Поворот неизбежности

1.1

Путь домой и впрямь был неблизкий. В лучшем случаи поймать попутку, если повезет. Несмотря на это, оптимизма у Геннадия было хоть отбавляй. Его не беспокоила «легкая» прогулка, скорее наоборот, воодушевляла. Ярость и гнев прибавляли ему сил и желание поскорей добраться до дому, чтобы упасть на кровать и уснуть на несколько дней.         
Когда он оказался на федеральной трассе, преодолев трехкилометровое расстояние, то энтузиазм сразу поубавился. На часах почти три часа, а у него не в одном глазе. Машин не было видно ни с той стороны, ни с другой. На открытой местности раскрывался большой обзор, если бы показался автомобиль, то он его смог увидеть за милю от себя. Прошло пять минут и ничего. После этого он поправил сумку и с недовольным выражением лица пошел по бровке дороги. Он стал размышлять в процессе ходьбы, двигаясь на север. Словно весь мир был против него. Было очень странно, что за такой промежуток времени еще ни разу не показалась на горизонте машина. Либо все разом вымерли на этой трассе, либо полоса неудач. Надежда оставалась, что может какой-нибудь дальнобойщик, остановится и подберет его. Хотя в такую глухую ночь может даже и не моргнуть, проехать мимо. Это слегка его настораживало, в том плане, что придется ковылять на своих двоих до самого города.   
Ноги потихоньку начинали уставать, иногда приходилось делать передышку. Было желание побежать, но этот марафон ему не преодолеть, даже десятую часть. Поэтому он оставил эту затею в покое. Решил тихим сапом спокойно идти дальше вперед. Ночью на улице было градусов тридцать тепла. Геннадий уже весь потом покрылся, не переставая рукой лоб вытирать. Щеки горели, а во рту все пересохло. Еще немного и силы уже иссякнут, прыти явно не хватало. Тем более алкоголь, выходя из организма от спортивной ходьбы, сильно ослаблял. Сейчас бы рухнуть на что-нибудь мягкое и теплое, но сперва накатить кружечку ледяного пива, чтобы зубы ломило.
Выдохнувшись окончательно, он остановился. Голова гудела, в животе заурчало и резко приспичило в туалет по-маленькому. Стесняться было некого, поблизости ни души. Так что он, где стоял, там и начал «сливать балласт». С каждой последующей секундой на душе становилось сказочно приятно. И когда уже дело было практически закончено, на горизонте появились огни фар попутного направления. Он быстро довел до конца начатое занятие и уже приготовился тормозить тачку. Машина еще была далеко, но почему-то сразу стала вызывать опасение. Если учесть, что автомобиль мчался на приличной скорости, так еще следом ее преследовала другая машина. Геннадию это уже явно не нравилось, тем более стоять возле дороги. Эти сумасшедшие выжимали скорость по ночной трассе ни меньше ста пятидесяти. При желании, они его даже не заметят, если не припечатают на свой капот. Размышляя более трезво, Геннадий от греха подальше, отошел от дороги на целых пять метров, укрывшись в траве. Машины уже были близки от него, скорость при этом не сбавлялась ни на йоту. Рев двигателей усиливался по мере приближения, сменяя ночное безмолвие глуши. Геннадий даже не успел разобрать модель автомобилей, которые пронеслись пулей возле него, мелькнув лишь мгновением перед глазами и молниеносно растворяясь во тьме. После того как машины стали удаляться, он выбрался из травы и вернулся на твердое покрытие дороги. На трассе снова никого, так еще обезумевшие водители попадаются не вовремя. Времена настали нелегкие. Геннадий отряхнулся от всякого растительного отребья и полностью измотанный направился пешком в сторону города.
Прошло еще с полчаса. Наступил восход. Сквозь мелкие облака пробивались первые солнечные лучи сегодняшнего утра. Еле видимая волна укутывала правый горизонт. Зрелище было поистине превосходным. Геннадий даже остановился, чтобы насладиться моментом этой красоты. 
Усталость одолевала Геннадия с каждым пройденным метром. Ходьба выматывала его основательно. Поиск резервов давно иссяк. Сложившаяся ситуация складывалась неутешительным образом, одновременно с забавным поворотом событий. Идти вперед или же развернуться в обратную сторону, не исключая тот факт, что удача может и улыбнуться. Ко всему этому, он не на шутку вдруг проголодался, нагуляв зверский аппетит. Позывы из недр организма сводили его с ума, вдобавок от усталости он готов был рухнуть в обморок. Ноги кое-как слушались, все время заплетались. Шея затекла, что голова готова была свалиться прямо в руки. Сил уже не было, чтобы продолжать движение. Поэтому Геннадий, никого не стесняясь, остановился и упал на «мягкое» место в траву возле бровки. Он откинулся назад на зелень, падая от измождения. Веки отяжелели со страшной силой, стали сами по себе закрываться, никого не слушаясь. У Геннадия одна лишь мысль вертелась в голове, чтобы отдохнуть пару минут и потом дальше продолжить путь.
«Пять минут. Не больше. Затем в путь-дорогу»,  —  промямлил сонный Геннадий, практически себе под нос. Нечленораздельное он что-то начал бубнить, засыпаю налету: «Еще несколько минут и встану…»    
«Встать!»
