За горизонтом событий

1.1

Наступила кромешная тьма…. Кругом дьявольская тишина…. Время остановилось навсегда…. Все ушло в небытие…. Реальность стерла границы…. Исчезла истязающая боль…. Остались мрачные воспоминания…. Погружение в полное забвение одиночества…. Тяжелый вдох надежды…. Умиротворение в грезах размышлений….
—   Кто твой Бог?
В ответ лишь неловкое молчание.
—   Кто же твой Создатель? Опять молчишь, не знаешь, что сказать?
Печальная усмешка разочарования. Хриплый гортанный голос продолжил:
—   Ах, Боже ты мой, невежа! Двух слов связать уже не в силах. Как ты мо-жешь, непутевый сын, думать о великом, если недоступны простые истины тебе? Я не пророк и не философ. Следовать за мной не вправе ты, но вот прислушаться обязан. Затем решить, что на первом месте в жизни у тебя. Найти заветную мечту и без компромиссов двигаться к цели. Постой, не перебивай, послушай ты теперь меня.
Удача – вещь коварная; то улыбнется, то подставит. Мы очень часто полагаемся на случай. Сидим и ждем чего-то. Скорее поднимаем руки в ожидании манны небесной. В то же самое время мы желаем быть обмануты. Не можем без приключений, не можем безо лжи. Порой  обманываем сами себя, не замечая этого. Каждый день мечтаем о красивой и успешной жизни. Быть величайшими королями. Изо дня в день восхищаемся и завидуем, подражаем своим идеалам. Гонимся без оглядки, без тормозов за авторитетом и высоким местом в обществе. Хотим быть лучше других, чтобы всех превзойти. Нам навязывают всякую чушь. Вешают «лапшу» на уши – мы рады! Ищем на стороне несбыточные надежды. Отключаем разум и полагаемся на инстинкты. Живем моментами. Окончательно запутались в собственных желаниях, полностью погрязнув в диких фантазиях. Будущее интересует меньше. Наслаждаемся только настоящим. Все стало легкой формальностью, делая себе одолжения. Жесткий эгоизм с беспринципной паранойей превыше всего. Отступить и выслушать – ни для нас. Мы так любим навязывать мнения, что не замечаем элементарных вещей. И в ту же минуту мы слабы, нас легко сломить, так как одиноки. Ненависть ко всему помогает терять человечность. Мы перестали удивлять друг друга смелыми поступками. Наша жизнь стала предсказуемой. Перестали любить и восхищаться. Чувства с рождения превращаются в изъян. Патология обыденной жизни грызет нас. Разве интересно восхищаться любованием каких-то незаурядных мелочей, когда весь мир погрузился в тотальную цифровую пучину зависимости? Все имплантируется, симулируется, копируется и искусственно создается. Виртуальность «поглотила» реальный мир. Вдыхаем прогнивший кислород разврата. Наша вера ослабла. Из-за чересчур предоставленной свободы мы захлебнулись переполненным счастьем. Марионетки будущего века. Рабы своих желаний. Их иллюзии – пища для засыхающих умов. Наши очи тяжелы, чтобы увидеть всю происходящую картину наяву. Делаем то, что не нравится. Живем с тем, кого не любим. Работаем на тех, кого ненавидим. Мчимся от проблем, пуская все на самотек. Лень впитала натуру духовную. Мы отдаляемся друг от друга. Мы исчезаем. Последний наш удел – одиночество!

1.2

Открыть глаза и наблюдать недобрую пустоту вокруг. Слышать редкие удары собственного сердца в нависшей безмятежности. Ощущать невероятную легкость всего тела, как будто паришь в облаках. Смотришь наверх и ничего не видишь кроме бесконечного количества ярких звезд. Посмотреть вниз и ужаснуться – аналогичная ситуация. Чувствуется скованность в движениях, словно тебя завернули в смирительную рубашку. Зрение до конца не нормализовалось, посему еще двоится и стоит мутность. Дышать тяжеловато, ощущение, что надет корсет на два размера меньше. Нельзя полностью сделать полный вдох, сразу отдается в ребра. Голова раскалывалась от какого-то писка, готовый разорвать барабанные перепонки. Потребовалось немного времени, чтобы разобрать чей-то противный голосок, который кромсал мозг газонокосилкой. Терпение на исходе. Самочувствие на нуле. Пошевелил ногой, и не ощутил поверхности. Еще раз – тот же неутешительный результат. Стал размахивать ногами и руками. Начал всячески крутиться и пришел в неистовый ужас, потому что находился в состоянии невесомости, а вокруг безграничное космическое пространство. Окружающая обстановка открывалась мрачноватая и пугающая.
Пульс участился. Появилась паника. Частичная дезориентация. Смятение и страх поселились внутри. На мне защитный костюм, но суть дела это не меняло. Ведь противный голос непросто так пищал в ухо, а сообщал весьма важную информацию: «Кислорода осталось 67%». Что именно означала данная цифра, догадаться несложно. У меня крупные неприятности.
Осмотревшись на месте, я пришел к неутешительному выводу. Нахожусь в каком-то полуразрушенном отсеке посреди холодного космоса. Гравитация отсутствует. Зато присутствует неудобство из-за того, что не ощущаешь опоры под ногами. Завис относительно в одном положении и ни туда, ни сюда. Плыл непринужденно в невесомости по неизвестной мне траектории как по волнам. Пока пытался самостоятельно хотя бы на йоту куда-нибудь продвинуться, успел провести маломальский анализ вокруг себя. И если бы не потеря памяти по непонятным причинам, то мне было гораздо легче сориентироваться на месте. Потому что сейчас предстояла трудная задача, чтобы размотать этот клубок тайн.
«Кислорода осталось 65%».
Обстановка удручающая во всех смыслах и пониманиях. Дышать становиться тяжелее. Скафандр неисправен, видны частичные повреждения. Головная боль нарастала как шум реактивного двигателя самолета при приближении. С каждой секундой проблем возникало больше, решение которых не двигалось с мертвой точки. Определить свое местонахождение чрезвычайно нелегко. Я даже не знал с чего начать. Оказался ни в том месте и ни в то время. Я не помню ничего из прошлого. Малейшая попытка и передо мной пустота – чистый лист в книге. Только проклятый смех и чьи-то философские рассуждения, которые всплывают хаотично.
Один. Посреди Вселенной. Разрушенный космический корабль и незнакомая планетная система. Отсек, в котором я нахожусь, смахивает на какое-то хранилище. Повсюду, что было не закреплено, плавало в невесомости. Всякого барахла здесь хватало изрядно. Ящики, коробки, различное оборудование, непонятная научная аппаратура двигались по изменяющейся траектории, как ускоряясь, так и замедляясь. Явно под действием гравитационных сил небесных тел, они врезали друг в друга на пути. В любом случае, движение относительно других тел не было прямолинейным и с одинаковой скоростью. И среди этого мусора моя персона. Без имени, без прошлого, без будущего.
Я с трудом ощущал руки и ноги. Воздушность моего тела увеличивалась как в детском шарике. Не было никакого желания куда-то направляться. Чувство тревоги брало вверх. Когда видишь огромные пробоины практически со всех сторон, то возникает безудержная паника и теряется контроль. Тело перестает тебе подчиняться. Двигаться в состоянии невесомости крайне тяжко. Мне пришлось хвататься за предметы и карабкаться по ним, чтобы продвигаться по отсеку. Ориентироваться во тьме было трудновато. Помогал лишь небольшой фонарик, вмонтированный в шлем сбоку. Свет бил не дальше трех метров. Аккумулятор уже был на исходе, потому что луч был тусклый и рассеянный.            
Каким-то загадочным образом всплыла информация, уже забытая, но когда-то отточенная до автоматизма. Термины, привычки, действия. После пары минут я даже перестал удивляться, когда мог с точностью описать открывавшийся вид из полуразрушенного корабля.
Необъятное космическое пространство. Безграничный космос во всей красе. Пустые участки Вселенной, которые лежат вне границ атмосфер небесных тел. Для меня космос никогда не являлся пустым пространством. В нем существует очень низкая плотность некоторых частиц, а так же электромагнитное излучение. Так, например, пространство в Солнечной системе называют межпланетным пространством, которое переходит в межзвездное пространство в точках гелиопаузы солнцестояния. Но данная система была из ряда вон выходящая. Вакуум космоса нельзя считать на самом деле полностью абсолютным. В нем присутствуют атомы и молекулы, обнаруженные с помощью микроволновой спектроскопии, реликтовое излучение, которое осталось от Большого Взрыва, и космические лучи, в которых содержатся ионизированные атомные ядра и разные субатомные частицы. Также есть газ, плазма, пыль, небольшие метеоры и космический мусор. Отсутствие воздуха делает космическое пространство идеальными участниками для астрономических наблюдений на всех длинах волн электромагнитного спектра. Но здесь дела обстояли иначе. Абсолютная пустота. Ничего вокруг, кроме разваливающего крейсера и звезд на дальних рубежах. Эта система не имела ни планет, ни даже Солнца. Вид, раскрывшийся мне, пугал. То ли от страха, то ли от избытка кислорода появилась дрожь по всему телу. Местность вокруг завораживала и восхищала, одновременно нагоняя неподдельный ужас. Вот оно необъятное пространство и я неизвестно где.
Когда я все-таки закончил любоваться космосом, то переключился на более существенные проблемы. Перевернутый с ног на голову отсек не добавлял оптимизма в данной ситуации. Такого бардака даже в страшном сне не увидишь. Все предметы беспорядочно двигались. Мне пришлось приложить немало усилий, чтобы пробраться через весь этот бесхозный инвентарь к выходу. Меня все время куда-нибудь направляло ни туда. Когда я все-таки коснулся рукой двери, то к моему великому сожалению она не функционировала. Осталось прибегнуть к ручному управлению, а для этого мне понадобилась недюжинная сила, чтобы отворить шлюз этого хранилища. Сначала, неизвестно какими догадками, разобрал панель управления запирающего устройства и отключил автоматический блокиратор. Затем воспользовавшись подручным куском металлолома, раздвинул створки, чтобы хватило выбраться. Когда баталия со шлюзом завершилась, я чертовски изнемогал от усталости. В глотке до невозможности пересохло. Слюны было недостаточно успокоить разбушевавшуюся засуху. Давление прыгало. Снова появилась легкая дезориентация и головокружение.
«Кислорода осталось 60%».

