Глава пятнадцатая. После победы

Гимеон уже ждал нас с Вейлин за рабочим столом. Несмотря на наличие повода для радости, голос варана был сух:
– Мирпуд, мне надо с тобой обсудить будущее религии.
Мы с волчицей уселись в два свободных кресла, и я неуверенно ответил:
– Но мастер, как я могу помочь вам? Даже несмотря на то, что благодаря моим действиям удалось доказать ложность религии, я не настолько опытен, чтобы решать то, как пойдут события дальше.
Маг буквально оборвал мои возражения:
– Наивный. Ты очень зря полагаешь, что теперь тебя не касается ничего. У тебя есть некоторые проблемы, которые нужно оперативно решить.
– И какие же?
– А вот послушай, ученик. Орден должен существовать, ибо без него нет смысла существования архианства. А раз Орден должен существовать, то ему нужен новый Иерарх. Как ты мог услышать от ларессы Дестрокардо, Бойдул погиб, и теперь Кон-Сай потеряли свою силу, и вообще некоторые очень важные процессы приостановлены. А раз так, необходимо найти того, кто может восстановить нормальный ход течения событий.
Я недоуменно потряс гривой:
– И все равно не понимаю, как это касается меня.
Варан наклонился вперед, и его глаза вперились в меня:
– В силу некоторых объективных причин быть Верховным Иерархом может быть лишь тот, кто соединяет в себе зеленый и серебряный спектр магии.
Я стиснул зубы:
– Дайте угадаю. Лишь я сочетаю их в достаточной мере, чтобы стать новым Иерархом?
Гимеон откинулся в кресле:
– Да, и не только это. Ты еще и прямой потомок талина Ягмура, поэтому ты вдвойне, а то и втройне подходишь на эту должность.
Я замахал лапами:
– Нет, нет и еще раз нет! Я не собираюсь становиться Иерархом! Я слишком молод и неопытен для столь ответственного поста, тем более, когда предстоит поднимать религию из руин!
Впервые за все время я увидел, как Гимеон оказался в ярости по отношению ко мне. Варан буквально схватил меня за отворот дублета и прошипел мне в морду, точно змея:
– Ты будешь Иерархом, ученик. И у тебя нет иного выхода. Выбирай – либо ты становишься Иерархом, либо тебе не видать перемещения в родной мир!
Огневик отпустил ворот, и я рухнул обратно в кресло. Никогда не любил шантаж, а особенно, когда начинали в качестве объекта запугивания использовать моих родных. Я помял шею… и после этого сильно вломил Гимеону в челюсть. Варан рухнул на пол, и попытался было в ответ атаковать меня магией, но я накрыл его коконом, отражающим заклятия. Огневик без труда разметал мою защиту и снова попытался поднять лапу, создавая магию, но его пальцы замерли на полпути, когда он увидел, что напротив его морды светится навершие посоха, и что у обладателя посоха, то есть меня, ярко-голубые светящиеся глаза. Сам того не желая, Гимеон вызвал Судью.
Вейлин решительно встала между мной и Гимеоном:
– Мирпуд, прекрати!
Раньше я бы точно оттолкнул ее, потому что не умел сдерживать себя, но теперь все было иначе. Судья не уснул, но мой ум был чист и ясен. Гимеон продолжал смотреть в мои глаза, и в них я видел отражение себя. И видел, что у меня были светящиеся очи.
Внезапно мне пришло в голову решение. Я закрыл глаза, открыл их – и Судья уснул:
– Мастер Гимеон, конечно, я недоволен, что вы меня начали шантажировать, но у меня появилась одна идея. Только для начала ответьте мне на вопрос. Зачем вы хотите, чтобы я стал Иерархом?
Казалось, варан успел забыть, что произошло только что:
– Чтобы Орден был восстановлен в том объеме, в какой он был раньше в плане магических процессов, иначе о построении прежнего архианства не может идти и речи.
Я прищурился:
– А что, если я буду формальным Иерархом, а вы, мастер Гимеон – фактическим?
Варан остановился и вперил в меня рептильи глаза:
– И как ты это себе представляешь?
–Я вам нужен как Иерарх лишь ради своей силы, так? Ну тогда я могу дать вам эту силу, чтобы процессы в Цитадели были восстановлены, но управлять всем будете вы, как более опытный маг и как Главный Хранитель Лиги Справедливости. По сути, я буду магией Ордена, а вы – умом и руководителем. Так пойдет?
Огневик хрустнул пальцами и искоса посмотрел на меня:
– Достаточно запутанная схема, но все же в ней есть какой-то смысл. Что же, я не против этого. Но учти, тебе в любом случае будет необходимо пройти процедуру назначения на пост Иерарха.
Я вздохнул:
– Делайте то, что посчитаете нужным, мастер. Может, мы пойдем прямо сейчас?
Варан рассмеялся:
– И ты даже не поешь? Не поверю.
Я прислушался к внутренним ощущениям, после чего поднял глаза и увидел на привычном месте фигурку фамилиара:
– Славен?
Ворон открыл глаза и уставился на меня. Я произнес:
– Не мог бы ты накормить меня перед выходом?
Фамилиар спорхнул со стены и улетел сквозь дыру в кухню. Гимеон наблюдал за всем с заинтересованностью:
– Ты даже имя его узнал?
– А, давняя история. Он говорил, что является пацаром, а имечко у него было то еще длинное, пришлось укорачивать его настолько, чтобы можно было запомнить.
Сзади меня раздался голос Вейлин:
– Мирпуд, а ты к бабушке собираешься сразу после того, как станешь Иерархом?
В ответ я пожал плечами:
– Мне бы сначала понять, как это осуществить, а лишь потом пытаться перенестись.
Мой взгляд перенесся на мешок, стоящий возле стола Гимеона. Мой мешок. Казалось, что в тот день я фонтанировал идеями. Я сел к мешку и вытащил оттуда Монолит. Варан заинтересовано взял его в лапы:
– Последний раз мне доводилось его видеть несколько лет назад, и то мельком. Чувствую, какие силы спрятаны в нем внутри. Ларесса, так зачем вы его украли?
Волчица потупила глаза:
– Вижу, скрывать правду бессмысленно. Я была заслана Проклятыми, чтобы выкрасть Монолит и таким образом ослабить Орден. К несчастью, в руководстве культа сидят столь же ополоумевшие, что во главе Ордена. Был создан фальшивый приказ, по которому я объявлялась отступницей – так у меня было больше шансов втереться в доверие к Бойдулу. В итоге, когда я выкрала Монолит из сокровищницы Цитадели, я сделала вид для Мирпуда, что нехотя ухожу из Ордена, хотя на деле я бы это сделала в любой день, когда только захотела. Но потом, на полпути между Граальстаном и Меровией, я поняла, что более не хочу работать на Проклятых, и поэтому я готова вернуть Монолит в Цитадель.
Варан лизнул губы черным раздвоенным языком:
– На этот раз вы не солгали, ларесса. Осталось только пожелать вам, чтобы ваш избранник простил вам эту ложь.
Я развел лапы в стороны:
– Это дела давно минувших дней. Конечно, я побывал в опасности из-за тебя, Лин, но сейчас все хорошо, и мне нет больше смысла держать зла. Кстати, по поводу Монолита. Мастер Гимеон, Монолит же очень важен для Ордена, не так ли?
Варан закивал:
– Конечно. Благодаря ему возможно производство новых Кон-Сай, а также некоторые другие важные магические процессы внутри Цитадели, без которых Ордену придется несладко.
– А что, если я смогу отдать часть своей силы Монолиту? В таком случае он может питать Цитадель?
Гимеон взял статуэтку и осмотрел ее:
– А Проклятый его знает, может или нет.
Я протянул лапу:
– Тогда лучше мне пойти с вами, как с более опытным магом. Вместе мы сможем разобраться, работает ли это.
Варан покачал головой и показал на Вейлин:
– Лучше идти нам троим, потому что даже меня и тебя может не хватить.
Волчица усмехнулась:
– А почему бы и нет?
Славен принес с кухни тарелку с обедом, и я сел есть:
– Ну что же, тогда нужно выдвигаться как можно скорее!

Когда через полчаса мы были на площади, моим глазам предстала достаточно грустная картина: взрыв из-за столкновения магии Арханиса и Легизмунда породил жертвы, и часть площади все еще была залита кровью погибших зверей. Мое появление было встречено жидкими аплодисментами.
На площади стояли Кон-Сай и Чойг-Ма’л с потерянными взглядами. Среди них я заметил Джесс. Волчица подошла ко мне:
– Мирпуд, я совершенно не чувствую своей силы.
Я переглянулся с Гимеоном и Вейлин:
– Смерть Бойдула?
Варан кивнул:
– Именно. Погиб Иерарх – Кон-Сай лишились силы.
Я поманил Кон-Сай:
– Джес, иди с нами. Твоя помощь может пригодиться.
Волчица осмотрела себя с грустным взглядом:
– Но я же не владею силой.
– Не беда, может, я смогу ее вернуть!
После этого я взял Вейлин за лапу:
– Можешь отвести нас в сокровищницу, где стоял Монолит?
Магесса потрясла гривой:
– Конечно.

Внутри Цитадель поражала меня еще больше, чем снаружи. В каждом зале и каждой комнате потолки были нереально высокими, и казалось, что высота от пола была как минимум с десяток метров, или даже более. Переходы между корпусами были широкими, и на них могла разъехаться пара колесниц, не задевая друг друга. Повсюду висели волшебные сферы, заливающие все вокруг приятным желтоватым светом, который, впрочем, казался мне каким-то приглушенным, тусклым.
После пятого поворота я полностью потерял способность запоминать дорогу назад. Казалось, что в таком адовом лабиринте ориентироваться было невозможно – коридоры сменялись залами, залы – арками, арки – очередными коридорами, от них шли различные лестницы, и так до бесконечности. Единственный зал, который отличался от других – Центральный, как его назвала Вейлин. Похоже, он находился в центре какой-то ротонды, отчего освещался солнцем через прорези в крыше. Зайчики покрывали орнаментную мозаику на полу, а также странную конструкцию в виде столба с шаром на вершине ровно посередине зала. Как объяснила Кон-Сай, этот столб назывался Молельным Центровищем, и именно здесь каждодневно проходили проповеди для жителей и гостей Цитадели. Порой их проводил сам Иерарх, а порой и высокопоставленные монахи Ордена. Сейчас же этот зал, как и многие другие, были абсолютно пусты – похоже, смерть Бойдула заставила монахов покинуть Цитадель. Порой сквозь окна я видел площадь перед зданием – и она была запружена зверями. Так как мы успели подняться на несколько этажей, мне было сложно понять, были ли эти звери простыми жителями или же монахами.