Геннадий резко подскочил. Грубый голос привел его обратно в реальность, а ослепительный луч светодиодного фонарика окончательно взбудоражил, как кувшин ледяной воды утром. Что на самом деле произошло, он не смог сообразить, луч света бил прямо в глаза. Слышал только гнусавый смех. Геннадий, было, поднял руку, чтобы укрыться от слепящих лучей, как источник света потух. Перед ним стояла машина ДПС. На пассажирском сидении расположился средних лет капитан, в руках которого был злосчастный фонарик, а на его лице красовалась мерзкая ухмылка. Рядом возле него выглядывала улыбающаяся физиономия молодого сержанта, находящегося за рулем. Капитан отложил фонарик на панель и неохотно вывалился из тачки. Следом за ним последовал молодой напарник.
—    Оглох что ли? Я тебе приказал: «Встать!»
Геннадий, видя недружелюбный настрой сотрудников патрульно-постовой службы, аккуратно поднялся без резких движений.
—    Нет, командир, я не оглох.
—    Поздравляю тебя с этим фактом, дружище. Показывай свои документы для установления твоей таинственной личности.
—    У меня их с собой нет.
—   Вот незадача-то. Что же мне тогда с тобой делать, дорогой ты мне человек? Давай рассказывай, что тут делаешь в столь поздний час?
—    Как бы направляюсь прямиком домой от гостей. Кстати, они находятся здесь рядом, в дачном поселке…
—    Стоп!  —  резко оборвал капитан.  —  Не торопись, а то успеешь. Ты хочешь сказать о поселке на 137-ом километре?
—   Именно про этот дачный закоулок.
Капитан неодобрительно посмотрел на Геннадия, словно не верил не единому сказанному его слову.
—    Знаешь приятель, с виду ты вроде не дурак.
—    Я устал и остановился отдохнуть,   —  объяснял из последних сил Геннадий.
—    Тогда зачем ты пытаешь лапшу мне на уши повесить, путник ты окаянный?
Геннадий слегка растерялся от такой бесцеремонности со стороны сотрудников ДПС.  У него чуть нижняя челюсть не отвисла от таких наглых речей. 
—    Слушай сюда, дружок. Нарываешься на неприятности?
—    Да в чем дело-то?
—   Видишь ли, уж больно смахиваешь ты своей физиономией на одного подозреваемого, который буквально пару часов устроил поножовщину на вечеринке с шикарным огненным шоу.
От таких слов у Геннадия сердце екнуло. Неужто эти сволочи решили еще обвинить его в такой бредятине. У него в голове не укладывался такой беспредел.
—     Это что розыгрыш?
Вдруг капитан достал пистолет и направил ствол на Геннадия, который и глазом не успел моргнуть, как в него целились оружием.
—    Стоять! Не двигайся! Иначе я тебе ногу прострелю.
Все бы ничего, но ноги у него неожиданно задрожали, хотя сам Геннадий замер, как статуя. Шутки он не хотел шутить с этим капитаном, у которого явно были проблемы с психикой. Молодой сержант шустро достал наручники и также ловко заковал Геннадию руки за спиной.
—    Порядок,    —   довольный собой проинформировал напарник капитана.
Главный зачинщик убрал ствол обратно и подошел ближе к Геннадию.
—    Если будешь себя хорошо вести и рот не открывать, когда тебя не спросят, то мне не придется…
—    Ребята, погодите! Это явно какое-то недоразумение. Вы ни того взяли, я вам точно говорю. Позвоните им, они все подтвердят. Здесь какая-то ошибка!
На нервной почве он стал тараторить, как ненормальный. Словно пытался заговорить их своей речью, но мощный удар под дых сразу его утихомирил.      
—    …применять силу,    —   договорил с удовольствием капитан. После подошел к Геннадию и приподнял его за грудки. Для него это было также легко, как для Геннадия поднять свою сумку, которая валялась неизвестно где.   —  Я на твоем месте был бы тише воды и ниже травы. Усек?
На раздумья времени не было, поэтому он быстро кивнул в знак согласия, прокашливаясь после небольшого спарринга. Взгляд у капитана явно был нездоровый, а что творилось в его безумной голове, Геннадий и представить не мог. Нарываться на такого дружка, себе дороже. Лучше играть по их правилам, но в меру.
Капитан, разобравшись с задержанным по поводу инструкций, небрежно запихнул его на заднее сиденье автомобиля. Его напарник уже сидел за рулем и поглядывал на Геннадия в зеркало заднего обзора. Такое обращение вызывало много вопросов у него. После того, как это все закончится, он собирался разобраться с этими подонками, как с теми, так и с другими.
Когда все уселись более-менее удобно, капитан дал сигнал сержанту, и они поехали. Геннадий сидел с этими наручниками на запястьях, как преступник перед казнью. Еще и лишний раз не повернешься, чтобы попросту не вызывать бешенство у впередисидящих типов. Капитан взял рацию и стал вызывать диспетчера. Пришлось ему немного подождать, пока сонный собеседник на другом конце линии ответит.
—    Это третья машина. Проверь-ка, мне одного человечка.
—    Слушаю.
Капитан развернулся в сторону Геннадия, прямо-таки с плохими уж намерениями. По его лицу читалось, что ему это, вообще, не надо. Делает он ради долбанной работы, особенно в такое время суток. 
—     Лучше тебе сказать свою фамилию и где адрес прописки. Только говори правду, для твоего же блага.
—     Иначе, ты об этом сильно пожалеешь,  —  встрял в разговор молодой сержант.