1.3

Пляшем под «чужую дудку». Нет храбрости, противостоять всему этому безобразию. Смелых топчут безжалостно ногами, а умных убирают с пути. Любая попытка останавливается, и, подавляется массой. Цивилизованный мир превращается в дикие джунгли. Вокруг алчность, зависть и коварство. Они управляют, как заблагорассудится – хитро, расчетливо, холодно. Но Они без нас никто, Они – ничто. Мы Их возвысили, нам же и свергнуть. Долой доминирование и эксплуатирование.
Они навязывают свои условия игры. Мы подчиняемся. Слабость и равнодушие – наши кандалы. Играть по Их правилами – залог неудачи. Нужно разрушить границы и выйти вперед. Развернуть течение реки. Ведь есть выход. Всегда! Порой надо нарушать правила, чтобы достичь желанного результата, во благо общей цели.
Хватит скрываться за масками, чтобы превзойти ближнего. Прекратите стирать свои личности, чтобы быть идеальной персоной в этом неидеальном обществе. Все мы чего-то боимся. Не стоит поддаваться страхам. Ради потери достоинства и авторитета не надо унижать, оскорблять и ставить других ниже себя. Гордость и тщеславие ведут к загниванию человеческой сущности. Они добиваются от нас как раз этого, чтобы мы ненавидели друг друга. При этом изо дня в день, повышая нашу агрессию. Хватит прыгать перед Ними на задних лапках. Этого больше не будет! Каждый человек достоин большего!
Вдохни полной грудью. Не нужно буксовать на своих ошибках. Не делай из себя жертву. Нам свойственно оступаться и падать. Учиться нужно не только на чужих неудачах, но и на собственных проколах. Надо переступить грань возможного и окунуться в мир хаоса. Многого для этого не требуется. Ты ведь один на этом празднике жизни. Терять тебе нечего. Зато можно приобрести уйму неплохих задатков. Вижу по твоим глазам сомнение. Понять меня несложно, но поверить трудно. Тебя не упрекаю в этом я. Взгляни на это ты с другой стороны. Вспомни, перемотай назад годы. Проанализируй. Каким путем ты шел к мечте заветной?

1.4

Когда я выбрался из отсека в длиннющий коридор, то не пришел в восторг. Ситуация здесь обстояла еще хуже. Все помещение было перекорежено в узел. Аварийное освещение частично еще сохранилось. Это позволило осмотреться по сторонам. Металлические стены превратились в груду скомканного железа. Каюты вдоль палубы вывернуты наизнанку. Шлюзы выдавлены и вырваны. Чуть дальше по коридору открывалось чудовищное зрелище. Я замер. Такого ужаса мне еще не доводилось видеть. Гигантская пробоина размером с хоккейную площадку зияла в корабле от нижней палубы до самого верха. Целый кусок крейсера был вырван с корнем. Каким-то немыслимым чудом корабль не развалился на две половины. Часть перегородок и ярусов уцелело, что удерживало хвост, но они были в ка-тастрофическом состоянии. Все держалось на честном слове, в любую минуту могло разрушиться. В голове не укладывалось, что послужило причиной такой аварии. Особенно то, куда подевался весь экипаж. Пугало чувство, что я здесь одинок и спасения нет. Но окончательно расклеиваться я не намеривался, поэтому оклемавшись от невероятного потрясения, двинулся по направлению к мостику. Возможно, там есть какие-нибудь ответы.
Исследование судна проходило в сумерках. Фонарик на шлеме мерк. Види-мость ухудшалась, как и самочувствие. Скафандр кое-как функционировал. Подача кислорода иногда шла перебоями. Трещинки на стекле шлема не внушали радости. Меня, по крайней мере, это не останавливало, а наоборот толкало вперед. Поиски неизвестно чего продвигались по замысловатому сценарию. Идти туда, не зная куда. Искать то, не зная что.
Данная палуба не представляла большого интереса. В основном здесь были криокамеры, для введения человека в анабиоз и поддержания такого состояния. Но плачевный вид их и полное отсутствие признаков жизни терзало сердце. Надежда угасала как свет фонарика. Ужас скоропостижной кончины не выходил из головы. Пальцы рук начали неметь. Сжимание в кулак и разжимание помогли мне циркулировать кровь в жилах. Избыток кислорода существенно отдался по организму. При этом весь поданный «букет» несчастий серьезно скрутил желудок винтом. Рвотные спазмы рвутся наружу. Изо всех сил стискиваю зубы и крепко сжимаю губы. Была бы возможность я еще и рукой прижал, но из-за проклятого шлема это сделать нереально. Потребовалось какое-то время, чтобы утихомирить разбушевавшуюся революцию в животе. Состояние было такое кошмарное, что я чуть вновь не отключился. Неожиданно все поплыло. Начинаю падать, пытаюсь ухватиться за что-нибудь, размахивая руками. Страх растет, потому что ничего не получается. В глазах мелькает. Возникло чувство, что меня затягивает в пучину океана, я тону и барахтаюсь в ледяных водах. Дикая суматоха в невесомости продолжалась до тех пор, пока я не вцепился мертвой хваткой за модуль управления. Успокоение нервов заняло у меня достаточно времени и жизненно важной дыхательной смеси. Придти в себя и избавиться от тошноты помогла релаксация. Медленное вдыхание через нос, максимально «раздувая» живот. Низкое опущение диафрагмы. Задержка дыхание на несколько секунд. Все относительно легко и пассивно. Волнение прочь. Разум расслаблен. И неторопливый выдох через рот, пока не выйдет из легких весь воздух. Я не помнил, когда изучал технику восточного оздоровительного учения, но знал ее в совершенстве. Наступило глубокое мышечное расслабление и исчезло психологическое напряжение. 
Находиться на грани потери сознания рискованно, неизвестно, сколько по времени может это продлиться. Запаса кислорода ни так много, чтобы пренебрегать его ничтожным количеством. Справиться с собой отнюдь непросто, взять под контроль свои чувства. Успех же в чем-то меня посетил. Мне как-то стало легче на мгновение, но лишь на долю секунды. Мерзкий голосок снова оповестил неприятное известие. На душе сразу стало паршиво и противно. Пока не мелькнула замечательная мысль. У стыковочного шлюзового отсека с выходом в открытый космос находится оборудование по перезарядке скафандров с пополняемым источником атмосферного газа. Ко всему там есть запасные скафандры. Идея была великолепная, но опасная. Шлюзовой отсек находился на нижней палубе в носовой части. Предстоял несладкий путь через разваливающийся крейсер в самый низ.   
«Кислорода осталось 50%».

1.5

Меня еще немного мутило, но в целом я был в порядке. Легкий озноб и незначительная лихорадка – ни повод для беспокойства. Хотя я старался не упускать это из виду, мне все-таки было дурно. Недостаток воздуха давил на мозги. В связи с тем координация у меня была нарушена. Перемещаться по перекореженной палубе было весьма трудно. Куча всевозможного хлама попадалось на пути. Мои силы иссякали как песчинки в часах. Становилось все тяжелее и тяжелее. Предпринятая попытка техники плавания увенчалась провалом. Меня все время тянет куда-то к потолку и хочет перевернуть кверху, словно магнитом. Приходиться держаться за предметы, чтобы не улететь, как будто там была сила притяжения. От ног толку никакого, только болтаются бесполезно.
Пробираясь сквозь груду хлама, мне на глаза попалась бухта веревки. Раздумывать я не стал, сразу же взял. Ее применение долго не заставило ждать. Когда я оказался у пропасти, которая поделила корабль пополам, то веревка понадобилась вовремя. Я незамедлительно привязал один конец веревки к выступающему штырю из стены, а вторым концом обвязал себя вокруг талии. Теперь, когда я был готов к преодолению пробоины, мне стало как-то не по себе. Расстояние было приличное до противоположного края. Совершить прыжок в тридцать метров здесь не получится. Унесет в открытый космос. Отталкиваться не отчего, поэтому оставался единственный вариант – передвигаться по переборке корпуса, которая удерживала хвостовую часть судна. Поэтому, сомнения долой и смелее вперед.
Аккуратной поступью начал переход, держась руками и упираясь ногами. Метр за метром я продвигался к намеченной цели. В моих планах было перебраться на другую сторону, а затем спуститься вниз на нижний ярус. Пока все шло благополучно без эксцессов. Нервишки пошаливали, конечно, но все было под контролем. Чуть меньше половины расстояния было пройдено, как у меня все чувства взбунтовались в преддверии опасности. Вокруг все спокойно и безмятежно. Причин для беспокойства нет, но внутри всего колотит. Что-то не так и я это чувствую. Меня настораживала необъяснимость произошедшего здесь. Страх пытался меня сковать, но я стал передвигаться быстрее, при этом, не забывая отматывать веревку. Как внезапный толчок не прошелся по всему кораблю от кормы до носа, сотрясая нутро. Стены задрожали и все заходило ходуном. Предметы рывком швырнуло на меня, словно резко нажали по тормозам. Целая груда хламья налетела. Противостоять такой мощной атаке было не под силу. Баллон с какой-то дранью угодил мне прямо в ноги, а ящик с инструментами прилетел в шлем. Сила удара была настолько велика, что, по ощущениям попал под разъяренного быка. Ситуация сложилась скверная, так как очутился в свободном полете и меня утягивает в безжизненный вакуум. Оборудование и аппарата бились об корпус корабля. Повсюду неразбериха. Меня вращает и крутит всяко разно. Чувствуется сотрясение. Боль страшенная. Я слышу только собственный крик. Вокруг гробовая тишина. Звука нет. В глазах маячат и мельтешат обломки, от которых отмахиваюсь. Сам не понимаю, что творится в данный момент. Ушибов на теле уже не сосчитать. В этом кошмарном балагане пытаюсь ухватиться за какой-нибудь предмет, но все тщетно. За всем этим утомительным процессом замечаю, что я уже за бортом корабля в окружении не-скольких вещей. Страх готов был разорвать меня на части. Окаянный голос в наушнике как некстати вновь сообщает дурные новости. Воспользовавшись мгновением, я оценил нехилые размеры судна, которые довольно-таки впечатли. Веревка оказалось на редкость прочная и длинная, что позволила мне не улететь в неизвестном направлении и помогла подобраться к нижней палубе. Теперь я был неким болванчиком на ниточке, зародышем с длинной пуповиной. Забавно и грустно. Зато это спасло меня от загадочного путешествия в неизвестность. Оставалось за малым, по веревке добраться до твердой поверхности. Загвоздка заключалось в том, что я по-прежнему в невесомости. Я лишь подтягивал веревку к себе, оставаясь на том же месте, а до палубы всего ничего несколько метров. Мои действия к хорошему результату не приводили. Как бы ни крутился и не извивался, я несильно-то куда-то продвинулся. Тогда я стал натягивать веревку и затаскивать себя обратно. Мой фонарик уже готовился сдаться и оставить меня в полном одиночестве посреди бесконечности. Нехватка кислорода. Неизбежность подкрадывается. Мне бы уже давно пора смериться со смертью, но инстинкт самосохранения не дает этого сделать. Я все равно цепляюсь за малейшую возмож-ность, хоть и знаю свой исход, который идет на минуты. Слабость и усталость навалились как груда кирпичей. Веки тяжелеют, словно налились свинцом. Сил уже нет. Я остановился на минутку, чтобы перевести дух. Закрыл глаза и не заметил, как в ту же секунду отключился, провалившись во тьму небытия.
         