Наконец, когда я уже начал терять терпение, Вейлин, проведя нас на несколько ярусов вниз, остановилась перед тяжелой дубовой дверью:
– Вот оно, место хранения Монолита.
Я посмотрел влево и вправо. Коридор, в котором мы находились, был ничем не примечателен – красноватая ковровая дорожка, крепления на стенах с незажжёнными факелами, порталы окон позади, отчего на стену ложились пятна света – ничего особенного, коридор как коридор. Ни охраны, ничего. Я уже собрался было толкнуть дверь, однако Вейлин и Гимеон с двух сторон одернули меня и чуть ли не синхронно крикнули:
– Стой!
От окрика я чуть ли не подпрыгнул:
– Что???
Вейлин коснулась кирпича в стене слева от двери, и на створке образовался какой-то загадочный узор в виде пересекающихся линий. Волчица пальцами сдвинула несколько частей рисунка в сторону – и дверь сама открылась внутрь. Магесса опустила лапы:
– Небольшая магическая защита на тот случай, если кто-то посторонний полезет в сокровищницу. Так как я была особо ценной послушницей, меня таким знанием наделили.
От дверей пахнуло прохладным слегка затхлым воздухом – и так мы вчетвером оказались в Сокровищнице.
Геометрия помещения была очень интересной – комната представляла собой большой четырехлистник клевера. Пол, застеленный зеленоватой плиткой, вел в сторону каждого «листа», а лепестки были заставлены шкафами, на которых проглядывали блестящие и не очень, матовые и глянцевые, металлические и деревянные предметы. Честно говоря, хранилище представляло собой больше какой-то склад всякой всячины, а не вместилище различных ценных вещей Ордена.
Но про все я забыл, когда бросил взгляд в центр комнаты. Прямо из плиточного пола торчала каменная лапа в виде протянутой ладони с гладким основанием. Посередине ладони черной впадиной было отмечено углубление, по форме идеально подходившее под Монолит. Гимеон провел когтями по каменной ладони:
– Что же, ставь Монолит, сейчас будем разбираться, как засунуть в него магию.
Я вынул статуэтку из сумы, и осторожно вернул ее на постамент, идеально соединяя основание с выемкой на ладони. Раздался каменный скрежет, как будто что-то двинулось в пазах – и Монолит засветился красноватой дымкой, окутавшей всю протянутую лапу от кончиков когтей до основания постамента, исчезавшего в плитке. Еще секунда – и дымка исчезла, а Монолит остался лишь слегка подсвечиваемым красноватым сиянием. Джесс осмотрела свои лапы:
– Я чувствую часть своей силы, но лишь малую долю.
Гимеон прикрыл полупрозрачными веками глаза и как будто к чему-то прислушался:
– Так, я чувствую, как магия Монолита распространяется по Цитадели. Это хорошо, значит, он при желании может покрыть все здание. Теперь же нужно понять, как вписать твою силу в ткань артефакта.
Наставник посмотрел на самочек:
– Дамы, сделайте пару шагов назад.
Волчицы послушно выполнили требуемое. Гимеон медленно провел лапой сверху вниз, словно оглаживая невидимую ткань – и Джесс с Вейлин оказались за полупрозрачной стенкой оранжевого цвета. Свое решение огневик объяснил просто:
– Сейчас я буду работать с тканью артефакта. Это очень опасно и чревато выбросами нежелательной энергии. Моя защита спасет вас. Джесси, так как вы пока не получили своей силы обратно, вы уязвимы по отношению к магии.
Лин попробовала возражать, но я убедил ее остаться под защитой кокона – и волчице пришлось подчиниться. Джесс же не особо протестовала – она, как и всякая Кон-Сай, опасалась магии, и, не имея защиты, была благодарна тому, что была в безопасности.
Гимеон сделал жест, огибая ладонями что-то невидимое круглое:
– Сейчас мне нужно вызвать магический портрет Монолита. Это не очень сложно, но очень ответственно.
Повинуясь жестам Гимеона, в воздухе начала рисоваться запутанная сетка различных линий, узелков, полосок и точек красного цвета. Казалось, что прямо посреди Хранилища кто-то искусный растянул сотканный ковер из красных прозрачных нитей. Пока я ничего не понимал в хитросплетении полосок. Гимеон ткнул куда-то в центр:
– Видишь этот клубок?
Я пригляделся и заметил маленький узелок, как будто нитки запутались в небольшое сплетение. Гимеон обогнул образование когтем:
– Это – самое главное место всей магии артефакта. Если мы сможешь внести магию в этот центр – она будет частью Монолита и сможет питать вместе с артефактом всю Цитадель и Орден, соответственно.
Я пригляделся к узелку и заметил, что от него как будто волнами расходится энергия, перетекая от центра к краям рисунка:
– Мастер, а можно увеличить этот рисунок?
Варан сжал два кулака вместе, а потом резко развел их – и рисунок укрупнился. Теперь малозаметный узелок стал заметным образованием, и можно было увидеть, что у него есть отверстия, сквозь которые виднелось словно жидкое красное содержимое. Я показал пальцем на дырки:
– Может, внутрь узла закачать мою магию, перемешать с красной энергией Монолита – и тогда питание пойдет, как надо?
Маг усмехнулся уголками губ:
– Ну попробуй. Закрой глаза, вытяни правую лапу и пошли немного энергии по каналу Ши’ман в положение Арси-Гомар. Все сделаешь правильно – на ладони у тебя будет шар размером с кулак, в котором будет заключено немного твоей силы.
Распрямившись, я глубоко вздохнул и закрыл глаза. Вытянул правую лапу и представил канал Ши’ман, проходящий от правой лопатки до кончиков пальцев правой лапы. Прислушался к своей силе и дал ей команду течь. Внутри кожи понеслась магия, и я без открытых глаз знал, что на ладони у меня образуется комок энергии, становящийся все больше, ярче, насыщеннее.
После минутной концентрации я расслабился, открыл глаза – и все оказалось так, как я представлял себе в воображении. На раскрытой ладони искрился беловатый шар, в котором проглядывали нити зеленого и красного цветов. Представив в уме канал между своей ладонью и отверстиями в узле магии Монолита, я махнул лапой – и струйка магии потекла внутрь образования в ткани энергии артефакта. Клубясь и перетекая, она оказывалась внутри узла и смешивалась с красной магией статуэтки, делая цвет смеси ближе к розовому. Также бледнел и цвет всей сетки заклятия Монолита.
Настал момент, когда весь шар магии оказался внутри узелка в центре узора Монолита. Гимеон одним движением схлопнул ладони – и ковер из линий пропал. Монолит окутался розоватой дымкой – и все стихло. Спал экран защиты с Вейлин и Джесс. Кон-Сай осмотрела свои ладони:
– Я снова чувствую силу. Полностью, как и прежде.
Я недоуменно потряс гривой:
– Получается, формально я теперь Иерарх?
Охотница усмехнулась:
– Раз у меня есть сила, то жив Верховный Иерарх. Получается, что так.
Я сел на пол и обхватил голову лапами:
– Мастер Гимеон, я сделал свою часть, теперь извольте занять пост, который полагается вам по статусу.
Варан прошел мимо меня:
– Все честно, ученик, я не собираюсь нарушать договоренность. Ты дал свою силу Ордену – я стану Иерархом и буду заниматься восстановлением религии. А пока нужно сходить вниз и проверить других Кон-Сай и Цепных.

Прошла неделя после восстановления магии Ордена. Все это время Гимеон потратил силы на то, чтобы постараться максимально вывести Лигу Справедливости из подполья. Конечно, это было нелегко – многие жители еще выглядели неопределившимися, и даже достоверные сведения о том, что в течение тысячелетия пастве дурили головы и заставляли поклоняться совершенно не Арханису, не сразу уверили их в том, что все взаправду.
Но проблема заключалась не только в этом. После того, как Гимеона назначили Иерархом, ему начали поступать сообщения, что Кон-Сай и Цепные, лишенные работы, пока не завершится процесс преобразования религии, начинали роптать на то, что им нечего было делать. Поначалу можно было подумать, что они собираются саботировать Гимеона как нового Иерарха, но выяснилось, что субординацию гвардия нарушать не собиралась, но занятие для себя они требовали.
В один из дней, спустя неделю или две после гибели Бойдула, варан вызвал меня в кабинет Верховного Иерарха:
– Мирпуд, мне нужен твой совет. Чем можно занять Цепных и Кон-Сай на то время, пока все не утрясется?
Не торопясь с ответом, я обвел взглядом внутренности кабинета. Конечно, я был тут не впервые, но каждый раз солидность обстановки меня привлекала своей красотой. Все эти портьеры, тяжелая мебель, гобелены – любая деталь кабинета заставляла уважать его владельца. Наставник успел за прошедшие дни перенести некоторые свои вещи в кабинет из старого домика. Более того, он оставил нам с Вейлин свое жилище, в котором обитал раньше.
Я очнулся и вспомнил, что мастер все еще ждет от меня ответа, который возник весьма неожиданно:
– Мастер, я могу дать то, что займет не только Кон-Сай и Цепных, но жителей города.
Варан положил голову на лапы:
– Расскажи.
– Когда я с Лассой, Рамзи и Вейлин бежал от Ордена в Меровию, я увидел, что тамошние крестьянские детеныши увлекаются игрой под названием ферх.
Гимеон хмыкнул:
– Мне доводилось слышать об этой игре, хотя в Граальстане она почти не распространена. Крестьянская забава, она не увлечет воинов.
Я усмехнулся:
– А я предлагаю не ферх. Я предлагаю свою игру, которая с ферхом будет иметь не так много общего.
Я взял лист пергамента, перо, чернила, и начал расчерчивать полотно листа:
– Вот это поле, вот тут стоят ворота. Играют по две команды, в каждой по одиннадцать зверей и еще четверо на замену…