В его неприятной интонации, прочитывалось тяжелое детство. Если бы ему выпал шанс, остаться наедине с подозреваемым лицом, то он бы не тратил впустую время на болтовню. Сразу бы перешел к профилактическим методам допроса. С таким человек сложно договориться и объясниться. Геннадию он с первого взгляда показался неуравновешенной личностью, если даже хуже, чем его старший коллега. Не исключая тот факт, что его капитан сам побаивается.  В его глазах была пустота и мрак. Ничего человеческого, животный взор. Тут внезапно сержант повернулся к Геннадию, полностью отвернувшись от дороги и удерживая руль одной лишь рукой, словно был лихим водителем.
—     Серьезно, так считаешь?  —  улыбнулся Геннадию сержант звериным оскалом, обнажив целый ряд безобразных клыков.
Глаза искривились, а нижние веки стали собираться складками, стекая вниз, как будто плавились от сильного пламени. Глазницы увеличилась и в них просматривалась кромешная бездна. Лоб мгновенно стал морщиниться, как у дряхлого старикана, которому осталось жить буквально часы. Кожа лица начала менять цвет на более серые тона, словно отмирала и походу дела сгнивала. Волосы редели у него на голове, будто бы его стирали с этой реальности. От ужасающего перевоплощения сержанта в нечто невообразимое, Геннадий вжался в спину сиденья. Изо рта сержанта вывалился полусгнивший язык с какими-то язвами и опухолями на нем. Полный букет гноя и слизи потек из его ухмыляющейся пасти. Геннадий еще сильней вжался в спинку, боясь подхватить всякую мерзость от этого урода. Было очень странно, что капитан сидел ни в чем не было, и ждал, пока он скажет свои данные. Геннадий попытался закричать, но язык полностью онемел. Он только обратил внимание на спидометр, что скорость машины нарастала и уже добралась до отметки сто пятьдесят и продолжала увеличиваться. Неожиданно сержант еще ближе пододвинулся к Геннадию и уже нечеловеческим голосом произнес:
—     Не слышу твоего ответа! Или тебе устроить профилактический допрос?
Тело сержанта содрогнулось после сказанного. Его живот стал расти и шеве-литься. Он начал шире раскрывать то, что у него раньше было ртом, теперь это являлось пучиной смрада и кошмара в одном флаконе, и оттуда хлынула целая орда кишечно-паразитных и мерзких насекомых: от членистоногих до более отвратительных тварей, которым даже название нет. Расползаясь по его лицу, они разбредались по всему салону. Нескончаемый поток слизи валился из пасти сержанта прямо на ноги Геннадию, а тот в свою очередь стряхивал, как мог эту мразь с себя. Геннадий попытался открыть дверь со своей стороны, но в последнюю секунду уловил через лобовое стекло, что посреди дороги, в двух метрах от них, лежит перевернутая машина. Сержант прочитал ужас в глазах Геннадия, который был вызван ни этим безобразием и резко повернул обратно голову, разбрасывая омерзительных существ по всему автомобилю.  На скорости свыше ста сорока километров в час, они на отечественном драндулете протаранили насквозь покореженный Mercedes-Benz CL-Class. Удар пришелся «немцу» в правое заднее крыло. От такого серьезного столкновения Mercedes-Benz отшвырнуло вперед на шесть метров, оторвав от земли. Лицевую часть автомобиля ДПС сняло в гармошку и вдавило внутрь салона. Машина отправилась в не долгосрочный полет, где ее пару раз крутануло вокруг крыши. Геннадий во время удара сначала врезался в правое переднее сиденье, а потом бился обо все подряд. Капитана сразу же выкинула через ветровое стекло на несколько метров. Сержанта же остановил руль, с которым он просто слился воедино. С оглушительным скрежетом металла и битьем стекла, автомобиль коснулся асфальта. Тачку стало вращать по дороге по инерции. Куски машины и различные запчасти разметало в разные стороны. После непродолжительного, но эффектного кувыркания, машина остановилась на перекошенных колесах.
Сознание к Геннадию вернулось через минуту после кошмарного ДТП. Перед глазами все плывет. В салоне проглядывался жуткий бардак. Долго он решил здесь не засиживаться, потому начал сразу протягивать руки сзади через ноги, чтобы освободиться. Только он стал приподниматься, как резкая боль охватила правую руку, которая была явно сломана. Геннадий измученный откинулся на спинку сиденья, как всю спину поразило жгучее чувство, словно огнем охватило. Пришлось сквозь невыносимые боли, выбираться из автомобиля. После того как ему все же удалось протянуть руки под собой, он попробовал открыть дверь, что было глупой затеей. Все заклинило. Тогда оставалось ему пролезать через разбитое заднее окно. Когда он оказался снаружи,  все его тело начало ныть от нестерпимой боли. Не было живого места на туловище, одна сплошная ссадина. По мере того, что он отходил от шока, боль усиливалась со страшной быстротой. Геннадий не в состоянии стоять, упал на асфальт, распластавшись на спине во весь рост. Чудовищная боль забирала оставшиеся силы и вырубала его. Все разом поплыло, голова закружилась, тело обмякло. Отключился он быстро, успев издать напоследок что-то вроде легкого и невнятного стона.   

1.2

Лишь одна пустота. Память оборвалась, и наступило забвение. От того что голова была как свинцовая, она все время болталась из стороны в сторону. Каждая частичка организма умоляла пристрелить его, чтобы избавиться раз и навсегда от этих страшных мучений. Не было даже сил поднять веки, как будто их склеили клеем. Поэтому для него до сих пор еще была ночь на дворе. Он уже потерялся во времени и в пространстве. Сколько уже прошло, Геннадий не знал, ведь все разом смешалось. Хотя он мог с уверенностью сказать, что в данный момент в гордом одиночестве сидит на дороге.   