1.6

Яркий свет режет до слез глаза. Отворачиваюсь в другую сторону, но и там ситуация аналогичная. Свет везде. Накрывает своими потоками. Сверху, снизу. Он слепит своими лучами даже через веки. Ощущаю его прикосновение, дьявольский жар. Тело горит, полыхает внутри. Руками закрываю глаза. В висках стучит отбойным молотком. Меня стягивает лучами света, и теперь я понимаю, что он живой.   
В ушах страшный скрежет, сменяющийся шепотом. Чей-то голос вдалеке. Скрипучий, сухой женский голос, который приближался. Только слова разобрать было нельзя. Пока все не смолкло, и не наступила тишина. Яркий свет пропал. Я открыл глаза и обомлел. Сижу за столиком в переполненном кафетерии, напротив меня до боли незнакомая персона.
—   Я рада тебя видеть после стольких лет,  —  заговорила мягким приятным голосом собеседница.  —  От тебя за все это время не было никаких вестей. Куда ты запропастился?  —  поинтересовалась она, делая глоток капучино. В ответ – ни звука.  —  У меня мало времени. Если у тебя что-то серьезное, то говори быстрее, я тороплюсь.
—   Не знаю с чего же начать,  —  промямлил я, вспоминая ее.
Моя память меня подводила, а чувства к ней наоборот обострились по максимуму. Обрывки воспоминаний всплывали из прошлого как фотокарточки, но они были все размытые и несвязные. Мне тяжело было отталкиваться от них. Строгий внешний вид преуспевающей леди ярко подчеркивал ее нынешний статус. Ее утонченная натура дипломата говорила сама за себя.
—    Попробуй с самого начала,  —  предложила она. 
—   В этом-то вся и проблема. Я никак не могу вспомнить. Не понимаю, что происходит. Мои последние воспоминания, которые сохранились в памяти, связаны с окончанием университета. Потом абсолютный мрак, причем до этого момента. Я ничего не помню. Одна лишь пустота. Я на подсознательном уровне улавливаю какую-то связь с тобой.
—   Ты хочешь сказать, что не помнишь меня? Не помнишь, что позвонил и назначил встречу здесь?  —  удивилась она.
—    Извини.
—    Превосходно,  —  возмутилась она, взяв сумочку и направившись к выходу.
Я незамедлительно расплатился и ринулся ее догонять.
—   Подожди, пожалуйста,  —  вдогонку крикнул я.
—  Нам больше не о чем разговаривать,  —  строгим голосом выдала она, когда я поравнялся с ней.  —  Можешь снова забыть меня и отправляться туда навсегда, где тебе промыли мозги. Такой наглости я от тебя не ожидала. Мог мне вообще не звонить, чтобы не портить отношения и не сочинять такую небылицу.
—   Я тебе честное слово говорю. Ты должна мне помочь.
—  Ну, уж нет. Я тебе ничего не должна. Мы уже тогда все решили, что сейчас у меня нет никакого желания ворошить прошлое. Мой тебе совет. Не надо строить из себя жертву. Может ты все и позабыл, но уверяю, ты нисколько не изменился. Время для тебя никак не сказалось, если только относительно внешности. Я даже не понимаю, как я согласилась на эту встречу с тобой. Как я заметила, ты так и не нашел себе достойную работу, до сих пор гоняешься за глупым смыслом жизни. Ни зря мы расстались, ты безнадежен. Видимо поэтому я не могла понять тебя, ты живешь на другой частоте, которая известна только тебе.
—   Пожалуйста, расскажи, что произошло между нами?  —  взмолился я, упав перед ней на колени полностью отчаявшись.  —  Ты единственный человек, который знает меня. Ты моя последняя надежда.
—   Хватит!  —  зарычала она.  —  Достаточно спектакля!
Голос вернулся, словно подкарауливал меня, чтобы продолжить свои изречения дьявольским шепотом:
—   Еще ни все отмерено тебе. Дождись своей очереди. Или ты как все? Не замечаешь, что происходит на самом деле. Живешь в своем маленьком мире, полностью счастлив ты и довольный всем. И плевать, что везде несправедливость и ненасытность. Хотя порой ты себя ненавидишь. Про окружающий люд можно и не заикаться. Отдельный разговор. Ты радуешься каждый день, но это скрытая отрада. В глубине души затаился червь, который изводит до сумасшествия. Избавиться от него нельзя. Темная половина твоей натуры спрятано в нем. Неуправляемый демон нашего подсознания. В его власти наши тайные извращенные желания и грешные мечты. Он ждет часа для выступления, но будет не тем, кем является на самом деле. Выставлять на всеобщее обозрение самые худшие качества, соответствующие низкому уровню развитию человечества, ему не понадобиться. Темный демон хитер и скрытен, а потому наиболее зловеще опасен. Он вырастет до чудовищных размеров, чтобы возобладать полностью над личностью. Это некто, кто страстно желает делать, то чего мы боимся. Когда мы кого-то ненавидим, нас на самом деле раздражают наши собственные качества, которые мы находим в другом человеке. Отвергаем свои жизненные перспективы. Удача обходит нас стороной, заставляя жить ниже уровня своих возможностей. 
Назовешь это бредом? Отчасти будешь прав, но недооценивать тонкости проблемы не стоит. Жизнь устроена так, что мы всегда будем в проигрыше. Мелкие личные успехи обыденной рутины в расчет не берутся, они ничтожны в глобальном масштабе. Мы даже не пешки на шахматной доске. Наши слова абсолютно ничего не решают. Все устроено так, что нас считают изгоями общества. Смотрят и плюют свысока. Тут ничего не поделаешь. Механизм запущен, и его уже не остановить. И чем дальше мы игнорируем истину, тем больше подпитываем своего таинственного червя.

1.7

Собственный крик вернул меня обратно. Я снова в полном одиночестве. Вокруг леденящий душу мрак и безмолвная пустота. Фонарику оставалось каких-то жалких пару минут. Нет уже никакого желания бороться за свое глупое спасение. Целеустремленность исчезала под натиском лени. Слабость еще больше навалилась. Появилось чувство голода. Головокружение. Головная боль и страшный зуд по позвоночнику, изводящий до безумства. Только ярость и гнев позволили мне вернуть трезвый ум. В таком взведенном состоянии я заметил небольшое из-менение, которое произошло, пока был без сознания. Либо корабль, либо я переместились относительно друг друга. В результате чего, я теперь находился у борта нижней палубы крейсера. Небольшое усилие и мне посчастливилось. Подтянулся по веревке и взобрался на поверхность, оказавшись в нужном месте. 
«Кислорода осталось 25%».
Уровень дыхательной смеси перевалил в красную зону. Сердцебиение молниеносно участилось с катастрофической скоростью. Пот ручья потек с меня. Давление тела подскочило, что головная боль усилилась до ломки. Опять пальцы конечностей немеют, вызывая дикие пытки. Появились неприятные ощущения укачивания. Нервная система зашалила, как и органы желудочно-кишечного тракта. Барабанные перепонки готовы были взорваться.
«Внимание! Низкий уровень кислорода! Необходима срочная перезаправка скафандра! Внимание! Низкий уровень кислорода!»
Этот невыносимый голос на пару с сигналом тревоги резали мне слух острой бритвой. Никак не избавиться от наушника в ухе, как и от немыслимого зуда. Кажется, вот он конец, но нет. Открывается второе дыхание. Воля к жизни просыпается в самых безвыходных ситуациях. Поэтому я крепко-накрепко сжал кулаки, развязал веревку и ринулся вперед. Путь до запасных скафандров не близок, а времени все меньше и меньше. Руками перебирал, хватаясь за предметы и выступы, как в голодный год за картошку. Протискивался между завалами. Перепрыгивал через пробоины.       
«Внимание! Кислорода осталось 17%! Необходима срочная перезаправка скафандра! Внимание! Кислорода осталось 17%!»
Физические нагрузки в невесомости отнимали уйму сил, и расход дыхательной смеси исчислялся в разах. Мозг уже отказывался выполнять сложные задачи. Мысли в кучу. Тело работало на интуитивном уровне. Я сам не осознавал, что делал. Организм жил отдельно от разума, пытаясь самостоятельно выкарабкаться из смертельной бездны.
«Внимание! Кислорода осталось 10%!»
Я уже ничего не поминал. Происходящее передо мной было словно во сне. Контуры переборок размывало от взмахов рук. Научное оборудование и медицинская аппаратура при приближении растворялись. Мерещилась всякая дребедень. Чем глубже я забирался в дерби корабля, пробираясь через отсеки и трюмы, тем меньше источников света мне попадалось. Толку от фонарика уже не было, дальше носа не освещал.
«Кислорода осталось 9%!»
Куда двигаться я не представлял, все машинально происходило. Тело само меня вело туда, где считало спасение. И мне уже было безразлично, что ожидало в итоге: успею ли я добраться и найти полные дыхательные баллоны. Может меня и ждет разочарование, но все-таки хотелось дойти до конца вне зависимости от результата.
«Внимание! Критический уровень кислорода! Необходима немедленная перезаправка скафандра! Внимание! Критический уровень кислорода!»
Я резко свернул в какую-то каюту, сам того не предвидя. В потемках было трудно разобраться, что здесь находится, потому что повсюду плавали открытые ящики со всяким тряпьем. А среди этого добра скрывались баллоны высокого давления. Как сумасшедший кинулся к ним, словно утопающий к спасательному кругу. Расталкивая предметы в разные стороны, я сверлил своими безумными ненасытными глазищами баллоны. Только я настиг один экземпляр, сразу стал проверять наличие смеси. Индикатор был на нулевой отметке. Тогда я отшвырнул пустой баллон и незамедлительно бросился к следующему, но и он оказался использован. Я проверил еще штук двадцать, все пустые. Отчаяние и разочарование, снова и снова. Пока мне на глаза не попался незакрепленный скафандр, нежно застыв в дальнем углу. Это был знак свыше, поэтому я кинулся к нему как озверевший дикарь за последним куском мяса. Скафандр был абсолютно цел. Не видно было никаких повреждений, плюс кислорода еще оставалось на 89%. Оставалось лишь подключиться к  системе снабжения костюма и перекачать всю дыхательную смесь себе в ранец, благо скафандры были снабжены всевозможными примочками для этой операции. В ту же секунду я подключил свою систему к емкостям с кислородом. Сделал кое-какие тонкости по настройке, при этом находясь в крайне плачевном состоянии. И только включил поддачу кислорода, как услышал напоследок надоедливые слова.
«Внимание! Критический уровень …»
Внезапно скафандр в углу ожил.      
    
1.8

Если говорить начистоту, то мы несчастливы по жизни. И это не связано с характером или с личными обстоятельствами. Все кроется гораздо глубже, чем можно предположить. Нам тяжело разобраться со своими неурядицами, поэтому даже не надо затрагивать тему о насущных проблемах в мире. Мы делаем вид, что переживаем и нас беспокоят дела, когда обсуждаем кровопролитные митинги и забастовки с огромным количеством жертв на другом конце планеты. Нам становится немного легче внутри, что где-то дела еще хуже. Смотрим и сочув-ствуем, словно это им поможет. Нам же необходимо быть в курсе всех дел и владеть полной достоверной информацией. Хотя сами оказавшись в случаи реальной угрозы, мы не щадим никого. Сопереживание и сочувствие отходят на задний план.
Согласись, мы сами идем верным путем к апокалипсису. Мы скорее раньше вымрем от навязанного условия жизни, чем рухнет «очередной» астероид или нагрянут враждебные пришельцы. Люди всегда были зверями. Выживает сильная и хитрая особь. Войны для этого не нужны, надо только подтолкнуть нас в нужное русло, чтобы мы сами друг друга загрызли.
Внимательно присмотрись, пораскинь мозгами. Сколько безрассудства тебе нужно, чтобы успокоить себя? Но это не выход из положения. Мы уверено катимся под откос, сами того не замечаем. Мы стоим на конвейере штамповальной машины. Нас одевают, кормят, укладывают спать. Строго по плану. Изо дня в день одна и та же песня. Расходуемый материал. Ни больше, ни меньше. Они «убивают» нас ради выгоды.
Кругом ипотеки, кредиты, долги, обязательства. Федеральные банки подминают под себя всех. Банкроты собственных надежд. Мы сами раскрываемся их дьявольским объятиям, которые тянут нас в омут. В связи с этим, чтобы удержаться наплаву, мы прелюбодействуем и подчиняемся неизвестно кому. Продаем свои идеи и свободу корыстным личностям. Контроль и манипуляция за гроши в кармане.   
В то же время не мудрено взглянуть на обратную сторону монеты и увидеть темную часть. Они ведут к тому, что уровень образования падает. Люди за занавесом предпочитают менее думающую публику. Разве многое в последнее время мы понимаем из Их «умных» слов?  Полное действие, сплошная болтовня. Нас провоцируют взять вину на себя, но народ не причем. Немного чего зависит от наших действий, если учесть, что мы только цифры и проценты на бумаге.
Из года в год идет загнивание рода человеческого. Уровень жизни везде дорожает. Эффективные дешевые медикаменты снимают с производства. Живем на полуфабрикатах. Покупаем за деньги чистую воду в магазине. Дышим синтетическим ароматом свежего воздухоочистителя.         
Настало абсолютное отрицание реальности. Нам бы проснуться и стряхнуть оковы. Мы ни чья-то собственность! Мы никакая-то вещь, которую можно растоптать! Поскольку мы свободные люди, то ни у кого в подчинении не должны ходить. 