Постепенно я записал на листе основные понятия футбола. Конечно, мне пришлось их немного модифицировать, добавив больше контактной борьбы, что было бы с радостью встречено будущими игроками. К примеру, я разрешил сносить игрока, владеющего мячом, но только при помощи корпуса. Варан с некоторым сомнением оглядел записи:
– Идею я понял. Но как этим можно увлечь горожан? Не думаю, что обычным зверям имеет смысл играть против воинов.
– А зачем? Я предлагаю сделать иначе. Пусть будет создано две Лиги: Лига Цепных и Лига Кон-Сай. В каждой Лиге будет существовать команды, состоящие из отдельных воинов или охотниц. Думаю, при желании можно набрать в каждой Лиге пусть с десяток команд. Пусть у каждой команды будет свой тренер – более опытный воин, который будет отвечать и за физическую подготовку, и за тактическую подготовку. В каждой из двух Лиг будет проводиться внутренний открытый чемпионат среди команд. Эти соревнования будут открытыми, чтобы на них могли присутствовать, как зрители, горожане и гости столицы. Постепенно можно выбрать лучшую команду среди Лиги Цепных и лучшую команду среди Лиги Кон-Сай. А потом можно устроить финал между ними. И представьте – каждый матч будет открытым для всех желающих! Будут болельщики, будут ставки, будут победы и поражения – да игра займет умы всех и каждого! Все и забудут вскоре о том, что в городе произошла смена власти!
Гимеон положил лист на стол и прижал его сверху ладонью:
– Пусть так, твоя идея звучит достаточно заманчиво. Но подумай – в городе примерно с полтысячи Чойг-Ма’л и примерно вполовину меньше охотниц. Ты не замучаешься рассказывать семи сотням зверей о правилах?
К такому вопросу я был готов:
– А зачем семь сотен? Пусть будут заранее созданы команды, а инструктаж будет проводиться только для тренеров команд. Так в итоге наберется буквально десяток-другой зверей, а уж они и донесут все до своих команд!
Огневик встал из-за стола, рассмеявшись:
– Хорошо, я вызову сюда полковника ландарских Цепных и сержанта ландарских Кон-Сай, чтобы они донесли до своих подопечных мой приказ о создании хотя бы численного состава команд, чтобы потом привести наставников к тебе на инструктаж.
Я усмехнулся:
– Мастер, небольшое замечание перед тем, как вы уйдете. Вы вполне разумно заметили вначале, что если сказать воинам о новой игре, как о ферхе – это никого не заинтересует. Передайте им, что новая игра будет прекрасной тренировкой для каждого уважающего себя воина.
Я собрался было уйти, однако внезапно остановился:
– Мастер, талин Ягмур говорил мне в видениях, что в Цитадели есть нечто, что может перенести меня в свой мир. Мне нужно туда попасть. Я же больше не нужен?
Смеявшийся еще несколько секунд назад варан теперь являл собой пример обычной серьезности:
– Ты уходишь навсегда?
Я пожал плечами:
– Вряд ли. Здесь я нашел ту, с которой хочу прожить жизнь, поэтому я буду скорее мигрировать между мирами.
– Что же, как я знаю, ты хочешь переместиться в свой мир вместе с Вейлин? Тогда иди пока за ней, а я пока подготовлю все необходимое, чтобы продемонстрировать, как все работает. Жду тебя в сокровищнице. А сейчас иди, ученик.

Вейлин я застал в бывшем доме мастера Гимеона, который теперь я с уверенностью мог называть нашим домом. Волчица кормила Эйнара, попутно разговаривая о чем-то со Славеном. Кстати, и фамилиара Гимеон отдал мне, посудив, что теперь ему нет необходимости в пацаре.
Услышав звук открываемой входной двери, волчица встала на лапы и очаровательно улыбнулась:
– Мирпуд, ты вернулся. А я тебя очень ждала.
Я протянул лапу магессе:
– Сегодня мастер Гимеон покажет мне, как переместиться в мой мир. Ты пойдешь со мной?
Вейлин оправила складки платья:
– Все-таки решился?
Я пожал плечами:
– Я ухожу не сегодня, но когда-нибудь стоило так поступить. Так ты со мной?
Вейлин осмотрела меня с головы лап:
– Я с тобой, только ты не думаешь, что тебе стоит переодеться в старую одежду твоего мира? А то если ты появишься у себя на родине в одеяниях ученика мага или черных нарядах Судьи, тебя могут понять не так.
Я помотал головой:
– Пока в этом нет особого смысла, потому что я уйду только через пару-тройку дней вместе с тобой. Ты же хотела повидать мой мир?
Волчица кивнула:
– Конечно. Твои давние рассказы о технологиях твоей реальности показались мне очень интересными. Хотелось бы посмотреть, насколько ваша цивилизация продвинута в техническом плане, по сравнению с моей страной.
Я обнял волчицу и шепнул ей на ушко:
– Какая разница, в чем они будут похожи, если рядом будешь ты? Этого более чем хватит.
Вейлин выглядела абсолютно счастливой, но для вида начала возмущаться:
– Ну все, Мирпуд, сейчас захвалишь меня, и у меня шерсть покраснеет от смущения. Идем уже.

Площадь перед Цитаделью была полупустой. На ней попадались лишь одиночные звери, приносившие живые цветы к месту гибели Бойдула. Я не упоминал об этом раньше, но даже несмотря на то, что для жителей города последний Иерарх старой религии стал символом многовекового обмана, место его гибели, отмеченное небольшим постаментом в виде каменного зеленого клевера-четырехлистника, всегда было выложено свежими цветами и эпитафиями на пожелтевших листах пергамента и бумаги.
Вот и в тот момент, когда мы с Вейлин направлялись в Цитадель, возле постамента стояла взрослая лиса в зеленом платье, за подол которого держалась маленькая лисичка в смешных белых штанишках. Самка положила на возвышение у постамента сноп свежего клевера, после чего увела маленькую лисичку за собой. Я недоуменно покачал головой:
– Я не понимаю только одного. Если жители города поняли, что их обманывали в течение целого тысячелетия – почему же они продолжают нести цветы к месту поминовения Бойдула?
Лин почесала шерстку на запястьях:
– Как бы тебе сказать. Мне доводилось за последние дни часто бывать в городе и слушать все пересуды, что активно муссируются среди жителей и приезжих. Бойдула скорее считают жертвой.
Я приподнял бровь:
– Ничего себе! Того, кто грозился превратить мою и не только жизнь в ад, считают жертвой? А я, по их мнению, кто? Агрессор? Захватчик?
Волчица легко шлепнула меня ладонью по затылку:
– Дурак ты, а не агрессор. Про тебя речь сейчас не идет. Бойдула считают жертвой не тебя, а той системы религии, что насаждалась еще со времен Ривелино. Думаешь, если бы последующие поколения Иерархов знали, что поклоняются Легизмунду – они стали бы продолжать такую практику? Реально виноватый зверь умер тысячу лет назад, и последующие правители вершили неправильную политику религии не потому, что были злыми, а потому что думали, что так принято и так правильно. Неужели среди них нашелся бы кто-нибудь, кто восстал против установленного порядка вещей? Нет, конечно. Иначе бы его признали еретиком, а это для служителя Ордена было бы самым тяжелым ударом.

Снова лабиринты Цитадели, в которых я так и не научился разбираться за время после гибели Бойдула. Зная, что Вейлин ведет меня в правильном направлении, я лишь следовал за ней, больше уделяя внимание тому, что находилось вокруг.
Я видел порталы окон и длинные коридоры, видел, как на некоторых площадках собирались монахи, что-то обсуждая, видел, как на центральной площади Цитадели у Молельного Центровища собрались монахи и сами читали молитву, встав на колени и обратив морды к центру зала. Поневоле замедлив шаг, чтобы не шуметь и не мешать никому, мы с Вейлин осторожно обошли зал по кругу, ступая лапами по мраморному полу.
Достигнув коридора, в котором находился вход в Сокровищницу, я увидел, что Гимеон стоит возле двери, смотря вдаль, сквозь порталы окон, как будто кого-то высматривая вдалеке. Подойдя ближе, я понял, что Гимеон всего лишь находился в состоянии прострации, в котором мог пребывать какое-то время в течение дня. Но даже отвлеченное состояние не делало его менее бдительным. Не успел я пройти и полпути до него по коридору, как варан уже открыл глаза и уставился на меня:
– Ученик, кажется, я нашел то, что поможет тебе перенестись, но без твоей помощи я не смогу ее активировать.
– Ее?
Но Гимеон уже не слышал меня, зайдя внутрь комнаты. Нам с Лин не оставалось ничего иного, как последовать за ним.