Мозги пухли от всей неразберихи. На его часах времени было всего лишь начало второго ночи. Рядом находилась его спортивная сумка. Осмотревшись более-менее по сторонам, он пришел к выводу, что местность вокруг была очень знакома. Только он не мог сложить элементы возникшей головоломки. Это чистой воды абсурд.   
Разобраться Геннадию в таинственных вещах сейчас уж точно было не под силу. Причем и желания как такового не присутствовало у него. Ему бы просто добраться до дому и отдохнуть, оставив все заботы позади. Проблема, которая возникла перед ним, все равно была незначительна. Геннадий разом послал все дурные мысли прочь и с уверенностью в глазах, собрался дальше. Только он попробовал встать, как мгновенная боль прошлась по всему телу. Невероятно сильно отдалось в руку. Он закричал от дикой пульсирующей боли. Казалось, что сердце не выдержит нагрузки и остановится раз и навсегда. Геннадий чувствовал себя натурально разбитым старым корытом.   
Сквозь невыносимую боль он стал подниматься на ноги. От такого перенапря-жения кровь пошла из носа. Суставы трещали как сухие ветки по зиме. Геннадий не останавливался, поднимался до конца, что давалось ему с немыслимым трудом. Когда он смог все же выпрямиться в полный рост, то на мгновение замер, наслаждаясь своим небольшим подвигом. Все бы ничего, только вот сумка осталась лежать на дороге в пару метров от него. Его начало разбирать со смеху, что вызывало новые приступы кошмарной боли, но его это еще больше веселило. Внезапно он развернулся, услышав позади шум двигателя. У него глаза на лоб полезли, когда на него мчался, откуда не возьмись МАЗ. Расстояние между ними было чуть больше ста метров. Отбежать куда-нибудь было большой загвоздкой, он словно прирост к асфальту. Еще и сумка валяется на проезжей части. Ноги не слушались, как и все тело, а дистанция сокращалась. Тогда Геннадий пригнул в сторону, плюнув на все с высокой колокольни. МАЗ пронесся мимо, даже не сбавив скорости. Приземлился Геннадий неудачно после такого прыжка на правый бок. Ребра заныли дружно все разом. Конечности обмякли и приказали долго жить. Как сзади послышался шум тормозящих покрышек, и он тотчас обернулся.    
D;j; Vu?

1.3

Если говорить, что чудес на свете не бывает, то это ложь. Если говорить, что совпадений не бывает, то это тоже неправда. Все неслучайно и вероятно, как бы банально это не звучало. Особенно, когда видишь вживую собственными глаза Dodge Rampage. Необычный концептуальный пикап, напоминающий в профиль седан. Это явь, граничащая с безумием. Геннадий, не обращая на изнывающую боль, развернулся полностью, чтобы восхититься неистовой красотой дизайнерской инженерией автомобиля. У него на лице появилась радость с юношеской улыбкой, как при виде сногсшибательной красавицы, в след которой можно присвистнуть. Геннадий не мог оторвать своего взгляда, словно бы его загипнотизировали. Он даже не заметил, как затемненное водительское стекло опустилось. После того как показался владелец крутой тачки, он вернулся в реальность. Учитывая, что хозяин автомобиля обворожительная брюнетка, а не жирный жлоб за рулем, то все как раз меняет дело. Ей было около тридцати лет или тридцать с хвостиком. Она вышла из машины, представ всей красой, а Геннадий, как идиот сидел на заднице и смотрел на нее снизу. Она была просто само совершенство. На ней модная юбка до колен и обтягивающий топик, оголяющий упругий животик, а на голове красовалась фирменная бейсболка Reebok. Геннадий слегка возбудился при виде ее, что сразу же отразилось чудовищной болью, скрутив его.
—     С вами все в порядке? Вы в аварию попали?
Голос ее был нежен и прекрасен, лаская слух и отвлекая от мук. Геннадий лишь махнул только головой.
—     Я бы скорую помощь вызвала, но тут связи нет.
—    Не надо, я в норме,   —   кое-как выдавил Геннадий.   —   Можете меня до города довести?
—    Конечно.
Для ее хрупкой комплекции, она ловко приподняла Геннадия на ноги. Облокотила его на себя, как будто крепкий парень и помогла идти к машине. Когда они оказались возле автомобиля, то задняя дверь, которая была сдвижная, открылась. В машине была еще одна очаровательная девушка, только немного помоложе. Удобно расположившись на заднем сиденье, Геннадий не мог глазам своим поверить, что оказался среди таких обворожительных женщин. Если они не были моделями какого-нибудь модного журнала, то это катастрофа для всего мира. Их идеальные фигуры и божественные лица сводила его с ума. Геннадий даже не мог определить, кто же из них был красивее. Вторая девушка приблизительно была также одета, только вместо юбки, джинсовые шорты и панамка на голове. 
—    Это, наверно, ваше?   —   спросила вторая помощница, протягивая ему помятую спортивную сумку.
—     Да. Спасибо огромное.
—    Давайте, знакомиться. Меня зовут Мавра,   —   сказала она, садясь за руль своего шикарного пикапа.
—     А я меня Рипсимия,   —   представилась ангельским голоском вторая де-вушка.
