал о том, что происходит.
– И что же мне теперь делать, зная, что Орден следит за мной?
– Далее выбор твой. Хочешь остаться здесь и учиться дальше – это твой выбор. Хочешь убежать отсюда – опять же твое дело, я здесь тебе не господин. Одно могу сказать тебе: пока ты мой ученик, ты будешь в относительной безопасности. Пока что…
Заметив, что я загрустил, варан по-дружески похлопал меня по плечу:
– Не дрейфь, ученик.
После паузы Гимеон добавил:
– Мой тебе совет: останься лучше у меня, чтобы освоить свою магию хотя бы на приемлемом уровне.
Я его уже не слушал, пытаясь переварить то, что только что услышал. Это что же получается, какой-то перец почти тысячелетие назад сказал, что я появлюсь в этом мире через хренову тучу лет, чтобы помогать кому-то в борьбе с другой организацией? Какого они спасителя во мне увидали? Им нужен великолепный маг или хороший воин. А я? Воин из меня никакой, магией я владею посредственно. И что мне теперь делать? После всех этих мыслей я поднял голову:
– Хорошо, я пока останусь с вами, мастер. Хотя бы на несколько дней. Но хотелось бы все эти дни посвятить магии и только магии.
Варан задумался:
– Замышляешь ты что-то, ученик. Ладно, Проклятый с тобой, оставайся настолько, насколько ты хочешь. Будет тебе магия.
Я кивнул, придумывая, что буду делать через несколько дней…

Как и обещал Гимеон, следующие дни была магия и только магия. Видимо, варан предугадал мои дальнейшие намерения и все последующие дни от утра до вечера, до полного изнеможения, обучал меня все новым и новым заклинаниям и способам управления своей магией. Параллельно он даже пытался научиться меня обращаться с зеленым сектором, который, как я помнил, был ответственен за магию, присущую служителям Ордена. Не знаю, откуда у варана, который не являлся частью Священного Ордена, были знания о способах управления зеленым сектором, но я был вынужден признать, что он обладает не такими уж слабыми знаниями о такой магии.
Когда я вечерами уходил играть в таверну, мое воображение (или это на самом деле так?) показывало мне в каждом встречном служителя Ордена, который следил за мной. Однажды, проведя ради интереса незаметное сканирование спектра перед одним из своих концертов, я с ужасом понял, что половина сидящих в зале – из Ордена. Предательский зеленый цвет магии выдавал их с головой. Одно меня радовало – они не замечали сканирование и продолжали считать, что их обыденная одежда не показывала их истинную сущность.

После того, как я в один из дней закончил играть и забрал свою плату, я понял, что находиться дальше в городе небезопасно. Нужно было бежать как можно скорее. Но вот куда? Да и не хотелось мне идти одному. Как минимум двух зверей я очень хотел бы взять с собой.
С грустным видом я подошел к Фархаду и прошептал ему:
– Прости, напарник, но, боюсь, сегодня я играл у тебя последний раз.
Впервые за долгое время во взгляде сурового однолапого тигра сквозило сожаление:
– Очень жаль, Мирпуд. Тебе угрожает опасность?
– Я думаю, что так.
Фархад положил свою лапу на мою:
– Если тебе так будет лучше, то пусть все произойдет таким образом. Но, если захочешь вернуться, я всегда буду тебе рад. Впрочем, подожди, у меня для тебя будет подарок на прощание…
Тигр вытащил из-под стойки большой кошель, туго забитый купюрами:
– В самый первый день я обещал тебе процент от той прибыли, которая будет получена с твоей помощью. Ты принес мне намного больше, чем я ожидал. С твоей помощью я перестрою свою таверну под постоялый двор. А здесь часть того, что ты мне заработал за эти три недели. Поверь, здесь хватит на безбедную жизнь в течение несколько месяцев. Надеюсь, ты когда-нибудь вернешься.
Я похлопал Фархада по плечу:
– Когда-нибудь…
После этого я взял деньги, сунул их в карман, ушел из таверны и пошел в сторону дома Гимеона, обдумывая свои дальнейшие действия.
В конце концов, через несколько дней, у меня созрел для побега из города. Я собрал свои вещи: чехол, одежду и какой-то запас еды. Не забыл и Эйнара, который сразу же понял, что предстоит долгий путь и спрятался внутри капюшона. Оставалась самая малость. Нет, Гимеона я не хотел оповещать, ибо, подозреваю, он и так предполагал, что я смог сбежать. Но вот захватить пару товарищей надо бы. Сперва надо связаться с тем, с кем я давно уже не говорил вживую…

Я подошел к воинскому гарнизону, где, как всегда, стоял на часах уже знакомый мне заяц. Он лениво перехватил оружие:
– Кто и куда?
– Мирпуд В’арф, ученик мастера Гимеона. Я ищу Лассу Синистрис, четвертый патрульный отряд.
– Проходи.
За частоколом я попытался вспомнить, где находится та самая столовая, где повар-опоссум так неласково со мной обошелся. Увидев искомое здание, я встал в тени и начал ждать, пока солдаты не начнут выходить из кантины.
После пятнадцати минут ожидания из двери начали выходить воины, среди которых я заметил Рамзи и Габариса. К счастью, они не обратили на меня внимания, и я остался ждать. Наконец, среди нескольких самочек вышла и магесса. Я окликнул ее:
– Ласса?
Гиена повернулась ко мне, и ее мордочка расплылась в счастливой улыбке:
– Мирпуд!
Чуть ли не с разбега магесса обняла меня, крепко сжав лапы за спиной, где у меня уже был приторочен чехол с гитарой и мешок с одеждой. Довольно долго Ласса стояла, обняв меня, после чего она ткнулась носом мне в шею:
– Что ты здесь делаешь?
Я произнес достаточно суховатым (как мне тогда показалось) голосом:
– Я вынужден бежать из города. И мне нужна ты.
Мордочка гиены побелела:
– Ты уходишь? Но почему?
Я пересказал ей вкратце всю ту историю, что Гимеон поведал мне несколько дней назад. В конце Ласса грустно заметила:
– Это все очень печально… И куда же ты подашься?
– Я не знаю еще. Но один из города я не уйду. Я хочу взять тебя и еще одного зверя, который может мне помочь. Как и ты, кстати.
– Ты мне предлагаешь дезертировать, правильно я поняла, Мирпуд?
Я медленно кивнул. Ласса очень сильно задумалась…

– Он уходит? Как неожиданно! Да еще и меня зовет с собой? Как же я долго мечтала об этом, чтобы он обратился ко мне и предложил уйти… С ним я готова хоть к Проклятым сунуться в пекло. Но дезертирство – это слишком кардинально. А если меня найдут? Трибунал, разжалование, сектор А, если не сектор Б. Но я не знаю…Да и кого он еще собирается брать с собой? Не мастера Гимеона же, в конце концов! Впрочем, какая разница, я готова на все!

– Хорошо, я согласна. Когда ты уходишь?
– Когда смогу вытащить второго зверя.
– Кого?
– Ты ее не знаешь.

– Ее? Он собирается брать еще одну самочку? Ну почему??? Ну почему, как только я нашла того, кто мне нравится, мне придется делить его с кем-либо???

– Ладно.
– Вот и чудненько. Чтобы тебя не заподозрили, мы выйдем не вместе, а порознь.
Ласса кивнула, и я первым ушел с территории военного гарнизона, стараясь не привлекать к себе внимания. Следом, уже открыто, вышла и Ласса. Я оглядел ее красноватый плащ:
– Это военная форма или как?
– Нет, это все лишь показатель того, что я магесса. У магов в армии свободная форма одежды.
– Тем лучше, будет меньше вопросов на выходе.
Я отвел Лассу подальше от частокола в тень от одного из домов, чтобы нас не заметил никто из тех, кто мог выйти с территории казарм:
– Сейчас я свяжусь с нужным мне зверем. Если она сможет выйти сейчас, то мы уйдем из города сразу же. Если не сможет – ты возвращаешься на территорию части до того момента, пока она не будет иметь возможность уйти, хорошо?
Гиена в очередной раз кивнула, а я настроился на мыслесвязь с Вейлин.

После очень долгой паузы, когда Ласса уже начала терять терпение, в голове раздался долгожданный голос:
– Что ты хотел, Мирпуд?
– Слава Арханису, ты ответила.
– Непросто тут ответить, когда постоянно отвлекают.
– Я ухожу из города. И мне нужна ты.
– Что случилось?
Я рассказал ей всю распальцовку на данный момент. Так как для Лассы разговор был беззвучным, я дал ей понять, что связь прошла успешно. В конце голос Вейлин был взволнованным:
– И ты что же, хочешь, чтобы я все бросила и ушла из города? Когда я уже достигла того, к чему стремилась так долго? Это слишком серьезно, Мирпуд.
– Я понимаю, Вейлин. Но в свете таких событий я не могу оставаться в Ландаре. И ты – моя единственная надежда разобраться во всем, что происходит. Мне больше не на кого положиться.
Я сознательно не упоминал Лассу. После этого наступила долгая пауза. Когда я уже начинал думать, что связь прервалась, голос Вейлин прозвучал очень тихо. Настолько тихо, что даже по мыслесвязи я еле его разобрал:
– Только ради того, чтобы помочь, я уйду из города вместе с тобой. Но только из-за этого, Мирпуд…
– Огромное тебе спасибо, Лин.
– Лин? Меня так еще никто не называл. Но мне нравится, спасибо.
– Где мне тебя сейчас встретить?
– Я подойду к Синему Коню.
– Хорошо, я скоро там буду.
Отняв лапу от головы, я кивнул:
– Я договорился с ней. Идем к таверне, там встретимся с той, кого я хочу забрать с собой.

Я опередил Вейлин примерно минут на десять или около того. К нам подошла магесса, облаченная в зеленоватую накидку. С некоторым удивлением она посмотрела на Лассу… как и гиена на нее. Пытаясь замять паузу, я представил самочек друг другу. Ласса заметно нервничала, глядя на Вейлин.

– Так вот кого ты хочешь взять, Мирпуд. Красивая самочка, ничего не скажешь. Где же ты только с ней познакомился за эти две с лишним недели? Эх, вижу я, как ты на нее засматриваешься. Что же, я тоже не так проста, как кажется.