Внутри меня ждала интересная картина – перед лапой, держащей монолит, находилось что-то типа плоской матовой чаши из металла диаметром метра три. По кругу чаши шли какие-то письмена, к которым я не стал приглядываться. Гимеон опустился на каменный пол Сокровищницы и провел когтем по металлу чаши:
– Вот она, Чаша Перемещения. Я изучал разные источники в библиотеке Цитадели, и узнал, что этот артефакт позволяет перемещаться сквозь пространство в любое место, которое представит себе пользующийся. Но в книгах было указано ограничение, из-за которого я тебе и сказал, что не смог активировать ее магию. Нужен тот, кто владеет архаичным. А из всей Цитадели лишь ты его понимаешь, Мирпуд. Наверное, ключ лежит в письменах на ободке.
Выслушав речь, я присел на одно колено перед Чашей и провел лапой по ее поверхности. На секунду мне показалось, что металл отозвался вибрацией. После этого я начал вглядываться в письмена – и понял, что Гимеон был прав – текст оказался на архаичном. Начертание у него было странным, но сам текст был понятен: «Я везде, и одновременно нигде. Я велика, и в то же время бесконечно мала. Я знаю многих, но меня не знает никто. Я была, есть и буду всегда. Имя мне – Мерильда. Позвать меня не тяжкий труд, однако мало кто сможет это сделать. Приложи свою душу – и я появлюсь».
Очередной ребус. Я пересказал текст Гимеону и Вейлин. Волчица озадаченно посмотрела на диск:
– Приложить душу? Как это?
Варан тоже выглядел не менее растерянным:
– Очень странная формулировка. Похоже, Мерильда являет собой дух этого артефакта, который и выполнит перемещение. Может, она просит тебя показать ей образец своей магии? А под душой понимает часть твоих способностей? Попробуй создать тот же шарик энергии, что ты создавал во время встраивания магии в Монолит.
Я закрыл глаза и начал следовать совету варана, формируя на раскрытой ладони сгусток магии. Как и тогда, он был белым, с вкраплениями мерцающего зеленого и красного.
Стоило мне пустить созданный шар на плоскость Чаши, как она начала мерцать, как будто становилась прозрачной, после чего металл превратился в жидкое серебро. Мы втроем невольно отпрянули – и не зря. Над поверхностью зеркала воздвиглось что-то, напоминающее голову, причем невозможно было определить, кому принадлежала голова – человеку или зверю. Голова находилась на шее, а шея переходила в туловище, исчезающее в жидком основании. Посередине головы чернели две точки, обозначающие глаза. Раздался приятный женский голос:
– Мерильда, пространственный извозчик. Куда желаете попасть?
Я медленно переспросил:
– Пространственный… извозчик?
Голос ответил:
– Да. Кто из вас желает путешествовать?
– Никто. Мы проверяли, работает ли эта система.
Мерильда продолжила говорить чарующим голосом, но в нем звучала легкая обида:
– Пока я существую, все будет работать. Если захотите путешествовать – позовите меня, и я приду. Простите, меня ждут другие.
Жидкое серебро начало испаряться – и вскоре перед нами снова лежала твердая металлическая поверхность Чаши.
Гимеон одобрительно хмыкнул:
– Браво, ученик, ты заставил ее работать с первой попытки. Теперь ты доволен?
Я кивнул в ответ:
– Конечно, теперь-то все известно и я знаю, как попасть к себе. Осталось лишь пересказать правила футбола представителям Кон-Сай и Цепных.
Варан встал с колен:
– Я вызывал сегодня капитана Чойг-Ма’л и сержанта ландарских охотниц. К удивлению, они отнеслись к твоей идее с энтузиазмом, и сегодня будут формироваться команды по шестнадцать зверей. Приходи завтра, и я организую тебе встречу с представителями всех собранных команд. Советую тебе сегодня написать полный свод правил новой игры, чтобы завтра ты мог раздать ее тренерам. Может не писать десятки копий, достаточно одного свитка – я постараюсь его размножить. И учти, Мирпуд. До того, как ты пойдешь в своей мир, тебе придется побыть судьей в одной из игр, чтобы они представляли, что можно, а что нельзя.
Я пригладил гриву, отдав свой посох на время Вейлин:
– Хорошо, но тогда на этот матч мне потребуются… четыре помощника, дополнительные судьи, которые будут работать за пределами поля. И подготовьте необходимую площадку для игры с подходящими размерами.
Гимеон несильно шлепнул меня по затылку:
– Не учи мастера, ученик, он все сделает. Иди, пиши правила.
Вейлин расхохоталась, и я забрал посох из ее лап обратно:
– Что драться-то сразу, сделаю все.
После этого я взял Лин за лапу, и мы вместе ушли в сторону дома.

За написанием я провел несколько часов. Мне в свое время доводилось видеть официальный свод правил футбола, и я пытался вспомнить все, что только мог. Конечно, я наверняка что-то упустил, но мне оставалось надеяться, что это будет не смертельно.
Оставалось только подобрать необходимый мяч. Вспомнив, что чехол от гитары обладает необычными свойствами, я попробовал «упросить» его дать мне футбольный мяч. Конечно, это было непростым делом, но после долгих увещеваний футляр смилостивился и все-таки выдал мне вполне себе обычный, но хорошо накачанный футбольный мяч. Конечно, в итоге нужно было намного больше мячей, но этот могли использовать как образец для создания новых мячей если не в плане материала, то хотя бы веса, размера и формы.
Правила я писал за бывшим рабочим столом Гимеона и за это время не вставал из-за него. Я почувствовал, как сзади меня обнимают теплые лапы Лин и над ухом раздается нежный голос волчицы:
– Мирпуд, может, уже перестанешь?
Я картинно закатил глаза:
– Мне осталось написать пару строк!
Я не врал, но оставшиеся слова я писал в условиях, когда делать это было почти невозможно. Магесса за прошедшие недели успела изучить мои слабые места, и, к примеру, прекрасно знала, что если начать целовать меня в шею и покусывать ее, то это заставляет меня млеть от наслаждения. И тогда хитрая волчица начала это делать, и поэтому последние слова я дописывал, с трудом сохраняя концентрацию и внимание.
Наконец, последняя буква заняла место на листе, я бросил перо, встал со стула и обернулся к Вейлин:
– Все, все, я твой.
Магесса, стоявшая в чем-то, напоминающем то ли ночную сорочку, то ли ночную кофту, заулыбалась:
– Мирпуд, спать. Завтра тебе много что предстоит сделать.
Не дожидаясь моего ответа, волчица потащила меня в спальню, буквально силком уложила в кровать и забралась ко мне под лапу, положив голову мне на плечо. Спорить с ней не было ни сил, ни желания.

Утром я проснулся от того, что мне щекотала нос Вейлин:
– Соня, просыпайся давай.
Я оглушительно чихнул, и от этого Эйнар пулей улетел с кровати и забился в угол, испуганно дрожа. Волчица расхохоталась:
– Ты даже встать нормально не можешь, чтобы бедного котенка не спугнуть.
Не обращая внимания на подшучивания любимой, я вышел из спальни, закутавшись в халат, и с удивлением заметил, что замурованная дверь в сторону кухни несла следы каких-то сломов и зарубок. Когда же я спросил об этом магессу, она потупила глазки:
– Понимаешь, Мирпуд, Славен хорошо готовит, но раз уж этот дом стал нашим, а я стала в нем хозяйкой, мне хотелось бы готовить самой, как и полагается хранительнице домашнего очага. Я бы могла снести дверь магией, но я боялась разбудить тебя, поэтому пробовала вскрыть ее вручную.
Я протянул лапу и взял посох, оставшийся возле письменного стола еще вечером:
– Сейчас я тебе помогу.
Дубовая дверь, ведущая в кухню, была очень хитрым способом «приварена» к косяку, поэтому мне пришлось буквально вырезать место привара. Для этого я нажал на знакомый знак на посохе, от чего с кончика вылезло острое лезвие. После этого я провел лапой над металлом и сделал клинок огненно-раскаленным. Не оборачиваясь, я произнес:
– Лин, сейчас на ковер будут отлетать горящие куски дерева – гаси их, чтобы тут пожар не случился.
За мной раздалось согласное мычание волчицы, и я воткнул лезвие в дверь по краю створки и начал вырезать проем, ведя лезвием снизу вверх.
Как я и предполагал, от дерева отваливались горящие куски, которые падали на ковер, и если бы не мгновенная реакция Вейлин, то пожара было бы точно не миновать. Конечно, огненное лезвие ощутимо резало дерево, но продвижение было все равно замедленным из-за того, что замуровали дверь капитально.
В итоге на всю дверь у меня ушло с десяток минут, и за это время с нее упало с десяток горящих кусков. От них поднимался дым, и Вейлин пришлось открывать настежь окна и двери, чтобы не задохнуться угарным газом.

Наконец, последний сантиметр дерева оказался срезан – и дверь наконец-то со скрипом подалась, открывшись в нашу сторону. Прежде чем зайти внутрь, Лин наэлектризовала воздух, чтобы справиться с задымлением. Дым расселся – и нашим глазам предстала отдельная комната-кухня с полками, столом, тремя стульями, небольшой печкой, труба от которой уходила сквозь потолок. Несмотря на то, что в некоторых местах лежал слой пыли, например в углах, в целом кухня выглядела очень добротно и ухоженно. Как лишь один фамилиар умудрялся в одиночку поддерживать кухню в чистоте и порядке, будучи лишь птицей, пусть и волшебной – я не знал.
Я повернулся к застывшему на стене Славену:
– Ты же не будешь против, если Лин будет готовить вместо тебя?
Пацар ожил и покосился на нас темным глазом:
– Вы хозяева, вам и решать, что тут делать. У меня обязанности по дому и без кухни найдутся, так что это не такая большая проблема.
После этого Славен коротко каркнул и снова застыл на стене в виде неподвижного чучела. Волчица обняла меня:
– Пока ты будешь в Цитадели, я приготовлю что-нибудь к твоему приходу домой. Вчера я на рынке накупила всякого – на сытный ужин точно хватит.
Я поцеловал Лин в нос:
– Я скоро, не скучай.
Забрав со стола свиток с правилами и футбольный мяч, взяв посох и выйдя на улицу, я обернулся и посмотрел в сторону дверного проема. Волчица стояла на пороге и с улыбкой следила за тем, как я ухожу. Постояв так еще немного, она закрыла дверь и исчезла.
Мимо меня по улице проходили звери, и на мое появление они не среагировали. А я шел вперед, в сторону центра города и улыбался. Как же было чертовски приятно, что у меня есть свой дом, где меня ждет любимая!

Наверное, я несколько соврал, когда сказал, что на мое появление не реагировали. Реагировали, конечно. Моя личность после событий на площади перед Цитаделью стала достаточно известной. Может, не каждый знал меня в морду, но мои одежды или мой посох точно знали почти все, поэтому мое появление привлекало к себе внимание в любой части города. Каждый стремился выказать мне свое восхищение, и если поначалу это меня очень радовало, то в итоге каждый новый зверь, лезущий с восхищением, вызывал у меня раздражение, хотя я никоим образом этого не показывал. Единственным способом остаться незамеченным становилась либо самая простая одежда, купленная на местном рынке, либо же выход в облачении ученика мага. Моя земная одежда, посох и одеяния Судьи мгновенно привлекали внимание, поэтому я старался использовать их меньше.