—     Гена,   —   промямлил он, испытывая при этом нечеловеческую боль и немного удивившись  необычным именам.   
После скромного знакомства, они поехали домой. Через затемненные стекла на высокой скорости все мелькало перед глазами. Стало слегка подташнивать и Гена, устроившись на мягких сиденьях, откинулся на спинку. Комфорт в такой машине был просто на высоте. Шумоизоляция и подвеска были на грани фантастики. Казалось, что сидишь у себя на диване и расслабляешься. Это ощущение электризовало сознание Геннадия. Ни при каких обстоятельствах он не хотел покидать Dodge Rampage. Постепенно ему казалось, что наоборот они стоят, а окружающий ландшафт движется им на встречу. Только бесконечная боль возвращала его в действительность. Окончательно Геннадий потерял покой и дар речи, когда промелькнувшая на трассе авария, в которой поучаствовали Mercedes-Benz и машина ДПС. В глазах вдруг начало темнеть, голова затрещала и загудела, затем он мгновенно отключился.

1.4

Геннадий очнулся, когда машина уже остановилась. Он с трудом мог вспомнить, что произошло и разобрать, где сейчас находиться. Все покрыто мраком. Он не помнил, как сел в машину и зачем вообще это сделал. Только два имя врезались глубоко в память. Голова пульсировала в области висков так, что готова была лопнуть. Девушек на месте не было. Они оставили его одного в машине. За окном еще ночь. Он приподнялся, и в правую руку отдалась легкая боль, словно от ушиба. Никак не мог взять в толк, где он рукой стукнулся. Практически вся рука, особенно у локтя, была одним огромным синяком. Все-таки когда он выбрался из автомобиля и огляделся вокруг, его стало терзать мнение, что тут он в одиночестве. Тишина повсюду и не единой души. В мрачноватом местечке Геннадий оказался, хотя с виду и живописный уголок природы. Кругом сосны и ели, между ними лесная дорога, а среди деревьев милый коттедж, возле которого он и находился. После непродолжительного наблюдения он заметил, что густой туман стелился по округе, заметая следы и изолируя это место от остального мира.
—    Все хорошо?
Он чуть со страху в штаны не наделал от неожиданного появления Рипсимии. Она появилась как черт из табакерки, как будто была призраком. Настолько тиха она сумела подойти к нему, что Геннадий в полной тишине не услышал ее шагов.    
—    Ты меня чертовски напугал,   —   возмутился он, в то же время улыбаясь и держась за сердце. Ее это здорово развеселило.   —   Едва инфаркт с тобой не заработал. Где мы находимся?
—     В нашем уютном домике. Ты что ничего не помнишь?
—     Только то, что просил вас отвезти меня в город.
Хотя сам уже не помнил для чего и начал подозревать о том, что было ли это в действительности. Недавние события представляли собой выжженную тетрадь с сохранившимся жалким текстом. Слова есть, но связать их невозможно. Сплошная абракадабра. 
—    Все верно ты говоришь. Мы предложили тебе по пути заглянуть в нашу скромную обитель, и ты без малейших колебаний согласился, мотивируя тем, что никуда не торопишься. Ведь у тебя уйма времени, ни так ли?
—    Возможно, только я что-то этого не припоминаю. Извини, у меня неболь-шие провалы в памяти. Все как-то неопределенно и непонятно, все хаотично и сум-бурно.
—     Ты здоров? Себя хорошо чувствуешь?
—    Вроде бы да, но уже сомневаюсь. Раньше у меня такого не было. Если честно, это со мной впервые. Меня даже это слегка пугает. Вся эта неясность в моей голове наводит немного жути.
—     Не переживай ты так сильно, все нормально будет. Пойдем лучше в дом, на улице что-то прохладно становиться.
Спорить с ней Геннадий не собирался, поэтому в сопровождение такой обая-тельной женщины он пошел в «скромную» обитель, если двухэтажный дом можно так назвать. Снаружи он выглядел и вправду, слегка потрепанным, но вот внутри дела обстояли иначе. Дизайн был выполнен в симбиозе охотничьего домика с современными новшествами. Геннадия удивляло лишь одно, как такую красотищу до сих пор не растащили в такой глуши. Он не стал задавать таких вопросов хозяйкам, предполагая, что получит маловразумительный ответ. Решил не портить атмосферу такими глупыми расспросами.
—    Как тебе наш домик?   —  задала вопрос Мавра, появившись из соседней комнаты, разведя руками и показывая свои владения.
На ней уже не было юбки, красовались обтягивающие джинсы, а вместо маячки была мужская сорочка. Рукава закатаны до локтя, и низ подвязан узлом выше пупка. 
—    Превосходно.
—    Выспался?
—    Можно и так сказать.
—    Тогда прошу к столу.
—    Было бы неплохо, а то я ужасно проголодался.
—    Мы в чем-то похожи,   —  заулыбалась Мавра.
Они дружно направились на кухню, где их ждало угощение. Стол был по размерам небольшим, но изобилием еды и спиртного ломился от тяжести. Девушки постарались на славу. Они уселись своеобразным треугольником за круглым столом, что хватало чокаться при тостах. У Геннадия разом все невзгоды как рукой сняло в компании таких сексуальных женщин.