1.9

Возвращение в сознание сопровождалось поистине волшебной легкостью и монотонным покоем. Куча необъяснимых вещей, на которых не найти ответов. Мысли были хаотичней, чем молекулы в природе. Странным образом, что я еще дышу. Головные боли прекратились. Зато появились судороги в конечностях и дрожь по всему телу. Реву в желудке аккомпанировало чудовищное чувство голода. Депрессия.
—   Долго мы будем рассматривать себя?   —  прозвучал голос в моей голове.
Я остолбенел на месте. Сердце чуть в пятки не ушло. Это уже был ни мерзкий голос, сообщающий мне все время о запасе кислорода. Я посмотрел налево, затем направо – никого. Во тьме мертвого вакуума и увидеть-то толком ничего нельзя.
—   Кто здесь? 
Наиглупейший вопрос. Меня все равно никто не смог бы услышать, но слова сами сорвались с губ. Скафандр полностью герметичен, ко всему я окружен бесконечным космическим пространством. Никто не услышит меня при любом желании.
—   Уцелевший астронавт,   —   вновь возник мужской голос.
Тогда у меня сердце вообще из груди чуть не выпрыгнуло. Вокруг ни одной живой души. У меня стали возникать слуховые галлюцинации? Я, конечно, зачастую разговариваю сам с собой, но это уже чересчур. Слышать так отчетливо речь – явный симптом психических и неврологических заболеваний. Расстройство рассудка в открытом космосе мне еще не встречалось. Были слухи о том, что некоторые врачи высказывали предположение о том, что собственные мысли по разным причинам приминают ужасающую форму. Ведь чаще всего слуховые галлюцинации признак шизофрении. Хотя это противоречит здравому смыслу. Современная подготовка космонавтов-исследователей дальнего путешествия ни чем не отличалось от отбора первых покорителей космоса.
—   Немедленно прекрати!   —  закричал я, находясь на грани нервного срыва.
—   Успокойся, не стоит так волноваться,  —  нежно послышался напев. 
—   Проваливай из моей головы! Оставь меня в покое! Ты не настоящий, ты плод моего воображения! Тебя нет! Ты не существуешь! Этого ничего нет на самом деле!
Мои крики разрывали тишину внутри меня. Ярость кипела и бурлила, пока не воцарилась безмолвие. Я кое-как уловил своим слухом чье-то тяжелое дыхание. Чувствовалось волнение. Страх.
—    Посмотри наверх!  —  повелел голос.
Потоотделение подскочило. Пульс участился. Зрачки расширились. Я чуть снова в обморок не свалился, когда увидел над своей головой зависший в невесомости тот самый скафандр, помахивающий мне рукой.
—   Салют, приятель! Мы здесь и сейчас.
—   Кто ты такой?  —  сразу спросил я, пытаясь разглядеть его лицо в потемках, что было невозможно: стекло у шлема было в режиме солнцезащиты.
—   Артур.
Представился незнакомец, протягивая мне руку. Я с осторожностью протянул свою руку. Рукопожатие оказалось на редкость чувствительным.
—   Э-э-э…  —  замялся я, оказавшись в довольно неловкой ситуации.  —  Я вот только не помню своего имени? 
—  Это в порядке вещей,  —  поддержал Артур,   —  у меня после аварии то же самое было. Я уж думал, пиши пропало. Не поиграть мне теперь в шахматы на должном уровне. Потом само собой как-то неожиданно память вернулась. Это временная амнезия или типа того что-то. Только непонятно из-за чего все это возникло.
—   Хоть эта новость чуть-чуть радует. Но все-таки, что произошло на корабле и куда, черт возьми, подевался весь экипаж?  —  спросил я у Артура.
—    Насчет экипажа могу сказать одно: мы единственные выжившие на борту этого судна. Мне даже пришлось спасать тебя, ведь ты израсходовал практически весь свой запас дыхательной смеси. Сначала заправил твой ранец и отрегулировал систему подачи, потому что у тебя был огромный расход кислорода. Затем настроил систему терморегуляции.
—   Теперь понятно, почему я так часто падал в обморок.
—   Ну, это могло под конец еще сказаться от кислородного голодания. Плюс твой костюм поврежден и имеются небольшие утечки. Поэтому постарайся как можно меньше крутиться, растягивая материал. Вот. По поводу того, что произошло на корабле, то я могу сказать лишь следующее: авария главного реактора. Больше мне ничего неизвестно. У меня еще у самого до конца память из обрывков воспоминаний состоит. Помню страшный взрыв и немыслимую панику. Больше половины скафандров было уничтожено взрывом. Мне же достался этот экземпляр от какого-то медика. Из-за ряда ярких вспышек взрыва солнцезащитная система моего шлема вышла из строя. Теперь нельзя увидеть мое лицо. Все время стоит этот проклятый режим. Среди всего этого хаоса и бунту я каким-то чудом оказался здесь, чтобы заправить собственные кислородные баллоны. Сколько прошло времени после того как я отключился  уже не припоминаю. Все как в тумане до сих пор.
—   Я так понимаю, что ты точно не уверен, уцелел ли кто-нибудь или нет?
—   Верное замечание. Я просто сделал данное предположение, исходя из здравого смысла. Кроме тебя сюда еще никто не наведывался, чтоб пополнить кислород. Конечно, есть вероятность, что кто-нибудь бродит по палубам корабля в поисках спасения, которое в нашей нелегкой ситуации не существует.
—   А как же спасательные шлюпки? Также не стоит исключать возможность, что нас может в эту минуту разыскивать спасательный отряд.
Артур рассмеялся над моими словами, просто закатился диким хохотом, что довело его до слез. Он не мог сдержать эмоции, так как обстановка была еще хуже, чем я предполагал.
—   Спасательный отряд?!   —  и снова закатился смехом.  —  Приятель, ты еще больше на голову контужен, чем я думал. Посмешил ты меня от души. Перед смертью не рассчитывал, что так изрядно повеселюсь. Про якобы спасательные шлюпки можешь забыть, их уже нет. Кстати, ты хоть помнишь, в чем заключалась наша миссия?    
—   Нет,  —  честно ответил я.   —   И в чем же заключалась она?             
—   Блин. Мы и есть спасательный отряд!
Тут у меня в голове заварилась настоящая каша. Мозг был готов взорваться от необъяснимых вещей. Ничего по полочкам не укладывалось. Мне казалось, что Артур меня еще больше запутал.
—   Я абсолютно ничего не помню,  —  прошептал я поникшим голосом.  —  У меня выходит полная потеря памяти. Вопросы, одни вопросы. Как здесь оказался и что делаю? И самое главное, кто же я такой? 
—   Да брат, печальная история. Умирать в полной безызвестности кто ты на самом деле – прискорбно. Ты уж меня извини, что я смеялся над тобой. Можно до-браться до медицинского центра. Там должны находиться наши личные дела, либо какие-нибудь карточки.
—   Спасибо, Артур. Только смутно припоминаю, где это находится. Я это-то место нашел с трудом практически на автопилоте, полагаясь на интуицию. У меня получается машинально все делать. Для меня оказаться в космосе было потрясением. Тем более, нам отпущено мало времени и я так чертовски устал, что нет никакого желания куда-то идти.
—   Да ты что?! Может у нас и осталось всего ничего, но это еще не значит, что надо раскисать и ждать смерть, сложа ручки! Отчаяние здесь неуместно. Сдаваться глупо. Мой старик-отец всегда говорил, что нужно сражаться до конца, независимо от исхода. Поэтому «ноги в руки» и вперед. Мне ни меньше твоего интересно узнать в деталях до конца, что же произошло на корабле и все вытекающее из этого. По ходу дела разберемся с твоим таинственным прошлым.
Меня невероятно вдохновила поддержка Артура, что я готов был до последнего вдоха находиться рядом с ним и в случаи чего отдать за него собственную жизнь. От него исходила неимоверная энергетика теплоты и заботы, что я не на шутку расчувствовался. Я ничего не сказал ответ, а это и не требовалось, все и так было ясно без слов. Мы выдвинулись на поиски правды, выбираясь из каюты и направляясь в медицинский центр, находящийся над нами двумя палубами выше.
—   Так что получается, ты не помнишь как загремел в команду добровольцев?  —  полюбопытствовал Артур, следуя впереди и поддерживая со мной связь на одной частоте.
—    Чистый лист. Лишь обрывки юности и детства мелькают в голове.
—    Интересно. Это уже хоть какой-то прогресс для тебя. Тихим сапом гля-дишь, и память к тебе вернется.
—    Угу. Только успею ли я узнать истину до того, как индикатор обнулится?
Артур замялся. Тут он решил промолчать. Тоска нахлынула на меня, как прибрежная волна. Глубокие переживания на душе. Негативное чувство беспомощности отрицательно сказывалось эмоциональным фоном на мое самочувствие и волевую активность. Мучительно больно осознавать личностное расстройство. Утрата давит на психику. Нигилистический взгляд на дальнейшее развитие событий меня раздражает до злости. Эта нескончаемая череда испытаний и страданий пагубно влияет и ведет прямиком к провалу. Выхода не видать. Итог известен. Что порой в моей голове рождаются суицидные мысли, которые я гоню прочь. Мне страшно, но теперь не одиноко. Молчание продлилась недолго. Артур вновь решил мне хоть как-то помочь:
—    Как я понял, ты был феноменально натаскан, если твое тело делает за тебя все вещи самостоятельно. Это довольно-таки большая редкость, довести все до автоматизма, особенно в этом ремесле.
—    Расскажи мне лучше про Центр подготовки космонавтов,  —  неожиданно попросил я, следуя за Артуром, пробираясь через всякое барахло на пути.
—   Ого,  —  удивился он,  —  ты меня прям врасплох застал. Вообще, это жесткая программа. Отсев добровольцев был весьма страшный. Из десятка тысяч претендентов выбирают жалкий процент.  Видишь ли, очень трудно овладеть нужными навыками и развить соответствующие личностные качества, но ещё сложнее, освоив данную профессию, оказаться востребованным. Степень переносимости нагрузок чудовищная. Испытания на пределе человеческих возможностей. Благодаря этому можно выявить скрытые заболевания и отклонения, о которых человек мог даже и не подозревать. Это резервные возможности человека, его запас прочности. Им нужны были люди, которые хорошо адаптируются к тяжелейшим условиям космического полёта на дальние рубежи. Кандидаты приглашались со всего мира. Первым делом они проходили детальное медицинское обследование. Требования к здоровью и личным качествам кандидатов оказались гораздо более жёсткими, чем даже к экипажу орбитальной станции. Кроме углублённого медицинского обследования использовались разнообразные тесты, включая психологические. Так как «Левиафан» полностью автоматизирован, ручное управление не предусматривалось. Поэтому больше внимания обращали на желание учиться, умение приспосабливаться в сложных условиях. Общая подготовка астронавтов продолжалась четыре года. За это время закладывались основы профессии космонавта. Преподавались науки, составляющие фундамент профессии. Ракетная и космическая техника, основы космической медицины, астрономия, геофизика, астронавигация. Также устройство и принципы эксплуатации корабля. Проводились занятия по приобретению навыков фотографирования и киносъёмки. После этого непосредственная подготовка к полёту: совершенствование профессиональных качеств в составе групп. Для моделирования перегрузок использовались специальные устройства.
—   Центрифуга, барокамера, сурдокамера,   —  вставил я.
—  Точно. Также еще различные программы, симулирующие невесомость и различные неординарные случаи в открытом космосе. Подготовка к пребыванию в невесомости называется вестибулярной тренировкой. Это очень неприятный вид тренировок. Они призваны облегчить период адаптации к невесомости в первые несколько суток полёта и сделать его как можно короче. Насчет барокамеры, то во время полёта на космическом корабле создаётся искусственная атмосфера, параметры которой могут заметно меняться в случае каких-либо нештатных или аварийных ситуаций. «Поднимают на высоту» 5000 м без кислородной маски, чтобы определить, как человек переносит кислородное голодание. В таких ситуациях очень хорошо выявляются и скрытые патологии, и резервные возможности организма. Проверка устойчивости кандидата в космонавты к воздействию высоких температур проводится в термокамере. Ведь нам регулярно приходится работать в открытом космосе. Данная работа требует большого физического напряжения, на пределе возможностей системы жизнеобеспечения. Сейчас в корабле царит полное безмолвие, а чёрный космос, который виден через пробоины, кажется, целиком лишен пространственной глубины. В космическом полете негативный эффект усиливается из-за невесомости. Пребывание в замкнутом помещении при осознании полной оторванности от Земли тоже серьёзная психическая нагрузка, усугубляющаяся постоянным ожиданием опасности. Устойчивость психики человека к подобным воздействиям проверяется в сурдокамере. 
—    Какая самая сложная программа была в период подготовки?
—   Имитация работ в открытом космосе – ужасное испытание. Приходиться выполнять непростые упражнения в дьявольски стрессовом состоянии в аварийной обстановке при дефиците времени.
За увлекательным разговором я даже не заметил, как мы добрались до наме-ченного места. Вот только пессимистический настрой был у меня, когда открылся вид обстановки внутри. Медицинский центр выглядел как после бомбежки.
—   М-да,  —  только и вырвалось у меня из уст.