Путь в Цитадель лежал мимо Ландарского рынка. За то время, что я провел в столице, это место начало мне очень сильно нравиться. Я обожал это скопление зверей самых разнообразных видов, это сборище торговых рядов, на которых можно было купить любой мыслимый или немыслимый товар, шлейф запахов, окутывающий все ряды и каждый сантиметр почвы на рынке – все заставляло меня с удовольствием проходить мимо.
Подумав, я решил зайти на рынок. Еще в Мариссе Анри отдал мне свои часы-браслет, рассудив, что теперь ему нет в них никакой надобности. Я очень активно ими пользовался, радуясь их портативности и наглядности, но в последнее время у них начала заедать минутная стрелка, из-за чего они уже несколько дней показывали неправильное время. И в таком случае мне требовалось найти какую-нибудь лавку, где сидел технарь, способный обращаться с механизмами. И это казалось мне очень трудной задачей, так как, несмотря на широчайший выбор услуг, которые можно было заказать на рынке, найти сведущего в технике было непросто. Как-никак, а Граальстан был тем королевством, где техника казалась многим таким же непонятным явлением, как и магия в нашей реальности.
Поиски лавки завели меня в кузнецкий ряд, где в воздухе постоянно висели звон от наковален и тяжелый запах раскаленного металла. И здесь, наконец-то, мне повезло. Примерно посередине ряда, в крытой зеленой палатке сидел и скучал лис в зеленом фартуке. В лапах он вертел какую-то шестеренку, причем делал это весьма ловко. Начинка палатки явно давала понять, что ее владелец уж точно имеет отношение к технологиям – был бы на моем месте поклонник стим-панка, он бы точно посчитал торговое места лиса своим фетишем. Все было завешано различными деталями, механизмами, некоторые из которых продолжали работать, даже будучи прибитыми к стене.
Сам же владелец всего этого великолепия поднял глаза на меня, и в их уголках скользнула усмешка:
– Что, уважаемый, смущаю ваше магическое благородие своими непонятными вещами? Не пугайтесь, оно вам не повредит.
Похоже, лис был либо приезжим, либо же просто не прислушивался к слухам и событиям Ландара, потому что даже с посохом он совершенно меня не опознал. Видимо, считал меня очередным магом, над которым можно было потешаться. Я не стал выставлять себя дураком:
– Уважаемый, если вы тут сидите в окружении дизельных приборчиков и шестеренок, это не повод гнобить первого встречного, думая, что он совершенно не смыслит в технике.
Продавец поднялся и посмотрел на меня удивленным взглядом. Усмешка в его глазах пропала. Зверь протянул лапу и выставил ладонь вперед, разведя пальцы:
– Первус Солрей, продавец механизмов и ремонтный мастер. Не думал, что в этой дыре еще кто-то понимает в технологиях. Что привело вас ко мне?
Я бросил ему на прилавок браслет:
– Заедает минутная стрелка. Разобрал бы сам и посмотрел, да вот нужных инструментов нет. Ни отвертки, ни шила – ничего, чем разобрать можно.
Первус заинтересовано осмотрел часы:
– Хм, сейчас, вскроем, посмотрим.
Лис вытащил из-за пазухи маленькую плоскую отвертку, вывинтил пару шурупчиков и снял крышку, после чего посветил на механизм маленьким фонариком-диодом:
– Все понятно. Балансир сместился, из-за чего шестеренки передаточный момент получают через раз, а поэтому стрелка и двигается неправильно. Сейчас, вставлю его на место.
Не убирая отвертку, Первус надел на один глаз увеличительный монокль, приник мордой к корпусу часов, и начал поправлять сбившуюся пружину. За этим занятием он провел около минуты, после чего снял лупу, крутанул какую-то шестеренку внутри часов, собрал крышку на место и отдал браслет мне:
– Все, балансир на месте, шестеренки крутятся, время показывается. С вас три барра.
Похоже, лис успел еще и правильное время выставить на часах, пока ремонтировал балансир. Бросив на прилавок три монеты, я отсалютовал Солрею и быстрым шагом пошел в сторону выхода с рынка, потому что я и так задержался на пределе того времени, когда опоздание было бы простительным.

Стражники на входе в Цитадель узнавали меня и пропускали без лишних вопросов. За несколько дней до этого я каким-то образом умудрился выучить один-единственный путь в Цитадели – дорогу до кабинета мастера Гимеона. Посмотрев на часы, я припустил ходу, потому что опоздание уже равнялось примерно двадцати минутам или даже получасу. Настойчивый голос в голове подтвердил мои расчеты:
– Ученик, Проклятый тебя дери, где ты шляешься? Тебя уже ждут!
– Я уже в Цитадели, на втором ярусе, бегу к вам.
Монахи провожали меня недоуменными взглядами, но пропускали мимо себя. Коридоры и окна летели у меня перед глазами, а в мозгу была только одна мысль – как я еще не выдохся.
В последнем коридоре, который вел к кабинету Иерарха, я запнулся лапой за ковер, и пропахал носом пару метров пола. Свиток вылетел у меня из лапы и размотался примерно на треть своей длины. Ругаясь, я поднялся с пола, переводя дыхания после забега по коридорам и переходам Цитадели, кое-как смотал свиток обратно, после чего толкнул дверь в кабинет варана.
На меня уставилось полтора десятка пар глаз. К моему удивлению, вдоль стены сидело достаточно Цепных, но при этом лишь одна Кон-Сай. Гимеон ответил на мой немой вопрос:
– Конечно, опаздывать нехорошо, ученик, но раз ты уже здесь, забудем это. Перед тобой сидят представители-наставники всех сформированных команд Чойг-Ма’л и представитель всех команд охотниц, сержант Кимра. Они передадут твои правила и копии свитка своим командам, а через неделю состоится первая игра, которую ты будешь судить. Слово тебе.
Все прибывшие представители уставились на меня, показывая заинтересованность в том, что будет произнесено дальше. Я открыл свиток:
– Итак, как вы уже знаете, я собрал вас здесь, чтобы разъяснить правила новой игры. Не буду долго расшаркиваться – перейду сразу к делу…

Это была самая утомительная лекция, какую только можно представить. Делегаты оказались очень придирчивыми и въедливыми, и их интересовала каждая деталь игры, о которой я только упоминал. Их интересовала даже высота травы и мелкие детали экипировки. Я как мог, отвечал на их вопросы, хотя порой они умудрялись заводить меня в тупик.
Самый главный вопрос был оставлен на потом. И задал его один из Цепных, рослый ирбис:
– Правила более-менее ясны. Командная игра и все такое. Одно только неясно. Мы воины! Какого Проклятого правила игры запрещают грубость? Мы что, будем, как зверята, катать мячик по площадке?
Его соседи начали его поддерживать:
– И правда, что это такое? Мы же должны применять силу, иначе это какой-то спорт для крестьян!
Я поднял лапы, и гул стих:
– Специально для вас я немного модифицировал правила. Разрешены силовые приемы, но только при игре в корпус. То есть, можете с силой врезаться в соперника с мячом, но лишь корпусом в корпус. Это максимальный компромисс, который я готов дать. Иначе футбол станет игрой для ломания костей. Именно по этой причине я не разрешаю подсечки, сбивания с лап иными способами, кроме разрешенных, и тому подобное. Такое отступление вас устроит?
После долгих разговоров и совещаний представители Цепных и Кон-Сай согласились на предложенный мной компромисс. Дополнительно мне пришлось объяснять правило игры в мяч – когда нарушение фиксируется, а когда нет.
Напоследок я отдал принесенный футбольный мяч, чтобы мастер Гимеон подготовил необходимое количество копий для всех команд.

В разговорах с личной гвардией я провел несколько часов. Горло уже серьезно першило, и когда я переступил порог кабинета, моей первой мыслью было замолчать на несколько дней, чтобы не тревожить раздраженную глотку.
Страж кабинета, Дост, отдал мне часть. Я машинально ответил ему те же и направил свои лапы в сторону выхода из Цитадели.
На одном из средних ярусов меня остановил одиночный Чойг-Ма’л:
– Лар Мирпуд? Можно мне поговорить с вами?
Морда воина, молодого тигра, казалась мне смутно знакомой, но я не мог вспомнить, где он мне попадался раньше. Видя мое замешательство, Цепной скромно опустил голову:
– Мы с вами встречались лишь однажды, и наша встреча в вашей памяти отложилась как очень большая трагедия.
– Цепной Коул! Теперь я тебя вспомнил. Ты что-то от меня хотел?
– Да. Понимаете, я чувствую себя виноватым перед вами из-за всей этой погони и того, что случилось в меровийском лесу. Мне хотелось бы, чтобы такое с вами больше не повторялось.
– Так ты меня остановил только ради того, чтобы принести извинения?
Тигр замялся:
– И да, и нет. Я хотел бы стать одним из ваших телохранителей. Только так я смогу уменьшить свою вину перед вами.
Для меня такой поворот событий оказался полной неожиданностью:
– Коул, зачем мне это? Я не настолько важная персона, чтобы ты, Цепной Меч, шел меня защищать. Тем более, мне хватает одного защитника.
Губы Коула тронула легкая улыбка:
– Госпожа Джесси. Я уже говорил с ней. Она не против, чтобы я защищал вас вместе с ней. Говорит, что для Иерарха вполне подходит защита «Кон-Сай и Чойг-Ма’л».
– Но ведь Иерарх не я, а мастер Гимеон.
– Да, но магическую силу Ордену даете вы, а не он. И поэтому ваша защита вдвойне важна для новой религии. На вас держится вся вера и вся личная гвардия Иерарха.
Я усмехнулся в ответ:
– Это конечно хорошо, только как ты меня охранять собрался? Я не позволю тебе жить со мной и Вейлин в одном доме. А как иначе ты будешь находиться рядом? Да и ты не подумал, что есть и другие Цепные, которые могут отнестись с раздражением к тому, что какой-то молоденький Чойг-Ма’л стал личным телохранителем фактического Иерарха?
Вместо ответа Коул лишь улыбнулся, после чего ушел по коридору в противоположную сторону. Я пожал плечами и продолжил спускаться по одной из многочисленных лестниц в сторону центрального выхода.