После того, как взаимные расшаркивания закончились, Вейлин пришлось рассказать, кто она на самом деле. Поначалу у гиены был шок, но она с ним справилась, когда волчица рассказал ей всю историю.
Мы начали обсуждать план дальнейших действий. Так как обе девушки знали всю ситуацию, мне не пришлось тратить время на предисловие. Вся суть нашего разговора сводилась к одной теме: куда идти из Ландара и где провести первую ночь. Тут мнения разделились. Вот что говорила Ласса:
– Нам нет смысла уходить далеко-далеко. Для начала можно выйти из города и двигаться куда-нибудь в сторону Пангора.
Лассе возражала Вейлин:
– Ласса, при чем тут твой Пангор? Нам вообще надо покинуть пределы Граальстана! Если все так, как рассказывает Мирпуд, тогда нам необходимо уйти как можно дальше от Ордена! Ты сама же понимаешь, что и меня, и Мирпуда будут искать звери из Ордена! А если так, то чем дольше мы остаемся в городе, тем больше шансов, что нас найдут! Всех троих! Ведь ты, Ласса, дезертировала из армии, а за это не погладят по головке!
Гиена разъярилась:
– Это мое дело, откуда я ушла! Кем ты себя возомнила? Думаешь, ты пришла из своей занюханной дыры и будешь здесь диктовать условия???
Во взгляде Вейлин начала плескаться ярость:
– Это – моя родина, пятнистое отродье! Я же не унижала твою страну!
Неожиданно с моих лап сорвались сполохи прозрачной магии, которые обхватили обеих самочек. Они с ужасом попытались дернуться, но не могли этого сделать. Все, что им оставалось – хлопать удивленно глазами и смотреть на меня. Я и сам был очень сильно озадачен, тем, что получилось. Мне просто хотелось, чтобы они перестали ругаться, а случилось такое. Однако я оправился от шока и решил поизображать из себя всемогущего:
– Что вы ссоритесь, как базарные шавки? Делать вам больше нечего?
Глаза Лассы и Вейлин выглядели ошалевшими, однако они не могли ничего поделать из-за магии. Я продолжил:
– Сейчас я уберу магию, а вы встанете и извинитесь друг перед другом. А потом я скажу свое слово.
Я дернул лапами, и магия исчезла, вернув девушкам возможность двигаться. Они метнули друг на друга разъяренные взгляды. Я с грозным видом поднял лапы (хотя не намеревался делать ничего):
– Быстро извинились друг перед другом, мои хорошие, а то я могу и не такое сотворить!
Вейлин опустила голову и протянула лапу ладонью перед собой:
– Я была неправа, Ласса. Прости меня.
Подумав, гиена протянула ладонь и переплела пальцы с волчицей:
– И ты меня прости, я позволила себе быть слишком резкой.
Я улыбнулся:
– Вот и чудесно. А теперь послушайте мое предложение. Нам нет смысла идти туда, где мы никого не знаем. Вейлин права, нам нужно покинуть пределы Граальстана. Но это было бы верно в том случае, если бы не было никого, кто был бы способен приютить нас на время. Ласса права в том, что нужно идти туда, где нам может хоть кто-нибудь помочь или укрыть на первое время. Поэтому нам пока что надо бежать только из Ландара, но не из Граальстана. И у меня есть конкретное предложение, куда нам идти.
Самочки синхронно повернули головы:
– И куда же?
Я усмехнулся:
– Деревня Ларродаг!

Мы шли к воротам по вечереющей улице. Ласса допытывалась у меня:
– Мирпуд, а где мы будем ночевать? Ларродаг же находится далеко, если ты говоришь о той деревне, где тебя нашел лар Пульса!
– Не беспокойся, ночевать мы будем в деревне Моррада, где случился тот конфуз с кандалами.
– Моррада? Но мы же не успеем дойти туда пешком до наступления темноты!
– Нас туда довезут.
– Кто?
– Увидишь.
Я решил не рассказывать, что я уже договорился с одним караванщиком, который как раз собирался проезжать мимо Моррады и Ларродага. За скромную плату он согласился взять троих зверей к себе в обоз.
Пока шел перекрестный допрос, если можно так выразиться, мы подошли к воротам Ландара, в которые я заезжал вместе с четвертым патрульным отрядом всего три недели назад. Нужный мне караванщик, пожилой горный баран по имени Джейкоб, уже стоял возле ворот, готовый к тому, чтобы выехать. Увидев меня, он помахал рукой:
– Вы здесь, лар В’арф. Как раз вовремя. Мы уже поедем скоро.

Неожиданно сзади раздался подозрительно знакомый голос:
– Ласса, подожди!
Мы синхронно обернулись и увидели, как к нам бежит хорек с луком, в котором я опознал Рамзи. Ласса приподняла бровь:
– А ты что здесь делаешь?
Лучник оперся лапами на колени и перевел дыхание:
– Ты… уходишь из города? Дезертируешь?
Гиена закатила глаза:
– Еще громче скажи это, идиотина, тогда точно останусь!
Рамзи поднял виноватый взгляд:
– Я с тобой.
Теперь уже я приподнял бровь:
– А какого ты мне сдался, Рамзи? Ты же законопослушный зверь, зачем тебе сбегать из армии?
Позади нас раздался голос караванщика:
– Так, на четвертого я не подписывался. Либо пусть платит, либо валит отсюда ко всем Проклятым. Меньше чем за сто барра я его не пущу.
Мы повернулись обратно к Рамзи. Тот вздохнул:
– Хорошо, я заплачу сто барра, но я не покину вас.
Хорек развязал узелок, и в лапы Джейкоба перекочевала горка монет. После пересчета караванщик вернул пару монет:
– Мне лишнего не надо, забирай обратно.
Ласса покачала головой:
– Короче, твое дело, Рамзи. Я тебя не тянула ехать за собой.
Ворота начали открываться, и Джейкоб погнал нас:
– Садитесь, выезжаем!
Мы заняли места в пустой телеге, накрытой брезентом, и караван поехал, покидая Ландар. Одного я только не заметил, когда мы садились… За нами кто-то следил…

Послушник по имени Ассирий проводил вечер недалеко от Золотых ворот Ландара в одной из многочисленных таверн, которые были разбросаны по всей столице. Его маркара закончилась, и ему волей-неволей пришлось поднимать свое грузное тело из-за стола, оплачивать свой напиток и направляться в сторону Цитадели.
Как только сурок переступил порог таверны, он случайно увидел, как возле каравана, который намеревался отправляться в путь из Ландара, стоит какая-то самочка в одеянии Ордена.
Поначалу она не вызвала у него подозрений. Только поначалу. Стоило ему приглядеться к ней, как Ассирий мгновенно протрезвел. В стоящей самочке он опознал ту самую Проклятую, которая около полутора недель назад стала послушницей.
Мозг Ассирия начал усиленно размышлять. Что она здесь делает? Почему она стоит возле каравана с каким-то волком, облаченным в накидку ученика мага? Что делает рядом с ними гиена в красноватом плаще магессы?
Ассирий собрался подойти к ним и спросить, куда они направляются, когда перед караваном появился еще один зверь: хорек в форме военного с луком и колчаном за плечами. Не замеченный никем, послушник остался стоять на месте, продолжая наблюдать.
После недолгих препирательств между воином и магами, все четверо забрались в одну из крытых повозок, предварительно поговорив с пожилым караванщиком. Мозг Ассирия снова натужно думал. Проклятая уезжает? Куда? А вдруг никто не знает об этом?
Как только караван тронулся с места, Ассирий побежал в сторону Цитадели. Из-за своей полной комплекции и выпитой маркары, он не мог бежать быстро.
В одном из переулков сурок зацепился лапой за железяку и пропахал носом несколько футов мостовой. В сердцах он взял кусок металла и с силой кинул его в вывеску сапожника, которая висела над дорогой. Брошенная железка выбила штырь, которая удерживала вывеску сверху, и кусок дерева, описав дугу, с силой въехал сурку по голове. Ассирий упал и затих с разбитой головой.

Покачиваясь в крытой телеге, мы начали свой путь из столицы. Грустно было отсюда уезжать, но у меня не было выбора. Сначала я подумал, что было бы хорошо сейчас связаться с Гимеоном, чтобы сказать, что я уехал из города, но потом понял, что в этом нет особого смысла. Мастер – неглупый зверь и явно подозревал, что я могу уйти. Если ему понадобится, он сможет сам связаться со мной.
Зачем Рамзи поехал с нами? Какой ему толк от всего этого? Хорошо, Лассу и Вейлин я уговорил. Но вот хорек… Он следил за нами? Я точно помню, что когда я проводил сеанс связи, никто нас не мог видеть. А как он тогда узнал обо всем?
– Рамзи?
Воин нервно повернулся ко мне:
– Да?
– Как ты выследил нас?
Рамзи замялся:
– Я заметил, как ты покидаешь территорию гарнизона вместе с Лассой, а потом проследил за вами так, чтобы это не было заметно.
– Но зачем ты пошел за нами?
Хорек задумался и после паузы ответил:
– Я сирота и у меня не осталось родственников. И Ласса – единственная моя хорошая знакомая. Я решил, что будет лучше идти за вами, чем оставаться одному.
Я с сомнением посмотрел на лучника:
– Темнишь ты что-то, Рамзи. Но Ласса правильно сказала, что тебя никто не тянул идти.
Обычно веселый и открытый, Рамзи на этот раз выглядел подавленным и замкнутым. Он сразу забился в угол, подальше ото всех, ни на кого не смотря.
Пока все молчали, я решил проверить свой чехол досконально, чтобы знать точно, что в нем лежит. В силу многих причин в предыдущие пару недель у меня не было смысла и желания этого делать.
Лапы расстегнули молнию и вытащили гитару наружу. Я не стал смотреть на троицу, которая наблюдала за мной, и начал ощупывать карманы. На месте были флейта и тот самый флакон с туалетной водой и зажигалкой. Много раз я ломал себе голову, пытаясь понять, откуда они появились в чехле еще в самый первый день моего пребывания в этом мире. Насколько я знал, Мишка не курил, и поэтому в зажигалке смысла не было. Конечно, ему необходимо выглядеть хорошо, ибо на его работе был жесткий дресс-код и отношение к внешности. Но не до такой же степени, чтобы таскать флакон с собой! Видимо, тайна того, откуда эти два предмета оказались в чехле, навсегда останется нераскрытой.
Пальцы нащупали смартфон и плеер с наушниками, которые я спрятал еще во второй или третий день пребывания здесь. Снова я поборол искушение включить экран телефона и посмотреть, изменилось ли у него что-нибудь.
На месте были также и мой студенческий билет и карточка университетской библиотеки, на который все так же, как и ранее, стояла фотография меня-человека.
В одном из карманов я нашел свернутую упаковку гитарных струн. Спасибо, Мишка, в очередной раз ты меня выручаешь. Знаю, ты клал их для себя, но, тем не менее, мне они тоже могут пригодиться.
Пока я не нащупал более ничего, но у меня было стойкое подозрение все эти недели, что мой чехол от гитары живет своей жизнью, и предметы в нем появляются сами собой. Вот я был явно уверен в том, что в том кармане, где я нащупал струны, раньше ничего не было. А теперь они появились. Неужели еще и чехол у меня особым стал наравне с гитарой?
Неожиданно раздался голос Вейлин:
– Мирпуд, может, ты все-таки расскажешь, откуда ты? Я уверена, что это будет интересно не только мне, но и всем присутствующим.
Ласса и Рамзи согласно закивали, принимая сторону волчицы. Я вздохнул:
– Не могу я рассказать все о себе. Все, что можно было знать, вы уже знаете. Больше я пока не скажу. И не потому, что я вредный, а потому что не могу. Может, когда-нибудь, вы узнаете обо мне все. А пока… нет, не просите ничего сверх того, что уже известно.
Ласса посмотрела на меня с обидой в глазах:
– Ты мне не доверяешь? Вейлин не доверяешь? Рамзи не доверяешь? За что ты так нас ненавидишь?
Я замахал лапами:
– Что ты, я вас не ненавижу. Вы мне все очень нравитесь, но мое происхождение будет для вас слишком шокирующим.
Гиена отвернулась, но я успел увидеть то, что ее глаза были полны слез. Раздался ее глухой голос:
– Я думала, ты мне веришь, Мирпуд. Но я в тебе ошибалась.
Теперь единственным зверем в повозке, кто продолжал смотреть на меня, оставалась Вейлин. Рамзи как был зажат в углу, так и остался там, изредка бросая затравленные взгляды.
Неожиданно для меня Вейлин села ближе ко мне и прошептала:
– Мне ты тоже не откроешься, Мирпуд?
Краем глаза я заметил, как влажный взгляд Лассы на этих словах вперился в меня. Я ответил шепотом, но так, чтобы он был слышен по всей повозке:
– Нет, Вейлин, пока не могу.
Волчица ответила мне недоуменным взглядом:
– Не понимаю я тебя, Мирпуд. Уж на что я, Проклятая, пусть и бывшая, спокойно тебе открылась, а ты отказываешься. Уверена, что мне было бы больше толку скрываться, чем тебе.
– Лин, есть то, что звучит намного хуже, чем быть Проклятой, поверь мне.
Из угла раздался раздраженное фырчание, принадлежащее Лассе. Я пропустил его мимо ушей:
– Когда я решу, что пришло рассказать о себе полностью, я так и сделаю. А пока не докапывайтесь, хорошо?
Вейлин вернулась на прежнее место, а я привалился к борту повозки, предварительно убрав все обратно в чехол и застегнув его. Раскачивания телеги действовали не хуже колыбельной, и я незаметно задремал. Я уже не слышал того, как Эйнар выполз из капюшона и вызвал восторг разной степени у всех, кто ехал в телеге.