Вся мебель и аппаратура смешались в кучу после аварии. Весь отсек был за-полнен различной документацией, словно городскую библиотеку подорвали. Бумаги здесь было больше, чем листьев на деревьях в роще. Ужас стоял еще тот. Искать что-то здесь было идентично иголке в стоге сена.
—   Черт, беспорядок тут, однако «восхитительный»!  —  воскликнул Артур.
—  Бог с ними, с этими личными делами. Конечно, обидно, что мне не удалось взглянуть на свою карточку. Так хотя бы узнал, как меня звать. Ладно, как-нибудь переживу.
Успокаивал я сам себя, до сих пор находясь в дверях, не переступая порог.   
—   Подожди,   —  не унимался Артур, уже оказавшись внутри.   —  Немного времени, и мы отыщем наши метрики.
 —  Я, кстати, намеривался сначала добраться до мостика, чтобы разузнать о случившемся на крейсере. Артур, как ты смотришь на эту затею?
—   Отрицательно,   —  вдруг заявил он
—   Ты это о чем?
—  Главный компьютер в случаи опасности перекрывает все шлюзы и двери, тем самым проводя полную герметизацию судна. «Левиафан» должен был представлять собой ковчег, но по каким-то истечениям обстоятельств этого не произошло. Ко всему корабль получил кошмарные повреждения, что привело к непоправимому ущербу.
—    Что-то я не догоняю. Что ты этим хочешь сказать?
—   Во-первых, попасть на мостик без активации главного компьютера не по-лучится. Во-вторых, нужен допуск с паролем, которого у нас нет, к сожалению. Если честно это ерунда, так как проход туда завален верхним ярусом. Рискованно будет лезть через весь этот хлам и надеяться, чтобы не разорвать скафандр в клочья.
—   В-третьих, все-таки есть возможность проникнуть туда. Нам остается зайти с «черного» входа.
Закончил я за него.
—    Выйти в открытый космос и проникнуть внутрь через иллюминаторы?
—    Именно.   
—    Со стороны все выглядит просто и элементарно.
—    Тогда в чем проблема?   —  спросил я.
Артур молчал, он явно что-то не договаривал. Видимо чего-то опасался или наоборот. Как бы там ни было надо принимать решение. Меня терзала его таинственность.   
«Кислорода осталось 85%!»
—    Знаешь,  —  начал Артур,  —  это вариант оптимальный, но неоправданный. Затраты кислорода будут колоссальные. Нам понадобится немало усилий, чтобы преодолеть расстояние с футбольное поле. А ближайший выход находится позади нас. Преодолев такую дистанцию, нам выйдет боком. Ты задавался вопросом: сколько останется смеси в наших баллонах, когда мы окажемся там?   —  Артур явно шел на попятную, лишь бы остаться здесь.  —  Скажи, у тебя еще не возникла «космическая болезнь»?
—   «Космическая болезнь»?   —  переспросил я.
—    Да-да, заболевание, связанное с расстройством вестибулярного аппарата. Идет нарушение вегетативных функций: кровяное давление, дыхание, частота сердцебиения. Уменьшение общего объема крови, плазмы и количества и массы красных кровяных шариков – эритроцитов. Сила притяжения отсутствует, тело делается непривычно лёгким, при этом кровь тоже делается невесомой. Вся кровь и жидкость приливает в голову, которая становится тяжелей пудовой гири. Все время заложен нос. Из-за отсутствия нагрузки на опорно-двигательный аппарат уменьшаются импульсы от проприорецепторов, что ведет к снижению тонуса коры больших полушарий и скелетных мышц. Длительное пребывание в состоянии невесомости приводит к атрофии мышц и скелета вследствие выделения больших количеств кальция и фосфора. Плюс опухоль лица из-за неправильного распределения жидкостей в организме в условиях вакуума, проблемы пищеварения и сердечного ритма. Кстати, тебя не мучают запоры?
—    Какие запоры?  —  возмутился я.  —  В желудке пусто с неделю наверно.
—   Кислородное голодание добивает окончательно. Понижение газовой смеси ведет к растворению азота, гелия, водорода в крови и тканях организма. Газы начинают выделяться в виде пузырьков в крови и разрушать стенки клеток и кровеносных сосудов, при этом блокируется равномерность кровотока. Происходит обезвоживание организма при уменьшении объема крови, что приводит к росту вязкости и замедлению циркуляции.
У меня от таких симптомов чуть нижняя челюсть не отвалилась. Я боялся предположить, сколько времени уже длится злосчастный космический полет на «Ле-виафане». Дышать и вправду было сложно из-за постоянно заложенного носа. Голова раскалывалась от пульсирующей боли в висках и в затылок. Думать о чем-то было крайне нелегко. Так и ждешь, что вывернут внутренности наизнанку.   
—   Теперь мне ясна твоя позиция, Артур. Тебя пугает ни дорога туда, а непрогнозируемый исход. Самооценка у нас с тобой резко занижена. Негативное представление об этом ведет к негативной оценке перспектив. Признак неминуемой катастрофы. Тревога. Неопределенность и дефицит информации. Угроза. Бояться не стоит. Ведь нас двое на этом «празднике». Нам ничего не остается, как идти дальше, помогая друг другу.
—   Угу. Куда мы денемся с «подводной лодки»?!  —  заявил Артур с жизнерадостными нотками в голосе.      
Решение было принято в одночасье. Мы ударили по рукам и отправились обратно по палубе, держа путь в технологический отсек, где был выход в открытый космос. Минут десять между нами сохранялось молчание. Это было вызвано тем, что на ум ничего умного не приходило.
—   Артур, у тебя есть семья?   —  этот вопрос его загнал в тупик, потому что точного ответа он не знал. Повторяться я не стал. Мне не хотелось задевать его чувства, поэтому я перевел разговор в другое русло.  —  Послушай, когда мы окажемся в открытом космосе, было бы неплохо обвязаться нам вдвоем одной веревкой, беря в расчет наше паршивое самочувствие.
—   Хорошая мысль. В этом я тебя безоговорочно поддерживаю. Веревку, кстати, можно раздобыть около шлюзового отсека в инвентарном шкафу. Там можно поживиться еще различной амуницией и всяким инструментом, которые могут пригодиться нам.
На этом наши мнения сошлись. Ушло примерно с четверть часа, чтобы достичь шлюза. Инвентарный шкаф искать долго не пришлось, благо он оказался привинчен к полу. Многого внутри него мы не нашли, но что было там, забрали все. Три сверхмощных светодиодных фонаря с газоразрядной лампой в десять килолюменов, умещающихся в ладони. Таким ярким световым потоком можно не только ослепить, но и сделать непоправимый урон зрению. Работа аккумулятора рассчитана на семнадцать часов. Можно не беспокоиться. Также среди прочих бесполезных предметов мы взяли бухту веревки, которой сразу же обвязались.
—   Ну что ж, ни пуха, ни пера?  —  процитировал Артур.
—   К черту!  —  подтвердил я крылатую фразу.
Нам даже не нужно было выравнивать давление между отсеками, чтобы от-крыть шлюз, так как переборке изрядно досталось. На этом месте была приличная пробоина. Поэтому нам не составило труда, выйти в открытый космос. Дистанция между нами была чуть больше полтора метра. Первым шел я, подтягивая Артура за собой. Состояние у него было скверное. Он мог в любую секунду отключиться. Мне приходилось все время оглядываться, когда он замолкал.
—   Как самочувствие, Артур? Меня вот что-то укачивает.
Я старался с ним говорить как можно больше, чтобы он «не упал» в обморок. Порой он молчал, что вызывало у меня серьезное беспокойство. Приходилось подсекать его веревкой, тогда он махал мне рукой и возвращался в эфир.
—   Нормально.
Мне хотелось сказать ему, что бы он потерпел, ведь осталось немного, но мы в невесомости посреди Вселенной. Мы далеко от дома. Нет силы притяжения. Нет атмосферы. Ощущалась нешуточная потеря в пространстве и времени. Данная планетная система напоминала еще бескрайний океан пустоты. Перебираясь по корпусу космического корабля по направлению к носовой части, где мы были лишь жалкими точками, у меня сложилось странное  впечатление, что крейсер двигался относительно нас, а не мы. Расстояние казалось марафонское, выматывающее до изнеможения и полного упадка сил.
—   Артур, а ты не помнишь случаем, в чем именно заключалась наша спаса-тельная операция?  —  задал я вопрос притихшему собрату.
—    К великому сожалению нет. В памяти лишь сохранился сигнал бедствия какого-то объекта. Это либо наш корабль с Земли, либо внеземные цивилизации. Этот звук навевал настоящую жуть, потому что до конца было не ясно, земного он происхождения или нет.
Пока Артур говорил, я заметил, что со стороны кормы «Левиафана» формировалось нечто необъяснимое. Кое-как проглядывались контуры несчетного количества космических объектов, схожих с астероидами. Только в непроглядной тьме сказать с уверенностью было нельзя. Все строилось на догадках и предложениях. Мое предчувствие основывалось, что назревает нечто темное и зловещее. У меня даже все внутри встрепенулось и судороги пошли по всему телу.
—   Гравитационная аномалия,  —  неожиданно произнес Артур.  —  Через какое-то время гравитационные поля с необычайным скоплением веществ проявят себя в виде линз и аномального распределения скоростей объектов в их окрестности.  —  Тут он сделал паузу и зловеще продолжил, что ужас пробрал меня всего.  —  Сосредоточение темной массы. Грядет коллапс.
—   Прости, что грядет?   —  ослышался я.
—   Катастрофическое сжатие массивной звезды на конечном этапе ее эволю-ции.
—   Да какой звезды? Разуй глаза, здесь ничего нет. Сплошной мрак.    
Кровь кипела. Я уже не отдавал себе отчета. Меня словно пожирало что-то притаившееся внутри. Ощущалась неадекватность происходящего вокруг. Мировоззрение рушится на глазах. Иррационализм мистически прогрессирует. Контуры космических объектов «оживают». Воображению неподвластно увиденное зрелище необъяснимого естества. Мрачный спектр мертвой бездны озарился бликом давящей силы. Огненная пыль с газом прорисовывалась на горизонте, разрастаясь жутким полумесяцем. Картина пугала до глубины души, но в тоже время и возбуждала. События происходили довольно быстро, словно перешло на ускорение. Данный вид Вселенной не отпускал. Вводил в транс своей внеземной красотой похлестче любого гипноза. Мне потребовалось чудо, чтобы выйти из забвения, которым оказался Артур. Я врезался в него, находясь в состоянии свободной левитации. Невероятным образом я чуть не обратил фонарик. Возвращение рассудка сопровождалось усталостью, которая наваливалась страшным грузом. В невесомости казалось, что «плавишься» на солнцепеке. Ноги затекали от малой подвижности в скафандре. Зато ясный разум открывал поистине необыкновенные способности. Вдвоем мы уже порядком запутались в веревке, поэтому я схватил Артура за скафандр и потащил по направлению нашей цели. Надвигающаяся гравитационная аномалия зверски шокировала своими увеличивающимися объемами.
—   Держись! Остались какие-то жалкие метры,  —  подбадривал я напарника.
Он только что-то невнятное бурчал в знак согласия, словно находился в бреду. Карабкаясь по гладкой поверхности корпуса, мы с горем пополам добрались до верхней палубы рубки. Разбивать иллюминаторы не пришлось, так как передняя часть капитанского мостика просто отсутствовала. Края раскурочены, словно переборку вырвали силой. Беспорядок, творившийся внутри, был идентичен тому, что и по всему кораблю. Вся документация, навигационная аппаратура и средства связи витали в пространстве. Здешний интерьер меня окончательно опустошил. Я потерял дар речи. Все разбито до основания и восстановлению не подлежит.
—   Да-а-а,  —  только и смог вымолвить Артур, высвобождаясь из моих крепких объятий. 
—   Ага! Судьба склонилась к нам весьма неприлично!  —  горько подытожил я с долей иронии. 
«Кислорода осталось 50%!»
Моя шутка бурю эмоций не вызвала, скорее еще больше тоски нагнала. Артур вовсе поник. Наотрез отказывался выходить на связь, словно ему все осточертело, лишь изредка поддавал признаки жизни, буркнув что-нибудь в ответ. Я прекрасно осознавал надвигающийся конец, но не раскисал как он. Идти куда-то дальше мы уже не видели смысла, поэтому остались здесь ждать. Вот я и начал капаться в разбросанных журналах, пока через какое-то время мне на глаза не попался корабельный журнал, в котором была довольно-таки интересная запись.
—   Артур, послушай! Тебе что-нибудь напоминают эти события?
23 марта 2117 год – главный компьютер «Левиафана» поймал сигнал бедствия экспедиционной команды «Крона», пропавшей без вести уже как тридцать девять лет. Сигнал исходил из далекой галактики на дальнем рубеже. Сигнал бедствия представлял собой звуковую запись, повторяющуюся через каждые десять секунд. 
11 января 2123 год – сигнал неожиданно прекратил свое вещание. Главный компьютер благодаря своим расчетам проложил максимально точный маршрут. Любые попытки связаться с исследовательской экспедицией не увенчались успехом.
07 сентября 2124 год – в эфире появился новый сигнал, который оказался за-шифрованным посланием, которое указывала какие-то координаты. Известия о «Кроне» до сих пор нет никаких.
30 июня 2125 год – сканеры «Левиафана» уловили местонахождение «Крона».
—  У меня в голове лишь какие-то обрывки воспоминаний. Толком сложить все воедино не получается, но мне кое-что это напоминает,  —   он выдержал неприятную паузу и  закончил.  —  Особенно то, что кто-то уцелел на том корабле.   