Путь обратно утомил меня до такой степени, что на подходе к дому я хотел рухнуть прямо на пороге. Не знаю, как мог лишь многочасовой разговор принести такую усталость, но чувствовал я себя так, словно ходил весь день и попутно таскал тяжести. Передние лапы не пострадали, зато задние чувствовались как две толстые тумбы.
Мой стук в дверь вышел не самым громким, но дверь почти сразу отворилась. Вейлин, поначалу улыбавшаяся, посмотрела на меня с сочувствием:
– Замучили тебя?
Я с трудом пересек порог дома и буквально осел в кресло:
– Задних лап не чувствую совершенно.
Волчица прошла мимо, пройдясь хвостом мне по груди:
– Сейчас я тебе помогу. Пока постарайся переодеться.
Я с большим трудом стянул одеяния Судьи и натянул домашний халат практически на голое тело. Вернувшаяся магесса села на сложенные под себя лапы возле меня и взяла мою правую стопу в лапы:
– Расслабься, я пока тебя немного разомну.
Я откинулся в кресле, прижавшись к спинке и закрыв глаза. Вейлин намазала мне подушечки на лапах какой-то мазью, после чего начала разминать мне стопы.
Ее нежные пальцы и острые коготки заставляли меня разомлеть от удовольствия. Приоткрыв глаза, я наблюдал за волчицей.
Уже после того, как мы поселились в домике мастера Гимеона, я ловил себя на мысли, что мне очень нравится наблюдать за магессой тогда, когда она занималась своими делами и не обращала на меня внимания. В такие моменты мне нравилось изучать какие-то мельчайшие детали любимой – переливы серого цвета на шерсти и гриве, подергивающиеся ушки, слегка загнутый кончик хвоста, поднимающуюся во время дыхания грудь, коготки на пальцах передних лап – словом, меня интересовали мельчайшие детали, наблюдение за которыми приносило мне необъяснимое расслабление и наслаждение.
Вот и тогда, во время массажа, я оглядывал Вейлин с лап до головы, останавливаясь глазами на каждом участке ее тела. Рассматривал я и ее одежду – в тот день волчица ходила в коротких черных штанах немного ниже колена и красной легкой безрукавке.
Порой мне казалось, что волчица догадывалась о таком «досмотре», но всякий раз, когда она поднимала взгляд на меня, я спешно прикрывал глаза, притворяясь дремлющим.
Закончив мять одну стопу, Вейлин перешла к другой, и минут через десять мне стало значительно легче. Я встал с кресла и поцеловал Вейлин в ушко:
– Спасибо, милая, мне намного лучше.
Волчица хитро дунула мне в нос:
– Теперь, мой любимый инвалид, тебе ничего не помешает нормально поужинать. Я как раз все приготовила к твоему приходу.
Я пододвинул кресло к письменному столу и поднял взгляд на стену, где недвижимо сидел Славен. Я негромко произнес:
– Славен?
Пацар зашевелился и хлопнул крыльями, уставившись на меня. Я продолжил:
– Спускайся со своего насеста, ужинать сейчас будем.
Фамилиар спикировал на стол и хрипло каркнул:
– Спасибо за приглашение.
Под столом раздался писк. Я усмехнулся, не заглядывая вниз:
– Эйнар, если Вейлин еще не накормила тебя, ты тоже поешь.
Котенок оказался на столе после неожиданно ловкого прыжка, после чего он начал с интересом обнюхивать пацара. Славен, казалось, совершенно не возмущался вниманием к своей персоне.
Вскоре появилась Вейлин, неся в лапах мое любимое блюдо – местный сорт картофеля, запеченный с грибами в тигольском соусе, ландарском аналоге самодельного майонеза. Поставив ужин на стол, волчица села напротив, подперев голову лапой, и стала с улыбкой наблюдать, как я ем. Где-то под столом чавкал мясом Эйнар, а Славен сидел по левую сторону и подъедал мясные обрезки, которые оставались у магессы после готовки.
Лин оказалась на высоте. Ужин исчезал стремительно, и я только успевал подцепить вилкой очередной кусок, потому что прошлый буквально таял в пасти. Я поднял благодарный взгляд на любимую:
– Большое спасибо.
Волчица с улыбкой накручивала прядь пепельных волос на палец:
– Всегда пожалуйста. Наелся, Мирпуд?
Я со смехом отодвинул опустевшее блюдо от себя:
– Таким невозможно не наесться. Слушай, а я вот что у тебя все хочу спросить, да забываю. А объясни мне, сколько лет существует Кораланды?
Палец Вейлин застыл с накрученным на него локоном:
– А почему ты это спрашиваешь?
– Ответь на мой вопрос, а потом я объясню.
Волчица опустила лапы на стол:
– Формально, Кораланды, как территория, существуют столь же давно, сколько и остальные три государства. Может, пару тысяч лет, может, немного меньше. Но одно можно сказать точно – во время битвы при Низмурской Впадине Кораланды уже были, и многие воины оттуда сражались с темными тварями.
– А теперь я объясню тебе, почему я задал такой вопрос. Ведь что такое Кораланды, как я успел понять за те пару-тройку месяцев, что я оказался в этом мире? Государство без магии, технократическое царство, где законы науки стоят выше законов магии. Так? Так. Еще когда создавалось первичное архианство Ягмура, Кораланды уже существовали, и последователи Ривелино, как и сам Ривелино, считали это государство еретиками и противниками религии. Получается, к тому моменту Кораланды уже обладали какими-то познаниями в технике, раз лже-Иерарх их опасался. Тогда я не понимаю – почему за целое тысячелетие твоя Родина добилась столь малого прогресса в техническом плане?
Вейлин положила лапу мне ладонь:
– Милый Мирпуд, ты все понимаешь не так, как тебе кажется. Сейчас я тебе расскажу историю моей родной земли.
Эйнар закончил ужинать и свернулся прямо на столе, мурлыкая ровно между мной и магессой. Славен вернулся на стену и застыл в виде чучела. Голос Вейлин потек ручьем в мою сторону:
– Наверное, для тебя не будет секретом, что не все звери владеют магией. И также для тебя не будет новостью, что не всем жителям этого мира она нравится. Кто-то боится магов как тех, кто управляет неведомыми силами, кто-то считает магов злыми и корыстными существами, которые будут использовать свою силу лишь для достижения низких целей. Не будем сейчас рассуждать, правы они или виноваты.
– Около двух тысяч лет назад в те земли, что сегодня называются Кораландами, начали переселяться звери, которые не хотели иметь дело с магией. Получалось, что новое государство стало местом, свободным от волшебства. Конечно, порой туда переезжали и колдуны, но долго они там не задерживались, потому что местные жители очень неприветливо к ним относились.
Лин провел коготком по моей ладони:
– Туда начали переселяться кузнецы, столяры, камнетесы – в общем, рабочие люди. Со временем они сформировали класс ученых, которые начали попытки осознать законы окружающего мира, используя не магию.
– К тому моменту, как началась эпопея с Ягмуром и Ривелино, союз самых образованных зверей государства уже существовал, и Мир Спокойной Воды знал его как Орден Просвещенных. Ему было очень трудно развиваться, потому что все технологии и все научные изыскания приходилось проводить в практически полной изоляции – Паруссия, Меровия и уж подавно Граальстан не горели желанием помогать немагическому государству совершать открытия и создавать новые технологии производства. Еще одна трудность заключалась в ограниченности ресурсов. До того, как территорию Кораланд начали заселять, было известно, что на такой большой территории очень мало полезных ископаемых, а потому селиться там не очень выгодно. Новым жителям приходилось завозить необходимое из других стран, либо же пытаться обойтись своими силами, используя те немногие ресурсы, что у них были.
Вейлин набрала воздуха полной грудью и стала говорить дальше:
– Именно этим объясняется столь медленный прогресс. Даже обладая целой когортой незаурядных умов и трудовых лап, сложно развиваться, находясь в блокаде. А если еще вспомнить, что и руководство Ордена Просвещенных в итоге стало столь же истеричным, как и Священный Орден, это и предопределило то, что есть сегодня. Порой я очень сильно удивлялась, что мы достигли хотя бы тех высот в науке и технике, которые есть сегодня.
– Получается, Просвещенные – не меньшие фанатики, чем Орден?
– Именно так. Если есть те, кто ненавидит атеистов и технологии – почему бы не быть тем, кто ненавидит религию и магию?
– А как в среде культа называли Священный Орден?
– По-разному. Дикарями, варварами, пещерными зверями.
– И как простые жители Кораланд относятся ко всему этому?
– Трудно сказать. Думаю, здесь все похоже на жителей Граальстана до гибели Бойдула. Звери верят власти и побаиваются неведомых для них зверей. Ведь что же получается – как зверю из Ландара не объяснишь устройство дизель-генератора, так и жителю Пассара не объяснишь, каким образом зверь без помощи специальных приспособлений может создавать огонь одними лишь лапами. И им обоим не объяснишь, что и у магии, и у технологий строгие законы, и волшебство является ровно такой же наукой, как, например, физика.
Я задумчиво встал из-за стола, поправляя завязки халата:
– Изоляция изоляцией, но и архаичный священный, и новый священный Ривелино, как правопреемник первичного священного, были созданы на основе энглиша. И я говорю это тебе как тот, кто владеет этими тремя языками. Все равно не понимаю, зачем он решился на создание нового языка на основе существующего, зная, что Просвещенных не очень-то любят. Кто-то ведь должен был знать в Ордене, что послужило основой создаваемого языка. Да и как происходило обучение новому наречию? Если язык искусственный сам по себе, то Ягмур должен был объяснить монахам Ордена принцип его построения. Либо же сами монахи должны были знать энглиш, а потом уже постепенно учиться говорить на новом языке, зная систему. Ничего не понимаю.
Лин усмехнулась, поднимаясь из-за стола и забирая грязную посуду:
– Кажется, ты как-то говорил, что внутри тебя живет дух Ягмура. Может, ты задашь ему этот вопрос?
Я показал на волчицу и щелкнул пальцами:
– А это тоже идея. Спасибо, я попробую сделать это на досуге.
Магесса лишь улыбнулась, после чего ушла на кухню отмывать тарелки. Я потрепал Эйнара по холке, после чего направился в сторону спальни. Спать хотелось неимоверно, да и разговор с волчицей не нагонял бодрости. Сбросив халат, я юркнул под одеяло и свернулся под ним. Уснул я раньше, чем Вейлин вернулась с кухни в спальню.