Очнулся я от резкой боли в плече. Я открыл глаза и со стоном потер его, увидев, рядом с собой Лассу:
– Ты чего?
– Всего лишь разбудила тебя. Мы приехали в Морраду.
– А щипаться-то зачем?
Взгляд гиены выражал полную невинность:
– Прости, я случайно перестаралась.
После этого она, как ни в чем не бывало, выпрыгнула из телеги на дорогу, где уже стояли Вейлин и Рамзи. В бок мне ткнулся Эйнар и призывно замурчал, просясь на лапки. Взяв котенка, я осторожно спрыгнул на дорогу, взяв чехол с гитарой.
Над нами уже было черное ночное небо. Не знаю, сколько мы ехали, но из города мы выезжали уже тогда, когда было вечернее время. А сколько времени было сейчас, я боялся предположить.
Интересно было возвращаться в те места, где я когда-то был, вне зависимости от того, насколько давно я в них был и в каком мире это происходит. Многие жители деревни, видимо узнавали меня, так как в их глазах была видно заинтересованность пополам с озадаченностью. Среди них я видел того самого старейшину, с которым тогда разговаривал Пульса по поводу ночлега четвертого патрульного отряда. На этот раз Джейкоб разговаривал с быком, владельцем таверны.
Я забыл рассказать об этом, но у каравана Джейкоба не было охраны, как таковой. Вместе с ним ехал его сын, тоже купец, по имени Ярко, а также еще парочка торговцев, которые обладали оружием, но не являли собой какой-то хорошей охраны. От одиночных разбойников они могли бы защититься, а вот от отряда, подобному тому, что напал на нас три недели назад, уже были бессильны. Возможно, это было одной из причин, по которой мне было достаточно легко уговорить караванщика взять меня и еще двух зверей вместе с ним. Кто откажется от трех лишних магов в качестве поддержки?
После паузы караванщик вернулся к нам:
– Сейчас уже поздно, чтобы ехать дальше. На ночь останемся здесь, а с утра рано поедем дальше. Я высажу вас у Ларродага и поеду дальше.
Я кивнул, погруженный в свои мысли. Из-за этого я не заметил, с какой хмурой мордой на меня смотрела Ласса.
Мы пошли в таверну, где за три недели не изменилось абсолютно ничего: все те же закопченные балки, все то же тележное колесо под потолком, все та же стойка и все те же грубо сколоченные столы. Я подозвал Джейкоба:
– Почтенный лар, а где мы ночевать-то будем? Я был в этой деревне несколько недель назад и точно знаю, что в ней нет постоялого двора.
Джейкоб усмехнулся:
– Старейшина дал разрешение остаться у него в доме, но мы должны будем уплатить по двадцать барра каждый, чтобы остаться у него.
– Сто шестьдесят? Я так понимаю, каждый сам за себя?
– Да, мой друг, именно так.
Что еще возьмешь с торговца? Вероятно, мне пришлось бы платить за всех, кто ехал со мной (я имел в виду Рамзи, Вейлин и Лассу). Хотя… Я тронул Рамзи за плечо:
– У тебя деньга осталась хоть какая-нибудь?
– Наверное, а что?
– С тебя двадцать барра.
– За что?
– Мы останавливаемся на ночь в доме у старейшины, а это не бесплатное удовольствие.
Хорек выгреб из сумы последние монеты и пересчитал их, после чего со вздохом произнес:
– Это мои последние деньги, как раз двадцать барра. Больше у меня ничего не осталось.
Я забрал из его лапы монеты:
– Рамзи, ты на это подписался, когда захотел уйти из города. Так что не ной.
Взгляд лучника стал еще более затравленным:
– Зачем ты все это затеял, хотелось бы знать…
После этого он ушел за дальний стол, где уже сидели все, кроме Джейкоба и меня. Даже Ярко и два торговца уже заняли отдельный стол и ждали нас.
Отвернувшись в сторону двери и посадив Эйнара на плечо, я быстро достал из кармана кошель Фархада и отсчитал от него пару купюр по пятьдесят барра и еще накидал себе мелочи на десять барра, чтобы заранее иметь деньги в кармане и не шарить на глазах у всех в кошеле.
Пока караванщик все еще что-то обсуждал, я прошел сквозь сидящих в зале жителей деревни и присоединился к троице своих спутников. Подошел караванщик:
– Все же хотят есть?
Мы все согласно закивали, включая молчащего Рамзи.
– Тогда сейчас будет ужин, а потом мы пойдем в дом старейшины и будем договариваться о ночлеге.
У меня сразу же проснулся интерес. Как я говорил ранее, в этом мире самая скверная еда была как раз в этой таверне в утро отъезда четвертого патрульного отряда. Интересно, сможет ли бык реабилитироваться в моих глазах?
Принесли тушеную капусту и что-то типа вареной гречки. Было не так уж и плохо, хотя я и не люблю капусту. Попробовав немного, я начал есть. Лар тавернщик, вы заслужили мое прощение за тот ужасный завтрак! К сожалению, я не обратил внимания, что пронесли за соседний стол торговцам.
Подумав, я встал из-за стола и подошел к тавернщику:
– Лар, можно попросить еще и для него еды?
Эйнар на моем плече оживленно подтверждал мои слова, изображая голодного котенка. Бык, к моему удивлению, не изменился в морде:
– Думаю, что-нибудь найдется.
Вернувшись за стол и начав есть, я обдумывал один момент: смог бы я сыграть что-нибудь, если меня попросят? А если и сыграю, то что? Один или с Вейлин?
Более того, меня очень сильно смущало поведение Лассы в последние несколько часов. Меня нельзя считать образцом наблюдательности, да и Шерлок Холмс из меня так себе, но даже я не мог не отметить, что с того момента, как две магессы познакомились, гиена стала очень… раздражительной, что ли? Я был уверен в том, что она не была такой раньше. Почему все так? Почему ее характер ухудшился? Из-за моего нежелания рассказывать о собственном происхождении? Да нет, все началось раньше, еще в Ландаре. Ей не нравится Вейлин? Может быть, не стану спорить. Эх, знать бы все, что происходит в ее душе…
Бык принес блюдечко с сырым мясом. Провожаемый негромкими умиленными возгласами посетителей таверны, Эйнар спрыгнул на пол и начал есть с царским достоинством, не обращая внимания ни на кого вокруг.
Пока посетители таверны были подозрительно тихими и не приставали ко мне с просьбой вновь показать мое умение играть и петь.
Еще одна вещь, о которой я не упомянул в своем повествовании, чтобы не загружать его – самая настоящая акклиматизация! Если вы помните, то нападение Васи Мажора произошло ночью. Здесь же я очнулся уже днем. Не знаю, очнулся ли я сразу или я пришел в себя через какое время, но первоначально у меня были все симптомы, присущие тому, кто попал из одного часового пояса в другой: рассеянность, желание уснуть тогда, когда в этом не было смысла, заторможенность. На то, чтобы эти симптомы ушли, потребовалось около одного-двух дней.
С некоторым опасением я ожидал, что кто-нибудь из жителей деревни все-таки решится вызвать меня «на сцену», но этого так и не произошло. Рассчитавшись с быком за ужин, мы пошли за Джейкобом, который вел нас к старейшине.

Дом, где жил глава деревни, был очень добротным двухэтажным строением, сделанным из крепких бревен. Окна были затянуты не слюдой, как это было у Бирна в Ларродаге, а самым обыкновенным стеклом. Наверное, оно было показателем достатка.
Сам же старейшина, седовласый лемур с большими желтыми глазами, оказался спокойным, но казался каким-то пренебрежительным по отношению к нам. Держался он с нами так, как будто мы отнимали у него драгоценное время, которое можно было бы потратить на более полезные вещи, чем размещение в своем доме припозднившихся торговцев и иже с ними.
Спальни на втором этаже были нереально большими. Создавалось ощущение, что снаружи второй этаж казался намного меньше, чем он выглядел изнутри.
По неизвестной причине Джейкоб, Ярко и торговцы предпочли спать не на втором этаже, а где-то в другом месте. В каком точно – я не мог сказать, так как не проследил за тем, куда они пошли.
После того, как мы умылись, сняв с себя всю грязь, накопленную по пути из Ландара, мы вчетвером вернулись обратно в спальню. Деньги за ночлег я успел передать заранее, чтобы никто, кроме старейшины, этого не видел. Все что мне оставалось сделать – пойти наверх и лечь спать. После ужина все были какими-то грузными и осоловевшими, без желания что-либо говорить или обсуждать. Да и позднее время не благоприятствовало.