После приличного количества выпитого спиртного и хорошей закуски, Мавра и Рипсимия предложили Геннадию, нисколько не стесняясь, попарить их в бане. Как настоящий джентльмен он не мог отказать им в такой просьбе. Баня у них оказалась шикарная. За час ему удалось растопить ее, температура уже была около девяноста градусов и веники готовые к работе. Когда они присоединились к нему обнаженными в парилке, он остолбенел от восхищения. Такого зрелища ему еще не доводилось видеть. Они были прекрасны, как утренний восход. Геннадий сразу же оторопел, весь покраснел и уселся на нижний полок с отвисшей челюстью. Загорелая кожа у них была поистине волшебная на свету. Без всякого смущения они полностью голые зашли в парную, закрыв за собой дверь. Температура явно уже перевалила за сто градусов из-за накала страстей. Геннадий взмок, видя как они стали приближаться  к нему. Уверенней себя чувствовала Мавра, она первая подошла к нему и нагнулась плавно и эротично, так что их взгляды встретились. Она прожигала его насквозь своими пылающими от страсти зелеными глазами. После прикоснулась своей ладонью к его щеке и Геннадий чуть с полки не навернулся. Ее ладонь была на удивление прохладной, от этого у него пробежался холодок по спине. Затем она прикоснулась своими нежными губами, и они слились в горячем поцелуе. Она подняла его, и они начали обниматься. За этим недолго наблюдала Рипсимия. Она приблизилась к Геннадию сзади. Картина была сногсшибательная. Он был в объятиях двух прекрасных дам, которые готовые были его просто разорвать на части. Мавра ни на секунду не отпускала его от себя, готова была до смерти его зацеловать. «Крышу» ему окончательно снесло от такого безобразия, когда им обоим захотелось любви, утягивая в бездну блуда.      

1.5

Искать причины своего непристойного поведения и еще более развратного их образа, он не желал. Для него все пролетело, как мгновение, которое не отложилась странным образом в памяти. Лишь отголоски воспоминаний ярких моментов. Он был настолько обессилен, что не мог даже встать. Эти красавицы его выдоили досуха. Руки и ноги онемели от проведенной ночи с ними, он их не чувствовал. Геннадий, конечно, рассчитывал на свои возможности, но последствия были отвратительные, особенно, когда элементарно встать не можешь. Присутствовали почему-то противные ощущения. В желудке пусто и в душу как будто нагадили. Когда он приоткрыл глаз, то толком ничего не увидел, повсюду была кромешная тьма, хоть глаз выколи. После недолгих размышлений, он со временем стал чувствовать свое тело, которое лежало на прохладном твердом покрытии. Его это вновь насторожило. Запах, который присутствовал здесь, явно не благоухал розами, скорее напротив. Пахло в воздухе чем-то отвратительным, каким-то гнильем. Затем Геннадий ощутил, лежа на груди, что-то у себя на спине. Вроде не тяжелое, но это вещь расположилась почти на всю спину. Шею и руки охватил неожиданно страшный зуд, который постепенно усиливался. Когда он все же в некоторой степени стал ощущать свои конечности, то невероятными усилиями смог приподняться на четвереньки. Дрянь, что была сверху, скатилась по его голой спине с легкостью. Это место ему чересчур надоело, смердящий дух его просто убивал наповал. Невероятно сильно хотелось поскорей глотнуть свежего воздуха, а не вдыхать всякий смрад. Только он попытался встать, как его вдруг вырвало. Казалось, что легкие вместе с желудком готовы были вырваться наружу через глотку. Геннадий огляделся и приподнялся, закончив извергать свое содержимое. Тяжело было определить размеры помещения в полной темноте. Он опасался шаг вперед сделать, чтобы обо что-нибудь не запнуться. Ничего не было видно, не единого источника света, словно это и была сама тьма. То же самое, что закрой гла-за и вновь их открой. Результат будет один. Геннадий не мог увидеть даже свои руки перед собой, которые по-прежнему чесались, но уже с меньшей силой. Его даже терзала мысль о слепоте. После того как плюнул на все он поковылял прямиком, надеясь найти на ощупь стены этого проклятого места. Пребывание в этом прохладном помещении вызвало у него приступ кашля, когда особенно бродишь босиком по ледяному полу. Нелегко было ориентироваться в незнакомом месте, иногда приходилось нагибаться и ощупывать руками пол впереди себя. Страх одолевал его с каждым пройденным сантиметром, которые казались вечностью. По всем его скромным подсчетам, он уже преодолел расстояние с футбольное поле. Никаких признаков, что стены существуют в этом помещении, как будто он ходит по замкнутому кругу или по хитрому лабиринту, либо шагает на месте. 
Искать выход в этом богом забытом подземелье последнее дело, пока он нако-нец-то, не наткнулся на злосчастную стену. Теперь все сомнения сразу же развеялись, когда стены оказались земляными. Он был в подвале. После еще недолгих поисков, он смог отыскать лестницу, ведущую к выходу. Деревянная лестница была настолько дряхлая, что при каждом прикосновении она вся шаталась и готова была развалиться под ногами. Преодолеть было нелегко напряженный путь наверх к двери, которая оказалась незапертой. Надеясь встретить яркий луч света, Геннадий на всякий случай прищурился, но оказалось совсем иначе. За пределами этого подвала было не лучше – такой же полумрак. Зато можно теперь с легкостью увидеть все силуэты предметов в доме, после пребывания в кромешной тьме. Когда он подошел к зеркалу у порога, то пришел в ужас о того, что с ним стало. Абсолютно все тело в шрамах и ссадинах, ни одного живого места, как будто он попал к мяснику. Лицо и шея исполосовано со зверской силой, словно его истерзал медведь своими мощными когтистыми лапами. На удивление, что глаза остались целы, после такого чудовищного обращения. Руки имели странные шрамы в виде круглых отметин. Перед зеркалом, стоя в обнаженном виде, Геннадий не смог сдержать слез, что с ним произошло. Горевать долго он не стал над своим отражением. Взял свой гнев в кулаки и направился на улицу, вдохнуть свежий воздух. Уже темнело, солнце скрывалось за горизонтом. Во дворе стоял открытый Dodge Rampage, а внутри по-прежнему лежала его спортивная сумка. В ней он нашел комплект чистой одежды, которая мало-мальски скрывала ужас его нынешнего тела. Ключа зажигания не было видно, поэтому оглядевшись в салоне, он начал размышлять и вспоминать, что же на самом деле произошло с ним. В голове мелькали лишь частички неразборчивого прошлого, которые тяжело складывались воедино. Проклятая память, в который раз подводит своими провалами.