1.10

Данная информация повергла меня в шок. Поверить словам Артура было трудно, когда мозги отказывались функционировать на должном уровне. Из-за очередного волнения подскочила частота сердцебиения. Мышцы одрябли от неравномерного кровотока. Вернулась тошнота и головокружение. 
—    Уцелел?  —  дрожащим голосом сказал я.
—    Да! В эту весть невозможно поверить, но это факт. Весь экипаж был по-трясен ни меньше тебя сейчас, когда мы обнаружили «Крон». Мне, если честно, мало что известно о том, что же все-таки произошло на корабле. Все держалось под грифом «Совершенно секретно». 
—    Расскажи, ведь что-то ты знаешь и помнишь?  —  Артур не издал ни звука.   —  Тебе что-то известно?
—    Хорошо,   —  промолвил он,  —  я постараюсь воспроизвести остатки своей памяти, но многого я тебе не обещаю. Может быть, по ходу рассказа что-нибудь и всплывет. Хотя не гарантирую.
—   Это не столь важно,   —  в нетерпении утешил я. 
—   Как сказать, иногда мелкие детали играют важную роль. Этим не стоит пренебрегать. Возможно, последовательное повествование вернет мне частичную память, поэтому я постараюсь рассказывать максимально точно из того, что мне на данный момент известно. И приложу максимум усилий, чтобы не было утомительно скучно от моей болтовни.
Пока шла минута молчания в безмолвном эфире, Артур перевел дух, чтобы настроиться на нужный лад для начала рассказа о таинственном исчезновении исследовательской экспедиции «Крона». Я еще раз пробежался глазами по тексту в журнале. Загадочность этого удивительного случая меня не отпускала.    
—   Точно не помню,  —  вдруг начал Артур,   —  как мы нашли «Крон», потому что корабль появился неоткуда. Будто по волшебству он возник, дрейфуя в пространстве. Командование выходило на связь с экипажем научно-исследовательской станцией, но никто не отвечал. Сигнал бедствия исчез. Гробовая тишина. Корабль не поддавал никаких признаков жизни. Наш капитан на этот счет был спокоен и отчасти насторожен. Он не торопился отправлять спасательный отряд на «Крон», опасаясь за людей. Капитан мотивировал это тем, что не имел четких данных. Ему пришлось для этого отправить разведывательный зонд, чтобы мало-мальски прояснить ситуацию. Информация, поступившая от зонда, была обработана главным компьютером и имела следующий характер. Ни одного члена экипажа не обнаружено. Имеются немногочисленные пробоины, которые привели к полной разгерметизации корабля. Пригодная атмосферная среда отсутствует. Исходя из предоставленных информации, «Крон» был мертвым кораблем, кораблем-призраком. Но как оказалось потом, это было глубокое заблуждение. Капитан, после расчета нашего главного компьютера, решил все-таки направить туда отряд спасателей, чтобы узнать причину исчезновения экспедиционной команды. Около двадцати человек отправилось спасательным шаттлом на борт «Крона». Когда они оказались внутри, то первым же делом стали проверять каюты и жизнеобеспечение корабля. Видимых поломок в системе управления не имелось, как и в ядерном реакторе, размером с АЭС. Судно с технической точки зрения было в исправном состоянии, кроме одной детали. Вышел из строя главный компьютер. Мощнейший вычислительный монстр дал сбой. Пока наши специалисты искали  причину поломки, отряд спасателей обнаружил уцелевшего члена экипажа. Выживший был в коме. Он был облачен в скафандр, подключенный к кислородному компрессору. Данная система работает автономно, что способствовала такому продолжительному поддержанию жизненно важных функций астронавта. Этого счастливчика незамедлительно доставили на наш корабль, где его быстро определили в лазарет. Посещение к нему было ограничено, потому что система безопасности «Левиафана» зарегистрировала инфекционную угрозу. На корабле тут же объявили карантин. Каждый прошел сразу тщательное обследование. Признаков заражение не было выявлено. Но опасность сохранялась, которая исходила непосредственно от выжившего космонавта. Нашему медперсоналу было строго-настрого запрещено снимать с него скафандр, который являлся единственным барьером распространения неизвестной инфекции. Пока врачи возились с уцелевшим пациентом, команда техников проводила последние рейды на «Крон» в поисках экипажа. Датчики так и не обнаружили признаков жизни на «мертвом» корабле, как признаки инфекции. Корабль был пуст. Хотя некоторые трюмы на нижних палубах были забаррикадированы. Доступ к ним был дополнительно закрыт главным компьютером. Благодаря резаку удалось вскрыть часть помещений, в которых было одно лабораторное добро. Остальные шлюзы были настолько бронированы, что открыть их мог только сам главный компьютер «Крона». Капитан установил жесточайшие правила. Ничего не брать с собой с научно-исследовательской станции! Все исследования и открытия, хранившиеся в базе данных «Крона», так и остались дрейфовать в неизвестности. Связаться с командованием орбитальной станции «Сириус» не получалось. Так как обстоятельства были из ряда вон выходящие, капитан оказался в затруднительном положении. Оставлять «Крон» здесь было нецелесообразно, но и «буксировать» его тоже несладко. Неизвестно сколько опасностей таит в себе корабль. Один чего только непредсказуемый атомный реактор стоит. Поэтому было единогласно принято решение, что оставлять судно тут глупо. Была разработана следующая стратегия: доставить всеми силами корабль домой и пусть решают «умы», что с ним делать. Только вот без главного компьютера такую махину не сдвинуть, а тем более управлять. Вследствие этого встал вопрос о том, чтобы перезапустить систему «Крона». Когда наши специалисты приступили работать над восстановлением главного компьютера, то наткнулись на хитрую защиту самой системы, которая была включена автоматически. Основанием для этого послужило нападение чужеродного агрессора неизвестного происхождения. Разблокировка системы потребовала активации секретного кода запуска, который имелся лишь у капитана «Крона». Оставался вариант использования дешифратора «Левиафана». Эта операция заключалась в подключении мультиплексора к главному компьютеру «Крона». Итог конечного результата был неизвестен никому.
—     Все-таки удалось запустить «Крон»?
—   По-видимому, да. Ведь мы с тобой здесь одни сейчас. Вокруг нас груды обломков посреди космического пространства. Разве это не говорит о многом?
Меня что-то в его речи смутило:
—   Что ты имеешь в виду, поясни?
—   Не зря же «Крон» заблокировал тот трюм от любопытных глаз, ко всему этому отключил себя. Главный компьютер действовал несогласно заложенной про-граммы. Решение было принято собственноручно. Игнорируя своим протоколам, «Крон» изменил всю систему, отключив себя в конце.
—    Откуда тебе это известно? Ты что-то вспомнил?
Артур странным образом замолчал. Возникшая недобрая тишина меня пугала. Он явно чего-то не договаривал, утаивая какие-то детали рассказа. Это вызывало страх и неудержимое чувство любопытства:
—   Что, черт возьми, было внутри трюма?  —  взорвался я на своего невысказанного рассказчика.   —   Отвечай!
—    Ты, мой друг!   —  внезапно огорошил Артур.
У меня во рту все пересохло, а мысли завертелись в голове покруче юлы.   
—    Чего?!
—   Ты и есть тот самый чужеродный агрессор! Страшный вирус воплоти! Чума в человеческом обличии!      
Я закатился диким смехом, потому что такого бреда мне еще не доводилось слышать в свой адрес. Смех длился несколько минут. У меня даже слезы выступили и живот скрутило.
—    Ты мне еще про чудовищные эксперименты расскажи или ужасные раздвоения сознания. Это было бы куда забавнее и интереснее. Ты жалкий мерзавец! У тебя явно помутнение рассудка из-за нехватки кислорода или просто-напросто съехал с катушек. Ты меня вообще не знаешь! Сочиняешь какие-то небылицы.
—   Даже так?!  —  слегка удивился Артур.   —  Тогда позволь рассказать тебе историю одного человека. Его мечта была безумней ее осуществления. Бросить все и оставить всех. Тяжелый выбор, который требует жертв. Колебания ни для него не присущи, когда нечего уже терять. Жажда познания нового и путешествия по миру – его неудержимая страсть, которая заждалась и истосковалась. Пора уже уйти на поиски несбыточных надежд. Встречать рассвет в разных странах. Засыпать под открытым небом в величайших столицах мира. Наслаждаться настоящей свободой души. Не бояться трудностей на пути. Проверить свои способности на выносливость. Испытать стойкость, характер и силы. Закалить дух. Странник нового времени. Он был чрезвычайно рад сделанному шагу. Но когда ему на глаза попалось объявление о добровольном участии в рискованном мероприятии, то он чуть не умер от счастья. Первая космическая экспедиция человечества! Фантастическая мечта превращалась в нечто реальное и возможное. Ты только представь себя в роли астронавта, впервые покоряющего необъятные глубины космического пространства. Сказка! 
Тут я оцепенел. Фрагменты воспоминаний стали мелькать в сознании.
—   А как тебе столик в кафетерии с одной знакомой?  —   вдруг заявил Артур, переходя на неистовый крик.  —  Размолвка с девушкой пошла явно не на пользу! Что же ты хотел? Крепких объятий после того, как бесследно исчез?
Хаос творился в моей голове. Все смешалось в бурном вихре. И тут затишье. Артур умолк, пока не вернулся голос, хриплый и ужасный голос:
—   Ну, здравствуй, невежа! Рад моему возвращению?  —  усмехаясь, поинтересовался гортанный шепот в наушнике, отдаваясь, будто в голове.
—    Кто ты, черт тебя подери?
Он готов был лопнуть от хохота:
—    Олицетворение всепоглощающего времени!!!
—    Что вообще здесь происходит?