Проснулся я оттого, что меня ударили по голове и связали, заткнув пасть тряпками. Ошалев от такого, я попытался вырваться, но меня крепко держали, не давая возможности что-либо сделать. Все что я успел заметить – Рамзи, Лассу и Вейлин тоже связывали, стаскивая с кроватей. По неизвестной причине мы все были одеты, и это притом, что каждый из нас явно ложился спать, сняв большую часть одежды. Мой чехол с гитарой болтался у меня за спиной, а Эйнар, жалобно попискивая, прятался у меня в складках плаща, цепляясь когтями за одежду. Было очень больно, но я не мог ничего поделать.
Нас вытащили из дома старейшины наружу, где уже было утро, и бросили в большом сарае. Все это сопровождалось громкими возмущенными возгласами всех, кого так нагло вытащили из кроватей.
К моему удивлению, в сарае были не только мы четверо, но и связанные Джейкоб с сыном и двумя торговцами. Баран смотрел на все полубезумным взглядом и попытался что-то проблеять, но не мог произнести ни слова из-за кляпа.
Дверь захлопнулась и восемь зверей, не считая Эйнара, остались запертыми в сарае…

Когда мы пришли в себя, то сразу начали попытки освободиться из своих пут. Это осложнялось тем, что лапы были связаны за спиной, и маневренность всех нас была сильно нарушена. Эйнар с писком вывалился из моего плаща и с недоумением воззрился на восьмерых катающихся по полу зверей. Раздавалось только мычание, потому что всем заткнули рот кляпом. Тогда я изловчился и сумел перевести лапы из-за спины перед собой. После этого я смог вытащить кляп и с облегчением произнести:
– Сейчас вы все заговорите, только дайте мне время!
Я встал, держа связанные лапы перед собой, и поочередно вытащил кляпы всем семерым зверям. Раздался гневный возглас Вейлин:
– Вот уроды, что творят! Никому нельзя верить!
Ласса саркастично заметила:
– Волчица, ты права как никогда. Только, Проклятый тебя дери, не капай на мозг своей очевидностью!
Я успокоил их:
– Девушки, не ссорьтесь. У кого-нибудь есть какой-либо острый предмет?
Все покачали головой. У торговцев отобрали холодное оружие, и теперь они были так же беспомощны, как и Джейкоб с Ярко. Узел на лапах был слишком тугим, и, даже переведя лапы перед собой, я не мог развязать его. Также, из-за связанных лап, я не мог снять со спины чехол, где наверняка могло быть что-нибудь подходящее. Краем глаза я заметил, что Ласса сумела так же, как и я, вернуть лапы в положение перед собой. Неожиданно у меня возникла идея. Я позвал Лассу:
– Можешь мне помочь?
Гиена все еще хмуро смотрела на меня, однако ответила:
– Что нужно сделать?
– Открой мой чехол и достань из одного из карманов стеклянный флакон с духами и зажигалку.
– Что достать?
– Там будет такой цилиндрик прозрачно-синего цвета, в котором будет плескаться какая-то жидкость. Он называется зажигалкой.
Я повернулся спиной к магессе. Она расстегнула молнию и начала копаться в карманах. После долгих поисков она вручила мне флакон и зажигалку:
– Зачем это тебе?
– Я хочу освободиться.
– Но как?
– Сейчас увидишь.
Конечно, я рисковал, но это был единственный способ освободиться. Магией я не мог воспользоваться из-за того, что мои лапы были связаны так, что мне не представлялось возможным создавать какие-либо пассы.
Я неуклюже отвинтил крышку флакона и проверил, будут ли прыскать духи. К счастью, все было в порядке. Вейлин принюхалась:
– Парфюм? Зачем он тебе?
– Увидишь.
Далее предстояла очень опасная вещь: сжечь веревки, которые связывали мне лапы. Опасность была в том, что духи и зажигалка будут работать как огнемет, и мне будет тяжело контролировать процесс горения. Вполне возможно, что я мог получить ожоги.

Все с интересом наблюдали за моими действиями. Я повернул флакон выходным отверстием к себе, держа его в левой лапе. После этого я включил зажигалку, держа ее в правой лапе. Она тоже работала, и после пары попыток сноп искр из кремня дал весело горящий огонек. Зажав кнопку зажигалки, я осторожно нажал кнопку на флаконе, направляя струю духов на путы, разведя при этом лапы в сторону настолько далеко, насколько это было возможно. Вылетел небольшой столп огня, который попал на веревки и потух. Вторая попытка тоже была безрезультатной. Тогда я начал непрерывно нажимать на флакон, пока огонь не охватил веревки.
К сожалению, мне пришлось срочно сбивать пламя, потому что оно начало обжигать мне лапы и едва не подпалило шерсть на запястьях.

Постепенно, с каждым нажатием кнопки, путы становились все слабее. Духов во флаконе и газа в зажигалке было достаточно, поэтому я продолжал жечь веревки. Единственным недостатком такого способа было то, что воздух наполнился ароматом духов, из-за которого через какое-то время начали слезиться глаза. Помахав лапами, я унял слезы и продолжил пиромантию.
Наконец, веревки были сожжены настолько, что я смог их порвать, дернув лапами в стороны. С облегчением я растер запястья:
– Так, кто еще желает быть освобожденным?

Первым делом я освободил Лассу. Пришлось повозиться, даже несмотря на то, что теперь мои лапы были свободными. Как и самому себе, мне пришлось жечь веревки импровизированным огнеметом.
После нескольких минут лапы Лассы стали свободными. После этого уничтожение веревок пошло быстрее, так как магесса с освобожденными лапами смогла поджечь узлы направленным магическим огнем. Последним освободили Ярко.
Когда все растерли запястья, начались раздумья, что делать дальше. В сарае было только одно окно, через которое было видно, как в отдалении, возле таверны, собралось множество зверей, которым что-то с жаром объяснял старейшина. Из-за толщины стен его не было слышно. Вспомнив трюк, который я сделал когда-то в деревне Ларродаг, я щелкнул пальцами и сосредоточился.
– … им сделать!
– Старейшина Дистролас, они изменники, все четверо! Двое дезертиров, одна Проклятая в лоне Ордена и тот, кого магистр просит найти лично! Я специально ради этого и еду из Ландара, чтобы оповестить все деревни по пути следования каравана!
– Они уже связаны, Лар Поголис, и сидят в сарае!
– Надо тогда их обратно!
Я повернулся обратно и пересказал разговор, после чего добавил с саркастичным смехом:
– Нас хотят вернуть в Ландар! Всех четверых!
Рамзи в очередной раз подавленно зажался:
– Ну все, трибунал и карцер.
Ласса ударила его кулаком в бок:
– Сам захотел идти, придурок! Я тебя не тянула! Так что теперь не истери, как запуганная самка!
Я снова оглянулся на толпу возле таверны. Они все еще стояли. Я вздохнул:
– Мы можем прорваться из деревни к обозу?
Джейкоб печально вздохнул:
– Возможно, Азиз и Малик могли бы помочь, но без оружия они бессильны.
Торговцы всем своим видом подтвердили, что это так.
– Хорошо, тогда остаемся мы четверо.
Раздалось возражение Лассы:
– Трое. Ты забыл, что у Рамзи отняли лук.
– Хорошо, трое. Мы маги. Что мы можем сделать? Здесь два пироманта и один водо-электрик. Хватит?
После паузы Вейлин негромко высказалась вслух:
– Я не знаю. Да, они крестьяне и вряд ли умеют управляться с чем-либо, кроме мотыг и вил. Но я не знаю, кто этот гонец и кто этот старейшина. Я тебе скажу сразу, Мирпуд, что старейшина – маг.
– Откуда ты знаешь?
– Вчера проверила его. Не знаю, какой природы, но это не суть важно.
– Ну так что, мы можем прорваться?
Наш разговор прервал какой-то странный запах, как будто что-то начало гореть. С каждой секундой запах становился все сильнее. Другие тоже почувствовали, что происходит странная вещь. Принюхавшись, Ласса с ужасом произнесла:
– Сарай горит снаружи!
В подтверждение ее слов наружную стену, где находилась дверь, охватило пламя, которое было видно сквозь окно. Я побежал к двери и попробовал выломать ее, но, похоже, она была закрыта на замок. Единственное окно тоже было перекрыто пламенем снаружи здания. Больше выходов из сарая я не видел. Единственное, что я успел заметить – как какая-то фигура в плаще убегает от сарая в сторону леса.
Пожар заметили и возле таверны и помчались в сторону сарая. К сожалению, они уже были бессильны, потому что к двери было не подобраться. Загадочный поджигатель все верно рассчитал: будет гореть передняя стена с дверью – никто не сможет ни выломать дверь изнутри, ни вылезти через окно. Также никто снаружи не сможет подойти из-за пламени.

Пламя через какое-то время охватило стропила под потолком возле передней стены, и пожар начал распространяться уже сверху. Джейкоб прокричал, кашляя от дыма:
– Мы в ловушке!
Я тоже это понимал. Пожар разгорелся слишком сильно, чтобы его можно было победить магическим способом. Мастер учил меня тушить пожары, но мы спохватились чересчур поздно. Снаружи тоже раздавались крики жителей деревни, слышалось, как кто-то пытался притащить ведра с водой, но было слишком поздно.
Весь сарай заволокло дымом. Мы уже почти ничего не видели. Я судорожно думал, как можно спастись, после чего схватил Вейлин:
– Ты же водный маг, потуши пламя!
Волчица с трудом произнесла:
– Не могу, слишком сильный пожар и дым не дает сосредоточиться!
Я схватил Эйнара и засунул его за отворот плаща, чтобы котенок не задохнулся. Мозг экстренно прорабатывал все варианты.