В кузове пикапа он нашел полные две двадцатилитровые канистры с бензином, а в бардачке зажигалку. Не мудрствуя лукаво, становилось все предельно ясно, что Геннадий задумал сделать. С двумя канистрами в руках он зашел в «скромный» домик. Начал он со второго этажа, который был совершенно пуст. Практически вся канистра ушла на две спальни, коридор и по лестнице вниз. Когда вход пошла вторая канистра с кухни, он обнаружил пятидесятилитровый баллон пропана, который был наполнен наполовину. Геннадий мгновенно открыл вентиль, выпуская газ наружу. Бросил баллон на пол и пихнул его в сторону зала. Со свистом выходящего газа, баллон покатился по дому. В канистре уже осталось мало бензина, и Геннадий решил остатки пустить на подвал, чтобы избавиться от этого мерзкого места раз и навсегда. С неохотой он открыл дверь подвала и спустился по лестнице вниз. До сих пор ничего не было видно, что находилось здесь. Поэтому он не стал идти вглубь помещения. Расплескал небольшую часть бензина перед собой и по ходу возвращения по лестнице. Когда канистра опустела, Гена кинул ее вниз и достал зажигалку. Только он повернулся к выходу, как перед ним возникла Мавра, одетая в какие-то лохмотья, прямо как ведьма. Она была дьявольски красива в лучах заходящего солнца. Мавра молниеносно набросилась на него, сбив с ног и повалив на пол. При падении Геннадий выронил зажигалку из рук, не успев завершить намеченное дело до конца. Своими сильными руками она схватила его за плечо и отвела голову в сторону, открыв для себя шею. С невероятной скоростью Мавра ринулась перегрызть ему глотку, обнажив свои клыки. Геннадий чисто рефлекторно и быстро врезал ей с правой руки в нижнюю челюсть. Удар был настолько неожиданным для них обоих, что она упала на пол рядом с ним. Геннадий резко подскочил, удивляясь своей выходке. Только он хотел побежать к входной двери, как вдруг сзади его схватили мощные руки и швырнули с такой силой, что он пролетел пару метров и приземлился на журнальный столик, разнесся его вдребезги.  Не прошло и секунды, как его снова схватили с немыслимой силой за руку. Раскружили в два оборота так, что ноги болтались в полете, сметая все, что попадалось на пути, а потом со всей дури метнули об стену. Казалось, что он чуть перегородку не пробил насквозь. Весь дом даже содрогнулся. Картины, что висели на стене, повались вниз, часть прямо на него. Это была Рипсимия., жестокая и коварная, во всех смыслах. Она метнулась к нему, но Геннадий, опровергая все законы физики, схватил рядом лежащий торшер и огрел им «ведьму» с такой быстротой и силой, что она закружилась и пошла винтом. Он сразу откинул переломившийся торшер и бросился на нее сверху, но в полете его перехватила очнувшаяся Мавра. Она крутанула его и кинула вниз так, что он проломил под собой пол из керамогранита. Спина раскалывалась от боли и ушибов. Геннадий увернулся от очередного удара, когда Мавра совершила прыжок и приземлилась в том месте, где недавно был он. Рипсимия, отойдя от сокрушительного удара торшером по голове, накинулась на Геннадия снова. Только он успел встать, как сзади налетела эта тварь и сбила его с ног. Вместе они очутились на полу, вот только она сверху на спине, готовясь вцепиться своими клыками ему в шею. Геннадий шустро вырвался и перевернулся вместе с ней, и теперь он был сверху. Он сильно разозлил ее, заехав кулаком по лицу. Рипсимия с легкостью отшвырнула его от себя, как назойливое насекомое. Не успел он секунду пролежать на полу, как Мавра схватила его и бросила в сторону кухни. Геннадий совершил полет через весь зал, проломив сервант с посудой в конце пути. Вся антикварная посуда посыпалась на него, осыпая мелкими осколками, которые оставляли множество небольших порезов. Он выбрался из серванта, как мгновенно Рипсимия оказалась нос к носу с ним. Геннадий, удивляя их и себя при этом же, смог блокировать ее удар и провести в ответ хуком слева. Для нее этот удар был несерьезный, поэтому она ударила его, и он «пропахал» все стулья на кухне, пока не врезался в буфет. Геннадий быстро поднялся, отталкивая мешающиеся стулья. Рипсимия уже направлялась к нему, пока он искал, чем обороняться. В руки попала поварешка, чем и воспользовался Гена против этой твари. Отразить это нападение было для нее проще простого. Она отвела его руку, выбила поварешку и локтем влепила ему по носу. Геннадий сумел удержаться на ногах, схватившись за буфет рукой, где тут же попалась солидных размеров скалка. На этом раз ей не удалось парировать атаку с его стороны. Деревянная скалка раскололась в щепки об ее голову, даже не причинив ей существенного вреда. У Геннадия в руках остался лишь бесполезных обрубок от недавней скалки, который он отбросил и сразу