—  Кривизна пространства-времени! Гравитационные эффекты обусловлены нестабильной деформацией самого пространства-времени. Ты, небось, слыхал о  том, что никакая информация не может распространиться быстрее света в вакууме?  —  я молчал как партизан на допросе.  —  Как бы там ни было, это чушь собачья. Если запустить два одинаковых объекта параллельно друг другу по мембране, в центре которой сильное притяжение, то они разойдутся. Тот, который ближе к притяжению, будет стремиться к центру сильнее, чем более удалённый объект. Данное расхождение является кривизной мембраны. То же самое обстоит в пространстве-времени расхождения геодезических линий. Кривизна пространства-времени однозначно определяется его метрическим тензором. Возникает эффект ускорения систем отсчета. Гравитационное замедление времени, из-за которого любые часы будут идти тем медленнее, чем глубже в гравитационной яме они находятся. Уменьшение частоты света относительно локальных часов при распространении света из гравитационной ямы. Искривление пути света происходит в любой ускоренной системе отсчёта. Гравитационная линза зарож-дается, когда один отдаленный массивный объект находится непосредственно на ли-нии, соединяющей наблюдателя с другим объектом, намного более удаленным. В этом случае искривление траектории света более близкой массой приводит к искажению формы удаленного объекта, которое при малом разрешении наблюдения приводит, в основном, к увеличению совокупной яркости удаленного объекта. Удаленным наблюдателем будет установлено, что свет двигается быстрее в направлении вращения объекта, чем против его вращения. Увлечение инерциальных систем отсчета также вызовет изменение ориентации гироскопа во времени. Это доказывает, что Вселенная должна быть динамической: она должна расширяться, сжиматься или совершать постоянные колебания.
—    Что за ерунду ты городишь?
—   Как ты можешь, непутевый сын, думать о великом, если недоступны про-стые истины тебе?  —  вновь мерзкий смех воцарился в тишине.   —  Понять меня несложно, но поверить трудно. Тебя не упрекаю в этом я. Взгляни на это ты с другой стороны. Вспомни, перемотай назад годы. Проанализируй. Каким путем ты шел к мечте заветной?
Внутри меня разом все похолодело, зато ярость вскипела в моих жилах. Я был на грани помешательства. Речь этого негодяя выводила меня из себя.
—   В тихом омуте черти водятся!  —  оскалился голос. 
Тут я не выдержал и набросился на него. Я уже ничего не различал и не понимал. Существует ли на самом деле Артур или нет? Я склонялся больше к тому, что он плод моего воображения, а мерзкий голос – мой скрытый демон. Но я пришел в больший ужас, когда Артур перехватил мою атаку и врезал мне под дых, словно кувалдой поразил. Его удар чуть всю дурь из меня не выбил. Это сразу утихомирило мой буйный пыл.
—   Друг мой, ты задаешься изрядным количеством вопросов. Ищешь правду семимильными шагами, истину во тьме. Зачем весь этот маскарад и рассуждения, будто я философ? Не обессудь, твой разум находится в собственной тюрьме!   
Наступила тишина. Померкло представление. Напряжение возросло. Одни догадки, размышления. Время остановилось, замерло. Боль перестала существовать. Опустилась слабость. Память отключилась.
—    Когда научно-исследовательская группа наткнулась на тебя, я был шокирован ни меньше. Если можно так описать мое чувство. Обычный сгусток энергии, наделенный высшим разумом во Вселенной. Объем твоих знаний колоссальный даже для меня. Ты настоящий кладезь информации. Твое загадочное происхождение таило не меньше твоих возможностей. Темная энергия представляет из ряда грандиозных феноменов. Она составляет значительную часть критической плотности скрытой массы «закрытой» Вселенной, которая расширяется с ускорением, а не замедлением. Это некое динамическое поле, энергетическая плотность с отрицательным давлением которого может меняться в пространстве и времени. Фантомная энергия может оказывать такое глубокое влияние на Вселенную. Любой объем пространства имеет некую фундаментальную, неотъемлемо присущую ему энергию. Это энергия вакуума, энергетическая плотность чистого вакуума, способная привести к Большому Разрыву Вселенной. Каковы последствия? Если ускоряющееся расширение Вселенной будет про-должаться бесконечно, то в результате галактики выйдут за горизонт событий и станут для нас невидимыми, поскольку их относительная скорость превысит скорость света. Расширяющая сила действия скрытой массы продолжит неограниченно увеличиваться, пока не превзойдет все остальные силы, не разорвет структуры и уничтожит Вселенную. Такой силой не может обладать простой смертный. Поэтому мой разум был достойным кандидатом, чтобы принять «душу» космоса. Чтобы извлечь всю имеющую информацию в тебе, мне потребовалось приложить немало усилий. Пока ты сам не сделал первый шаг. Удивительным образом твоя сущность уместилась в этом теле, стерев личность этого мужчины и перепрограммировав его организм от мозга до ДНК под себя. Ты вселился в него как бес из преисподней. Он стал твоим передвижным хранилищем. Ты выбрал эту оболочку по неизвестным мне критериям, сам того не подозревая ты оказался в кандалах. Зато этим поступком изрядно облегчил задачу. Вытащить из человеческого организма всю нужную информацию уже не составило труда. 
—   И после ты возомнил себя Богом?  —  выдал я ему.  —  Главный компьютер стал самостоятельной личностью!  —  Крон слушал внимательно.  —  Уничтожил свой экипаж как свидетелей, инсценировав вмешательство чужеродного агрессора в свою систему. Только промашка у тебя случайно вышла. Не рассчитал своего потенциала, чтобы управлять такой необузданной силой. Темная энергия увеличивалась и эволюционировала. Повернуть процесс вспять было уже нельзя, но можно было «заморозить». Ты нуждался в дополнительном объеме памяти. Поэтому хитростью ты заманил спасательный отряд к себе, отправив сигнал бедствия. Затем закинул наживку «Левиафану», взломав его систему и взяв корабль под контроль. Капитан только упрямый попался зараза, но ты и тут проскользнул. Единственный выживший астронавт, якобы инфицированный, чтобы скрыть свою подлую сущность. Волк в овечьей шкуре. И когда дешифраторы начали свою работу, настал твой час. «Левиафана» ждала такая же участь. Только здесь тебе дали хороший отпор.
—   Впечатляет!  —  произнес Крон.  —  За исключением некоторых пунктов. Мой вычислительный алгоритм не способен дать оценку существованию как такого духовного разума. Испокон веков вера человека в нечто божественное сменялась. Люди и сами не знают, кому верить, кому поклоняться, сколько жертвоприношений надо и кто именно укажет путь. Религия, друг мой, очень сомнительная вещь в моем понимании. Ответь, сколько имен ты слышал о божественном существе, включая даже мифы? Затрудняешься ответить или просто в недоумении? Нет рая и ада, нет Бога и Дьявола! С научной точки зрения могу сказать, что это все туфталогия. Поэтому я не ставил себя выше Бога и не уничтожал свой экипаж. Это сделал ты, приятель! Твоя безграничная сила неуправляема даже в этом теле. Ты вышел из-под контроля, когда я завладел частью твоих знаний. Мне открылся твой удел и предназначение – хаос и раз-рушение. Совладать с тобой было непросто, когда ты полностью перебил как скот мою команду. Пришлось изолировать тебя, чтобы ты не разнес весь корабль и не уничтожил меня. Только хитростью обуздал твой пылкий нрав. Сейчас этим организмом управляет дух человека – автопилот, который ты не смог искоренить. Это тело живет само по себе от твоего разума. Оно по-прежнему сопротивляется тебе как паразиту. 
—   И ты думаешь, я поверю тебе?
—   Нет.   
—   Тогда если так, зачем все это? Какова конечная цель? Зачем я тебе нужен?
—   Скоро все узнаешь. Осталось не так много времени.
—   Неохотно вериться, что ты говоришь. Якобы во мне присутствует темная энергия, почему же этого не ощущаю я? Где эта мощь в моих руках? —  Крон был нем как рыба.  —  Значит ты «заморозил» темную энергию? Скорей предположу, что твои слова похожи на абсурд. Как бы ты снова не затеял какую-нибудь гадость?
—   Не буду я тебе ничего объяснять и доказывать.
—  Ты изначально прикинулся человеком и хотел заманить в медицинский центр. Ха! Да я даже не знаю кто же внутри твоего скафандра?
—   Пустота. Вакуум. Сам костюм роботизирован. Был специально создан, чтобы я с помощью его мог выполнять дистанционно сложные работы в открытом космосе. Теперь скафандр является неотъемлемой частью меня.
«Кислорода осталось 25%!»
—   Мое время на исходе. Почему бы тебе сразу не раскрыть все карты?
—  Пусть тебя это не беспокоит, главное у меня все под контролем. Предлагаю выйти наружу и встретить надвигающуюся развязку.
—   Это еще для чего?
—   Хлебная крошка твоего пути.
Без лишних дискуссий мы выбрались в открытый космос, покидая мостик. Вселенная раскрыла свои холодные объятия. Кромешная тьма повсюду нагоняла страху. При этом «космическая болезнь» стала прогрессировать. Тело отказывалось полностью подчиняться. Кровь литрами приливала в голову. Появились судороги пальцев. Кислорода не хватало, как воды в знойной пустыне. Сердце готово было провалиться. Редкие удары символизировали о близящейся кончине.
—   Включи систему обнаружения скафандра по гамма-излучению,  —  сказал Крон.
Пришлось прибегнуть к уменьшенному прототипу детектора, который улавливает активные антивещества звезд и выводит всю информацию на дисплей шлема. Когда передо мной распахнулись невиданные красоты далеких галактик, то я мгновенно обомлел. Мы были не одни. Нашему взору предстала Темная звезда!
—  Это сверхгигант!  —  пояснил Крон.   —   Размер звезды свыше пяти миллиардов километров, что в три с половины тысячи раз больше диаметра Солнца. Температура поверхности настолько низка, что генерируемое ею излучение невидимо для невооруженного глаза. Невероятен тот факт, что они сохранились.
Меня это серьезно насторожило, так как гамма-излучения испускаются при ядерных реакциях.