Когда я уже почти сдался, возникла идея. Не самая лучшая, но это был единственный выход. Едва не задыхаясь, я прокричал:
– Сон, мне нужна твоя помощь!
Пространство вокруг стало темным, и появилась та самая фигура в плаще, которая говорила со мной во сне в казармах. Металлический голос произнес:
– Ты меня звал. Зачем?
Я уже сипел:
– Вытащи нас отсюда, а то мы сгорим к чертовой матери!
Короткая тьма, толчок в спину… и вдруг свежий воздух! Все восемь зверей судорожно кашляли, пытаясь вдохнуть свежего воздуха. К счастью, мы не успели надышаться угарным газом до такой степени, чтобы умереть, но дышать все равно было тяжело.
Когда я, наконец, сумел поднять глаза, я увидел, как позади нас суетятся звери возле горящего сарая, который уже был полностью охвачен огнем. Сон снова произнес:
– Зачем ты меня звал, смертный?
– Сон, ты издеваешься что ли? Мы едва не сгорели нахрен в сарае, а ты тут вопросы задаешь?
– Какой в этом был смысл, и что произошло?
– Нас хотят вернуть обратно Ордену! А мы не хотим!
Наконец все обрели способность стоять нормально. Только сейчас они обратили внимание, что я говорю с фигурой, от которой веяло могильным холодом. Вейлин произнесла сдавленным шепотом:
– Ты вызвал Смерть???
Я коротко бросил назад:
– Это был единственный выход, Вейлин.
На наш разговор обратили внимание не только мои спутники, с неприкрытым страхом взирающие на кошмарную фигуру Смерти. Кто-то из жителей деревни увидел, что позади них целыми и невредимыми находятся все те восемь зверей, что считались заживо горящими. Конечно же, все побежали к нам. Сон, к моему удивлению, остался на месте.
Вперед выступил тот самый гонец, который принес весть о нас в деревню:
– Вы вчетвером возвращаетесь в Ландар. И это не обсуждается. А остальные могут ехать туда, куда захотят. И ты, в черном, тоже можешь идти, куда хочешь.
Я с вызовом встал:
– А не пошел бы ты, индюк набитый? Требовалка не отросла!
Поголис побагровел:
– Не усложняй все, волчара! Нарываешься!
Я тихо спросил Сна:
– Ты не хочешь прибрать к себе несколько зверей перед собой?
Смерть прошелестела:
– Ну что же, если это будет твоя плата за то, что ты вырвал меня на спасение… Пожалуй, я могу простить такой вызов.
– Они твои, Сон. Только, я надеюсь, ты знаешь, кого надо с собой брать.
– Смертный, не дерзи мне, я без тебя знаю, кого брать…
Фигура поплыла вперед на гонца. Тот выстрелил в нее какой-то магией, но Сон не среагировал на нее. Поголис начал поливать Смерть всеми возможными заклятиями, но Сон также продолжал плыть… пока не протянул ладонь и не коснулся морды гонца. Тот с воем начал в буквальном смысле растворяться на глазах. Сон захохотал, высасывая душу зверя, которая выглядела как беловатое облачко. Его хохот был похож на звук наждачки по металлу:
– Узрите мощь Смерти!!!
Все жители деревни отпрянули в ужасе и, после паузы, побежали в разные стороны. На месте остался только старейшина, который смотрел со страхом, но держался достойно.
От бывшего гонца осталась только лужица, в которой плавали обрывки одежды. После этого Сон исчез также внезапно, как и появился, перед этим произнеся:
– Я принимаю твою плату, смертный. Вызов прощен.
После этого наступила долгая пауза, которую нарушил только негромкий шепот Ярко:
– Что… что это было?
Затылком я чувствовал семь пар глаз, которые так и сверлили меня. Мне оставалось только признаться:
– Мне пришлось призвать его, чтобы спастись. Радуйтесь, что остались живы.
В подтверждение моих слов сгоревший дотла сарая окончательно развалился, оставив после себя только все еще охваченный пламенем остов.
Старейшина все еще остался стоять на месте, и я повернулся к нему:
– Зачем вы подожгли сарай?
Лемур гневно воззрился на меня:
– Мне не было смысла этого делать!
– Но ведь мы едва не погибли!
– Да, но мы не могли этого сделать. Все жители деревни были рядом со мной и гонцом. Мы сами не сразу заметили, что вы горите.
– А теперь вы должны нас отпустить, если не хотите более одной жертвы.
Дистролас сглотнул:
– У меня нет выхода, я так понимаю?
В разговор вмешалась Вейлин:
– Значит так, ты нас кормишь, причем бесплатно, а потом отпускаешь нас. И не вздумай преследовать! Да, и не забудь вернуть оружие торговцам и Рамзи!
Старейшине не оставалось ничего, как кивнуть.

Пока мы завтракали в таверне, посетителей оттуда как ветром сдуло. Думаю, произошедшее возле сгоревшего сарая было красноречивее всяких слов. Бык явно лебезил перед всеми нами, выдав самый лучший завтрак, на какой он только был способен. В окно я видел, как снаряжают обоз Джейкоба и кормят и поят лошадей из упряжки.
За едой мне пришлось всем рассказать, откуда я знаю Смерть и как я ее вызвал. Из всех присутствующих относительно бесстрастной осталась только Вейлин, хотя и на нее рассказ произвел впечатление. Остальные слушали, открыв пасти, как будто им рассказывали самую занимательную историю на свете. В голове всех никак не могло уложиться, что обычный, на их взгляд, зверь может общаться с такой опасной и неведомой силой, как сама Смерть.
Старейшина вернул мечи Азизу и Малику, а также лук Рамзи, хотя было видно, что не будь Поголис мертв, лемур мог бы продолжить строить из себя хозяина положения.

Обоз был запряжен, кони накормлены и напоены, мы сыты, оружие на местах, никто не погиб и серьезно не пострадал. Оставалось только тронуться с места и уехать из деревни, которая едва не стала общей могилой для восьми зверей сразу, если не считать маленького черного котенка, который, наевшись за завтраком, снова улегся спать, как будто ничего и не произошло.
По прошествии какого-то количества часов, когда день уже явно перевалил за полдень, а то и время обеда, обоз остановился. Все время пути прошло в разговорах. Мы вчетвером пытались отвлечься от ужасов деревни Моррада и рассказывали друг другу разные истории из своей жизни.
Так как наша телега была крытой, мы видели только то, откуда мы ехали, но дорога по бокам и впереди нас была не видна. За телегой возник Джейкоб:
– Лар В’арф, мы приехали. Справа от дороги будет деревня Ларродаг, как вы и просили.
Дважды заставлять ждать нас не пришлось. Мы выпрыгнули из телеги, не забыв свои вещи. Котенок на этот раз отказался идти ко мне лапы и решил пройтись самостоятельно, не отставая от меня более чем на десяток шагов. Торговец стоял не один. Рядом с ним стояли Ярко, Азиз и Малик. Баран вздохнул и протянул лапу ладонью вперед:
– Спасибо за то, что спасли нас всех, лар В’арф. И спасибо, что проехали с нами.
Я поочередно переплел пальцы со всеми четырьмя торговцами. Ярко тепло улыбнулся:
– Да благословит Арханис твой путь, Мирпуд.
Я тоже улыбнулся в ответ всем четверым попутчикам, уже бывшим. Дальше нам предстояло идти без них.
Обоз тронулся и через какое-то время исчез вдали. После этого я посмотрел направо:
– Где-то в той стороне Ларродаг. Пойдем?
Припоминая путь, по которому меня вел Пульса из деревни через лес, я пошел той же «дорогой», но в обратном направлении. Память меня не подвела – через несколько минут мы набрели на то самое дерево, с которого Бирн заметил меня на вершине холма в первый день. Сам он шел сначала с луком, но, заметив меня, опустил его:
– Мирпуд?
Я кивнул:
– Да, Бирн, я вернулся. И мне нужна твоя помощь.
Тигр ухмыльнулся:
– Ты вспомнил мои прощальные слова?
Мне оставалось только повторить его ухмылку:
– А ты как думаешь?
Тигр повернулся ко мне спиной и пошел в сторону своего домика:
– Пойдем, расскажешь мне все, что произошло за эти три недели. И заодно познакомишь со своими спутниками…
Бирн прошел в свой домик. Я успел заметить то, что теперь мало кто обратил на нас внимания, хотя должно было быть все наоборот. По пути в моем ухе раздался шепот Вейлин, которая специально нагнала меня:
– Мирпуд, ты уверен, что ему стоит доверять?
– Он единственный, кому я пока доверяю. Он первый услышал мою полную историю и не стал рассказывать ее более никому.
– Да? Дистроласу ты тоже доверял, однако вон что случилось в Морраде!
– Когда я успел сказать, что доверял тому старейшине? То, что я остановился у него на ночлег, еще ничего не значит!
Взгляд волчицы прищурился:
– Ну что же, раз ты доверяешь этому Бирну, я постараюсь сделать то же самое. Но если он окажется кем-то типа Дистроласа…
Вейлин не договорила, но ее блеснувшие глаза явно показали то, что не было произнесено.
Бирн зашел в домик и жестом пригласил всех рассаживаться. Дело осложнялось тем, что у старейшины было только два стула, поэтому Вейлин и Лассе пришлось садиться на кровать тигра. Видимо, идея соседства не сильно их радовала: было слышно тихое шипение что одной самочки, что второй, но расходиться по разным углам они не стали, чтобы не увеличивать сумятицу в без того тесном помещении.
После того, как я и Рамзи сели на два единственных стула-пня, Бирн встал возле стола, сложил лапы на груди:
– Итак, я слушаю тебя, Мирпуд.

Я начал свой рассказ с того момента, как под конвоем лара Пульсы покинул его деревню почти месяц назад. Рассказал о пути в Ландар и о конфузе с кандалами. Рассказал о жизни в столице и обо всех перипетиях, что там со мной произошли. Отдельно представил Вейлин и рассказал, кто она и каким образом оказалась выкуплена. Рассказал о том, что говорил мне мастер Гимеон по поводу истории Священного Ордена. Затронул рассказом и турнир. Прозвучало также и то, как я готовился к побегу из города. Последним пунктом моего рассказа был пожар в Морраде, который едва не стоил жизни не только мне, но еще и семи фуррям, из которых трое сидели вместе со мной.
Рассказчиком был не только я. Ласса или Рамзи рассказывали о подробностях моего конвоирования в город, про которые я неумышленно забыл упомянуть. Вейлин тоже подключилась, рассказываю о себе настолько полную информацию, насколько она считала нужной сообщить.