Прошла еще неделя. Наступил тот день, когда планировалась первая игра между двумя командами Цепных. Мастер Гимеон держал меня в курсе того, как проходят тренировки и как проходит подготовка центрального зала Цитадели в футбольное поле по заданным мной параметрам.
Стоило отметить, что воины и их тренеры очень ответственно подошли к занятиям и тренировались добросовестно. Конечно, я не был футбольным руководителем и не мог сказать, занимались ли они так, как надо, но, увидев пару раз тестовые игры, я понял, что Цепные добротно перенесли услышанные правила на поле и старались играть в настоящий футбол, а не в тупое толкание мяча, как я опасался вначале.
Помимо этого, я провел занятия с теми четырьмя дополнительными судьями, что должны были помогать мне на поле – два линейных и двое судей за воротами. Здесь уже была моя вотчина – гонял я их нещадно, пока они не научились практически безошибочно определять офсайды и критерии взятия ворот в самых сложных ситуациях. Более того, эту неделю и я сам усиленно занимался физкультурой, так как знал заранее, что на матче я пробегу порядочное расстояние.

И вот, наступил день матча. Я уже был в Цитадели, в центральном зале под открытым небом. На камнях местные маги вырастили футбольный газон, на который особой краской была нанесена разметка. Ворота были сделаны лучшими кузнецами из трех металлических труб, сваренных в виде буквы «П». Сеть тоже наличествовала, но была выполнена из грубой пеньки, а не более тонких шнуров. По правому флангу были поставлены трибуны, которые для безопасности отгородили невидимым силовым полем, а по левому флангу находились скамейки запасных и тренерские мостики. Мельком оглядев поле и проверив ворота и разметку, я остался удовлетворен увиденным.
Две команды, зная о том, что перед матчем должна состояться вступительная часть, уже стояли в ряд в центре поля. Увидев их, я ужаснулся – все как на подбор стояли в доспехах, причем вратари команд были одеты в белые доспехи, дополнительно укрепленные металлическими планками. На мой вопрос, удобно ли им будет так играть, один из Чойг-Ма’л усмехнулся:
– Воины должны играть в доспехах, иначе они трусливые самки.
Со вздохом я вынужден был позволить такое отступление от футбольной экипировки. В самом деле, если им будет нравиться сносить всей массой друг друга в корпус – почему бы нет?
Самое главное условие было выполнено – разный цвет «формы». Одна команда выступала в стандартных черных доспехах Цепных, а противоположная команда – в ало-красных, видимо перекрашенных из черных. Более того, на каждом доспехе спереди и сзади были нанесены номера – по моей просьбе, чтобы во время матча не путать игроков. Я вышел на поле в специально одолженном у мастера Гимеона зеленом плаще, чтобы меня не путали с игроками команд.
Я оглянулся назад – скамейка запасных была готова, и на каждой сидело по пятеро Цепных-игроков и одному Цепному-тренеру. У команды черных тренером был пожилой седовласый манул с очень пушистой мордой, а у красных – сурового вида аллигатор с боевыми шрамами через все длинное рыло.
Я позвал своих четырех помощников, после чего посмотрел вперед, за игроков. Трибуны были заполнены, и там сидели монахи, другие Цепные и Кон-Сай, которые решили понаблюдать за игрой своих будущих соперников по лиге. Вместо свистка на игру мне выдали забавный артефакт в виде пружины, который при сжатии издавал резкий и громкий щелчок, который было слышно на всех концах поля. Я повысил голос:
– Уважаемые лары и ларессы! Сегодня мы проведем первый матч по футболу. Я буду вашим главным судьей, который будет следить за соответствием игры установленным правилам. Я буду присутствовать между вами на поле и наблюдать за тем, как все проходит. Если я увижу нарушение – я подам сигнал. Лишь я один могу изменить свои решения. Я знаю, что вы честные звери, уважающие законы, но я вынужден напомнить, что угрожать мне, дабы решение было вынесено в пользу вас, недопустимо. Может, я не такой хороший воин, как вы, но если кто-то из вас решит не подчиняться мне, я найду способ угомонить такого зверя. Все понятно?
Чойг-Ма’л закивали:
– Да, вполне.
– Тогда переплетите лапы друг с другом в знак спортивного уважения. После этого ко мне подойдут капитаны команд.
Прошел процесс обмена приветствиями, после чего ко мне подошли два зверя в красном и черном доспехе, лис и волк соответственно. Отличались они от рядовых игроков лишь наличие перчаток на лапах. Я вытащил монетку из кармана:
– Ваши имена, лары?
Лис произнес звонким голосом:
– Мейсон, лар судья.
Волк ответил более глухим голосом:
– Оливер.
Я показал монетку достоинством в один барра:
– Выбирайте, король или коршун?
Мейсон выпалил:
– Король!
Оливер лишь пожал плечами:
– Проклятый с ним, пусть коршун.
Я подбросил монету в воздух, и она приземлилась ко мне на ладонь. В этот раз монета упала изображением коршуна вверх. Впервые волк слегка улыбнулся. Я убрал монету в карман:
– Лар Оливер, выбираете мяч или ворота?
Капитан «черных» завис:
– Что?
Я проклял себя за недогадливость. Я совершенно забыл рассказать о процедуре перед матчем с определением полей:
– Если капитан одной команды побеждает при броске монеты, то он получает право выбирать либо половину поля, на которой будет играть его команда в первой половине встречи, либо же получает право первым разводить мяч. Что выбираете?
Оливер оглядел поле. Так как соревнование проходило во внутреннем дворе Цитадели, под открытым небом, солнце ложилось на поле, и одна его половина была освещена более интенсивно. Волк ткнул в более темную часть:
– Тогда я выбираю эту половину.
Я отдал мяч Мейсону:
– Нет проблем, но тогда команда «красных» первой начинает игру.
Оливер сделал какой-то жест и пошел расставлять своих игроков на выбранной половине поля. Тем же занимался и лис Мейсон.
Вскоре Цепные встали на поле в готовые схемы (и ведь они без моего рассказа додумались до всех тактических построений!), я дал щелчок – и первая официальная игра по футболу в истории Мира Спокойной Воды началась.

Конечно, я не могу вспомнить досконально каждую минуту той игры. Но чтобы вам не казалось, что я утаиваю что-то интересное от вас, я расскажу основное, что происходило на поле.
Игру команды начали резво, происходящее на поле вполне напоминало матч профессиональных команд: перепасовки, скидки, пробросы, открывания по флангу. Уже после нескольких минут матча я понял, что наилучшим для меня вариантом нахождения на поле будет не путаться у них под лапами. Вот уж в чем, а в единоборствах Цепные не щадили друг друга совершенно: их столкновения корпусами в борьбе за мяч были в моем понятии настолько серьезными, что должны были бы заканчиваться переломами. Однако ничего не происходило – упавший Чойг-Ма’л практически сразу вставал и тут же возвращался в игру, как будто его и не сбивали.
Я надеялся, что в качестве показательного примера в этом матче будут нарушения, которые можно было бы квалифицировать как игру на желтую карточку – и так и произошло. Примерно через десяток минут игрок «красных», рослый тигр, раздосадованный, что противник отнял у него мяч, врезал с силой по коленям обидчику. Я щелкнул пружиной, и игра тут же остановилась. Я вытянул из-за пазухи желтый прямоугольник и показал его тигру. Тот, казалось, даже не протестовал против моего решения, и после паузы, в течение которой я делал необходимые пометки в своем блокноте, игра снова возобновилась.
Не обошлось в игре и без травм. Ближе к концу первого тайма один из защитников «черных», пытаясь в игровом моменте выбить мяч у нападающего «красных», попал под разрешенный силовой прием и влетел головой в штангу. Я остановил игру, не применяя никаких санкций к игроку «красных», и дал возможность присутствовавшим на матче магам-медикам унести потерявшего сознание игрока с поля. Тут же была произведена замена на свежего игрока – и снова воины покатили мяч.

Первый тайм так и закончился безголевой ничьей. Не считая желтой карточки тигру-нарушителю и травмы защитника «черных», первый тайм не запомнился какой-то сверхинтересной игрой. Были силовые приемы, были часто положения вне игры, дело доходило до пары ударов по воротам – но вратари всегда были на месте и не давали случиться первому голу.
Пока был перерыв (в силу отсутствия подтрибунных помещений, игроки просто шли к своим скамейкам запасных), я говорил со своими помощниками, четырьмя судьями. Лескотт и Джеко, двое линейных судей, выглядели более запыхавшимися, бегая по флангам и следя за игроками, но к ним нареканий у меня не было. Будучи хорошо мной натренированными, они часто помогали мне в спорных ситуациях. А вот у Веббера и Джойса, судей за воротами, работы было значительно меньше, потому что дело до ударов дело доходило значительно реже.
Запыхавшийся Джеко, худощавый гепард, хлестал воду из стеклянного графина, принесенного на поле судьям:
– Давненько я так не бегал. Хоть они и выглядят неповоротливыми в своих доспехах, но бегают будь здоров, даже мне завидно. Сразу видно, тренированные воины.
Лескотт, длиннолапый кролик, взял графин и сделал пару больших глотков:
– Зато наблюдать интересно.
Веббер и Джойс от воды отказались, мотивируя это тем, что они не так устали, как линейные арбитры.

Второй тайм вышел более богатым на события. Во-первых, команды поняли тактику друг друга, и игра стала острее, позиционнее. Во-вторых, ошибок и фолов тоже стало меньше, когда футболисты на практике начали понимать, что карается мной, а что нет. Все чаще начали происходить удары по воротам: сначала неточные, а потом и более прицельные. И теперь работы Вебберу и Джойсу прибавилось – очень часто для гола командам не хватало каких-то сантиметров, и пару раз судьи за воротами помогали мне отменить голы, которые я ошибочно считал забитыми.
Болельщики тоже участвовали в матче, активно поддерживая игроков. Слышались крики, призывы, кричалки, речовки – каждое заметное действие воинов вызывало у них восторг и радость.
Вратари команд заслуживали отдельного упоминания. Как я говорил, они были облачены в более тяжелые доспехи, и они прекрасно знали, что нападающим было запрещено их атаковать. И голкиперы активно пользовались этим, бросаясь наперерез нападающим, и часто делали это на грани фола. И как раз один из фолов голкипера послужил причиной назначения первого пенальти в истории Мира Спокойной Воды.