схватил две сковороды с плиты, слева от него. Вооружившись «серьезным» инструментом, он пошел дубасить эту ведьму, на чем свет стоял. Шум, издаваемый при ударе, даже слегка веселил Гену. Охаживал он ее этими сковородами со страшной силой, удары сыпались сверху, снизу, сбоку. Избиение продолжалось до тех пор, пока на подмогу не поспела Мавра. Она сильным ударом по лицу, выбила весь дух из него. Геннадий с окровавленной физиономией полетел вниз. Лицо горело от удара когтистой руки. От правой щеки до левого уха прошлись острые, как бритва, когти зверя, исполосовав вновь ему лицо. Раны были глубокие, она ему чуть нос не оторвала таким ударом. Сильно рассекла нижнюю губу и правую щеку. Теплая кровь потекла по его подбородку. Мавра подошла к нему, схватила и бросила потрепанное тело на обеденный стол, у которого чуть ножки не покосились. Геннадий распластался на нем во весь рост. Она невероятным пируэтом прыгнула него, оказавшись сверху, как страстная любовница. Но неожиданно она замешкалась с нападением. Мелкие порезы от разбитого стекла и посуды уже каким-то образом затянулись у него. Кровь перестала бежать, а ранения на лице сами собой заживали. Мавра оцепенела разом, раскрыв свою пасть и видя нереальную регенерацию клеток человека. Геннадий, заметив ее нерасторопность, воспользовался кухонным ножом для разделки мяса. Сначала полосонул лезвием по ее прекрасной шее, а потом сделал ей улыбочку в два раза больше. От изумления она раскрыла свой огромный рот и руками стала зажимать горло, чтобы остановить льющуюся кровь. Ее чудесное личико превратилось в нечто невообразимое. Геннадий силой спихнул ее с себя и краем глаза заметил, что Рипсимия ринулась своими когтями на него. Он быстро увернулся от нее, соскочил со стола и в ответ вонзил ножом ей в правый глаз. Она зарычала, даже не от боли, скорее от наглости с его стороны. Глазная жидкость потекла по еще щеке, ее это даже не остановило. Рипсимия вытащила спокойно нож, шокируя своего про-тивника полным хладнокровием. Посмотрела грозно единственным глазом на него и продолжила свое наступление. Теряться Геннадий не стал, схватил первое, что попалось под руку и огрел стулом ее. Она даже не шелохнулась, просто продолжала идти на него. Гена начал отступать и не заметил, что за спиной оказалась Мавра. Она набросилась и вонзилась своими острыми клыками ему в шею. Геннадий толком и не сообразил сразу, в чем дело, только почувствовал легкую слабость и эйфорию. Руки отяжелели, и стали медленно опускаться. Ноги подкосились, теряя почву под собой. Глаза начали закрываться, отправляя тело в мир вечных снов.

1.6

Разве можно найти грань между реальностью и сновидениями? Если ты даже не живешь, в принципе. Соизмерять эти вещи подобно тому, что идти навстречу своей смерти. Былые воспоминания перехлестнулись с миром грез. Бесполезно искать выход в сложившейся ситуации, если ты даже не знаешь сон это или нет. Ты в тюрьме собственных кошмаров, в оковах своих желаний. Прошлое вырвано, как листочек в ежедневнике: легко и непринужденно. Явь превратилась в безумие, которое поглощает разум с каждым днем, затягивая рассудок вглубь хаоса. И вот теперь та пропасть, ведущая в мир покоя. В мир вечных снов?
—    НЕТ!   —  закричал Геннадий из последних сил, придя в сознание.
Измученный он стоял на коленях возле знакомого автомобиля, откинувшись назад и разведя руки в сторону. На улице шел до безобразия холодный проливной дождь. Потихоньку стал усиливаться ветер. Из-за этого казалось, что деревья шепчутся между собой. Тусклый свет габаритных огней машины освещал его силуэт. Его окровавленная футболка была вся разорвана и обгоревшая, превратившись в отрепья. За его спиной горел лесной домик. Огнем охватило все ярусы логова зверя. Подвал, забитый битком трупами, полыхал ярче всех. Отвратительное зловоние догорающих тел поднималось наверх и шло наружу. Языки пламени вырывались из разбитых окон. В голове вертелись два имя: Мавра и Рипсимия. Если быть хотя бы немного наблюдательным и внимательным, то можно было сразу понять, что за опасность таится в них и вовсе избежать этого кошмара. Геннадий не мог сдержать своих слез, пережив страх этой ночи.
—    Разве?! Забавно как-то. Никогда не задумывался над тем, что наши имена характеризуют нашу же сущность!   —   прошептал ему на ушко, ухмыляясь изуродованной улыбкой, молодой сержант.
Обгоревший и весь изувеченный он стоял позади Геннадия, дымясь после сурового пожара под дождем. Глазом Геннадий моргнуть не успел, даже пискнуть, как сержант обхватил рукой его за шею и с неимоверной скоростью утащил обратно в догорающую обитель. Следом за ними закрылась с оглушительным шумом входная дверь, за которой раздался неистовый мерзкий хохот.