После долгого и обстоятельного повествования, которое заняло, как минимум, час времени или около того, Бирн, наконец, перестал скрещивать лапы на груди и сделал шаг от стола, разминая лапы:
– Мирпуд, а почему ты не рассказал им, что ты из другого м…
Я яростно замахал лапами, на середине фразы поняв, что хотел сказать тигр. Он оборвался на полуслове, виновато смотря мне в глаза. Естественно, это поведение не укрылось ни от одного из трех моих спутников. Меня встретил требовательный взгляд Лассы:
– Так откуда ты?
Я попытался сыграть хорошую мину при плохой игре:
– Он хотел сказать «из другого места».
– Тогда почему же ты так яростно начал отмахиваться, как будто раскрывали твой самый большой секрет, который ценнее всех свитков библиотеки Ордена?
– Я говорил, что не могу открыться вам до поры до времени.
Теперь уже взгляд Вейлин вперился в меня:
– А ему, ты, значит, доверился?
Нас прервал Бирн:
– Дамы, не ругайтесь. Да, он раскрылся мне потому, что оказался в моей деревне и говорил, что не помнит ничего далее двух или трех часов до прибытия. И мне пришлось заставить его рассказать все, что он мог рассказать о себе. Это моя обязанность, как старейшины деревни.
В желтых глазах гиены плеснула обида:
– И что? А своим спутникам, которых он, по сути, заставил уйти с насиженных мест из столицы, он рассказывать ничего не собирается??? А какого Проклятого он тогда звал нас, если нам не доверяет???
При упоминании культа волчица поморщилась, однако не произнесла ни слова. Огневица продолжала говорить яростным голосом:
– Либо ты рассказываешь, откуда ты, либо я ухожу обратно в Ландар и забираюсь с собой этого полудурка! А ты дальше сам целуйся со своей ненаглядной Вейлин, если тебе так хочется!
При этих словах палец гиены показал на сжавшего Рамзи. И снова волчица промолчала, хотя ее морда была очень похожа на лицо Роберта Дауни-младшего из знаменитого мема «Как меня все достало». Я неопределенно пожал плечами:
– Ну не уверен я, что вы будете относиться ко мне так же, как раньше, если узнаете всю правду.
Во взгляде Лассы плескался страшный гнев:
– Мы и так к тебе относимся не так, как раньше! Тебе уже нечего терять, менестрель!
Такое обращение, которое я не слышал от нее ни разу до сегодняшнего дня, очень сильно резануло слух своей грубостью и презрением.
Тут же я заметил, как блеск в глазах Лассы становится каким-то дьявольским, после чего она с мерзкой и очень гадкой улыбкой махнула лапой… и меня буквально впечатало в закрытую дверь, едва не сорвав ее с петель. Хорошо, что чехла за моей спиной не было – я заблаговременно успел снять его и поставить возле письменного стола Бирна.
Не успел я очнуться от сильнейшего удара, как Бирн одним профессиональным движением скрутил огневицу, которая продолжала смотреть на меня все с той же мерзкой ухмылкой, не сопротивляясь. Я попробовал двинуться, но вся спина страшно болела, и я не чувствовал задних лап. С трудом подняв голову, я произнес:
– За… что?
Но, к моему удивлению, ухмылка куда-то пропала с губ гиены. Она с ужасом озиралась по сторонам:
– Где я?
Вейлин с усмешкой произнесла:
– Очнулась, голубушка.
Ласса отшатнулась от волчицы, едва не вырвавшись из лап старейшины:
– Кто ты?
Из глаз Вейлин исчезла ухмылка:
– Лар Бирн, у вас в деревне есть целитель?
– Да, есть.
– Пусть он пока позаботится о Мирпуде, а я займусь Лассой. Уложите ее на кровать.
С помощью Рамзи старейшина уложил меня на ровную доску, которая стояла у него за кроватью, положил огневицу на свое ложе и вышел из дома. Не обращая внимания на ополоумевшую гиену, Вейлин села рядом со мной:
– Ты как?
Я поморщился:
– Не чувствую лап.
– Каких?
– Задних.
Магесса покачала головой:
– Молись, чтобы она тебе позвоночник не сломала, иначе тебе вряд ли кто-то поможет. Боюсь, что так оно и есть. Я пока займусь твоей подругой.
Я не стал поправлять ее:
– Что с ней?
– Боюсь, духа подхватила. Придется выгонять.
– А ты умеешь?
– Я магесса, и это моя специализация.
Поднявшись, она вытолкала в дверь Рамзи:
– Тебе нечего здесь делать, подожди снаружи.
Хорек как будто был рад этому и без вопросов покинул домик. Вейлин сняла со своей спины мешок и достала оттуда какой-то пузырек с прозрачной жидкостью, похожей на воду. Увидев пузырек, Ласса завизжала, корчась на кровати. Как раз в этот момент в дверь вошел Бирн вместе с пожилым барсуком в белом потертом плаще. Услышав шаги за спиной, Вейлин коротко бросила:
– Лар Бирн, придется привязать ее к кровати, потому что иного выхода нет.
Поняв все с полуслова, старейшина одним движением открыл свой сундук и достал оттуда моток прочных пеньковых веревок. Вместе с волчицей они окрутили кровать так, чтобы Ласса никуда не могла убежать. Вейлин повернулась к моим носилкам:
– Теперь с ним. У него болит спина, и не двигаются задние лапы.
Барсук присел передо мной и начал ощупывать мою грудь. Покачав головой, он осторожно просунул лапы мне под спину и продолжил осмотр, ведя пальцами по моей шерсти. На одном из мест я вскрикнул от боли, и целитель удовлетворенно кивнул:
– Похоже, сломано пару ребер, а лапы отнялись от шока. Пусть пока полежит здесь, чтобы переноска его не травмировала. Позже я смогу дать более точный диагноз, а пока я подожду снаружи.
Мы остались один с Вейлин. Я мог только наблюдать, как магесса откупоривает пузырек и выливает на Лассу несколько капель. Гиена забилась в судорогах и натянула связывающие ее веревки, пытаясь вырваться, страшно крича. Вейлин покачала головой:
– Да, она одержима. Теперь я могу сказать точно.
– А что в твоем пузырьке.
– Ты будешь очень сильно смеяться, но это святая вода.
Я вытаращил глаза:
– Откуда?
– Послушникам дают на всякий случай.
Сомкнув два пальца на манер импровизированного креста (или какой-то непонятной фигуры), магесса начала что-то шептать, закрыв глаза. Напрягши слух, я услышал что-то наподобие латыни, в которой постоянно упоминался какой-то Бог и что-то святое. Несмотря на то, что шепот волчицы был очень тихим, Ласса с видимым ужасом на мордочке слушала его, и гримаса боли искажала ее образ.
Я наблюдал за работой Вейлин со смешанными чувствами. Конечно, наблюдать за работой волчицы, как экзорциста, было интересно, но я пытался ответить на вопрос: откуда у нее такие знания? Все-таки, как бы то ни было, она родилась в технократическом государстве.
Только сейчас я заметил, что Эйнар остался в домике и наблюдал за происходящим, запрыгнув на письменный стол Бирна. И что-то мне подсказывало, что он понимает нечто в происходящем больше, чем доступно нашему пониманию.
После долгих бормотаний Вейлин обреченно опустила лапы:
– Похоже, моих сил тут не хватит. Он засел слишком сильно.
– А откуда вообще взялся дух, который сейчас в ней?
– И этого я тоже не знаю. Это тебе сможет рассказать только Ласса, если захочет и если знает.
Я не мог полностью видеть огневицу из-за того, что лежал на полу, но сейчас она лежала спокойно. Волчица прошла мимо меня и вышла из домика, вернувшись почти сразу с Бирном:
– В ней засел дух эцхеде.
Тигр наклонил голову:
– Милостивая ларесса, я простой крестьянин и мне непонятны такие названия.
– Короче, дух ярости. Я не могу изгнать его сама. Есть ли в вашей деревне кто-нибудь, кто это может сделать?
Старейшина покачал головой:
– Нет, единственный маг на всю нашу деревню – это целитель Авдий, но он вряд ли может изгонять духов.
Следом зашел барсук:
– Вы закончили?
Вместо ответа Бирн спросил:
– Мастер Авдий, вы можете изгонять духов?
Целитель наклонил голову:
– Смотря о каких духах идет речь.
Слово взяла Вейлин:
– Эцхеде.
Барсук покачал головой:
– Это выше моих сил. Духа ярости не всякий может изгнать, и я здесь не смогу помочь вам.
У волчицы опустились лапы:
– И что же нам теперь делать? Мы не можем ее бросить!
Раздался голос Бирна:
– Думаю, я знаю, как вам помочь. Но сначала надо перенести Мирпуда, а то он тут лежит, забытый всеми.
Бирн и Авдий засуетились вокруг меня, готовя импровизированные носилки. Каждое движение отзывалось болью в районе спины. Задние лапы все продолжали лежать бессильно, но порой мне начинало казаться, что я могу пошевелить пальцами.
Наконец, меня подняли и понесли прочь из домика. Эйнар, который не успел пристроиться возле меня, побежал следом, не отставая ни на шаг. Авдий заметил котенка:
– А это чудо откуда?
Я вымученно улыбнулся:
– Это мой спутник, не пугайтесь.
Улыбнувшись, целитель продолжил идти позади носилок. После этого он не произнес ни одного слова, пока меня не принесли.