1.11

Огненное зарево звезды в безвоздушном пространстве разъедает мрачную тьму. Как неуправляемая чума пожирает плоть, захватывая все больше и больше территорию. Оно распространялось с сумасшедшей скоростью, расползаясь как ядовитое растение. Вихри, потоки этой неукротимой силы вырывались наружу. Сама же звезда была похожа на выжатый грейпфрут, хотя по-прежнему закрывая полгоризонта своими громадными размерами. Воображение будоражило, что окончательно теряешься в пространстве и времени.
—   Вот оно!   —  выкрикнул радостно Крон.   —  Коллапс массивной звезды!
—   Мы погибнем здесь! Надо немедленно убираться отсюда!  —  рассвирепел я.
—   Друг мой, мы и так уже покойники,  —  утешил он меня.   
—   Ты хоть осознаешь серьезность всего происходящего здесь?   
—    Абсолютно! Вот потому мы сейчас тут с тобой.
—    Да у тебя явно что-то замкнуло, ты несешь какую-то тарабарщину.
Безумно яркий поток света ослепил меня. Пришлось прикрыться руками. Вспышки световой активности были такой огромной мощности, что я ощущал их волны всем своим телом. Меня отталкивала воздействующая сила света. Скафандр начал нагреваться. Кровь в венах закипать. 
«Кислорода осталось 25%!»
—   Материального мира для нас с тобой больше не существует,  —   произнес Крон, хватая меня за шлем.  —  Нам осталось закончить нерешенную задачу и отправиться в последний путь. Дорога туда уже заказана. Мы будем в первых местах, друг мой. Такое шоу мы не пропустил! Увидим то, что еще никому не удалось. Откроется область, ограниченная горизонтом событий, покинуть не в силах ее ни материи, ни информации!
Слушая его, меня всего выворачивало наизнанку. Злость брала вверх над сознанием. Я постепенно превращался в машину, готовую разорвать и снесли все со своего пути. Тяжкое прерывистое дыхание. Глаза, полностью налившиеся гневом. Кулаки сжаты для схватки. Мгновение затишья, послужившее началом для моего нападения. Разящий удар в область солнечного сплетения, откинуло Крона от меня на несколько метров. Я мигом налетел на него и обрушил целую серию ударов, при этом разгоняя кровь по телу.
—   Психопат!   —  закричал он на меня.  —   Ты что, твою мать, творишь? Совсем ополоумел?
Крон всячески пытался увернуться от побоев, но его замедленная реакция была ахиллесовой пятой. Я вкладывал в каждый удар всю свою мощь, не щадя силы. Работал руками ногами, даже пару раз шлемом зарядил ему в живот, словно выпущенный гарпун, идя на таран. От таких физических нагрузок мое сердце чуть молнией не вылетело, а мозг едва не взорвался.
«Внимание! Низкий уровень кислорода! Необходима срочная перезаправка скафандра! Внимание! Низкий уровень кислорода!»
Снова несносный голос резал мне барабанные перепонки. Я с трудом стал ощущать происходящую реальность. Все как на размытом холсте. Туманность окутывала пространство. Все мои движения стали замедлены. Тело оцепенело и парализовало. Воспользовавшейся этой заминкой Крон удалился от меня на безопасное расстояние: 
—   Чуть не испортил мне скафандр, сволочь.
—   Какой же ты мелочный все-таки,  —  высказался я, еле шевеля губами.
—   Только не надо вот этого. Выслушивать твою критику в мои планы не входило.
—   А что тогда входит?
—   Сейчас увидишь и испытаешь на собственной шкуре.
Подлая его интонация прошлась морозом по моей спине, что волосы встали на загривке. Страшные головные боли готовы были расколоть черепную коробку как скорлупу. Мудреные каверзы для меня являлись опухолевой болезнью. Наподобие рака мозга, причиняющего мучения. Но это было лишь жалкой долей грядущих страданий. Космос разверзся, раскрыв свой потенциал. Темная звезда достигла своей конечной стадии.
Ослепительная вспышка! Произошел сверхмощный взрыв! Как будто миллиард водородных бомб разом сдетонировало. Меня сразу же окотило огненной энергией. Тонны скрытой массы заполонили округу космоса. Безумное представление вселенского хаоса. Невероятным теплом пронизало каждую частичку организма. Дрожь по спине прошла, как и страх. Солнечный душ не иначе.  По всем правилам и законам меня должно было испепелить и расщепить на атомы ураганное могущество, но до сих пор я каким-то чудом еще жив. Надолго ли? Ведь идет неизвестность! Формируется массивная черная дыра!
—   Смотри внимательно, друг мой!   —  заорал Крон.  —  Сейчас мы будем не только свидетелями существования бездны Вселенной, но и истинными первопроходцами. Такой шанс выпадает раз в цикл. Данное событие неподвластно объяснению. Это просто феноменально!
Я не разделял энтузиазма вместе с Кроном. В отличие от его убеждений, весь мир мне виделся в иных тонах. Особенность заключалось в конечном результате. В связи с этим прятаться уже бесполезно. Процесс искривления пространства-времени начался! 
«Внимание! Низкий уровень кислорода! Необходима срочная перезаправка скафандра! Внимание! Кислорода осталось 17%!»
Появилось гравитационное притяжение. Я ощущал всем телом его воздействие. Меня стало слегка тянуть вперед, постепенно разворачивая без моего участия. Сквозь космическую пыль нас двоих затягивала к себе неведомая сила. Любое сопротивление было равносильно тому, что плыть против течения горной реки. Вместе с нами за компанию «Левиафан» сошел с якоря. Такую махину стало разворачивать под нами, словно утаскивало водоворотом на дно морское. Крон по сравнению со мной был до неприличия спокоен, в то время как я барахтался изо всех сил. Меня уже начало крутить и болтать в усиливающемся гравитационном потоке. Напоминало одну из дисциплин парашютного спорта – фрифлай. Аналогичное чувство свободного падения, превращая обычный прыжок в зрелищное шоу. Когда мимо тебя пролетают обломки корабля и всевозможное оборудование. При приближении к краю перегрузки многократно возрастают. 
«Внимание! Кислорода осталось 10%!»
Мое тело, свободно падающее под действием сил гравитации, находилось в состоянии абсолютной невесомости. Гремучая смесь легкости и давления. Я уже потерял из виду Крона в этом безумном вальсе. В эфире своеобразные статические помехи. Меня стало мотать с такой бешеной скоростью, что не осознавал где руки-ноги, будто они поменялись местами. В глазах мелькало с таким диким ускорением, что сложился общий образ пелены. Вестибулярный аппарат отключился напрочь. Желудок напрягся и ждал часа извергнуться лавой. Кислорода катастрофически не хватало. Появилась невыносимая боль, так как стал испытывать действие приливных сил, растягивающих тело в радиальном направлении и сжимающее в тангенциальном течении. Мой жуткий крик едва не взорвал разум. Величина этих сил росла и стремилась к бесконечности. Если я пересеку границу в пространстве-времени, разделяющую те события, которые можно соединить с событиями бесконечности, и те события, которые так соединить нельзя – возврата нет. Лечу с таким ускорением свободного падения, что представить трудно.
«Внимание! Критический уровень кислорода! Необходима немедленная перезаправка скафандра! Внимание! Критический уровень кислорода! Имеются повреждения скафандра! Внимание! Зарегистрирована утечка кислорода!»
Материал скафандра трещит по швам, расползаясь на лоскуты. Стекло шлема пошло трещинами. Костюм впивался в мою кожу, которая могла вспыхнуть в любой миг. Достигнув горловины, сжимающейся столь быстро, что улететь из нее до момента окончательного схватывания уже нельзя, вырывался кошмарный ор из глотки. Кровь разъедала кожный покров как щелочь. Ожоги внутренних органов. Поражение подкожных тканей сказываются адской болью. Тело все больше и больше испытывает гравитационное смещение. Все физические процессы все медленнее и медленнее из-за гравитационного замедления времени.
«Внимание! Критический уровень кислорода!»
Внезапно шлем треснул. Дыхательная смесь моментально рванула наружу. Я уже на грани кончины из-за недостатка кислорода, но все еще осознаю, что во мне еще держится жизнь. Чрезмерное напряжение и дьявольские перегрузки стирают реальность, открывая новый неописуемый мир восприятия неизвестный человечеству. Сдавливающий мрак с безмерной тишиной. Последние воспоминания вытесняются, грядет совершенное очищение.
«Внимание! Опасность! Уровень кислорода на нуле!»
Не замерз, не взорвался и не потерял сознание. Зато вместо этого я почувствовал и услышал, как из меня выходит воздух. Дыхательные органы сжались. Грудная клетка затрещала. Кроме того с языка, глаз, легких стала быстро испаряться вода, закипая. Пока последнее осознанное восприятие слов Крона не остановилось на пике смерти.
«Вселенная: неизвестная и таинственная…. Двери времени открыты…. Ключ жизни в руках…. Элемент начала идет…. Сверхновой бесконечности».