Вратарь «красных», пытаясь забрать мяч у нападающего, вышедшего один на один, в борцовском захвате бросился тому в задние лапы и повалил его на поле, обхватив передними лапами. Тут уже я не мог списать это на игровую борьбу и остановил игру, назначив пенальти. Не став фамильярничать, я попутно еще и удалил вратаря с поля, показав ему красную карточку, потому что посчитал его поведение неспортивным и очень грубым.
Какие споры и протесты начались! Я даже не понимал, чем больше возмущены игроки «красных» – пенальти в их ворота, либо же факту удаления их вратаря. Но я был непреклонен, да и Джойс, бывший арбитром за этими воротами, и Джеко с Лескоттом, были солидарны со мной и тоже считали, что поведение вратаря было слишком грубым.
Тренер «красных», аллигатор, заменил вратаря, поставив на ворота молоденького ящера с большими зелеными глазами, и убрал с поля одного из полузащитников, который за пять минут до этого ощутимо получил от соперника и ходил, слегка припадая на правую лапу.
Бить пенальти вызвался капитан «черных», волк Оливер. Я отодвинул всех за линию штрафной, оставив внутри прямоугольника лишь новенького вратаря и волка. Убедившись, что никто не заходит за линию, я дал щелчок.
Взяв небольшой разбег, волк с силой запустил мяч в правый нижний угол. Я думал, что такой мяч было невозможно взять, однако ящер умудрился выгнуться в нереальной пластике, доставая мяч из угла. К несчастью, спасение ворот для молодого воина было лишь временным успехом. Снаряд отскочил к Оливеру, тот пнул его в пустые ворота – ящер был бессилен. Первый гол был забит, и Оливер Раск стал официально первым в истории Мира Спокойной Воды автором забитого мяча. Так как забитый гол не считался забитым с пенальти, то вратарь «красных» Тир Ларриох стал первый вратарем, который сумел отбить пенальти, и первым, кто пропустил мяч с игры.

В итоге матч так и закончился с минимальным преимуществом «черных». «Красные» даже в меньшинстве пытались отыграться, но вратарь «черных», двухметровый выдр-гигант, стоял насмерть и пресекал в пределах правил любые попытки забить.
Когда я дал щелчок на окончание игры, я чувствовал себя сильно запыхавшимся. Я уже несколько минут не закрывал пасть и бегал с высунутым языком, потому что это было единственным способом не свалиться от перегрева. Порой я очень сильно жалел, что у местных жителей, как и у меня, не было потовых желез в привычном для человека виде, и единственным способом для зверей охладиться было потение с поверхности языка, как у обычных собак, либо же потение между пальцами передних и задних лап, где шерсти не было. Более-менее повезло только рептилиям, потому что у них железы были, и они исправно выделяли секрет, охлаждающий тело.
Что же, таким образом я положил начало футболу как игре в Мире Спокойной Воды. Я забыл отметить, что на матче, помимо собственно игроков, тренеров и болельщиков, присутствовали также и те, кто собирался становиться судьями в будущем. Мне оставалось надеяться, что моя демонстрация была для них очень наглядной, и с тех пор арбитраж в матчах будет таким, каким мне хотелось его видеть.
Моя миссия была выполнена, и я решил, что теперь мне не помешает ничего проведать бабушку. А ведь за всеми событиями в этом мире прошло не много ни мало – три или четыре месяца! И этот отрезок составлял уже больше недели в моей реальности!
Отдохнув несколько часов и отлежавшись в своем доме, я начал собираться. Долго пришлось раздумывать над тем, что мне стоило бы взять с собой. Понятно, что одеяния Судьи мне не подошли бы, потому я облачился в футболку и джинсы. Немного подумав, я на всякий случай решил взять гитару. Все-таки, ее необычные свойства могли бы пригодиться, если, конечно, она обладала бы ими в нашей реальности. Кто знает, куда могло забросить нас с Вейлин, поэтому лучше пусть она будет, чем нет. К примеру, вдруг нас закинет к черту на кулички, а денег не будет?
Подумав, я попросил и Вейлин одеться в такую одежду, которая была бы максимально похожа на земную. К счастью, такая нашлась, и в итоге магесса оказалась облачена в длинные штаны, похожие на костюмчатые брюки, и блузку с небольшим круглым вырезом. В таком виде она слегка напоминала бизнес-леди.
В какой-то момент и Эйнар попросился со мной. Я пытался снять котенка с плеча и убрать его обратно на пол, но в этот раз Эйнар лишь злобно шипел, царапался и выпускал когти, но упорно не желал расставаться со мной. Плюнув на все, я позволил ему идти с собой, и лишь после этого котенок снова превратился в милого забавного зверька, каким бывал чаще всего.
Закинув чехол с гитарой на плечо, почему-то взяв посох, я вышел из дома, ведя за собой Вейлин. К моему удивлению, возле двери меня ждали Джес и Коул. Я вытаращил глаза:
– А вы мне нафиг сдались? Вы со мной не пойдете в портал, и даже не напрашивайтесь!
Кон-Сай хихикнула и ткнула в бок тигра:
– Ну ты глянь на него, Коул. Еще и скромничает. Куда ж ты денешься, Мирпуд? В портал не войдем, так хоть до портала доведем в целости и сохранности.
Позади меня Вейлин насмешливо высунула язык:
– Меня ты в счет совершенно не ставишь?
Волчица нисколько не смутилась вопросу магессы:
– Ты, конечно, возлюбленная Мирпуда, и все такое, но Кон-Сай я, и я его охраняю. Ты не из Ордена, так что честь знай.
Лин лишь фыркнула по-собачьи и пошла в сторону Цитадели вместе со мной. Пока мы шли, со мной поравнялся Коул:
– Лар Мирпуд, в прошлый раз я не ответил на ваш вопрос.
Я повернул голову в сторону Цепного:
– И какой же?
– Вы спрашивали, как другие Цепные согласятся на то, чтобы я был вашим телохранителем. Дело в том, что я согласовывал это не только с госпожой Джесси, но и с самим Иерархом. И магистр Гимеон издал отдельный указ о моем назначении. Да и остальные Цепные знают, что я в какой-то степени провинился перед вами.
Я несильно ударил кулаком в доспех Коула:
– Да ты хитрый, как я погляжу. Ладно, оставайся, если так нужно. Только не ходи за мной хвостом, мне своего собственного хватает.
Тигр жестом поправил короткую гриву, слегка улыбнулся и замедлил шаг, поравнявшись с Джес.

И вот, весь путь остался позади, и шестеро зверей, включая самого мастера Гимеона и Эйнара, стояли перед металлической чашей-блюдом с выгравированными символами призыва на архаичном. Приложив свою магию к поверхности чаши, я заставил ее превратиться в лужу жидкого серебра, из которой появилась голова:
– Мерильда, пространственный извозчик. Кто из вас желает путешествовать?
Неожиданно раздалось четыре возгласа:
– Я!
Ну если было понятно, почему я с Вейлин высказали желание синхронно, то почему встряли Джесси и Коул, я не понял. Мерильда, тем не менее, начала осматривать всех. Из лужи показался указующий перст жидкого серебра, показавший на Коула:
– Ты не можешь путешествовать.
После долгой оценки Джесс Мерильда произнесла:
– Ты обладаешь нужными мне свойствами, но их мало. Я не обещаю, что довезу тебя в сохранности. К тому же, ты опасна для меня, Кон-Сай. Перемещение может испугать тебя, и ты способна ненамеренно призвать свою силу – и погубишь меня и попутчиков, лишив меня магии.
Оставались только мы с Вейлин и Эйнар, сидящий на моем плече. Со мной проблем не было:
– Ты можешь путешествовать, как и твой забавный маленький друг.
Вейлин же получила необычный ответ:
– У тебя есть свойство, которое мне нужно и которое позволяет путешествовать. Но ты должна держать все время за лапу призвавшего меня, иначе погибнешь. Чтобы бы ни случилось – не отпускай!
Подумав, охотница сделала шаг назад:
– Опасаюсь я этой магии, лучше останусь. Лин, береги Мирпуда. Если что с ним случится – ответишь передо мной!
Голос Кон-Сай был серьезен, но глаза выдавали то, что говорила она это в шутку. Мерильда произнесла бархатным голосом:
– Вступите в меня.
Я собрался сделать шаг вперед, как извозчица одернула меня:
– Посох оставь здесь, его нельзя перевозить во мне.
Я протянул стафф Гимеону:
– Мастер, позаботьтесь о нем.
Варан коротко лизнул глаза языком:
– Нет проблем.
Боязливо сделав шаг, я наступил одной лапой в жидкое серебро – и чуть не взвыл. Мне стало обжигающе холодно, и лишь через несколько секунд страшный холод начал сменяться приятным теплом. За мной последовала Лин, тоже едва не взвывшая от неприятных ощущений.
Мы погрузились в блестящую субстанцию где-то по плечи. Голос Мерильды стал более убаюкивающим:
– Окунитесь в меня и вдохните.
Я ужаснулся. Вдохнуть это? Я же захлебнусь, если не еще хуже! Вейлин также не горела энтузиазмом выполнять требование Мерильды, но та была непреклонна:
– Все боятся вначале, но без этого я не смогу вас перевезти. Мне нужно стать частью вас, как вы стали частью меня. Потом представьте мир, куда хотите попасть – и я перевезу вас.
Бросив прощальный взгляд на оставшихся снаружи зверей и понадеявшись, что Эйнар сделает все сам, я решительно окунулся с головой в жидкое серебро и вдохнул его глубоко, крепко держа Вейлин за лапу.
Мою грудь заполнило что-то шевелящееся, глаза закрыла сначала синяя пелена, потом черная – и в тот момент я потерял сознание.