Мы оказались в деревянном домике, где нестерпимо терпко пахло травами и настоями. Так как я лежал на спине, я мог видеть только потолок, где висели связки и пучки засушенных растений и цветов. На глаза попалась одинокая летучая мышь, которая висела под темным потолком и, лениво приоткрыв один глаз, следила за пришедшими зверями.
Осторожно взяв меня под колени и шею, Бирн и Авдий переложили меня на кровать, после чего я смог оглядеться.
Вокруг меня были бревенчатые стены, в двух из которых были прорублены окна. Сквозь них ничего не было видно из-за того, что ставни были закрыты. Темнота в комнате разгонялась светильниками, от которых доносился запах горящего животного жира. Напротив меня, у противоположной стены, стояла пустая кровать. Под одним из окон стоял пустой стол. У выхода из комнаты стоял потемневший деревянный шкаф, бывший ранее песочного цвета, а теперь – цвета мореного дуба.
Бирн козырнул Авдию и ушел из комнаты. Сам же целитель склонился, внимательно оценивая меня своими иссиня-черными глазками:
– Лежи смирно, я должен поставить тебе точный диагноз.
Его пальцы снова начали прощупывать мою спину, на этот раз медленнее, едва касаясь кожи.
Осмотр длился долго. Часто я чувствовал, как барсук применял магию, от которой по грудной клетке разливалось тепло. Целитель еще в домике понял место, где мне больнее всего, и более не касался его, предпочитая сканировать мою травму магией.
Наконец, он открыл глаза и произнес:
– Я был слишком поспешен в своих выводах. У тебя трещина в одном лишь ребре. Отколотый кусочек я сумел уничтожить магией, чтобы он тебе не проткнул внутренние органы, но теперь потребуется время, чтобы у тебя на месте трещины нарос хрящ.
– А сколько времени потребуется на это?
Лоб Авдия пересекла вертикальная складка:
– Я ускорю наращение хряща настолько, насколько смогу, но, в любом случае, нужна минимум неделя-полторы, а то и две. Быстрее не сможет сделать ни один даже самый умелый маг.
Я застонал:
– Как же долго!
Целитель резанул воздух лапой, пресекая любые возражения:
– Ничего не хочу слышать! Пока не нарастет хрящ, ты никуда не уйдешь из деревни!
Я схватился за голову. Черт, это же плохо! А если за эти полторы недели нас найдут? Тогда же мы ничего не сможем сделать! В голове, правда, пронеслась мысль, что убийство гонца могло отстрочить время, через которое в этой деревне появятся звери из Ордена, но сейчас я не был в этом до конца уверен. А вдруг гонец был послан не один, и вслед за ним посланы розыскные отряды по наши души? Остается только надеяться, что Поголис действовал только как оповеститель, а не застрельщик карательного отряда.
Авдий ушел из комнаты, и через какое-то время, причем весьма продолжительное, я почувствовал два запаха: мясного бульона и сильнейший травяной запах.
Целитель вернулся с тарелкой, от которой шел мясной запах. Поставив ее на стол, Авдий передвинул его поближе к моей кровати, взял ложку, зачерпнул ей бульон и поднес к моей пасти. Я завозмущался:
– Будете как маленького зверенка кормить? Что это?
Взгляд целителя был твердым и суровым:
– У тебя трещина в ребре. Ты не можешь пока сам о себе позаботиться. А в этом бульоне много хрящей, что для тебя самое оно. Ешь!
Пришлось через силу хлебать бульон. Долго это длилось. Представьте себе обед, когда тебя мало того, что кормят с ложечки, периодически вытирая слюнявчиком подбородок, как маленькому, так еще и в лежачем положении! На мои гневные взгляды целитель нисколько не среагировал, продолжая методично зачерпывать пустеющей ложкой очередную порцию бульона.
После окончания скорбного приема пищи целитель принес в комнату таз, наполненный тем самым раствором, который давал сильный травяной запах. Смочив в нем что-то типа жгутовой ткани, он скомандовал:
– Настолько аккуратно, насколько можешь, сними свой плащ и рубашку.
С плащом проблем не было, а вот рубашку без помощи целителя я снять не смог. Пришлось ему подключаться и стаскивать ее с меня, потому что попытка стянуть рубаху приводила к новым болям в спине.
Перевернув меня на живот, Авдий смочил эластичные бинты в тазу и начал обертывать грудную клетку. От прикосновения холодной ткани я завыл. Барсук хихикнул:
– Терпи, потом легче будет.
По окончании обертывания холод полностью исчез, уступив место приятному теплу, охватившему всю грудь. Барсук сделал шаг назад и с удовлетворением оглядел творение своих лап:
– Вот так лучше. Осталось только дождаться, пока трещина зарастет.
Не услышав моего протяжного разочарованного стона, целитель покинул комнату, оставив меня одного. Все также продолжали потрескивать горящие светильники, дававшие мерцающий свет, от которого на стенах плясали живые, переливающиеся тени. Голову занимали самые разные мысли: сможем ли мы отсидеться в Ларродаге в связи с моими травмами и одержимостью Лассы? Где гиена подхватила этого загадочного эцхеде? Что решит с нами сделать Бирн? Оставить? Приспособить к жизни в деревне? Он ведь сам говорил, что ему «нужны рабочие лапы, а не менестрель, пусть даже из другого мира». Почему он едва не выдал мою тайну моим спутникам? Ведь он сам учил меня, что никому не следует раскрываться мое истинное происхождение!

Проснувшись, я увидел рядом со своей кроватью Вейлин, смотревшую на какую-то точку моего тела. Увидев, что я открыл глаза, волчица оживилась:
– Очнулся, страдалец. Как ты?
Я прислушался к ощущениям:
– Не знаю. Пока не двигаюсь – все нормально, а стоит немного пошевелиться, как сразу начинает болеть в ребрах. Ты мне скажи лучше, что с Лассой решили?
– Как ты мог слышать, эцхеде из нее выгнать пока никто не может. Но есть одна оговорка: никто в этой деревне.
– А что, кто-то из других мест готов помочь?
– Не кто-то, а что-то.
– Что-то?
– Да. В десяти или двадцати милях отсюда, в лесу, есть один источник, который изгоняет всех бесов из того, кто искупается в его водах. Осталось до него добраться.
– Что, вот так просто, окунуться и все?
– Ну, до него еще добраться надо. Говорю только то, что услышала от Бирна.
– А как она вообще сейчас?
– Лежит тихо, почти не говорит.
– А куда отправили тебя и Рамзи?
– Расселили по некоторым домам. Помогаем хозяевам в их работе.
Я охнул и улегся поудобнее:
– Авдий сказал, что мне придется ждать минимум полторы-две недели, пока трещина не зарастет. Как ты думаешь, не найдут нас за это время?
Магесса произнесла вслух то же, что я говорил сам себе еще несколько часов назад:
– Если тот гонец был один, тогда не успеют найти. Если же он вел отряд – тогда дело плохо. Спасает немного то, что Ларродаг стоит не на тракте, а чуть в глубине леса, но надолго это не поможет. Остается только верить и надеяться.
Я кивнул и протянул лапу:
– Помоги мне встать.
Вейлин округлила глаза:
– Тебе же нельзя! Авдий если прознает…
– Блин, мне надоело лежать на одном месте! Не лапу же сломал, в конце концов. Мне ходить надо, а то все себе отлежу за полторы недели!
Самочка сдалась и взяла мою лапу. Превозмогая боль, я встал с кровати и сделал пару шагов. Каждый шаг отдавался болью в спине, но это было все же лучше, чем лежать без дела.
Послышался звук открываемой двери где-то в глубине дома. Вейлин погнала меня обратно в кровать. Охая и ахая, я допрыгал до кровати и улегся. И вовремя, потому что в дверь зашел Авдий, критично осмотревший нас с Вейлин:
– Что, гоняем больного по комнате?
Волчица состроила самую невинную мордочку и захлопала глазками с длинными ресницами:
– Как вы так могли подумать, мастер Авдий?
Постояв еще несколько секунд, барсук подошел к моему ложу и начал снимать бинты. После этого он притащил из другой комнаты таз, который нес с собой уже знакомый травяной запах. Смочив в них ткань, целитель обернул меня обратно. До моего носа начал доноситься запах бульона, похоже, того самого, которым меня кормили днем. Терпя прикосновение холодной ткани, я спросил:
– А как там Эйнар?
– Кто?
– Котенок мой.
– А, он у меня в комнате спит. Уже накормил его.
– Спасибо за заботу.
Закончив процедуру, Авдий притащил бульон, однако волчица мило улыбнулась:
– А можно мне его накормить?
Барсук задумался, молча оставил тарелку на столе и вышел из комнаты. Вейлин взяла бульон со стола, зачерпнула его ложкой и поднесла к моей пасти. Я проглотил предложенное:
– Зачем ты это делаешь?
– А больше некому. Рамзи почти не видно, у Бирна и так дел полно, а Ласса в силу известных тебе причин не может прийти. Остаемся только мы с Авдием.
– А моя гитара так и осталась у Бирна?
Вейлин хихикнула:
– Да вот же она у твоей кровати!
Скосив взгляд, я убедился в правоте ее слов. Накормив меня, магесса унесла тарелку и более не возвращалась. Впрочем, никто больше в этот день меня так и не посетил.

Потянулись бесконечные дни. Я не мог покинуть пределы комнаты, потому что каждый раз, как я пытался выйти в дверь, превозмогая боль, на пути появлялся Авдий и мягко, но настойчиво возвращал меня обратно. Еда теперь состояла из одного только бульона с хрящами. Дошло до того, что бульон полностью потерял для меня свой вкус, превратившись по ощущениям в жирную воду.
Ко мне каждый день приходила Вейлин, которую иногда сопровождал Бирн. Однажды он остался со мной наедине, и я высказал ему все опасения по поводу преследования нас со стороны Ордена. Старейшина успокоил меня, сказав, что пока никто не приходил в деревню в поисках сбежавших зверей.
Иногда ко мне приходил Эйнар, но по большей части котенок убегал из дома и резвился в деревне, ловя птиц и мышей (по крайней мере, так мне рассказывала Вейлин).
Единственным моим развлечением оставалась игра на гитаре. Чтобы не привлекать излишнего внимания Авдия, я играл тихие баллады, которые не производили много шума.

Становилось все скучнее, и каждый день тянулся как целая неделя. Не вытерпев, я залез в чехол и достал плеер с наушниками. К сожалению, без них он не работал, поэтому мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы вставить наушники в свои волчьи уши, потому что они постоянно норовили оттуда выпасть. К моему огромному удивлению, за прошедший месяц плеер абсолютно не разрядился, как я предполагал, а остался с прежним уровнем заряда. Все треки остались на месте, музыка звучала как прежде – а более мне не надо было ничего. Теперь у меня появилось развлечение, которое помогало скрашивать скучные дни. Я слушал свою любимую музыку, от которой успел отвыкнуть за время пребывания в этом мире. К счастью, в плеере было под тысячу треков, поэтому мне хватило бы их надолго. Приходившему Авдию я пытался объяснить свой плеер как магический артефакт менестреля. Похоже, барсук поверил в такое объяснение, потому что расспрашивать подробнее целитель не решился.
В один из дней даже зашел Рамзи. Его затурканность, которая была его отличительной чертой последнее время, если не пропала, то стала не такой заметной. Выглядел стрелок вполне себе цветуще. Разговор, правда, у нас не заладился, но это было уже не главным.

Прошли полторы или две недели (точнее сказать не могу) в томительном ожидании. Наконец, в один из дней, в мою комнату в очередной раз зашел Авдий:
– Я знаю, что, когда меня нет дома, ты ходишь по комнате. Что же, теперь я разрешу тебе это сделать. Если не будешь мучиться от боли – ты свободен.
Как и в предыдущие дни, целитель снял с моей груди повязки, но на этот раз, понятное дело, не стал мочить их в травяном настое. Бросив их на стол, барсук скрестил лапы на груди:
– Вставай.
Я неуверенно поднялся с кровати. Боль была, но настолько слабая, что я ее особо не чувствовал. Первые шаги дались без труда. Стараясь скрыть от целителя тот факт, что боль еще не исчезла, я ходил нарочито активно, как будто все прошло полностью. Видимо, это сработало, потому что Авдий произнес:
– Да, ты здоров, можешь уходить отсюда.
Я, конечно же, воспользовался этим: оделся, забрал чехол с гитарой (предварительно запихав плеер обратно в компанию к смартфону), позвал Эйнара и ушел из дома. Я прошел к домику Бирна, которого, к моему удивлению, там не оказалось. Посмотрев наверх, я убедился, что на дереве его тоже нет. Удивленным этим, я начал оглядываться вокруг себя. Мимо проходила лисичка Аскольдина, которую я видел еще в самый первый день возле реки вместе с рысью Растой. Я позвал:
– Аскольдина, да?
Лисичка остановилась:
– А, вы, кажется, тот самый менестрель Мирпуд?
– Да. У вас хорошая память.
Крестьянка запунцовела:
– Спасибо.
– А где находится лар Бирн?
– А вы не знаете еще?
Я напрягся:
– Чего не знаю?
– Он спешно ушел.
– А куда?
– Не знаю. Хотя, вот он!
Навстречу мне бежал запыхавшийся тигр:
– Мирпуд, срочно забирай всех и вали из деревни в лес!
– Что такое?
– Здесь с минуты на минуту будет отряд из Ландара по вашу душу!
Я нервно огляделся:
– Где Ласса, Вейлин и Рамзи?
Бирн махнул кому-то позади себя, и я увидел, как примерно в ста шагах за нами стоит Вейлин и призывно машет лапами, явно подразумевая меня. Я быстро переплел пальцы с Бирном:
– Огромное тебе спасибо за помощь, дружище. Что бы мы без тебя делали…
Бирн улыбнулся одними только уголками глаз:
– Будет спокойно – возвращайся. А пока беги!
Я уже на бегу помахал ему лапой и умчался за волчицей. За моей спиной трясся чехол с гитарой и мешок со старой одеждой (убегал я, как понимаете, в одеянии ученика мага – у меня не было времени переодеться). Обгоняя меня, вперед побежал Эйнар. Я успел слышать возглас старейшины:
– Никого здесь не было, поняли?
Уже вблизи леса я увидел всех в сборе. Уходя сквозь заросли кустарников, я видел, как в деревню входили звери в одежде, подобной той, в которую сейчас был одет Рамзи. Хорошо, что они не догадались посмотреть в сторону леса, где исчезали те, кого они так искали.

Мы бежали какое-то время, пока не убедились, что за нами точно никто не гонится. Остановившись, мы вчетвером начали переводить дыхание. К моему удивлению, Ласса выглядела абсолютно нормально. Тем не менее, я не сдержался и спросил ее:
– Как твой дух?
Гиена неопределенно покачала головой:
– Пару дней не беспокоил. Когда он оживет в следующий раз – я не знаю.
– А как ты вообще его подхватила?
Ласса опустила голову:
– Я не была честна с тобой до конца, Мирпуд.
– И после этого мне кто-то говорит о том, что я скрытный?
Ласса пропустила колкость мимо ушей:
– Я говорила тебе, что ушла из Пангора потому, что захотела служить в патрульном отряде. Но это только часть правды.
Так как мы продолжали стоять, я махнул лапой в сторону, противоположную деревне:
– Пойдем, по пути расскажешь.
Мы двинулись с места. Держались тесной группой, и было видно, что Вейлин и Рамзи тоже интересует рассказ. Гиена продолжила после паузы:
– Я сказала тебе правду в отношении того, что родители любили меня, но при этом боялись магии. Я сказала тебе правду, что они согласились с моим отъездом в Ландар. Опять же, я сказала правду, что у меня был дар, который проявился первый раз, когда я подожгла сено у нас во дворе. Но я тебе не сказала истинную причину, по которой я ушла из дома. И служба в армии не является основной причиной. Далеко не основной.
Наступила пауза, в течение которой мы ждали продолжения. И услышали его:
– Я не знаю, когда впервые столкнулась с эцхеде. Точнее, не помню. Он как будто появился внезапно. И с тех пор он живет внутри меня. Могу сказать точно, что лет пять. Может, и больше. Более того, если бы не эцхеде, я бы не знала, что являюсь магом. Поначалу он чувствовался, как чужой голос в голове. Я не пугалась его, потому что он был добр и часто общался со мной, утешая, если матушка или отец иногда наказывали меня. Он стал мне чем-то вроде друга. Он же и открыл мне тот факт, что у меня есть внутренняя сила огневицы. Правда, учить меня он не стал. День, когда я сожгла сено, был поворотным днем в моей жизни. До него я только слышала от эцхеде, что являюсь магессой, а после уже знала, что я огневица. И после этого эцхеде стал не таким разговорчивым. И самое страшное было в том, что он перестал был дружелюбным. Он появлялся реже, но каждое его появление было, как будто, приурочено к тому моменту, когда я злилась на что-нибудь.
– Мои родители подозревали, что со мной не все в порядке, и поэтому отец принял решение, узнав всю правду, чтобы я ехала в Ландар за помощью. Сначала, конечно же, он пытался обойти всех магов в Пангоре, которые занимаются экзорцизмом, но за прошедшие годы дух настолько сроднился со мной, что никто в городе не решился разделить нас, иначе мог быть нанесен вред лично мне. И тогда отцу ничего не оставалось, как отправить меня в столицу. И с тех пор прошло около года.
Я прервал монолог Лассы:
– И что, в Ландаре не нашлось ни одного даже захудалого экзорциста?
– Нашлись, конечно же. И не захудалые, а вполне себе способные. Но я уже говорила, что за эти годы эцхеде проник глубоко в меня. Это и является препятствием для изгонителя духов. Нужно обладать очень сильным даром. Мало этого, нужно уметь его использовать. Я старалась сдерживать свои эмоции, и часто мне это удавалось. Рамзи не даст соврать – я редко когда приходила в ярость.
Хорек кивнул:
– Правда. А я все думал – почему ты становишься такой… неуправляемой, когда злишься. Оказывается, дело было не в тебе. Точнее в тебе, но не ты сама.
Я вздохнул:
– Тогда почему мы идем к этому источнику? Почему именно он сможет помочь? Чем он лучше мага-экзорциста?
Вейлин впервые вступила в разговор с того момента, как мы покинули деревню:
– Бирн уверен, что источник поможет. Он был открыт около сотни лет назад и с тех пор точно исцелял от всяких вселившихся бесов, вне зависимости от того, насколько глубоко они засели. Но есть одна проблема.
Ласса подняла ушки:
– Проблема?
– Именно, моя наблюдательная.
Гиена в долгу не осталась:
– Я девушка воспитанная, переспрошу, если надо. Не то, что некоторые…
Вейлин с каким-то рычащим вздохом закатила глаза, но ничего не сказала. Я тронул самочку за плечо:
– Лин, ты говорила о проблеме.
– Ах, да. Источник охраняется каким-то существом. Оно не враждебное, есть нас не будет, но его надо уговаривать открыть доступ к источнику. По неизвестной причине оно считает, что источник принадлежит ему.
Я пробормотал:
– Да уж, похуже сфинкса из Фив.
Ласса смутилась:
– Кого?
Я замялся:
– Эээ, есть такая легенда про одного… зверя, который разгадал загадку одного чудовища. Это чудовище, прозванное сфинкс, сидело возле города под названием Фивы. Оно загадывало одну загадку всем, кто проходил мимо. Кто не отгадывал – становился добычей этого сфинкса. И один все-таки разгадал загадку, и после этого сфинкс разбился о камни.
Вейлин усмехнулась:
– Интересная легенда, никогда не слышала. А что за загадка была?
– Утром на четырех лапах, днем на двух лапах, вечером на трех лапах. И днем он намного сильнее, чем утром или вечером. Кто это?
Звери задумались надолго. Не пытаясь сдерживаться, я хихикал над ними, смотря на их умильные мордочки, изображающие глубочайшую степень задумчивости. После долгих раздумий все по очереди произнесли:
– Не знаем.
Я снова хихикнул:
– Ну, станете добычей сфинкса!
Вейлин пробурчала:
– Ты не знаешь ответа?
– Да знаю, не ругайся. Это вы сами!
Ласса наклонила голову:
– Мы?
– Ну да! Вы же в младенчестве ползаете на четырех лапках, потом встаете на две лапы, а к старости берете в лапы палочку – третью лапу.
Рамзи покачал головой:
– Хитрая загадка, ничего не скажешь.
– Лин, нам далеко идти до источника? А то мы за разговорами, кажись, все двадцать миль отмотали!

Мы вышли на поляну, где лежало… нечто? Присмотревшись, мы увидели, что это был обычный дракон красноватого цвета. Он ничем не отличался от того дракона, что рисуют в детских книжках: те же четыре лапы, тот же хвост, тот же гребень вдоль позвоночника, рога на голове, чешуя по всему телу и крылья. Единственное, что было необычным – его черные глаза. Обычно у драконов они с особым «рептильим» зрачком, а у этого дракона они были больше похожи на человеческие или звериные. Рамзи шепнул:
– Паниковать уже можно или как?
Гиена сильно ударила его в бок:
– Не буди во мне эцхеде, Рамзи!
Дракон поднял голову и воззрился на нас:
– Очередные путники? К источнику пришли, я так понимаю?
Так как никто не решился заговорить с рептилией, я вызвался играть роль переговорщика:
– Да, если речь об источнике, который изгоняет духов.
Взгляд дракона скользнул по нашей группе:
– И кто же из вас заражен бесом? Ты, молодая гиена?
– Да, лар дракон. А как вы узнали?
Раздалось хрипловатое рычание, которое при желании можно было интерпретировать как смех:
– И это говорят магическому существу… Мне смешно, право.
Я постарался вернуть дракона в русло разговора:
– А как звать тебя?
Дракон замолчал, наклонил голову и посмотрел на меня немигающим взглядом…. Почти таким же, как у мастера Гимеона. После этого дракон положил ее обратно на лапы:
– Пастель.
Я недоуменно наклонил голову:
– Так ты… самочка?
Пастель закатила глаза:
– Ну вот, самец не может самку разглядеть в пяти ярдах от себя, какой позор. Я что, недостаточно похожа на особь женского пола?
Я пригляделся. И точно, не заметил более нежных и изящных форм драконихи. А я-то думал – почему дракон такой получился небольшой.
– Пастель, а где находится источник?
– Прямо подо мной. Я лежу на нем.
– Тогда я могу попросить вас пустить нас к его водам, если это не затруднит такую симпатичную самочку, как вы?
Глазки драконихи на секунду прикрылись, после чего она снова стала серьезной:
– Приятно, что еще остались галантные самцы, которые умеют сказать приятное даме, а не только грубо к ней обращаться. Нет, не могу.
– Почему же?
Пастель поджала губы:
– Не совсем так. Я пущу… Но только при одном условии… Вы меня накормите.
– Милостивая ларесса, а вы сами не охотитесь?
Пастель смерила меня гневным взглядом:
– Куда же я отлучусь от источника? Кто его охранять будет?
– А он ваш?
Дракониха буркнула в ответ:
– Да, мой, и что?
Я собрал всю группу в круг:
– Как вы думаете, три мага и один лучник могут поохотиться так, чтобы прокормить голодную дракониху?
В итоге мы решили пойти добыть еды для неприступного стражника, а точнее стражницы, которая носила обличье дракона по имени Пастель. Поев немного из тех припасов, что мы успели взять из Ларродага, мы пошли в одну сторону, чтобы не потеряться, ища добычу для драконихи…